Белое или черное - европейская модель; белое станет черным - китайская модель; белое и есть черное - индийская модель. Эту книгу нужно обязательно прочитать, как "Основание" А. Азимова. В ней рассказывается о том, какая ситуация сложилась в мире после победы Германии и Японии во второй мировой войне. Шесть сюжетных линий пересекаются между собой, образуя увлекательный клубок событий. Хотя в основе "Человека в высоком замке" лежит символика "Книги перемен", хотя он насыщен духом, философией и терминологией Востока, это очень американский роман, где учение о Дао, образы "И-цзина" и "Бардо Тходол" вплетены в жизнь Америки шестидесятых, в ее прошлое и настоящее (пусть альтернативное).
Содержание:
Об авторе 1
Человек из Высокого Замка 1
Послесловие 52
Notes 56
Филип К. Дик
Человек из Высокого Замка
ББК 84.7США-4
Д45
Филип К. Дик Убик. Человек из Высокого Замка
Харьков: КИЦ "Сварог", 1992 г. // Серия: Капище Сварога. Том 462
ISBN 5-11-001003-Х
© Philip Kindred Dick, 1962
© Перевод с английского Николая Мухортова, 1992 год.
Редактор Наталья Парфенова.
"Об авторе" Сергей Зайков
Послесловие: "История в сослагательном наклонении" (статья) Сергей Зайков, Николай Мухортов.
Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации И. Сенькина.
Об авторе
Филип Киндред Дик, американский писатель-фантаст, родился в Чикаго в 1928 году. Большую часть жизни провел в Калифорнии. Студенческие годы длились недолго. Учебу в университете так и не удалось завершить.
Какое-то время Дик работал в магазине продавцом отдела грампластинок, затем - в рекламном агентстве. Помимо литературных интересов серьезным увлечением стала музыка. Одно время он даже работал ведущим цикла передач, посвященных классической музыке, в одной из радиокомпаний.
Первый фантастический рассказ Филипа Дика - "Beyond Lies the Wub" опубликован в журнале "Planet Stories" в июле 1952 года. Всего перу Дика принадлежит более 100 рассказов, причем большинство из них написаны в первые пять лет его литературного пути. В 1955 году увидел свет первый роман "Solar Lottery" ("Солнечная лотерея").
Творчество Филипа Дика закономерно вызывает острую полемику, полярные Суждения критиков и читателей. Но в одном мнения сходятся: это - Мастер. Признание пришло к нему из Европы, где всегда большое внимание в литературной среде общепринято уделять стилистике, разумеется, не в ущерб перипетиям сюжета. Хотя писатель и обращается к традиционным темам фантастики - космические путешествия и войны, кибернетический мир и возможный Апокалипсис, - его видение грядущих катаклизмов существенно отличается от мифотворчества американских фантастов. Там, где большинство из них ограничивается описанием придуманного мира, Филип Дик вторгается в исследование причин и сущности созданной им реальности. Отсюда - и несколько утяжеленный стиль, неоправданные на первый взгляд длинноты, кажущаяся растянутость действия. Произведения писателя воссоздают многовариантность бытия. Наш мир для него - лишь один из возможных: не самый плохой, но и далеко не лучший. Необычайно широкий спектр интересов Дика, острая потребность самому прочувствовать и осмыслить иную жизнь, по-видимому, и явились одной из причин того, что ряд произведений создавался в период жизни писателя, когда он находился в большой зависимости от наркотиков, в частности ЛСД. Один из таких романов - "А Scanner Darkly" (в русском переводе "Помутнение") опубликован в 1989 году в журнале "Юность".
Сложность восприятия произведений Филипа Дика обусловила и скудость наград, которых писатель удостоился на родине. И только однажды - в 1962 году - престижной премией "Хьюго" отмечен роман "The Man in the High Castle" ("Человек из Высокого Замка"). В 1974 году ему вручают мемориальную премию Кэмпбелла за роман ""Flow, my Tears", - the Policeman Said" (""Лейтесь, слезы", - сказал полицейский"). Широкую известность получила экранизация романа "Снятся ли андроидам электрические овцы?" (название видеоверсии "Blade Runner") режиссера Ридли Скотта с Харрисом Фордом и Рутгером Хауэром в главных ролях.
Достаточно высоко оценивает творчество Филипа Дика известный польский писатель-фантаст Станислав Лем. В свою знаменитую серию "Советует Станислав Лем" он включил роман "Убик", а его автора охарактеризовал как "единственного заслуживающего внимания писателя-фантаста Америки".
Не только постоянный творческий поиск, но и сложная личная судьба заставили Филипа Дика провести последние годы жизни в одиночестве, которого он боялся. Обобщенные философские искания утвердили его в мысли о неизбежности обособленности творческой личности в этом мире, а ознакомление с творчеством писателя позволяет заключить, что данный тезис распространяется и на все созданные им реальности.
В 1982 году Филипа Дика не стало. В архиве писателя осталось несколько неопубликованных произведений.
Истинным признанием заслуг писателя явилось учреждение мемориальной премии Филипа Дика, ежегодно присуждаемой за лучшее произведение фантастики.
Как это ни странно, но первый переведенный на русский язык рассказ увидел свет на страницах журнала "Огонек" в 1958 году, то есть всего через три года после его опубликования в США. А затем - более чем на двадцать лет наши издатели забыли о писателе.
И сейчас мы начинаем знакомить читателя с мирами Филипа Дика.
Человек из Высокого Замка
1
Всю неделю Чилдан с усиливающимся беспокойством просматривал почту, но ценная посылка из Скалистых гор так и не поступила. А когда рано утром в пятницу он открыл магазин и увидел на полу под дверью одни письма, понял, что предстоит стычка с разгневанным клиентом.
Налив себе чаю из настенного распределителя, он взял щетку и принялся за уборку. И очень скоро магазин "Американские Художественные Ремесла" преобразился: все сияло чистотой, поблескивала никелем касса, полная разменной монеты, благоухали свежие цветы в вазе, нежно обволакивала тихая музыка. А по улице, в свои бюро, расположенные на Монтгомери-стрит, спешили бизнесмены. Вдали проехал фуникулер. Чилдан с удовольствием проводил его взглядом. Женщины в длинных цветастых одеяниях из шелка… они тоже получили свою порцию внимания.
Зазвонил телефон. Он повернулся и снял трубку.
- Слушаю. - Услышав знакомый голос, Чилдан ощутил, как сжалось сердце.
- Это господин Тагоми. Я хотел бы знать, поступил ли уже тот рекрутский плакат времен гражданской войны? Наверное, вы помните, я должен был его получить еще на прошлой неделе? - Требовательный, местами резкий тон вот-вот накроет вежливость. - Мы, кажется, так договаривались при оформлении задатка? Это же подарок, разве не понятно? Я ведь предупреждал вас. Речь идет о важном клиенте. - Чувствовалось, абонент с трудом сдерживается, чтобы не проявить своего раздражения.
- Уважаемый господин Тагоми, - начал Чилдан, - за собственный счет я осуществил повсеместный поиск посылки, которая должна поступить, как вам известно, из-за границы…
- Она еще не поступила?
- Нет, уважаемый господин Тагоми.
Молчание.
- Больше ждать я не могу, - сказал наконец господин Тагоми.
- Понятно. - Чилдан уныло смотрел сквозь стекло витрины на теплый погожий день и конторы Сан-Франциско.
- Что вы порекомендуете взамен, господин Чилден? - Тагоми намеренно сделал ошибку, произнося его имя, и от такого оскорбления Чилдан покраснел до корней волос. Позор для фирмы, страшное унижение! В Роберте Чилдане проснулось честолюбие. И тут же нахлынули дурные предчувствия и опасения. Перехватило горло. Он что-то забормотал, рука будто приросла к телефонной трубке. И, хотя по-прежнему в воздухе носился аромат цветов и звучала тихая музыка, он почувствовал себя тонущим в безбрежном море.
- Возможно…маслобойка? Или серебряный шейкер 1900 года? - Мысли его путались. Стоило лишь забыть, стоило только качать обманываться… Ему тридцать восемь, и он хорошо помнил довоенную эпоху, иные времена. Франклин Рузвельт, Международная ярмарка, старый добрый мир.
- Могу ли я доставить вам кое-какие интересные образцы? - едва выговаривая слова, произнес Чилдан.
Условились на два часа. Вешая трубку, он подумал, что магазин следует на время закрыть. Вряд ли есть какой-то иной выход из создавшегося положения. Придется похлопотать для клиента, на котором по сути держится все дело.
Чилдан все еще пытался размять одеревеневшие от пережитого только что напряжения ноги, когда услышал, что кто-то вошел в магазин. Молодые мужчина и женщина, респектабельные, прекрасно одетые. Одним словом - идеальные клиенты. Он взял себя в руки и бодро, с широкой профессиональной улыбкой пошел им навстречу. Наклонившись, посетители рассматривали вещицы в витрине. Внимание их задержалось на прелестной маленькой пепельничке. "Молодожены, - решил Чилдан. - Прямо из города Эфирных Туманов, нового местообитания избранных на холме над Бельмонт-авеню".
- Хелло, - произнес он и сразу же почувствовал себя лучше.
Посетители улыбались: ни тени превосходства, сама любезность. Чилдаи про себя отметил: его собрание, несомненно, лучшее в своем роде на всем Побережье, привело их в изумление, чему он очень порадовался.
- Поистине великолепно, - проговорил молодой человек.
Чилдан благодарно поклонился.
В их взглядах, кроме чисто человеческой симпатии, сквозило восхищение произведениями искусства, отражались общие вкусы и привязанности. Они словно благодарили Чилдана за предоставленную возможность любоваться, выбирать, прикасаться к вещицам, пусть даже без намерения купить. "Да, - подумал Чилдан, - они прекрасно понимают, что этот магазин - не какая-нибудь там туристская барахолка, где торгуют коробочками из секвойи с надписью "Резервация Мура" или "ТША", юмористическими плакатиками, колечками и открытками с изображением полуголых девиц или видиками моста над заливом… А эти удивительные, совершенно не характерные для японки глаза - огромные, глубокие. Он запросто мог бы влюбиться в такую женщину. Какой бы трагичной стала тогда его жизнь, но теперь все может обернуться по-другому. Модная прическа, маникюр, длинные золотые сережки ручной работы в маленьких ушках…
- Ваши сережки, госпожа, - вымолвил он, - возможно, вы приобрели их здесь?
- Нет, - ответила она. - У нас дома.
Чилдан кивнул. Естественно, его магазин не мог предложить клиентам предметов такого антиквариата.
- Господа надолго к нам? - спросил он и уточнил: - В наш Сан-Франциско?
- Мы приехали на неопределенное время, - ответил мужчина и, немного подумав, добавил: - Я работаю в Комиссии по Исследованию жизненного уровня отсталых районов.
"Конечно же, он не военный, - размышлял Чилдан, - и явно не из тех вечно жующих резинку простаков с типично крестьянскими лицами, заполонивших рестораны и порнокино, тиры и дешевые ночные клубы, украшенные снимками скалящих зубы и поддерживающих свои груди потрепанных блондинок. Безусловно, и не из тех, кто толчется на улицах отвратительного, кишащего беспорядочно снующей толпой района трущоб, занимающего большую половину равнинной части города… Эти уродливые постройки из жести и досок вылезли из руин сразу же, как только прекратились бомбежки. Несомненно, этот человек принадлежит к элите. Культурный и даже более образованный, чем сам господин Тагоми, - как известно, занимающий высокий пост в солиднейшей организации, каковой является Тихоокеанская Торговая Миссия. Тагоми - человек пожилой, с устоявшимися со времен военного правления взглядами".
- Не интересуются ли господа произведениями местного декоративного искусства, ну, хотя бы в качестве сувенира, - вежливо осведомился Чилдан. - Или, возможно, желают приобрести что-либо из предметов отделки и украшений для нового дома?
Если бы второе… Сердце торговца учащенно забилось.
- Вы угадали, - ответила женщина. - Как раз сейчас мы занимаемся отделкой квартиры. Но у нас возникли некоторые сомнения и мы нуждаемся в совете. Не могли бы вы помочь нам?
- О да, весьма охотно! Почему бы нам не отправиться к господам, прихватив с собой несколько чемоданов. Я бы смог кое-что предложить прямо на месте. Это моя специальность. - Он потупил взор, дабы скрыть свои чувства. Речь может идти о тысячах! О тысячах долларов! - На днях, например, ожидаю столик из Новой Англии - кленовый, изготовленный без единого гвоздя. А еще - зеркала эпохи Наполеона. Могу также предложить образчики и местного промысла: ковры из козьей шерсти, выполненные с применением растительных красителей.
- Я отдаю предпочтение предметам городского искусства, - сказал мужчина.
- О да, разумеется, - поторопился согласиться Чилдан. - Прошу вас выслушать меня. Уникальное в своем роде панно из Почтового офиса, изображающее Горация Грили, уверен, заинтересует вас. Оригинал времен первого президентства Рузвельта. Настоящий раритет!
- Ах! - воскликнул японец, и его темные глаза заблестели.
-…А еще радиола 1920 года, переделанная под бар.
- О!
- И, прошу обратить внимание, имеется фото Джин Харлоу с автографом.
У японца глаза едва не вылезли на лоб.
- Господа хотели бы уточнить дату встречи? - осведомился Чилдан, пользуясь подходящим, на его взгляд, психологическим моментом. Из внутреннего кармана пиджака он быстро извлек записную книжку и авторучку:
- Я запишу адрес господ.
Затем, когда посетители покинули магазин, Чилдан выпрямился, заложив руки за спину, и выглянул на улицу. Какая радость! Если бы все дни походилина этот: хорошее дельце - выгодное для него и для фирмы, но главное - прекрасный повод для дружеской встречи с молодой японской парой, увидевшей в нем человека, а не просто янки или, в лучшем случае, торговца произведениями искусства. Да, это входящее в жизнь молодое поколение, которое не помнит ни довоенных лет, ни самой войны, - поистине надежда мира. Различия во взглядах и положении для них не имеют ровно никакого значения.
"Когда-нибудь все это кончится, - подумал Чилдан. - Исчезнет само понятие положения. Не будет управляющих и управляемых, останутся просто люди".
Несмотря на все, казалось бы, положительные результаты общения с клиентами, он дрожал от волнения, представляя, как постучится к ним. Еще раз он просмотрел свои записи. Чета Касура. Они примут его и, возможно, даже предложат остаться к чаю. Сможет ли он вести себя подобающим образом? Поступит ли он в надлежащий момент так, как следует поступить?.. Или они снова поведут себя как звери, оскорбленные неким ужасным faux pas?
"Женщину зовут Бетти. Какое привлекательное лицо, - думал он. - Доброжелательный, полный понимания взгляд… Не случайно же во время своего краткого визита в магазин она уловила перепады его настроения: все его надежды и огорчения.
Надежды… Внезапно голова пошла кругом. Безумные, быть может, даже самоубийственные грезы. Но ходили же слухи о связях японцев с янки, хотя, как правило, речь шла о японцах и белых женщинах. А она к тому же и замужем".
Его испугала сама мысль об этом. Он прогнал видения и энергично принялся разбирать утреннюю почту. И обратил внимание на дрожащие руки. Но при одной только мысли о предстоящей в два часа встрече с господином Тагоми дрожь унялась и решимость вернулась к нему. "Что-то же должен я предпринять, - подумалось ему. - Но что? И каким образом? Телефон… Мобилизовать все имеющиеся каналы и возможности, все свои способности торговца. Выцарапать где-нибудь "Форд" 1929 года, полностью отреставрированный, отлично хромированный и заново покрашенный. Солидный куш, и благодарность клиента обеспечена. Или, скажем, прямо с завода - трехмоторный почтовый самолет, найденный в старом амбаре, в какой-нибудь
Алабаме. Раздобыть засушенную голову Буффало Билла с импозантной серебряной гривой - американскую историческую ценность. Прославиться в кругах известнейших ценителей искусства во всем Тихоокеанском бассейне, включая Острова.
В дальнейших поисках вдохновения Чилдан закурил папиросу с марихуаной известной марки "Страна Улыбок".
Фрэнк Фринк валялся на кровати в своем жилище на Хэйес-стрит, размышляя, как ему лучше встать. Пробивающиеся сквозь жалюзи косые лучи солнца освещали сброшенную на пол одежду. Очки лежали там же. Занятно будет, если он их растопчет. "А не попробовать ли добраться до ванной ползком?" Голова болела, но, как ни странно, разбитым он себя не чувствовал. Который час? Часы на комоде. Полдвенадцатого! Боже ты мой!
"Вытурят меня с работы", - подумал Фринк, не делая, однако, попытки подняться. Вчера на фабрике он совершил преступление. Неподобающе отвечал господину Уиндэму-Матсону - обладателю вогнутой физиономии с носом Сократа, перстня с бриллиантом и золотой застежки-молнии на брюках. Иными словами - власти. Трону. Мысли Фринка запутывались все больше.
"Так, - размышлял он. - Хороша перспективка. Попаду в черный список".
Теперь ему придется предстать перед Квалификационной комиссией. Поскольку он никогда не мог определить характер отношений, связывавших Уиндэма-Матсона с пиноками, - белым марионеточным правительством в Сакраменто, - ему так и не удалось по достоинству оценить и влияния своей бывшей фирмы на подлинных правителей, японцев. Комиссия подчинялась пинокам. По распоряжению Уиндэма-Матсона он предстанет перед четырьмя или пятью престарелыми пухлыми белыми рожами. Если ему откажут в лицензии, придется искать место в одном из филиалов Экспортно-Импортной Торговой Миссии со штаб-квартирой в Токио и бюро, расположенными на всей территории Калифорнии, в Орегоне, Вашингтоне, а также в той части Невады, которая вошла в Тихоокеанские Штаты Америки. Однако же, если ему не повезет и там…
Планы роем носились в его голове, а он по-прежнему валялся в постели, уставившись в потолок, на старуюлампу Он мог бы, например, перейти границу, в Штаты Скалистых Гор, однако и там имелись свои каналы связи с Тихоокеанскими Штатами и его могли выдать. А Юг? Он вздрогнул при одной лишь мысли об этом. Брр!.. Только не это. Конечно, как у белого, возможностей у него там больше, чем здесь, в ТША. Настолько больше, что сверх того и не захочешь.
И, что хуже всего, Юг обладал достаточно отлаженной, сложной хозяйственной, идеологической и еще, Бог знает, какой сетью связей с Рейхом, а Фрэнк Фринк… был евреем.
Настоящее его имя - Фрэнк Финк. Он родился на Восточном Побережье, в Нью-Йорке и в 1941 году был призван в американскую армию. Это случилось после падения России. Когда япошки захватили Гавайи, его занесло на Западное Побережье. После войны он оказался в японской зоне и провел тут пятнадцать послевоенных лет.