Князь Сакульский, покачивая саблей, поднялся на башню. Янычар, охранявший знамя, опустил копье, сделал два шага навстречу, сильно припадая на левую ногу.
- Инвалидная команда какая-то, - вздохнул Зверев. - Сдавайся, дурачок.
Осман сделал резкий выпад, метясь в живот. Андрей отвел удар в сторону, крутанулся вдоль древка на полный оборот и, вложив всю инерцию тела в завершающий взмах, легко снес бедолаге голову. Выдернул флаг из щели за зубцом, бросил вниз, на дорогу.
Далеко внизу, у причалов, многие ватажники уже драконили какое-то добро из корабельных трюмов - однако холопы, большая часть казаков и даже раскованные гребцы, раскрашенные свежими следами от плетей, бежали в город.
В Керчи же на улицах появились первые мертвые тела, слышались пока еще редкие женские крики. Отсюда, с башни, отлично различались низкие мазанки, сараи, просторные пыльные дворы. Постройки отстояли друг от друга далеко, словно в деревне. Приличных домов: двухэтажных, с прочными дверьми, ставнями, с крытыми черепицей или хотя бы тесом крышами - было всего ничего, по пальцам пересчитать. Что защищали стены, мощью сравнимые с Китайгородскими, было совершенно непонятно. Хотя и сами-то стены… Ни стражи, ни пушек. Пустые бойницы, осыпавшиеся зубцы, растущие между камнями молодые деревца, не говоря уж о траве.
- М-мда, - сделал вывод князь, неспешно двигаясь вдоль моря к следующей башне. - Кажется, мы зря потратили время.
Но изменить что-либо было уже нельзя. Струги придут сюда только вечером. Значит, ночевать придется здесь. Да еще завтра неизвестно когда удастся отплыть… Оставалось надеяться лишь на то, что из города или окрестностей не помчался сегодня вдоль побережья какой-нибудь гонец, предупреждающий всех о невиданном набеге.
- Князь, князь! - окликнули его снизу веселые казаки. - Смотри, кого мы поймали! Мурза! Настоящий мурза османский! В воротах повесим, пусть знают.
Тощий османский наместник с залитым кровью лицом, босой, в рваной рубахе, но в пышных атласных шароварах, со смотанными за спиной руками походил полудохлым видом на городскую стражу, отправленную за бесполезностью в тихий забытый уголок доживать свой век на государственном иждивении. Однако всем им сильно не повезло.
- Не вешайте, - покачал головой Зверев. - Отдайте боярину Адашеву. Мы его государю отвезем, для отчета.
- Для отчета! - Эта мысль казаков почему-то сильно развеселила, и они поволокли жертву к воротам.
Андрей подумал и отправился следом. На галеру.
До утра трогать победителей князь даже не пытался. Но на рассвете отправил Пахома, Илью и Изольда собирать холопов. Сам пошел искать казачьего атамана. Навстречу ему из города веселые витязи тащили ковры, кошму, посуду, сундуки, еще какое-то барахло.
- Где Саразман? - поймал он за руку одного, другого, третьего. Наконец нашелся казак, видевший атамана в доме наместника, под дальней угловой башней.
- Почему обязательно нужно забиться в самую даль? - выругался себе под нос Зверев. Но пришлось идти.
Двухэтажный каменный дом выглядел так, словно в него попала авиабомба. Насчет окон и дверей князь понять еще мог: возможно, их вышибли, выковыривая запершегося османа, - но как в нем оказалась проломлена крыша, Андрей совершенно не представлял.
Рваное Ухо изволил почивать - зарывшись в подушки, укрывшись персидским ковром, подсунув под голову сразу две чалмы с пышными страусиными перьями. Рядом тихонько хныкала обнаженная девчонка лет четырнадцати. Но никуда не уходила. Хотя, куда ей идти? Уличной толпе в лапы?
- Подъем! - пихнул Зверев казака в бок. - Вставай, ночью надо было отсыпаться!
- А-а? - приоткрыл атаман соловые глаза. - Ой, княже! Любо тебе, княже! Как мы ныне османов…
- Ничего ныне нет! - гаркнул на него князь. - Вставай, отплываем!
- Куда? Зачем? Весь город наш!
- Ты города пришел грабить - или полон православный освобождать, за веру драться?! - присев рядом, сжал его щеки пальцами Зверев. - Вставай, собирай ватаги. Мы отплываем. Всех освобожденных и добычу в два струга уместить, да пусть пара казаков на Дон их отгонит. Все, что не поместится - бросить! Понятно?
- Да как же, княже?! - встрепенулся атаман. - Как бросить?
- Быстро бросить! - повысил голос Зверев. - Людей с уходящих стругов на захваченные торговые корабли пересадить, на каждой лодке только по два гребца оставить! Шевелись!
- Ты это, княже, не забывай, - выпрямился атаман Рваное Ухо. - Мы тебе не холопы. Ты тут нами не помыкай.
- В полдень с холопами отплываю, - отрезал Зверев. - Кто не успеет - выбирайтесь, как хотите.
- Ты погоди, не горячись, - моментально сменил тон Саразман. - Казаков, их же собрать еще надобно. Да посадить! Не горячись, княже. Мы же душой к тебе! Люб ты нам! До конца пойдем, как крест поцеловали!
- Пусть в османские одежды переодеваются, какие кто найдет, - добавил Андрей. - Чтобы даже вблизи не отличить было. Кто лучше всех замаскируется, тому первая доля.
- Ага, Андрей Васильевич, - навострил уши атаман. - Все сделаем!
Но до полудня собраться не успели ни казаки, ни сам князь. Степные витязи никак не могли решить, что отправлять на Дон, а что оставлять здесь, кому плыть, кому идти дальше. Андрей же, узнав, что тряпья среди холопьей добычи совершенно нет, отпустил их приодеться - и потерял до самого вечера. Дело кончилось тем, что добычу отправили-таки на четырех лодках, но с одним пожилым казаком. На весла сели освобожденные из неволи пленники. Таких набралось восемнадцать душ! Шесть женщин и дюжина мужиков, проведших в этом заброшенном селении целых четырнадцать лет. С ними попросились и трое гребцов, которые наплавались на всю оставшуюся жизнь и теперь желали только одного: выйти на сушу и двинуться домой.
Победители окончательно покинули город только вечером. Опасаясь, что ночью кому-нибудь захочется снова пройтись по Керчи, Зверев приказал поднять якорь и направился вдоль берега на запад. Ему повезло: среди не понимающих русский язык, освобожденных гребцов оказалось несколько человек, умеющих обращаться с парусом и управлять пузатыми грузовыми кораблями. Видимо, это были пленники с разграбленных где-то в Средиземном море купеческих посудин. Других знаний от них не требовалось - флот тупо двигался вдоль берега в пределах прямой видимости, без карт и лоций, готовый всей своей мощью обрушиться на любое замеченное селение.
Однако города и веси словно разбежались от страха: за два дня путникам на глаза не попалось ни единой деревеньки! И это - в благословенном курортном Крыму!
Вторую ночь путники провели на берегу, причалив к пляжу под каменистым обрывом. Поутру галера и "торговцы" ушли вперед. Струги, способные напугать своим видом местных жителей, получили приказ ждать еще полдня.
Одетые в фески, замотанные кушаками казаки в нетерпении толпились на носах кораблей, вглядываясь в горизонт. И вскоре после полудня фортуна смилостивилась над страждущими. Суша сперва плавно пошла вправо, потом на горизонте появилась темная неровная полоса, быстро превратившаяся в холмистый берег. Тут и там попадались рыбацкие фелюки, проверяющие сети. Далеко слева четыре белых паруса доказывали, что ватажники приблизились к какому-то оживленному морскому пути. Берег разрастался, проявились очертания крепости: башни, стены, вытянутые от берега причалы.
- Японский городовой, - сглотнул Зверев. - Илья, Пахом, пищали готовьте. Свечи зажгите в фитильницах. Саразман, и вы готовьтесь.
Вот здесь мы и умрем все до последнего, с великой честью.
Чем дальше, тем яснее становилось, что они наткнулись не просто на крепость, а на настоящий мегаполис. По нынешним меркам, разумеется. Город со стороны суши ограничивался высокими пологими горами, зелеными от густого леса. Между горами и бухтой имелся взгорок, на котором стояла монументальная твердыня: стены - как в Новгороде, башни - выше раза в полтора. Размерами - почти с новгородский кремль. Ниже цитадели во все стороны расползался город. На глазок - как все новгородские посады вместе взятые. Только здесь проживало тысяч тридцать человек, если не больше. Причем все эти кварталы также окружала каменная стена! Пусть и не такая могучая, как в центральном укреплении - но тоже не подарок. А ведь и вокруг этого города раскинулись жилые посады! Завершающей точкой обороны стала приземистая каменная башня, что возвышалась над причалами порта. Стволы меж ее зубцами гарантировали безопасность купцам и гибель пиратам, рискнувшим появиться в городской бухте.
Андрей ощутил себя муравьем, который собрался скушать на завтрак голубого кита. Казаки тоже притихли, созерцая столь долгожданную добычу.
- План прежний! - кашлянув, сообщил Зверев. - Только к воротам пойдет боярин Даниил Федорович. Я, Пахом и пятеро холопов берем портовую башню. Саразман с казаками караулит до того момента, как первый отряд войдет в ворота, после чего вместе со всеми бежит им на помощь. Холопы ждут на галере и обороняют корабли, если придется. Веселее, мужики. Где наша не пропадала?! Керчь захватили, и этот городишко возьмем.
- Это Кафа, - сказал вдруг боярин Адашев. - Я понял, про нее посол наш отписывал, боярин Телепнев. Почитай, столица османская в Крыму. Хан крымский в Бахчисарае сидит, а наместник османский - здесь.
- Понял, атаман? - повернулся к казаку Зверев. - Наместника живым брать! Даниил Федорович его к государю повезет. То-то будет, чем перед детьми в старости похвастаться…
Подбирая паруса и сбавляя ход, "торговцы" поворачивали к порту, выбирая свободные места у причалов. Галера прошла дальше всех, приткнулась носом между двумя трехмачтовыми шебеками, благо "клюв" позволял спокойно высаживаться и таким образом. Даже удобнее - можно обойтись без сходней.
Поглаживая утонувшую в складках кушака рукоять сабли, князь первым сошел на берег, вальяжно двинулся вдоль причалов. Сзади подобострастно семенили холопы в потертых халатах и фесках. Боярин Адашев в чалме с надломанным пером и парчовом халате двинулся к воротам, забросив руки за спину и бросая по сторонам суровые взгляды. Казаки с ятаганами изображали его стражу, жестами отгоняя с дороги путников.
Признаков тревоги нигде заметно не было. Что до башни - дверь в нее была открыта нараспашку, охраны никакой. Янычар наверху откровенно манкировал обязанностями, усевшись на краю площадки и свесив ноги.
- Расслабились басурмане, - хмыкнув, негромко произнес Андрей. - Все берега моря у них под властью, лет пятьдесят ни одной стычки не случалось. Совсем ничего не боятся.
Пригнув голову, он вошел в башню и… И чуть не выругался: здесь располагалась какая-то писарская контора с тремя румяными пухлыми чиновниками, четырьмя столами и стопками исписанных и чистых бумаг. А вот выхода наверх, к пушкам, отсюда не имелось! Это был провал! Еще пара минут - в воротах начнется схватка, часовые заметят опасность, пушки ударят по казацким кораблям.
Один из писарей что-то спросил.
- Тамо-о-ожня? - ласково поинтересовался Пахом, скользнул ближе, крепко вцепился жертве в нос и резанул косарем по горлу. Второй чиновник вскочил - Илья тут же наискось полоснул его саблей. Третий нырнул под стол - и спасся благодаря очевидной глупости. Налетчикам в эти секунды оказалось не до него.
- Пахом, ребята: лестница нужна! Быстро! Немедленно! Или хоть что-то!
Холопы высыпали наружу, закрутились по сторонам.
- За мной! - кинулся Илья к вытащенной на берег рыбацкой лодке, рубанул крепившие поперечный брус канаты.
- Ко мне! - Андрей скинул чалму, размотал кушак, сбросил халат, саблю схватил в зубы, положил ладони на конец бруса и кивнул.
Холопы побежали, толкая его вперед. За два шага от преграды князь подпрыгнул, прошлепал ногами по стене, толкнулся, птицей взлетел наверх и, рванув саблю, опустил клинок на затылок ленивого янычара. Тот беззвучно ухнулся вниз. Трое остальных, игравшие между пушками в кости, вскочили, схватились за ятаганы. Зверев упал на колено, рубанул ближайшего понизу. Тот попытался подпрыгнуть, но успел выдернуть только одну ногу, на второй остро отточенное лезвие подсекло ступню.
- Два ноль, - сообщил боевым рабам князь, расставляя ноги пошире. - Продолжим?
- А-а-а!! - ринулись вперед янычары.
Зверев скользнул влево - так, чтобы смуглый противник оказался между ним и остроносым усачом, - вскинул левую руку, подставляя запястье под удар кривого ятагана. Клинок звякнул о железо невидимой под рукавом пластины, у османа во взгляде мелькнуло удивление - и острие сабли вошло ему глубоко в живот.
Усатый отскочил назад, глядя, как его товарищ оседает на камни, выкрикнул что-то злое и бросился в атаку, рубя из-за головы. Андрей подставил клинок, отступил и тут же перешел в атаку прямым выпадом. Янычар попытался парировать - но князь сделал классический переброс под его рукой, и острие сабли пробило басурманину горло.
- Четыре ноль, - перевел дух Зверев, огляделся. Лестница к пушечной площадке башни, как оказалось, вела снаружи. Причем подниматься нужно было из огороженного каменными стенами дворика, примыкающего к цитадели. На башнях которой, кстати, уже металась стража.
- Как бы гости не прибежали, - попятился князь, выглянул в сторону причалов: - Пахом, пищали неси! Пищали, не то выбьют!
- Князь, Андрей Васильевич! Лови! - Илья, раскрутившись, метнул наверх бухту каната. Зверев быстро соорудил петлю, накинул на тяжелый тюфяк, добил раненого врага, сбросил конец вниз. Холопы один за другим вскарабкались на башню.
- Столы! - крикнул полусотнику Зверев. - Столы из таможни привязывай! Мешки, тюки, все давай! Все, что найдешь!
Сверху было видно, как торговые корабли, почуявшие недоброе, один за другим отваливают от причалов и уходят в море. Из посадов начали разбегаться жители. Кто с узлами, кто с детьми. В воротах нижнего города бурлила отчаянная сеча. Из широкой двери в стене крепости показался десяток копейщиков, бодрой трусцою спешащих по склону вниз.
- Пахо-ом!
- Даю, даю… - Дядька продел веревочный конец в ремни сразу пяти пищалей. Илья и князь торопливо подняли их наверх, отвязали, бросили канат вниз: - Свечу!
На лестнице грохотали шаги. Холопы сдвинули стол, загораживая проход, изнутри подперли вторым, обнажили сабли. Стол зашевелился, как живой, медленно пополз в сторону. Андрей наконец-то запалил фитиль, вставил в замок, зажал:
- Дорогу! - Он подбежал к столу, высунул пищаль, направив стволом вниз, нажал спуск. От грохота заложило уши, отдача вырвала оружие из рук и кинула на площадку, угол заволокло дымом. - Илья, вторую!
Раз за разом князь разрядил вниз все пищали. Сколько при этом погибло османов, было не видно, но вот лестница надломилась и просела. Холопы тем временем затаскивали наверх мешки с зерном и мукой, бочонки соленой рыбы, тюки ткани и выкладывали все вдоль края площадки. К тому времени, когда с угловой башни пушки первый раз рявкнули каменной картечью, незваных гостей уже защищала от басурманского огня внушительная баррикада. Пищали были заряжены и готовы к бою.
- Илья, за старшего, - ткнул Андрей полусотника пальцем в грудь. - Проверь пушки. Если кто чужой попытается подобраться к нашим кораблям - стреляй. Я в город.
Князь по канату соскользнул вниз, добежал до галеры:
- Пищали, бердыши, сабли с собой! Барахло османское к черту! За мной!
Сами ворота казаки успели закрепить за собой: здесь на земле валялись с три десятка местных, минимум половина из которых показались Андрею случайными прохожими, и пятеро русских. Но ни одной живой души караулить вход не осталось. Впрочем, по стене помощь врагу подойти не могла: стена была не крепостной, а обычной, узкой. Можно сказать - просто высоким забором.
- Ты, ты, ты… - наугад показал пальцем князь. - Стоять здесь насмерть! В смысле, не дайте горожанам запереться. Остальные… - Он огляделся: - Туда!
В конце улицы, что отворачивала влево прочь от крепости, кипела схватка. Пятеро казаков, среди которых Андрей увидел боярина Адашева, свалили поперек дороги две телеги и пытались не пропустить полуголых копейщиков, втрое больших числом.
- Пригнись, мужики! - подбегая, крикнул Зверев.
Русские присели, османы не поняли - и попали под слитный картечный залп сразу трех пищалей. Холопы перемахнули баррикаду, добили раненых, прошли еще полсотни шагов и уткнулись в тупик. Справа и слева стояли массивные дубовые двери.
- Сейчас, открою! - весело пообещал казак. Разбежался, прыгнул, зацепился ладонями за верх стены… И с криком свалился назад. - Проклятье! Там шипы!
- Это делается иначе, парень. Пахом?
Дядька вскинул пищаль, направив ее в верхний край створки, где ровный ряд заклепок выдавал расположение петли, нажал на спуск. Сноп картечи оставил пробоину размером с голову, створка покосилась. Еще выстрел - и она упала внутрь.
- За мной! - дернул из-за спины бердыш Андрей.
- Мы первые были! - возмутился казак, сунулся вперед - и тут же откинулся со стрелой в глазу. Еще одна попала холопу в плечо.
- Сейчас бы гранату кинуть, - мечтательно произнес Зверев. - Пахом, заряженные пищали остались?
- Я сам, княже…
Дядька взял у ближнего холопа тяжелый ствол, на миг выглянул во двор, тут же отступил, опуская пищаль и направляя ее в стену, что-то прошептал, качнулся. Выстрел ударил по ушам, затянул проход дымом. Андрей мигом нырнул туда, метнулся влево, спасаясь от возможной стрелы, и врезался в огромного мужика с секирой. От неожиданности оба отпрянули. Спустя секунду осман взревел, вскидывая оружие, - Зверев же без замахов стремительно кольнул его острием бердыша в сердце, обежал уже мертвое, но еще стоящее на ногах тело и кинулся вверх по лестнице.
Над ухом пропела стрела, еще одна. Зверев, не сбавляя шаг, закрылся бердышом: широкое лезвие неплохо защищало и голову, и верх туловища - если стоять боком, конечно. Сталь звякнула - значит, в него почти попали. Но и лестница уже закончилась, перейдя в тянущийся вдоль всего дома, крытый балкон.
Пузатый мужик в атласных шароварах, патлатый и бородатый, с толстенной золотой цепью на груди откинул лук, поднял с пола копье и попытался пробить Андрею живот. Князь отвел удар, попытался скользнуть вдоль древка - но басурманин отскочил, ударил снова. Зверев принял копье на ратовище, поднял вверх, перехватив бердыш длинным хватом, рубанул - и оттяпал басурманину руку чуть выше запястья. Копье ушло вниз, острие лезвия - осману в горло.
- Русские! - вылетела из комнаты одетая в прозрачные газовые ткани девчонка, сверкающая золотыми нитями и самоцветами. Она повисла у Андрея на шее, принялась целовать куда попало, плача и приговаривая: - Русские… Милые… Родные… Долгожданные… Счастье… Радость…
- Андрей Васильевич! - нагнал Зверева дядька. - Куда же ты, князь?! Без брони, без людей!
- Господи, миленькие! Счастье наше! Надежда наша! Освободители!
- Все хорошо… Все отлично… - Андрей тоже обнял ее и оторвал от себя: - Одежду найди теплую. И к причалу иди. Там корабли наши и струги сейчас будут. Увезем всех, не бойся. Мы за вами.
Девчонка, утирая слезы, несколько раз пнула мертвого османа ногой, убежала обратно в комнату - и громко завизжала. Мужчины кинулись следом:
- Чего?