Будет кто-нибудь мимо проходить, поинтересуется, что мы тут делаем, да рыбачим мы. Место здесь очень уловистое, чтобы узнать о нем, золотом плачено. Ну и пусть пальцем у виска крутят. Здесь, кстати не крутят, а трут его, висок, но тоже пальцем.
Пока я буду Ихтиандра из себя изображать, Стрегор рыбы наловит, и для маскировки и для ужина. Жить мы пока здесь будем, на берегу. Далековато до дома, не нагребешься каждый день.
И дело пошло. Когда кувшин подходил к самой поверхности, заводили под него сетку в виде сачка, чтобы ручку не оторвать.
Каждый кувшин мы отвозили на берег и прятали. Масло от того, что я достал его из-под воды, не перестало быть контрабандным.
С одной стороны, конечно, неправильно, какой пример для молодежи подаю, да еще и участие принимать заставляю. С другой же, я этих бандосов на его глазах убивал, о чем после этого говорить еще можно?
Не все кувшины оказались целыми. Не знаю, сколько их было, но черепков и горлышек с ручками среди длинных зеленых водорослей хватало. Да еще и небольшой уклон присутствовал в сторону моря.
Но и того, что мы умудрились поднять, оказалось достаточно много.
Сбывал я кувшины по одному. С покупателем проблемы не встало, я о нем еще раньше знал, городок маленький. Но, хотя общая сумма вырисовывалась не слишком большая, отдавать все оптом я поостерегся. Иногда проще по голове получить, чем оплату за товар. Тем более, когда за тобой никто не стоит. Когда 'Мелисса' ушла, мне и обратиться-то, по сути, не к кому. Разве что к родственникам Аниаты, но с ними никакого желания общаться не стало, после ее рассказа. Ведь все это на их глазах происходило.
Ну и поглядывать на меня кое-кто чуть иначе начал. Видимо, утечка все же произошла. В том числе и страж, гирдом меня при первой встрече назвавший. У него вообще в глазах читалось, как же так, я весь тут при исполнении, а мне ничего даже не капает.
Да не волнуйся ты, уважаемый, это разовая акция была. Хотя поприще волнительное. Если бы оставался в Дертогене, вероятно, им бы и занялся, контрабандизмом.
Раз уж пираты этого мира такие глубоко неуважаемые личности.
Доход от масла получился почти восемь золотых. Нет, здесь это реально хорошие деньги.
И сделал я на них вот что – купил для Анюты лавчонку, торгующую готовой одеждой и тканью. Хозяин срочно от нее избавлялся по причинам, от него не зависящим, готовясь к спешному отъезду. Лавку он вместе с товаром отдал, и цена нас обоих устроила. Как раз в эту сумму и уложился. Почти.
А что, как сказали бы у нас, точка наработанная. И с поставщиками проблем нет и с клиентами. То, что у нее получится, даже сомнений не возникло – видел я, как она лошадок лихо распродала. А ведь тут торговля лошадьми считается чисто мужским бизнесом. Ну и работа такая куда как лучше, чем земледелием заниматься, самый тяжелый труд.
Целыми днями на солнцепеке в очень интересной позе.
Да и товар в лавке такой, что не прокиснет и не протухнет. В самой лавке мне руки немного приложить, и все. Аниата сама попросила меня немного там переделать.
Станет владелицей бутика, можно сказать. Если с французского перевести, то бутик и
означает лавка.
Я даже советоваться с Аниатой не стал, опоздать боялся, вдруг перехватят. Потом уже к ней пришел. Пойдем, говорю, покажу, чем ты с завтрашнего дня заниматься будешь. Давно я ее такой довольной не видел. Забавно было наблюдать, как она лицом в товары уткнулась.
Наверное, это чисто женская черта – плакать от радости. Разве это радость? Вот если бы я ей, не знаю, замок, что ли подарил…. В лавке же работать надо.
А сообщил мне о срочной продаже лавки, никогда бы не подумал, все тот же стражник.
Когда он меня окликнул, все думаю, сейчас начнет рассуждать о том, что делиться нужно. Уже начал придумывать, как бы его мягко на хрен послать. Подошел к нему и вот он мне что сообщает. И безо всяких гирдов, что вообще приятно.
Вот теперь можно и сваливать со спокойной совестью.
В общем, готов я к своему первому путешествию по новому для меня миру. И на Мухорке уверенно держусь. Конечно, зубами платок с земли на скаку не подхвачу, но и посадка моя усмешек уже не вызывает.
Ехать же верхом придется много. Займет моя дорога к Дрондеру чуть ли не месяц времени. Одному рискованно, придется прибиться к кому-нибудь, вероятнее всего к обозу. Обозы медленно идут, все время шагом. Но мне и пока спешить особенно некуда. Будет время осмотреться вокруг. До следующего сезона дождей еще весьма далеко, вполне хватит времени добраться. По мне так лучше зима, чем эта вечная сырость и слякоть. Хотя имперские тракты имеют покрытие из каменных плит, говорят. И постоялых дворов на них хватает с избытком.
Со снаряжением, одеждой и прочим все нормально. Было время подготовиться.
Из оружия только пистолет возьму да еще тесак с кинжалом. Джентльменский набор для путешественника средней руки.
Ружье оставлю, тяжелое и громоздкое слишком.
Вот еще бы в охрану какого-нибудь каравана, идущего в столицу пристроиться. И добрался бы без приключений, и, глядишь еще и заработал бы какой медный грош.
Так-то у меня вид достаточно мужественный. Даже шрамом на левой щеке успел обзавестись, в том самом абордаже. Ну, это уж как повезет. Вряд ли кто незнакомого человека брать станет.
Самое главное, морально готов. Смею надеяться. Не чувствовал бы себя готовым, еще бы задержался. Если собрался уезжать, значит готов.
С языком особых проблем нет, если не скороговоркой и не шепотом, вполне отчетливо разбираю. Нет, не будет проблем, это точно. Встречал я уже тех, кто еще хуже меня разговаривает на общеимперском. Империя – страна многонациональная.
Вот, что касается воинской подготовки…. Где-то посередине между крестьянином и поваром второго года службы. Это ее так мой сосед оценил, язва. Ничего, прорвемся. Не на войну собираюсь.
Мы сидели с Аниатой, любуясь пламенеющим закатом. Все что можно и нужно уже сказано, и сейчас мы просто сидели и молчали. Завтра с утра я уезжаю, и Анюта успела напечь пирогов мне в дорогу.
Кармина спит уже давно, обняв любимую куклу, ту, что с волосами. Стрегора нет, он поздно приходит и никогда не говорит, где был. Я с ним поговорил серьезно и он слово дал, что о матери заботиться будет. Хороший парень растет.
Так бывает. Повстречаются люди, согреются теплом друг друга и расстанутся, чтобы уже больше никогда не встретиться. Все у нее будет нормально, и я даже знаю, кто рано или поздно займет мое место. Слишком уж он заглядывается на нее. По-хорошему так заглядывается. И еще вздыхает. Хоть кому-то радость будет, что я уезжаю.
И все равно очень тяжело на душе. Наверное, потому, что так много связано у меня с Анютой.
Аниата сидела, тесно прижавшись и положив голову мне на плечо. Правая рука ее находилась в моих руках, а левая, со сжатым кулачком, лежала на колене.
Совсем недавно я вложил в него шесть из оставшихся у меня десяти золотых монеток. Так будет честно. Ну, почти честно, ведь их трое.
Пошли, Аниата. Наверное, мы больше никогда не увидимся.
Но эта ночь наша.
Глава 9
Гийд
Через пару дней пути я был в Смоугенте. Городок небольшой, правда, с чем сравнивать. Если с Дертогеном, то почти гигант.
Вообще-то, для того, чтобы добраться в столицу существовал и другой путь, во всех отношениях более предпочтительный.
Проще всего было построить маршрут таким образом, чтобы добраться до Торпента, морского порта, лежащего к востоку от Дертогена, там пристроиться на попутный корабль и дойти на нем до Гроугента, самого крупного порта Империи и второго по величине города. От Гроугента в столицу всего три дня пути. Этот путь и быстрее, и выгоднее, и безопаснее во всех отношениях. Как-то с Фредом мы обсуждали этот вопрос, и он посоветовал мне выбрать дорогу морем.
Я долго раздумывал, какой же путь все-таки предпочесть. Морским путем – быстрее, дешевле и в любом случае комфортнее. И теряю я всего лишь свою Мухорку. Нет смысла брать ее с собой, перевозка обойдется дороже. Да еще и пристроить ее на корабль целой проблемой встанет.
А в остальном все замечательно. Спишь себе целыми днями и ночами, просыпаясь только на кормежку. В остальное время шляешься от борта к борту и любуешься водной гладью. Разве что в шторм попадешь. Да нам разве к этому привыкать, после Ревущих то сороковых, что в Тихом океане.
Думал я, думал, и все же выбрал сухопутный маршрут и вовсе не от любви к своей кобыле.
Да, не очень-то привычно будет трястись в седле столько времени. И, наверное, не так безопасно. Но если я буду добираться сушей, мне придется проехать чуть ли не треть Империи и это может дать мне многое. Я смогу узнать, как живут люди в этой стране. Ведь за месяц пути передо мной столько всего предстанет.
А что я смогу увидеть с корабля? Пару портов захода и очень много воды. Пусть даже все время пути мне будут рассказывать о жизни в стране, о ее обычаях, и обо всех тех вещах, что я могу увидеть собственными глазами. Но и в этом мире никто не отменял, что лучше один раз увидеть и так далее.
И прибуду я после поездки морем в столицу даже не провинциалом, а вообще непонятно кем, дурак дураком. Нет, лучше я на лошади как д'Артаньян в Париж, пусть и без шпаги.
И надеюсь еще, что за месяц пути сольюсь я со своей лошадью, и стану с ней единым целым, как и подобает настоящему кавалеристу. В том смысле, что ездить буду хорошо, а не в каком-нибудь еще другом.
Через Смоугент проходит сверендерский тракт, идущий до самой столицы, если на восток ехать.
Сам Сверендер, центр одноименной провинции, дня через три, четыре пути покажется. Через него протекает крупная река Сверен, что и дает название городу. В месте впадения реки в море и находится город-порт Торпент.
Так что в любом случае у меня есть время подумать. Если передумаю, доберусь по реке до Торпента и там уже морем. Надеюсь все же, что нет.
На запад Сверендерский тракт идет до самой границы Империи с королевством Трабон.
Я откуда все так подробно знаю. Мы с Фредом много раз мой путь обсуждали, и он даже на листке бумаги схематично все мне набросал. А затем я на ней еще свои заметки оставил.
Вот только к торговому каравану, идущему в столицу, примкнуть мне не удастся. Во всяком случае, в ближайшее время. Здесь море недалеко, и кому же в голову взбредет на телегах свой товар в такую даль везти. Дешевле корабль нанять, если собственного не имеется. Вот уже ближе к столице, там да, такая вероятность возникает.
Пока же от города к городу можно пристроиться к мелким торговцам, и таких будет достаточно. Завтра с утра и займусь этим вопросом, на выезде из Смоугента….
К Сверендеру я подъезжал, погрузившись в грустные раздумья. Еще вчера на тракте, вернее на его обочине, начали попадаться каменные столбы. Столбы эти отсчитывали лиги, местную меру длины.
Сегодня с утра, не поленившись, две из них я отсчитал шагами. Первая лига вышла у меня в две тысячи семьсот тридцать девять шагов, вторая чуть меньше – две тысячи семьсот десять. Мухорка, которую я вел в поводу, уже начала тревожно на меня поглядывать. Хозяин, ты что? Ты меня вообще для чего брал? И успокоилась только лишь после того, как я снова на нее взобрался.
Лихо оседлав скакунью, я принялся за расчеты. Мешало только одно, ну не помню я, сколько средний шаг весит. По-моему, где-то между семьюдесятью и восьмьюдесятью сантиметрами. Ладно, меня и такая погрешность устраивает, не астрономическими счислениями занимаюсь.
И вот к чему я пришел.
Вывод первый. Одна лига равна примерно двум километрам, погрешность снова не в счет. И вывод второй. Даже если примерно прикинуть время в пути и мою среднюю скорость, чтобы определить расстояние в километрах до Дрондера, то в столицу, при таком состоянии дороги, какую я вижу перед собой, на автомобиле я мог бы добраться за сутки. Она и сейчас неплоха, дорога, а дальше еще лучше будет, мне говорили. Это куда же меня попасть угораздило? Да уж.
Видимо, вследствие усиленных умственных потуг начала одолевать жажда. Ну, хоть с этим повезло. Прямо у дороги, буквально в нескольких метрах, бил родничок. Возле него даже подобие скамейки есть, сложенное из каменных плиток серого цвета. И сам родничок в камни заделан. А на растущем рядом с ним дереве ковшик висит.
Накинув повод Мухорки на одну из ветвей, как будто специально для этого обломанную, я от души напился. Хорошая водичка, вкусная. И такая ледяная, что зубы ломит. Заодно уж в кожаной фляжке поменяю, согрелась она там, да еще и привкус не очень приятный приобрела.
Ну и прогуляться немного следует, скоро Сверендер, его даже немного видно. Вдруг приспичит не к месту, где мне что искать.
Закончив со всеми делами и еще раз напившись, я совсем уж было собрался сесть на Мухорку, когда по каменным плитам тракта зацокали копыта.
Вскоре показалась пара лошадей, запряженных в открытую карету. Сзади, по двое в ряд, за ней следовало четыре всадника в одинаковых камзолах бордового цвета. Карета проехала мимо, сверкая лакированными боками. И я долго провожал ее взглядом, забыв обо всем на свете.
Да уж, какая дама. А глаза какие огромные. Потрясающая красавица.
Спину ожгло болью. Давно я так быстро не разворачивался.
Передо мной, на коне очень светлой масти, возвышался человек в широкополой шляпе, и на боку у него висела шпага. И еще взгляд у него был таким, словно мимо меня проехал правительственный кортеж, а я показывал ему…. Эксгибиционизмом занимался короче.
– Ты что себе позволяешь, гийд? – голос у него был под стать взгляду, и оба они выражали высшую степень негодования.
А что я себе позволяю? Разве что бросить полный восхищения взгляд девушке, которая своей красотой поразила меня до самой глубины души? И она его увидела, этот взгляд и даже бросила быстрый свой. Но не затем, чтобы в свою очередь полюбоваться моей мужественностью, а всего лишь для того, чтобы еще раз увидеть его, полный восхищения. И что обозначает слово гийд? Ты знаешь о наших с Аниатой отношениях и просто не выговариваешь букву р?
Когда я посмотрел ему в лицо, в его глазах добавилось выражение крайнего изумления, и он начал заносить руку для нового удара плеткой. Ага, сейчас.
Расслабленной кистью руки я ожег ноздри его скакуна, заставляя того вскинуться на дыбы, сбрасывая своего седока.
А что тут удивительного? Даже самого буйного племенного быка можно легко вести за собой одним пальцем, если просунуть его в кольцо, продернутое через его ноздри. У многих животных так. Да и практически все мы получали по тому же самому месту и хорошо помним последствия.
Скажу больше. Если заехать расслабленной кистью в пах противника, то эффект получается даже лучшим, чем от удара ногой.
Мой неожиданный враг соскользнул на землю, хватаясь за эфес шпаги. Наверное, он смог бы удержаться, будь задняя лука седла чуть выше.
Приблизившись к нему рывком на нужное расстояние, я атаковал кончик его подбородка двумя быстрыми джебами. А они у меня по-настоящему быстрые, я даже спор, бывало, выигрывал, касаясь кончиками пальцев лба спорщика. Пять из пяти.
Но сейчас, при соприкосновении с его нижней челюстью, кулак мой формировался очень жестко.
И теперь мой коронный номер – оплеуха снова расслабленной ладонью, начинающаяся от самой ноги. Все.
Несколько минут у меня есть. Это совсем не смертельно, но собираться с мыслями он будет достаточно долго.
Я погнал Мухорку бешеным карьером, и причин для этого было множество.
Фред, тщательно наставляя меня о правилах поведения на предстоящем мне нелегком пути, несколько раз повторил – никаких конфликтов со знатью. Никаких. Никто не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Прав всегда будет тот, у кого на боку имеется заостренная арматурина метровой длины. Тем более сейчас, когда я кругом не прав.
В открытую глазеть на проезжающую мимо благородную даму…. И я знал это, но слишком уж она была красива, потрясающе красива. И как я его смог не услышать, хотя бы по стуку копыт его лошади. С такими рефлексами мне здесь долго не протянуть.
А Мухорка моя молодец. С виду ведь и не скажешь, что способна она на такое. И правильно сделал, что оставил именно ее. Ко всей своей резвости, она еще и удивительно терпелива. Лошадям достается не меньше от неопытности ездоков.
Один опытный лошадник, тщательно осмотрев ее, заявил, что мне повезло. Никаких изъянов, не запаленная, то есть не страдает запалом. Единственный недостаток – ее возраст. У лошадей век короткий, и через пару, тройку лет она начнет сдавать, сначала постепенно.
Ну, это не самая большая проблема, мне самому бы прожить столько, судя по моему образу жизни в последние полгода.
Так, все, дальше шагом, показались люди, а бешено скачущие всадники всегда вызывают интерес и запоминаются. Вот и дорога появилась, вынырнувшая прямо из рощицы, росшей справа от тракта, так мне туда.
Сверендер уже совсем близко, вон он, вольготно раскинувшийся по обоим берегам реки. Вот это город как город, в смысле величины. Отсюда, с возвышенности, его хорошо рассматривать.
На холме, возле самой реки, местная твердыня, с множеством башен, и всей прочим перечнем необходимых укреплений. Вероятно, исторический центр города, с нее он и начинался. Даже мост видно, единственный кстати. И мимо него мне не проехать. Предместья совсем рядом, вот через них и поеду, а не по центральному тракту. Меньше шансов встретиться.
Черт, как же жжет в спине, надо было ему еще ногой в печень от души приложиться, поборнику дворянских прав и привилегий.
Так, теперь немного поразмышляем о маскировке. С Мухоркой ничего делать не надо, таких лошадей вокруг тысячи и упряжь на ней обычная. Не перекрашивать же мне ее, в конце концов.
А вот что касается меня лично.
Что во мне есть такого, чтобы выделяло меня из толпы всех остальных? Да абсолютно все.
Мой облик настолько безупречен, что всерьез подозреваю, и отправили меня сюда только потому, что на родной планете еще один такой появился. А два на одной планете – это уже слишком. И вот, выбрав меня методом слепого жребия, сюда и сбагрили.
Если серьезно, то рубашонку нужно сменить, пропиталась она на спине кровью. Сейчас, как будто бы подсохло там, но через город ехать, а набрасывать что-нибудь сверху жарко.
Что же касается всего остального…. Воспользуемся вековой мудростью моего народа. Ведь после того, как эта мудрость впиталась в него, он и стал непобедим и территориями огромными обзавелся. В общем, он стал таким, за что его в остальном мире побаиваются, и хулить не забывают, от зависти конечно.
И звучит эта мудрость так – авось кривая вывезет.
На противоположной стороне моста меня остановил стражник.
Блин, ему бы еще дубинку свою черно-белой краской расписать. Ладно, сколько с меня? Ты вообще как определил, что я проездом? По региону, указанному на номере моей кобылы? Ведь я же видел, что ты не всех останавливаешь.
-Сколько? – задал я вопрос.
Всем известны родственники краткости. Чего две? То, что монеты, понятно? А номинал? Начнем с меди. А то знаешь ли, слишком тяжело мне что-то деньги достаются.
И с бандитами, и с абордажем этим, когда Бронс еле успел меня в сторону отбросить.