– С армянами более-менее ладим, потихоньку втягивая в финансовые дела нашей, как вы выразились, конфедерации, а вот с Египетским султанатом беда. Он же фактически потерял власть над значительной частью Сирии и Эдессой. Причём без войны. Формально эти земли в его власти, фактически их жители, мило улыбаясь, полностью его игнорируют. Но до военного конфликта пока не дошло, так как у конфедерации больше двух тысяч воинов и больше десяти тысяч вооружённых слуг. Это внушительная сила, с которой считаются. Тем более что скромные налоги всё же исламские компаньоны высылают. Так что казус белли для нападения нет.
– Это хорошо. Значит, султанат нужно спровоцировать. Если он выдвинется с армией для наведения порядка в своих северных провинциях, ваши компаньоны возьмутся за оружие?
– Конечно. Ваши идеи позволили взять под свой контроль практически весь южный участок Великого шёлкового пути. Это огромные доходы, которые перепадают не только дворянам и торговцам, но и простым жителям. Там практически всё население выступит с оружием в руках для защиты своего благосостояния и жизни, которая стала налаживаться.
– Это хорошо. Я подумаю, что можно сделать для провокации, не подставляя себя и вас.
– Отлично.
– Но этого будет недостаточно для укрепления наших позиций. Нужно наладить контакты с катарами и помочь ребятам не только словом, но и делом. Само собой, инкогнито. Чем сильнее Рим завязнет в катарах во время той бойни, которую там собираются развязать, тем лучше.
– Хорошо, контакты с ними я возьму на себя, а потом пришлю к вам их представителей.
– Отменно.
– Эрик, зачем наш общий друг вас призвал к себе? Есть мысли?
– Думаю, он хочет денег. На первый раз откуплюсь, но, боюсь, в ближайшей перспективе у нас с ним конфликт перейдёт в иную плоскость. Вы слышали об инциденте на Афоне?
– Да, но ничего толком. Много слов, но мало из них по делу.
– Наш любезный друг подкупил настоятеля одного из монастырей, снабдил его вооружением, усилил гарнизон своими людьми. А тот, в свою очередь, стал расшатывать ситуацию и провоцировать меня напасть на Афон, дабы настроить против греческой церкви. Красивая авантюра.
– Действительно. Красиво. Только зачем?
– Как зачем? Сейчас я лавирую между двумя церквами, кормя завтраками обе. Если я порву с православными, останутся только католики. И мне деваться будет некуда. Он желал прервать мою игру и заставить плясать под свою дудку. Впрочем, неудачно.
– Вы уверены в том, кто заказчик?
– Да. Сейчас, конечно, Иннокентий попробует меня чем-нибудь подкупить, но так как я и дальше не намерен допускать двоевластия в своём государстве, то будет скандал. Я не исключаю возможность моего отлучения.
– Не боитесь?
– Отлучение от церкви не отлучение от Бога. Тем более мои люди ценят меня таким, какой я есть, и им в целом плевать, какого я вероисповедания.
– Хорошо. Можете рассчитывать на нашу поддержку. Так как наше с вами выживание очень тесно взаимосвязано.
– Я рад это слышать. Это всё, что вы хотели обсудить? Хорошо. Тогда давайте обсудим последнюю деталь. Я думаю, о нашей беседе завтра донесут понтифику. Что будем говорить?
– Мы обсуждали участие экспедиционного корпуса Боспора в возможной войне с Египетским султанатом. Вы согласились помогать в войне и, если ситуация будет напряжённой, выдвигаться во главе войска, а для усиления наших позиций в регионе решили выслать нам партию вооружения.
– Ну что же, это не далеко от правды, так что это и будем рассказывать нашему святейшему папе.
Утром следующего дня Эрик оделся аналогично тому, как он был одет во время производства в княжеское достоинство. Его сопровождал эскорт из десяти бойцов и ефрейтора. Все в начищенных латных доспехах, при палашах и арбалетах. Сверху – короткие лёгкие котты с цветами князя. Подарок понтифику в виде тысячи листов бумаги и ларца с пятью сотнями боспорских денариев несли слуги в дорогой гербовой одежде. Из оружия при себе Эрик оставил лишь палаш на украшенном кожаном поясе. В общем, ничего особенного аудиенция не принесла. Слишком много пафоса и пустых, ничего не значащих ритуалов. Но вот всё цирковое представление закончилось, и понтифик приглашает князя побеседовать за обедом и обсудить дела, что тревожат его. Стол на двоих был накрыт в центре довольно просторной комнаты, слуга для обслуживания вызывался колокольчиком, и при нём Иннокентий предложил молчать, чтобы подслушать их было невозможно.
– Итак, ваша светлость, как вы понимаете, я пригласил вас к себе не только для личного знакомства с таким выдающимся человеком, но и для обсуждения наболевших проблем.
– Я весь внимание.
– Мне известно, что в вашем княжестве, которое ныне занимает всю Тавриду, очень слабы позиции истинной церкви и вы не гоните еретиков и неверных.
– Вы правы, я занимаюсь вопросами финансового благополучия моих подданных, их душами я всецело доверяю заниматься священникам. Я не силён в этих делах, а потому побаиваюсь наломать дров, перегибая палку. Вы, как я понимаю, информированы о том, что у меня в государстве немного жителей. Если я их силой начну обращать в католичество, не разбегутся ли они? Я ведь власть светская. Как я могу способствовать продвижению истинной веры, кроме как насилием? Полагаю, в сложившейся ситуации это скорее проблема епископа, что был прислан вами, дабы нести благую весть заблудшим овцам моего княжества. Силу я применить не могу, чтобы не усугубить обстановку, значит, нужно словами убеждать. А он, по всей видимости, не справляется с этой работой.
– Как много среди ваших жителей еретиков и неверных?
– По итогам войны я делал перепись всего населения, дабы знать реальное положение дел. Летом этого года во всей Тавриде проживало шестьдесят тысяч пятьсот три человека. Из них только неполные пять тысяч называли себя католиками. Ещё три тысячи двести один человек были иудеями, пятьсот шестьдесят четыре человека – мусульманами, двадцать три – буддистами, три человека исповедовало конфуцианство. Остальные были православными. Если я надавлю силой, то народ меня не поймёт и восстанет с оружием в руках, что приведёт к тому, что у меня просто не останется подданных.
– Да, удручающая картина.
– Видимо, епископ Гонорий не понимает местную специфику, а потому не может завоевать сердца прихожан. Ведь сам по себе он человек хороший, набожный и весьма мудрый. Я не раз себя спрашивал, почему не получается распространить истинную веру на всё население, но, увы, ответов не находил.
– Насчёт храмов я могу предложить вам замечательный повод для легитимного в глазах народа устройства в своей столице большого собора.
– Я всегда был рад услышать полезный совет.
– По итогам войны вы смогли присоединить к себе три княжества, свободный город и ряд земель Генуэзской республики.
– Три княжества? Я же завоевал только два.
– Нет, вы не правы, именно три, так как помимо армянского и аланского княжеств в Тавриде было и Таврическое ханство половцев, которое по своему статусу приравнивается к княжеству. Как вы знаете, княжество традиционно приравнивалось к герцогству. Герцог же, правящий четырьмя герцогствами, – это неправильно. Вы силой своего оружия и благодати, ниспосланной на вас Господом Богом нашим, стяжали себе право на королевский венец, который я вам и предлагаю. Взамен я хочу, чтобы венчание прошло в новом католическом соборе, который вы построите в столице. В подтверждение своих слов я дарую вам эту буллу. – Иннокентий переложил ближе к князю свёрток, лежащий на краю стола. – В ней изложено моё благословение и условия для венчания.
– Это щедрый дар, за который нужно адекватно благодарить. Однако я не силён в церковной архитектуре, не могли бы вы мне выделить архитектора для консультаций моих строителей? Собор должен быть построен на территории города или можно его разместить в пригороде и выстроить вокруг него аббатство?
– Хорошая идея про аббатство. Я думаю, это будет мудрым решением.
– Тогда так и поступим. Рядом с городом есть замечательное место с очень хорошим видом, оно должно идеально подойти для нашей задачи.
– Я думаю, мы и в дальнейшем будем находить логичные поводы для укрепления веры среди населения?
– Безусловно. Главное, чтобы они были не слишком грубы, так как это может породить массу проблем. Например, притворство. Человек должен искренне поверить, а это сложная и большая работа.
– Конечно. Но теперь, когда мы решили главный вопрос, я хотел бы уладить некоторую мелочь. В вашем княжестве производят бумагу, которую вы мне сегодня преподнесли в качестве подарка. Но она кончится. Я знаю, что вы не пускаете бумагу на внешний рынок и используете только для своих нужд, но я прошу вас сделать исключение для меня.
– Ограничение на продажу вне пределов княжества вызвано тем, что мы даже себя не можем полноценно обеспечить.
– Я вас не сильно стесню. Думаю, что ста листов каждый месяц мне будет более чем достаточно. Тем более, я их прошу не в подарок. Они все будут оплачены. Насколько я понимаю, вы сможете её продавать намного дешевле, чем китайские торговцы, которые привозят её из своей далёкой страны?
– Какие могут быть торги между нами? Сто листов бумаги я ежемесячно буду передавать через епископа совершенно бесплатно.
– Прекрасно. Я вам буду очень признателен.
Соль ситуации была в том, что в Боспорском княжестве усилиями Эрика не осталось к 1207 году вообще ни одного храма и ни одного монастыря. Что способствовало ослаблению религиозных чувств. В этом ключе желание Иннокентия получить католический храм в столице владений князя было совершенно логично – это автоматически возвышало религию. Но он позарился на монастырь, который имел не только сильное религиозное, но и военное, экономическое и политическое влияние в регионе. Это был весьма аппетитный кусочек, причём настолько, что от него нельзя было отказаться. На это Эрик и рассчитывал, когда предлагал, так как ему в первую очередь нужно было снизить идеологическое влияние церковного аппарата на население, которое у монастыря заметно ниже. А также это позволит показать истинную сущность клерикалов и их впечатляющие экономические аппетиты, которые они, безусловно, продемонстрируют посредством активной монастырской экспансии на соседние земли. В идеологическом плане это очень хорошая наживка для последующей дискредитации церкви в целом.
Цель визита достигнута, а потому, оставив пару специально взятых с собой агентов Феодора для составления подробного плана оборонительных сооружений Рима и вообще его подробного плана, князь отбыл 20 ноября 1207 года в Боспор, чтобы озаботиться решением ещё одной проблемы. Увы, она была весьма крупна и состояла из массы задач, ключевыми из которых были две. Первая заключалась в установке хороших отношений с православными государями, дабы те поддержали его, если конфликт с Иннокентием достигнет предела и у того сдадут нервы. Ведь эта игра не может продолжаться вечно. Вторая – в форсировании выполнения плана по организации армии. К лету следующего года нужно было развернуть пехотный батальон полным составом и доукомплектовать батальон всадников. Это не считая развития программы по формированию городской милиции. Короче, проблемы валятся на голову одна за другой. Ещё одни не решил, а нужно уже бежать с новыми разбираться.
Да, динамика жизни при масштабах его действий явно повеселей, чем в старой жизни, тут он даже поспать больше шести часов в сутки позволить себе не может. Даже на корабле активно работает, в первую очередь продумывая ходы. Его впервые стали посещать мысли о том, что будет, если он случайно погибнет. Видимо, это старость подбирается, которая совсем не радость. Это ведь его телу было только двадцать пять лет, а его сознанию уже сорок с хвостиком. Иногда, оглядываясь назад, на те одиннадцать лет, что он живёт в этом мире, Эрик каждый раз удивляется тому, как, собственно, ему везёт. Ведь там, под Эдессой, когда он решил остановиться и принять бой, он буквально совершил чудо. А ведь случайная стрела могла прервать его жизнь. И так было во многом. Князь мог смело сказать, что он везучий человек, раз смог выжить в таком количестве боёв. Эти мысли натолкнули его на необходимость держать при себе того, кто будет его наследником, да не одного, а нескольких. Занимать их делом, учить, показывать правильные направления в развитии. А то ведь все люди смертны, и он, не ровён час, оцарапается, подхватит заражение крови и отбросит копыта на радость его многочисленным врагам, а дело, что он разворачивает, зачахнет, ибо некому будет его продолжать. Иными словами, князю были нужны нормально воспитанные и подготовленные наследники.
По приезде в Боспор Эрика ждало две новости. Во-первых, Морриган родила ему второго сына, а во-вторых, с кораблём торговой компании Деметры прибыла раненая Мария Шампанская с Бенно. Оказывается, она стала жертвой политической интриги, в процессе которой Генрих Фландрский, брат её покойного мужа, а ныне император Латинской империи, пробовал устранить наследника в лице её сына. Однако во время покушения что-то пошло не так, как запланировали, поэтому ей с сыном удалось бежать, и во время бегства её настигла стрела. Рана оказалась не смертельной, но, увы, переход морем без оказания медицинской помощи сказался, а потому Мария к прибытию князя была уже при смерти, так как запущенная рана загнила. Женщина не смогла выкарабкаться и спустя неделю умерла. Но успела обсудить с князем судьбу их сына и взять с него слово, что тот позаботится о нём. Стоит отметить, что сам Бенно Шампанский был в курсе произошедшего и отлично знал, кто его настоящий отец. Однако, по общему уговору, ради права сохранения престолонаследия в Латинской империи за ним решили держать этот факт в тайне.
К счастью, подобные неожиданности не смогли выбить Эрика из колеи, а потому он занимался решением поставленных задач с обычным напором и энергией. В январе 1208 года князь сформировал первую роту пехотного батальона, а численность всех трёх рот доведена до нормы, то есть восполнены боевые потери и устранён некомплект плюс списаны на пенсию раненые и калеки. Пенсион, к слову, был специфический – ветеранов ждала судьба персонала интерната, в котором должны были проходить обучение сироты, вывезенные, в частности, из Киевского княжества. В первую очередь, конечно, это роль инструкторов, а там – как покажут себя, но на голодную смерть их никто оставлять не собирался.
Также были утверждены комплекты стандартного снаряжения. Комплект типового пехотного снаряжения включал стёганый акетон, кирасу, шлем барбют, наплечники, алебарду и палаш. Также был принят стандарт снаряжения для городского милиционера из шлема-шапели, акетона и чешуйчатого доспеха, с пластинами горообразного вида, а также палаша и композитного лука. Впрочем, его в будущем, по мере возможности, планировали заменить на типовые арбалеты.
Глава 3
Кризис веры
В один из январских вечеров 1208 года Эрик, сидя в своём кабинете, в небольшом, уютном кресле, размышлял о том, как ему жить дальше. То есть строил планы. Дела ранее он вёл весьма сумбурно, но его личные аналитические способности и умение чуть ли не подсознательно продумывать ходы на много шагов вперёд всегда выручали. Да, текущие проблемы были ясны и понятны, но так дальше нельзя. Это затыкание дыр по мере их возникновения приведёт к тому, что на каком-то этапе ресурсов просто не хватит. И грянет катастрофа. Нужно не жить, пытаясь остаться на плаву, а двигаться в какую-то сторону.
Помимо прочего в этой беготне он пустился во все тяжкие личного участия в проектах, а потому стал упускать ситуацию в целом. Руководитель не должен лезть с гаечным ключом под машину не из ханжества, а из-за того, что он должен видеть ситуацию в целом, а не спускаться к узкоспециализированному аспекту конкретного махания инструментами. Да, это иногда нужно, особенно когда не хватает людей. Но при первой возможности от этого нужно уходить.
В 1196 году он формально был подростком, который желал вырваться из лап любимого дяди, выжить и занять сытную нишу в этом мире, так как прозябать рядовым совсем не хотелось. Следовательно, была поставлена ясная, конкретная цель, выделены задачи и продуман план действий. Прошли годы. Те задачи решены и давно стали не актуальны. Ему уже двадцать пять лет, и его знают как одного из самых влиятельных сюзеренов Европы – герцога Боспорского. Или князя, в нашем случае это не критично, так как говорит лишь о культурной традиции. И что же теперь мы имеем? Достигнув своей цели, он поплыл по течению, как фекалия, то есть как большинство правителей этого мира. Но мир стремительно менялся, и технологические новинки, что появлялись на берегах Тавриды, довольно активно расползались по миру и приживались. Даже с учётом того, что он старался сохранить технологии в секрете, а сама Европа отличалась весьма солидным уровнем скептицизма в отношении всего нового. Сейчас он на коне, а что будет завтра?
Крупные феодалы европейских пределов обратили пристальное внимание на тогда ещё барона, после того как он совершил буквально чудо при Эдессе. Удачная военная кампания 1202 года с тремя блестящими битвами очень явственно продемонстрировала, что это не слепая удача и не так всё просто. Потом были ещё битвы и осады, которые он методично выигрывал, включая очень большую и довольно сложную операцию в Тавриде, которая растянулась на несколько лет. Пройдёт какое-то время, и они сделают правильные выводы, что неизбежно приведёт к сокращению их отставания в экономических возможностях и технологиях. То есть Боспор станет заурядным государством и получит массу проблем, в том числе военных. Отсюда вывод: чтобы вкусно есть и крепко спать и дальше, нужно удерживать позицию лидера в области науки, экономики и военного дела. То есть выжить и урвать вкусный кусок теперь должен уже не только он сам, но и всё государство, которое им было создано для собственного обеспечения. В общем, получается какая-то бесконечная гонка в духе быстрее, выше, дальше, но иных вариантов не остаётся. Итак, цель ясна – сохранить и укрепить региональное лидерство его государства. Теперь – задачи. Так как военное превосходство упирается в экономику и науку (точнее, конкретные прикладные технологии), то на них нужно сделать основной упор.