– Это нужно для реализации моего плана. Подробности пока я не могу вам сообщить. Основная задача моей идеи заключается в минимизации потерь среди мирных жителей Афин, которых я пообещал всех вырезать. Так что вы уж постарайтесь и распишите мои зверства в самых ярких красках. Само собой, никаких имён не называйте, чтобы не было конкретики и вас не смогли уличить во лжи. Перед выходом вы получите по три десятка денариев, чтобы не быть скованными в средствах. Помимо этого, ваши семьи получат ещё столько же на питание и если дело выгорит, то по боспорскому денарию сверху. Причём выживете вы или нет, не имеет значения, деньги в любом случае дойдут до ваших семей. Вам всё понятно?
– Да, господин, – хором ответили мужики.
– В таком случае мне нужны самые смелые из вас, сделайте два шага вперёд.
Из толпы вышло пять человек, к которым подошёл князь и собственноручно сделал им несколько косметических порезов кожи.
– Так будет реалистичнее. Кстати, не забудьте одеться в порванную и грязную одежду, ибо беглец в чистой и новой одежде будет вызывать подозрение. Итак, если все всё поняли, то поступаете в распоряжение Феодора. – Эрик кивнул на стоящего возле окна спокойного человека с внимательными холодными глазами.
Его следующей задачей стала установка наблюдателей на всех возможных путях от Афин до его ставки. А также создание иллюзии пожаров в городе, для чего он велел на каждом перекрёстке заложить большой костёр, в котором жечь сырой мусор для большего дыма. Жители отнеслись с пониманием – пусть лучше сгорит старое барахло, чем их дома. Утром четвёртого дня прискакал запыхавшийся гонец, который доложил, что противник выдвинулся всеми силами в сторону города. Отряд возглавляла группа из пяти десятков рыцарей верхом на конях, за которыми следовала колонна до тысячи ополченцев без доспехов с копьями. Ключевой задачей этого боя была необходимость уничтожить противника и не допустить отступления крупных сил в город. Реальный, серьёзный штурм в планы Эрика не входил, ибо это могло затянуться. Поэтому он поступил так: на небольшом, поросшем кустарником холме поставил в засаду артиллерийскую роту, которая должна была с пары залпов накрыть рыцарей, стреляя с двадцати-тридцати шагов. Остальные силы должны зайти в конном порядке с тыла и, разогнавшись по лугу, ударить по пехоте. Сила для конного удара у него была немалая – до четырёх сотен тяжёлых кавалеристов, способных относительно сносно двигаться в плотном строю. Сказано – сделано. Уже к обеду, возглавляя конный отряд, идущий шеренгой в сто человек и глубиной в четыре коня, Эрик влетел в порядки перепуганной толпы ополченцев. Кони так разогнались, что первые несколько метров люди не могли им препятствовать. Врезавшись в толпу, всадники начали работать палашами по запаниковавшим людям. Прошло каких-то десять минут, и на поле боя осталось лишь кровавое месиво вместо армии, которая пыталась угрожать князю. Сразу выдвигаться в Афины не стали, так как нужно было дать время как можно большему количеству жителей бежать. Ради этого специально не стали добивать несколько десятков дезертиров из числа ополченцев. Поэтому занялись трофеями и похоронами. В общем, провозились весь оставшийся день и только утром пятого дня вышли к древней столице Аттики.
Как и ожидалось, жители в большинстве своём покинули город и удалились в Фивы – формальную столицу Ахеи в те времена. Городские ворота никто не защищал. Войдя в город, Эрик отдал приказ убивать всех, кого встретят. Из-за этого Рудольф поначалу всполошился, так как не знал, что агитаторам и разведчикам были даны инструкции о выходе из города утром пятого дня, чтобы не попасть в мясорубку. Своих людей он тоже не любил терять. Следующие несколько дней шло всё очень методично и размеренно – войска князя без суеты и спешки штурмовали подворье за подворьем. Врываясь внутрь, они убивали всех, кто оказывал сопротивление, остальных выгоняли во двор и заставляли рыть могилу для убитых. Когда котлован оказывался готовым, в него складывали тела убитых при штурме, после резали оставшихся и тоже сталкивали вниз. Засыпать приходилось самим. Этот подход помог избежать завала трупами улиц и вероятного распространения какого-нибудь заражения, равно как и авральных земляных работ, как в Сугдее. В общей сложности, по приблизительным подсчётам, наутро 19 апреля было убито около шести сотен человек, а в городе остались только его люди.
Обещание было выполнено – жители ему не подчинились, и он вырезал всех, кого нашли внутри городских стен. При этом Эрик был доволен вдвойне, так как смог избежать действительно серьёзной бойни, ибо к моменту его прибытия в Грецию в Афинах проживало до двадцати тысяч человек. Основная цель, которую он преследовал, позволяя уйти жителям и не допуская их повального уничтожения, заключалась в массовом пиаре. Чем больше людей узнают, что те, кто не подчинится ему, – умрёт, тем меньше городов в будущем ему придётся штурмовать.
На сборе трофеев работали и представители Пирея по распоряжению магистрата. Из-за чего часть приза он решил оставить жителям порта, дабы вознаградить их за трезвость и адекватность поступков. Остальные же грузились на корабли и вывозились либо на Корфу, который был перевалочной базой торговой компании Деметры, либо в Боспор. Утром 1 мая князь во главе своего войска из трёх рот общим числом шесть сотен выдвинулся в сторону Фив.
Вечером Эрик подошёл к предместью, где его встречали: в небольшом поле рядом с жилыми домами стояло большое ополчение в несколько тысяч человек, которое возглавлял отряд из порядка ста рыцарей. Ополчение, конечно, было смехотворно, так как представляло собой людей в простой одежде, даже без стёганого доспеха, вооружённых чем попало – от просто деревянных дубинок до копий. Но их было много, очень много. Слишком хлопотно будет их перебить – долго. Воины, по всей видимости, тоже понимали, что эта битва ничем хорошим не кончится, так как шесть сотен противников в доспехах – очень серьёзная сила, которую есть шанс победить только при огромной удаче и с жуткими потерями, поэтому сами первыми вышли на переговоры.
– Доброго вечера. Я – Эрик, князь Боспорский. И я удивлён такому вниманию к моей скромной персоне, или вы кого-то ещё ждёте на этом поле? Удивительно, где вы нашли такую толпу крестьян?
– И вам доброго вечера. Я – Харальд, барон фон Ланэк. Вы правы, мы ждём именно вас.
– Да? Однако! Любезный, разве подобный эскорт в моде? – У князя на лице расплылась самая милая улыбка.
– Что вы от нас хотите? – Барон смотрел чуть прищурившись.
– Не притворяйтесь наивным. Вы отлично знаете, зачем я пришёл. Но у меня хорошее настроение, и портить его предсмертными криками этого стада баранов я не желаю. – Эрик кивнул на ополчение.
– Хорошее желание, но тогда как поступим? Вы ведь просто так не уйдёте. По крайней мере, молва о вас говорит именно так.
– Иногда мне кажется, что про живого меня сказок уже больше, чем про мёртвых героев. Хотя вы правы. К делу. Я думаю, вы отлично понимаете, что шансов в этом бою у вас нет. – Эрик сделал паузу и вопросительно посмотрел на Харальда.
– Откуда такая уверенность? У вас шесть сотен бойцов в доспехах, это очень солидно, но и у нас есть сотня таких же. У вас будут ощутимые потери. Плюс эти, – он небрежно махнул в сторону ополчения, – их много, но тут как повезёт. Не исключено, что вы перебьёте их без особых потерь. Но общие потери у вас будут заметными.
– Обратите внимание на то, что у каждого моего воина есть арбалет. Ваша сотня ляжет с первого залпа. После чего я займусь этими скоморохами, которые даже плотно в кучу сбиться не могут. Я ещё не решил, как мы поступим – либо просто встанем и начнём стрелять по мишеням, развлекаясь, либо покатаемся и потопчем их лошадьми. Вон, посмотрите, – князь махнул рукой в сторону ополчения, – они стоят так, будто просят пройтись по ним всей тяжёлой кавалерии.
– Арбалеты… я как-то их сразу не заметил. – Барон явно погрустнел. – Это действительно всё меняет. Я не желаю так бездарно лишать своих людей жизни.
– Правильный вывод. Теперь обсудим условия вашего отступления.
– Вам недостаточно того, что мы уступим вам поле боя без сражения? – удивился барон.
– Конечно нет. Ведь ваша жизнь безраздельно в моих руках, и только мне решать – будете вы жить или умрёте. Думаю, кто-то из крестьян всё-таки убежит живым с поля боя, так как их много и можно будет не уследить за всеми, а вот ваши бойцы тут лягут все. Или вы в этом сомневаетесь?
– Нет, как раз в этом я не сомневаюсь. – Барон совершенно сник. – Хорошо, что вы предлагаете?
– Для рыцарей я предлагаю две формы капитуляции, каждый из них будет волен выбирать сам. Первая – они выплачивают мне по пять венских денариев каждый и, поклявшись своей бессмертной душой больше никогда не выступать против меня даже в мыслях, удаляются куда-нибудь подальше с моих глаз. Второй вариант – они поступают ко мне на службу, принеся клятву верности, то есть становятся моими дружинниками. Что же касается ополчения, то мне нет дела до них. Так что довольно будет и того, что они сложат оружие и исчезнут с моих глаз долой.
– Если мы выполним ваши требования и отступим, то город окажется в вашем распоряжении. Какие у вас планы на него?
– Если сейчас будут выполнены мои условия в точности, а сам город не окажет сопротивления, то я возьму дань и покину его, не учиняя разрушений и убийств.
– И какая будет дань? Вы рассчитываете на какую-то конкретную сумму серебром?
– Она будет довольно скромной. Конкретных сумм я не называю, так как не знаю, в каком состоянии находится город. Зачем ставить невыполнимые условия? В общей сложности я хочу третью часть всех товаров, весь металл, что найдётся в городе, включая золото и серебро, все книги и все древние статуи, если их можно увезти.
– Солидно. У меня есть время обдумать и согласовать ваше предложение?
– Конечно. Сколько вам нужно времени?
– Думаю, до завтрашнего утра.
– Хорошо. Так и поступим. Жду вас завтра на рассвете. Я размещусь вон на том подворье. Мне понравились его массивные стены и аромат оливок. Но вы, думаю, понимаете, второго шанса я вам не дам. Если вы попробуете схитрить или дать битву, то я никому не сохраню жизнь – ни вам, ни горожанам. Афины тому очень красочный пример, только в этот раз я не буду позволять наиболее смышлёным жителям покинуть город. – Эрик хитро улыбнулся. – До утра, барон. Доброй вам ночи.
Эрик расположился на весьма обширном подворье, которое выполняло функцию небольшой мастерской по производству оливкового масла. Её двухметровые каменные стены позволяли в случае необходимости вести эффективный оборонительный бой против сильно превосходящего числом врага. А приличного размера сараи – укрыть лошадей на ночь.
Сразу после занятия территории были расставлены посты и установлен порядок смены караула, чтобы не прозевать нападение. Но всё обошлось. Утром с первыми лучами солнца к воротам подворья подъехала делегация. За ночь барон смог связаться с городским магистратом и обсудить сложившееся положение. Оно, конечно, им не понравилось, но выход, предложенный князем, их вполне устроил, так как был меньшим злом, особенно в свете его военных успехов в Пирее и Афинах. Мало этого, барон принёс весьма приятное известие о том, что все рыцари готовы присягнуть правителю Боспора, так как некрасивый поступок магистрата им совсем не понравился. Правда, их в общем-то и раньше не очень устраивала служба в качестве наёмников у византийцев. Это было обусловлено скупостью чиновников, свойственной им во все времена.
Подобный поворот событий обозначил новую проблему – снаряжение. Дело в том, что все рыцари этой банды были из бедных или очень бедных домов, да ещё и младшие в семье, а потому снаряжение у них было весьма убогое. Хаубек был только у Харальда, остальные носили кольчуги разного размера и качества. Самые бедные были в совершенно ужасных самоделках, которые представляли собой куски старой кольчуги, нашитые на стёганую подложку в виде акетона. В общем, очень пёстрая компания, ценность которой, впрочем, была весьма высока, так как люди обладали значительной психологической устойчивостью и неплохими боевыми качествами. Отличный материал для пополнения.
Процесс сбора городских трофеев и их вывоз заняли около недели. В конце её закончился и шедший параллельно процесс принятия вассальных клятв от рыцарей Харальда. Само собой, с ними предварительно оговаривались условия службы, вопросы дисциплины, взысканий и добычи, после чего заключали договора в письменном виде. Рыцарскую бедноту более чем устраивало поступить на полное содержание князя и не получать доли добычи в походе. Феод также заменялся содержанием и снаряжением за счёт сюзерена.
Следующим пунктом назначения стал Коринф, к которому князь выдвинулся, уже имея под своим командованием около семи сотен конных и доспешных воинов и восемь хиробаллист на конной тяге. С этим крупным городом, расположившимся на северном побережье Мореи, вышло всё вообще гладко – князю навстречу даже делегация встречающих вышла, дабы поприветствовать. Делая задел на будущее, Эрик взял не третью, а четвертую часть от денег, драгоценностей и товаров, дабы обозначить своё отношение к разумному поведению горожан.
Грабежи грабежами, но поход должен когда-то закончиться, а потому 22 мая Эрик вместе с выросшей до семи сотен дружиной вернулся в Пирей, где крепко обосновалась Деметра. Она, как оказалось, нашла общий язык с местной элитой, так что теперь этот небольшой городок фактически перешёл под её опеку. И, по всей видимости, девушка решила превратить его в фактическую приморскую торговую базу компании. Что очень даже неплохо.
Разместившись в весьма просторной резиденции своей жрицы, князь долго беседовал с ней по поводу новых финансовых поступлений – сколько их, как их распределить и что с ними делать. Итогом грабежей побережья Греции стало пополнение бюджета Боспорского банка на двести тысяч денариев, правда, далеко не всё наличными средствами, но всё равно сумма просто колоссальная – эквивалент десяти тонн серебра! Этих средств должно хватить для продолжения развёртывания производственной кампании и технологии в его княжестве. Помимо этого было собрано до десяти тысяч свитков разнообразных рукописей для создания Боспорской библиотеки и до двухсот разнообразных статуй во вполне хорошем состоянии, которыми Эрик собирался украсить город. Касательно последних у него была задумка – разбить в Боспоре большой и красивый парк, в котором поставить статую Афины работы Фидия из афинского Парфенона. Само собой, не изолированно, а в ансамбле из других античных статуй.
Вечером князь вышел во двор с кувшинчиком прохладного кваса и, расположившись на лавочке под открытым небом, стал обдумывать произошедшие события. Это была его вторая военная кампания. По сравнению с первой в общем-то достаточно бескровная, так как погибло всего чуть больше пятисот человек, а могли умереть десятки тысяч. Это был впечатляющий результат, из-за которого взгляды Деметры стали ещё более восторженными. Впрочем, не только у неё. Люди на улицах Пирея смотрели на него как на что-то невероятно величественное и очень опасное. В их глазах был смешан страх с уважением и восхищением. Детали подобного поведения легко объяснились после того, как Феодор выяснил, что Деметра уже не раз проговаривалась о сущности Ареса в присутствии посторонних людей. Не самый разумный шаг, но эффект получился приятный. За этими мыслями его застал Феодор:
– Ваша светлость, вам не спится?
– Нет. Я решил перед сном подышать свежим воздухом и обдумать дела минувших дней.
– О да! Дела колоссальные.
– В самом деле? Почему ты так считаешь?
– Вы смогли сделать просто поразительную вещь – заставить людей считать за благо сдаться вам на милость без боя. По всей Ахее ходят слухи, что вы – сам Арес, вернувшийся на землю, дабы проучить ослабевших духом людей.
– Так они же христиане! Какой ещё Арес?
– Кто вам такую глупость сказал? Посещение церкви и крещение ещё не делает из них христиан. Во всей Римской империи, что стоит под рукой Константинополя, от силы сотая часть могут считаться настоящими христианами, так как искренне придерживаются известных убеждений. К несчастью, это самая недееспособная часть жителей империи.
– Это-то как раз очень закономерно. Было бы странно, если бы они были самыми дееспособными.
– И всё-таки люди верно подмечают…
– Что именно?
– Вы отличаетесь от нас, от нас всех. Вы очень странный… человек. Как будто один из нас, но при этом очень далёкий.
– С чего ты это взял?
– Вера, мой господин. Ваша вера позволяет мне так думать.
– И какая она у меня? – Эрик улыбнулся.
– Я затрудняюсь сказать. Мои наблюдения говорят о том, что у вас её вообще нет. Вы как будто вообще не воспринимаете веру и богов серьёзно.
– Ты наблюдательный мужчина.
– Это очень опасно, ваша светлость. Уже сейчас о вас ходят слухи, что вы спустившийся на землю древний бог. Я затрудняюсь сказать, во что это выльется позже. Но одно совершенно ясно – серьёзный конфликт с папой неизбежен. Я понимаю, что для вас отлучение от церкви просто слова, но люди, которые вокруг вас, обладают большей верой и могут оказаться под действием этого акта.
– Они же отлично знают, что я убью любого, кто пойдёт против меня.
– А если они начнут уходить, а не выступать против вас?
– Маловероятно. Со мной они получают слишком много, чтобы из-за такой глупости, как вера, упустить свою выгоду. Им даже восставать против меня невыгодно, так как мой талант и мой успех даёт им сытную жизнь. Что их ждёт при ином раскладе, никому не известно.
– Вы так уверены в себе?
– Я в себе уверен абсолютно, иначе я бы не стал тем, кто я есть. Воевал бы в лучшем случае где-нибудь в Антиохии с турками и арабами рядовым рыцарем. Нет, дорогой друг, чтобы вести людей за собой, целенаправленно и твёрдо, нельзя сомневаться в себе. В тебе не должно быть ни капли сомнения.
– И люди вознесут тебя до небес, считая нечеловеком… – задумчиво продолжил фразу Феодор.
– Железные люди… – Эрик задумался. – Да, пожалуй, ты прав, именно такими и были те, кто создавал Римскую империю.
– Вы очень странный человек.
– Это нормально. Это правильно. Но я вынужден прервать наш разговор – вон посыльный бежит, похоже, что-то приключилось.
После пары фраз подошедшему дружиннику Эрик отправился с ним к воротам. Там его ждали группа горожан, постовые дружинники, Валентино, Деметра и какой-то мужик со связанными руками. Оказывается, этот мужичок занимался подрывной деятельностью и смущал умы простых людей тем, что рассказывал про князя небылицы. В общем, привели этого неудачливого агитатора в маленькую тёмную комнату, где и заперли. Лишь через пару дней Деметра решила разузнать, что это за бедолага воет без воды и еды в чулане. Наш воитель про него, оказывается, совсем забыл.
– Здравствуй, дорогой. Что можешь рассказать нам интересного?
– Не подходи! Исчадие ада!
– Не, ну это совсем неинтересно… – Эрик улыбнулся и ударил бедолагу по гениталиям. Тот взвыл от боли, а наш герой продолжил: – Каждый раз, когда ты мне будешь говорить глупости или лгать, я буду тебя бить, для начала. Потом любезная дама пригласит сюда палача, который начнёт не спеша отрезать от тебя кусочки тела и прочими способами доставлять райское удовольствие. Ты понял меня?
– Да-да, господин, понял. Я не хочу палача, пожалуйста, не убивайте меня. Я всё скажу, только не убивайте.