Сидел Анисим Никитич вместе с Кузьмичем в самом углу, под иконами. Сергею казалось, что место довольно неудобное, однако из слов он уяснил, что это место ("красный угол") - самое почетное. Сам он поместился по левую руку от Кузьмича, то есть рядом с почетным местом, вроде как спаситель… Около пасечника опять задремал дедушка Афиноген, клонясь на Прохора, своего сына, нестарого мужика, обладателя роскошной бороды, блестящей и аккуратной. За ним поместились еще двое: совершенно седой Матвей, лет сорока, с не менее седой бородой, фасоном немного похожей на ту, что носил Дамблдор - длинный узкий клин, и Андрюха - парень лет тридцати с красным шрамом через лицо. Тихо расспросив Кузьмича Сергей узнал, что шрам тот получил в боях. Вот только в каких именно Кузьмич уточнять не стал.
С другой стороны стола присутствовали женщины, периодически отбегавшие, а то и выбегавшие из избы по своим делам. Из-за этой мельтешни Сергей не только имен не запомнил, но и не очень ориентировался кто из них кому приходится. Присутствовали две старушки, к которым уважительно относились все, так что Сергей так и не разобрался, кому они приходятся родней. Может быть и всем, как Кузьмич. Две усталые женщины, дочери дедушки Афиногена, были сестрами Прохора. Куда делась жена последнего опять-таки никто не уточнял. То ли две то ли три сестры, одна из которых была женой Матвея крутились как юркие змейки вокруг стола иногда присаживаясь и тут же вскакивая. Все три (или две) темноволосые, стройные, действительно напоминали змеек. Особенно Сергею приглянулась одна, самая молодая и гибкая… Совсем молодая девушка была женой Андрюхи. Ее взгляд откровенно настораживал, какой-то он был потухший и безжизненный. Впрочем сам Андрюха тоже живостью не отличался. Впрочем, какую еще живость можно было ожидать от обитателей мест, где всего пять лет назад прокатилась война?
Единственное, что не нравилось Сергею - это женская одежда. Если мужчины были одеты примерно так, как и можно было ожидать от деревенских - сапоги, пиджаки, подпоясанные рубахи разных цветов, кепки немного странного вида - с околышем - то вид женщин прямо-таки вызывал сочувствие. Особенно на взгляд москвича XXI века.
Длинные темные юбки, глухие кофты, по виду шерстяные (это летом-то!), у всех на головах платки. Из всего тела видны только лицо и руки. Даже молодые женщины были одеты так же, хотя Сергею казалось, что деревенские девушки должны носить платья. Такие легкие (ситцевые, во!) с цветочками, до колена… Фиг. Глухо до самого пола.
Самогон - штука не безобидная, поэтому через некоторое время в голове, и без того больной, зашумело. Игривые мысли толкались в мозгу. Захотелось представить здешних молодок в современной одежде. Для эксперимента Сергей мысленно раздел одну, жену Андрюхи, и последовательно одел в бикини, мини-юбку, деловой костюм… В итоге пришел к выводу, что лучше всего она смотрелась бы в обтягивающих джинсах и коротеньком топике. Можно даже полупрозрачном.
Занятый модельерными идеями, он не сразу заметил окончания празднования: народ постепенно вылезал из-за стола, прощался с хозяевами. Интересно, а куда ему теперь деваться? Навряд ли его пустят на постой и будут кормить бесплатно. Сейчас подойдет Кузьмич, скажет "Ну, что, гостенек, пора и честь знать. Дуй куды хошь". И что? Куда пойдешь? Пешком до Загорок? А там его тоже не ждут, подпрыгивая от нетерпения…
- Сяргей, - присел рядом на лавку Анисим Никитич, - ты куда собяраешься податься?
- Ага, - включился задремавший было Кузьмич, - где родня-то твоя жила хоть помнишь?
- Не помню, - с горечью протянул Сергей, - ничего не помню. Один остался…
- Ня грусти, - обнял его за плечи Кузьмич, - ня пропадешь. Такой парень как ты, да штоб пропал? Как ты их, мазуриков - вжик, вжик…
…Ага, уноси готовенького. Тут вспомнились убиенные и все съеденное и выпитое чуть не оказалось на полу.
- Кузьмич, - глухо как через вату послышался голос Никитича, - ты цего? Парень молодой, в боях не бывал, можа, энто у няго и вовсе первые…
"Первые покойники" - договорил неделикатный внутренний голос и Сергея все же стошнило на пол. Вернее, на землю, потому что Кузьмич с Николаичем… тьфу, Никитичем… успели вывести его на улицу. Стало полегче. Правда, вернулась заглушенная было самогонкой головная боль.
- Ты, Сяргей, не унывай, - усадил его на лавку под стеной Кузьмич, - цем смогу - помогу. Хошь - до Загорок довязу, хошь - до Пяскова, если ты свою родню вспомнишь. А хошь - у нас в Козьей горе оставайся…
…Сергей Вышинский - козий горец. Пошутил тогда над названием… Блин.
- …девку тябе найдем, парень ты здоровый, завядете хозяйство. Да вон хоть…
- Погодь, Ляонтий, - тормознул его Никитич, - человек еще в себя не пришел, а ты его уже оженить хочешь. Не видишь, больной он…
Голоса куда-то уплыли, затем вернулись.
- … у мяня. Слышишь, Сяргей, - потряс за плечо Кузьмич, - говорю, у меня перяноцуешь сягодня. А потом…
Голос опять уплыл.
- Что… потом…? - и язык тоже отказывается служить… Нет… Это не самогон… Наверное, и вправду заболел… Ночь отлежать в лесу на сырой земле - это тебе не хухры-мухры…
- Сяргей, Сяргей, - теперь за плечо тряс Николаич… Никитич… - ты у нас в дяревне остаться не думаешь?
- Можно, - язык вернулся в подчинение, - только кому я тут нужен?
…Кому ты вообще ЗДЕСЬ нужен?…
… А ТАМ ты кому нужен-то был?
- Пахать я не умею. Ничего не умею…
- За это не пяреживай, - хлопнул по плечу Никитич, - я же говорил, надумаешь - научу.
- Чему?
- Как цему? Ты што, не слышал? Я же говорил, помощник мне нужен. Я-то староват уже становлюсь. А батрака нанямать, по ныняшним вряменам…
…Батрак это, вроде бы, наемный сельхозрабочий?…
Никитич замолчал.
- Да, - покивал Кузьмич, - по ныняшним вряменам это…
- В батраки, значит, зовете? - славная карьера - от менеджера по продажам в деревенские чернорабочие. Репу выращивать до старости.
- Да не в батраки, беспонятливый!
А чего тут не понять. По факту - батрак, а по документам - нет. Зарплату в конвертиках платить будешь, Никитич?
- Не в батраки, в помощники. Што наработаем - по-цестному. Я думал, сын помогать будет, а он…
…Понятное дело. В город, за лучшей жизнью.
- Уехал?
- Ага, уехал, - неожиданно зло стукнул кулаком по колену Никитич, - в Могилевскую губернию.
… Почему в Могилевскую?
- Казаки Булак-Балаховича его порубали. Еще в девятнадцатом.
- Так ты меня в сыновья взять хочешь?
- Счас! Сын у меня один… Был. Походишь в плямянниках. Двоюродных.
* * *
- Арте…
БАМ!
- …факт!! Блин!!! Блин-блин-блин!
Как голова болит! Мало того, что болела весь день, так теперь резко подскочивший Сергей с размаху въехал в низкий потолок.
- Что? - ухнул с печи проснувшийся Кузьмич. К вечеру полил дождь, похолодало, гостеприимный хозяин закряхтел, пожаловался на боль в суставах и устроился спать на теплой лежанке.
- Сергей, што случилось?
- Ничего. Сон плохой приснился.
- А-а… - протянул Кузьмич и заворочался, засыпая.
Сергей заснуть не смог. Он лежал на выделенном ему спальном месте - тех самых антресолях над дверью, называемых "полати", укрытый толстой овчинной шубой - "тулупом" (такое чувство, как будто не в России, столько слов новых и непонятных). Прямо над головой нависал потолок. От тулупа густо пахло кожей и шерстью. Но спать мешало другое. Артефакт!
Сергей наконец-то вспомнил, что предшествовало его пробуждению в лесу. Он был в музее, затем попытка спереть медную пластину, меч, разрезавший руку, кровь, залившая узоры… Затем он кладет руку в углубление. И все. Дальше он приходит в себя в лесу. Значит, что? Значит, виной всему именно тот медный артефакт. Получается, он забросил Сергея в прошлое (если это все же не розыгрыш). Видимо, оказавшийся в комнатке музея, где лежали колдовские прибамбасы, артефакт действительно оказался магическим. Ни о чем подобном, в смысле о предметах, магически перебрасывающих в прошлое, Сергей не слышал, но это не значит, что таких предметов не существует. Многолетнее увлечение фэнтези не то чтобы заставило верить в существование магии, но сделало ее чем-то вполне возможным. Впрочем, возможны варианты…
Пошевелившись, Сергей лег поудобнее и начал размышлять. Ситуация, в которой он оказался, имела по крайней мере четыре объяснения. А значит его дальнейшие действия могут иметь четыре направления.
Первое, самое простое: он спит и ему снится. Выпил, покурил, вот и мерещится ему, что он в прошлом. А на самом деле лежит, тихонько похрапывая, у костра. Самое заманчивое предположение: он не в двадцать пятом году, не среди крестьян и чтобы вернуться в настоящее достаточно проснуться. Однако при тщательном анализе предположение придется отбросить - Сергей посчитал, что если человек во сне поймет что он спит, то проснуться для него - плевое дело. Однако вот что-то не получается.
Второе, неприятное: он не спит, он просто сошел с ума. Версия похожая на "сонную", но объясняющая, почему он не может проснуться. Психи из собственного бреда так легко не выныривают. Значит, все окружающее - его собственная галлюцинация, а он сам - в дурдоме, в палате с мягкими стенами. К счастью, против подобного (Сергей, как и любой нормальный человек, панически боялся сойти с ума) было три обстоятельства. Во-первых, как помнилось, сумасшедший никогда не считает себя сумасшедшим. А раз он считает себя сумасшедшим, значит он не сумасшедший. Правда, с другой стороны, может быть, он как раз сумасшедший, который считает себя нормальным на том основании, что он думает, что он сумасшедший… Хватит! А то и правда заплетешь себе извилины в морской узел. Вторая причина не быть психом: реальность окружающего. Мозг человека не может сочинить ОЧЕНЬ подробную картину мира. А все вокруг слишком реально: от пахучего тулупа до лягушачьего концерта, доносящегося с пруда. Наконец, в-третьих, человек обычно сходит с ума на том, чем увлекается. Вот если бы он попал в фэнтезийно-магический мир, тогда версия сумасшествия была бы основной. Но большевиками Сергей никогда не увлекался и не видит причин, с чего бы его перемкнуло именно на двадцать пятом году. Значит, (фу-ух!) он не псих.
Третье, чуть менее неприятное: все-таки розыгрыш. Может быть, какой-то безумный миллионер именно таким образом развлекается: построил деревеньку (правда, видок у нее довольно старый, но, может быть, он давно забавляется) и периодически заманивает в нее несчастных прохожих, чтобы следить за их потугами выбраться из прошлого. Так, подумаем… Его вырубило сразу после прикосновения к артефакту. Как это можно объяснить в рамках версии с розыгрышем? Ну, скажем, Денис работает на того самого миллионера и заманивает жертв в музей. В артефакте спрятана тоненькая игла со снотворным - дотронулся и отключился. Невозможность предугадать, куда он пойдет? Скажем, ловко упрятанный жучок-маячок. Следили за ним на экране пеленгатора и, как только он вышел на дорогу, выпустили Кузьмича. Уж больно вовремя тот появился. Агент "Кузьмич" запудрил мозги жертве и притащил ее сюда, в Козью, блин, гору, деревню населенную сплошными актерами и наверняка напичканную видеокамерами. Как в этом фильме с Джимом Керри, как там его… А, "Шоу Трумана"! Реальная версия? Ну… Если честно, то очень сильно притянутая за уши. В ее рамках невозможно объяснить смерть беспризорников (если допустить, что они тоже актеры). Вернее, не столько смерть, сколько реакцию Кузьмича. Вернее, ее отсутствие.
Ну и наконец, четвертое: он действительно в прошлом, в двадцать пятом году, и с этим нужно как-то жить. Как-то. А вот как?
Сергей ничего не знал о крестьянской жизни, кроме того, что была она очень тяжелой и беспросветной. В принципе, этого достаточно. Прожить остаток жизни батраком хитрого Никитича? С утра до вечера пахать землю? Не-ет, не о такой судьбе он мечтал всю жизнь. А с другой стороны, что делать?
Сравнивая свою судьбу с книгами про провалившихся во времени, Сергей пришел к выводу, что ему крайне не повезло. В какое-то зверски неинтересное время его перенесло. Обычно попаданцы либо оказывались в прошлом где-то незадолго до Роковой Даты то есть двадцать второго июня сорок первого года и успевали прорваться к Сталину. После чего русские выигрывали войну с меньшими потерями, герои становились ближайшими советниками и чуть ли не лепшими друзьями всех известных исторических личностей. Либо попадали в совсем уже дикие времена, где моментально варили порох из подручных средств, строили заводы, фабрики, мануфактуры, ковали в деревенской кузнице радио и запускали спутники в космос. И опять-таки становились либо вождями, королями, адмиралами либо, во всяком случае, глубоко уважаемыми всем окрестным народом за мудрость, храбрость, изобретательность и прочее. Это герои книг. А он?
До войны еще добрых шестнадцать лет. Правда, Сталин уже пришел к власти, но все равно слишком уж большой промежуток. Просто не поверит. Все равно что где-нибудь в восемьдесят четвертом году подойти к молодому разведчику Володе Путину и сказать, что через шестнадцать лет он станет президентом России. Пристрелит как провокатора. Это Путин. А уж у Сталина тем более не заржавеет…
Учить по примеру многочисленных книжных последователей местных жителей уму-разуму. А чему, собственно, он, Сергей Вышинский, менеджер-недотепа и реконструктор-неудачник, может их научить? Как землю пахать? Ха-ха. Как мечом махать? Два ха-ха. Сразу вспоминается эпизод из Индианы Джонса. Ну, тот, где перед Индианой машет саблей одетый в черное выпендрежник, после чего следует выстрел, мечемашец падает мертвым, а Индиана прячет пистолет и идет по своим делам. Ну, что еще ты знаешь полезного? Как впарить покупателю партию сахара? Как играть в "Дум"? Как ползать по Интернету? Ха-ха, ха-ха, ха-ха… Ни черта ты, любезный друг, полезного для здешних жителей не знаешь. Даже из истории не вспомнишь ничего полезного, потому что и в школе и в академии историю ненавидел (как и все остальные предметы). Даже неизвестно, что здесь уже изобретено, а что еще нет. Вот телевизор. Изобретен? А впрочем даже если и нет, что можно рассказать о его устройстве? То что у него есть экран и кнопочки?
Сергей подумал, потормошил свою больную голову, но не смог вспомнить устройство ни одного более-менее значимого предмета. Кроме степлера. И то, только потому, что один раз от скуки разобрал его на части. Навряд ли местных крестьян заинтересует степлер. Или хоть кого-нибудь.
Как бы отвечая не мысли, на печи крякнул и заворочался Кузьмич. Неграмотный, кстати. Нет, не заинтересует…
Даже напряги Сергей извилины и вспомни что-нибудь техническое. Ну и что? Кому ты будешь предлагать устройство автомата Калашникова? Кузьмичу? Никитичу? Или будешь ходить по улицам и орать "А вот чертежи автомата! Недорого! Кому-у?!".
Ни какой от тебя пользы, Сергей Сергеич. Будешь ты пахать и пахать, причем в буквальном смысле этого слова. А не так, как ты привык "пахать" в офисе с кондиционером и компьютером…
С такими трагическими мыслями Сергей заснул.
Попытался заснуть.
Как только приходил сон, вместе с ним приходили беспризорники. Стоял на пригорке Длинный с наполовину перерубленной шеей. Кривлялся Рыжий в залитой кровью кофте. Чумазик, с отчаянным визгом, опять мчался не него, выставив блестящие шилья. И добегал. В тот момент, когда острия вонзались ему в живот, Сергей выныривал из огромного "тулупа", орал и врезался головой в потолок. На третьей побудке Кузьмич начал материться уже во весь голос.
* * *
- Ну, как там мой новый плямянничек? - Никитич выглядел до отвращения бодро. По крайней мере для Кузьмича, чувствовавшего все свои пятьдесят лет. Каждый год. И даже еще пару десятков лишних.
- Шальной какой-то. - Кузьмич сидел на крыльце, - Всю ночь орал и головой о потолок стукался. Спать не давал.
- Ну, орал… Положи трех, да ясце первый раз - не так заорешь. А сейцас где? Спит? - солнце уже встало, так что для деревенских продолжать спать - признак крайнего лентяя.
- Да не. Всю ночь не спал и поднялся ни свет ни заря. Вон, в туалете страдае.
- Так ён же сяктант. Нябось не то что самогона, вообсце спиртного не пил.
- Не скажи. Сяктант, не сяктант, а самогон вчера глотал как воду. Да и вообсце…
- Што? - насторожился Никитич. Получить зависимого работника, да еще почти бесплатного (за еду и ночлег) - чертовская удача и не хотелось бы омрачать ее какими-то непонятками.
…Может быть думал он и не совсем такими же словами (все-таки крестьянин двадцатых годов), но все дело в том, что точно передать человеческие мысли словами сложно (а часто и невозможно), так какая разница - перескажем мы их с соблюдением крестьянской лексики или так, чтобы понятнее было…
- Да посмотрел, как ён ест.
- Ну?
- Да никак.
- Не ест, што ли? Я же видел, ел он вцера.
- Ест он странно. Как будто солому жуе. Никакого выражения на лице.
Никитич подумал.
- Да и бог с ним. Привяредничать не буде.
- Тосций он какой-то, - Кузьмич прислонился головой к столбу крыльца. Не то, ох не то уже здоровье… Сначала именины, потом встреча с странным парнем, беспризорники, потом опять самогон… Ох…
- Ницего, - Никитич уже решил, что работник ему достался хороший. А что сектант… Да хоть иллюзионист! Деваться ему все равно некуда - ни родни ни знакомых. - Тощий да жилистый. Лишь бы работал. Сейчас работы много… Потихоньку обучиться, а потом… Потом и к торговле подключится…
- Ну да, ну да… - страдальчески
Из распахнувшейся двери туалета показался сектант Сергей. Бледный, почти зеленый, пошатывающийся.
"Одежку ему сменить надо, - хозяйским глазом прикинул Никитич, - а то выглядит как… Как сектант. И подстричь. Со своими патлами и бороденкой больше на попа похож, чем на нормального человека".
Сергей подбрел поближе и рухнул на завалинку (этого слова он еще не знал и считал, что сидит на фундаменте).
- Доброе утро, - прохрипел Сергей и забился в выворачивающем внутренности кашле.
"И подлечить. На тиф вроде бы не похоже. Простыл, может…"