- Ты можешь шевелиться! - Рудольф выглядел не просто злым, а взбесившимся, разъяренным до предела, он покраснел как вареный рак, и губы его дрожали. - И будешь шевелиться, прямо сейчас! Ты думаешь, мне это интересно и приятно? Мне обещали, что наш герой, наш спаситель будет умным и понятливым! А ты тупой и строптивый, возомнил о себе невесть что! Да тебя убьют, Торвик, если ты не усвоишь мои уроки, не будешь относиться к ним трепетно и внимательно. Думаешь, тебе дадут там снайперскую винтовку? Никто не даст! Там винтовке просто неоткуда взяться! Возьми меч!
Виктор наклонился и поднял меч. Адреналин полностью растворился в нем, осталось лишь холодное бешенство. Его готовили к чему-то, но никто не произнес ни слова, чтобы объяснить, как это будет выглядеть. Им манипулировали расчетливо и бессовестно. Он уже не ждал объяснений. Единственное, что ему осталось, - усвоить уроки боя и пытаться воспользоваться ими то ли в настоящем, то ли в прошлом. Путь в будущее был Вику закрыт - это он уже понял.
- Вот, лови! - Руди нанес страшный удар и остановил меч рядом с сонной артерией Виктора, прочертив отчетливый красный след на его шее. - Вот, держи еще! - На сей раз выпад Рудольфа едва не проткнул печень Вика. - Подними меч, болван! Я не требую, чтобы ты победил меня! Но ты можешь хотя бы попытаться отбить удар? У тебя в руках меч получше моего! Так работай им, а не стой, как соломенное чучело посреди поля!
Следующий удар шел в голову, поперек переносицы. Виктор неожиданно отразил его с такой силой, что мечи, соприкоснувшись, выбили сноп красных искр и оба, кувыркаясь, полетели в траву.
- Неплохо, - констатировал Руди. - Реакция есть, сила тоже. Но пальцы все равно безнадежно слабы, чучельник. Утолщать их надо.
- А как я буду работать хирургом? Хирургу надобны длинные паучьи приростки к ладоням.
- Боюсь тебя расстроить, но больше ты не будешь хирургом.
- Зачем вы забираете самое ценное, что есть в моей жизни?
- Ценное? - Рудольф усмехнулся. - Ты давно уже не хирург, Торвик. Не притворяйся. Ты убийца, воин, лучник и чучельник. А для спасения твоей жизни мы сделаем тебя еще и искусным мечником. Ты можешь сопротивляться нам, но сумеешь оценить это искусство только тогда, когда оно спасет тебе жизнь в десятый раз. Причем все эти десять раз случатся меньше, чем за минуту.
- Ладно, - сказал Виктор, сплюнув в траву. - Начну сопротивляться прямо сейчас. Бери меч, учитель.
Эпизод 11
Норвегия, Хемседал. Июнь 1997 года
Вик лежал на траве и еле дышал. Рудольф основательно отмутузил его мечом. Виктор был уверен, что на сегодня хватит, но у Руди на этот счет имелось собственное мнение.
- Отдохнул, Торвик? Хватит валяться. Тебе еще предстоит бороться на ринге.
Боль еще не пришла к Виктору. Он, как опытный спортсмен, знал, что жуткая боль, скручивающая тело, придет завтра, когда в мышцах накопится молочная кислота. Сейчас он был разогрет на полную катушку и при желании мог убить пару-тройку лошадей ударом на скаку. Чего не стал бы делать ни в коем случае. Зачем убивать красивых невинных животных?
А вот Рудольфа он был готов убить прямо сейчас.
- Руди, тебе мало? - рявкнул Виктор. - Как я могу бороться? У меня протез, и ты это знаешь. Стоит кому-то ударить сильно по моей ноге, и протез сместится. Я начну ковылять, и любой карлик сможет отправить меня в нокдаун одним ударом.
- Удары запрещены, - хладнокровно заметил Руди. - Разрешены только захваты и подножки. Выиграет тот, кто отправит своего противника на землю, а сам останется на ногах. Таковы правила глима.
- Еще хуже! - заметил Виктор. - Как я останусь на ногах, если я одноногий?
- Как ты будешь целиться, если ты одноглазый? Как будешь жевать, если у тебя выбита половина зубов? Как будешь бороться, если у тебя отрублена рука? Я тебе скажу, как: лучше всех. Потому что то, что у тебя осталось, даст тебе силы вдвойне. Пойдем, Торвик, и посмотрим, что там творится. Я не обещаю, что сегодня ты станешь абсолютным чемпионом. Больше того, я гарантирую, что ты им не станешь. Но ты обретешь опыт и новые умения, а этим не стоит разбрасываться.
Руди протянул руку, чтобы помочь Виктору встать. Но Вик не принял ладонь Фоссена. Скрипя зубами от боли и от отвращения ко всему окружающему, он оперся локтями о землю и поднялся сам. Отчаянно хромая, он поплелся к полю боя, окруженному канатами.
Там уже разминались. В центре ристалища двое беловолосых татуированных молодцев, доселе охранявших оружейную стойку, тупо сплелись, обхватив друг друга за шеи крепкими ладонями и пальцами, и бодались, как быки, не в силах сдвинуть друг друга. Босые их ноги содрали траву и упирались в июньскую норвежскую землю, бурую и парящую, еще не отошедшую от невыносимо долгой полярной зимы.
Один хороший удар мог решить все дело. Быстрый апперкот снизу в челюсть или прямой выстрел кулаком в печень, крайне болезненный. На такой удобной дистанции и без боксерской перчатки жесткий удар мог отправить противника в нокаут. Но, как только что объяснил Ларсену Рудольф, удары были запрещены. И Вик мог согласиться с этим. Применяя удары без боксерских перчаток, юные викинги поубивали бы друг друга в считанные минуты.
- Ты выйдешь на ринг? - спросил Вика Рудольф.
- Ни за что. Это не для меня, инвалида без ноги.
- Ты выйдешь, - ледяным голосом констатировал Руди. - И снесешь на пути своем всех, кроме разве что Мортена. Морти может уделать хоть кого. Он очень хитрый, быстрый и ловкий. Он составит тебе настоящую конкуренцию, больше никто. Все остальные - подмастерья.
- У меня нет ноги. Только протез, пристегнутый ремнями выше колена.
- Забудь о нем. Ты должен биться.
- Не забуду. Он есть и не убежит от меня вприпрыжку, оставив взамен здоровую ногу, которой нет уже давным-давно.
- Забудь. Будь собой.
- А забуду! - неожиданно для самого себя согласился Ларсен. - Пошли все к черту! Пусть мне оторвут протез до самой нижней челюсти! Только как они допустят меня до глима, если я не сниму ботинки? Они же все босоногие!
- Допустят как-нибудь, - ворчливо заявил Руди. - Я об этом позабочусь. А ты позаботься о том, чтобы достойно выглядеть на ринге и не проиграть никому, кроме Мортена. Впрочем, если ты проиграешь Мортену, я не расстроюсь. У Мортена не выигрывал даже я, ни разу. Он абсолютный чемпион по глиму во всей Южной Норвегии.
Виктор жил в Норвегии достаточно долго, чтобы знать, что такое глим - скандинавская, точнее исландская, борьба. Это была древняя, в восемьсот лет традицией драка без ударов. Так боролись викинги десятки сотен лет назад - удары кулаками и ногами были запрещены, потому что прямой правый или хук со стороны полуторацентнерового профи по части кулачного боя мог отправить противника не только в нокаут, а прямиком на тот свет. После чего происходили разборки на тинге или даже альтинге, и недавнего победителя могли повесить на ближайшем развесистом дубе, и он не стал бы сопротивляться, потому что так решил народ. Поэтому в глиме было разрешено лишь цепляться за одежду, за предплечья, ноги и шею. Соответственно, большинство участников боролись только в холщовых портках, чтобы не за что было цепляться. И босиком.
Виктор не мог снять ботинки. Внешне они были двумя одинаковыми высокими берцами, но правый был высоким ортопедическим ботинком, он крепко фиксировал пластиковый протез, не давал ему разболтаться и слететь на ходу. Вик ощущал сию обувку родственно; снимал ее только по ночам вместе с протезом; снять ее было все равно что отстегнуть ногу.
- Ты договоришься? - переспросил Вик Рудольфа.
- Я прикажу им! - рявкнул Фоссен, поправив свои дурацкие очки на резинке. - Я главный судья на этом ринге и тинге! Я плачу за весь этот карнавал, чтобы людям, тянущимся к своим корням, было на что поглазеть! Я хозяин этой шутовской деревни! А еще у меня есть предмет, как и у тебя! Поэтому ты, Ларсен, важнее для меня, чем вся деревня! Ты мой родственник! Эрви не случайно привез тебя сюда, он сделал это по моему приказу! Поэтому ты будешь делать то, что я скажу! И все остальные тоже! Понял?!
Руди подцепил ногой меч, лежащий на земле, тот послушно взлетел в воздух и точно лег рукоятью в подставленную ладонь хозяина. Виктор понял, что ловить ему нечего. Впрочем, он мог явить норов и воспротивиться. И потерять голову - тяжело и мучительно по причине тупости учебного меча. В ближайшие планы Торвика это нисколько не входило.
- Пойдем, - сказал Виктор. - Только ты договорись, извини за назойливость. А то обидятся люди, не поймут.
Рудольф не ответил, повернулся спиной и побрел к рингу, положив меч на плечо. Вик потопал за ним. Теоретически, у него была возможность напасть на Фоссена со спины. В то же время он четко представлял, чем это обернется. Фоссен среагирует в долю секунды и снесет с плеч блондинистую головушку Ларсена - на рефлексах. И уже потом будет оправдываться перед своими хозяевами, зачем и как он произвел это ненужное действо. И хозяева, вероятно, срубят за проступок голову самого Фоссена.
Двойная потеря. Ни Ларсену, ни Фоссену не были нужны такие безумные косяки. Поэтому Вик молча плюхал по густой июньской норвежской траве и не делал лишних движений.
- Стой, - окликнул Виктор обретенного учителя. - Проблема есть.
Рудольф остановился и повернулся.
- Я же тебе объяснил, - сказал он, хмуро глядя из-под кустистых седых бровей. - Не свернут тебе протез, я об этом позабочусь.
- Другая проблема. Мой предмет.
- А… - Руди досадливо потер лоб. - Извини, как-то я об этом не подумал. Где он?
- Висит у меня на груди.
- Зачем ты вообще взял его с собой?
- А где я мог его оставить? В доме Хаарберга, который, по твоим словам, нацист и сволочь?
- Ни в коем случае. Также ты не можешь положить его в камеру хранения или банковскую ячейку. В этом мире достаточно охотников за фигурками - у них есть предметы, отслеживающие нахождение других предметов, и достаточно денег и способов, чтобы добраться до чего угодно, что им захочется получить в лапы. Да, единственный способ сохранить предмет - держать его при себе, всегда.
- Несколько лет мой предмет пролежал отдельно от меня, в коробке от духов. Я даже не думал он нем. Он валялся в легко доступном месте, как ненужная безделушка, и его мог спереть кто угодно.
- Вот то-то и оно… - Фоссен покачал головой. - Похоже, ты полный профан в делах предметов, Торвик. Неужели Сауле не объяснила тебе правила обращения с этими красивыми и опасными штуками?
Виктор мотнул головой:
- Про предметы она не говорила ничего, уж почему - не знаю.
- Ладно. Тогда скажу тебе то, что знаю я. Первое: предмет нельзя отнять или украсть. В этом случае он не будет работать. Чтобы он работал, его можно либо принять в дар, либо найти самому, при условии, что он никому не принадлежит и хозяин его умер.
- Об этом я уже догадался сам.
- Однако это ничего не меняет. Представь себе простую схему: ты украл предмет, он мертв и не работает, и тебе нужно его оживить. Ты находишь любого простака, какого-нибудь вонючего бомжа, и говоришь ему: "На тебе сто крон. За эти деньги ты возьмешь вот эту штуку, торжественно скажешь: "Я дарю тебе сей предмет", и вручишь фигурку мне". Он делает то, что ты сказал. После этого предмет опять подарен и активирован. Ситуация ясна?
- Я придумал такой метод активации через пару дней после того, как мне объяснили, что предмет нельзя украсть. Это очевидно. Скажи что-нибудь новое.
- Это очевидно не только для тебя. В нашем мире существует огромное количество охотников за предметами. Они крадут их, убивают тех, кому предметы принадлежат, и прилагают все возможные и невозможные усилия, чтобы просто добыть артефакт. Я знаю, что в США, в России, в Китае и, как ни странно, в Тибете есть коллекции предметов, насчитывающие штук по сто, и даже больше. И где-то рядом с нами, севернее, на арктическом шельфе, возможно, лежит самое большое собрание фигурок. Это только слухи, я не могу их проверить. Как активировать предмет - задача вторичная, хотя и непростая. Ведь не все предметы удается оживить методом "переподаривания".
- Да ну! - Виктор заинтересовался, даже дернулся всем телом, настолько его это задело. - И как узнать, поддается предмет "переподариванию" или нет?
- Никак. "Переподариванию" поддается всего несколько предметов в мире. Покажи мне свою игрушку.
- А я могу быть уверен, что ты не вор и не охотник за предметами?
- Что еще за вор? - Фоссен серьезно озадачился.
- Там была такая бабулька, карлица. Она сказала мне, что за мной охотится вор предметов.
- ……..!!! - гаркнул Рудольф. - Это же была вёльва, Йуманте! Она никогда не врет! Она сама подошла к тебе?
- Да… - Виктор слегка растерялся, никак он не ожидал такой бурной реакции Руди.
- Да к ней со всей Скандинавии приезжают и просят пророчеств! Но Йуманте никогда не пророчит без денег. Говорит, без денег нельзя, потому что она не норвежка, а цыганка. Она зарабатывает денег больше, чем вся наша деревня, и каждый вечер приносит всю свою выручку в виде смятых бумажек и отдает в кассу коммуны, до последнего оре. Мы кормим ее, одеваем и поддерживаем. Ей не надо ничего, она безумна во всем, что не касается предсказаний. Значит, она и с тебя деньги взяла? Круто! И что она тебе сказала?
- Разуй уши, папаша, - грубо заявил Виктор. - Если не запомнил, повторю еще раз: она сказала, что на меня конкретно здесь, в твоей деревне, охотится вор за предметами!
- Да, это проблема… - Руди почесал лысеющую голову. - Только вот не говори, что я легко вызнаю незнакомого человека взглядом в толпе. Сейчас из присутствующих здесь - три четверти туристов, они приехали изо всех стран мира, и я не знаю их лично. Они меняются каждый день, и любой из них может быть вором и убийцей. Кроме того, вором может быть любой из наших… не размахивай руками, Торвик, не демонстрируй мне любовь к людям. За кражу одного предмета можно деньжищ получить, чтобы прожить жизнь безбедно в собственном доме на берегу самого чистого океана. Цена за такую работу начинается с миллиона долларов, а кончается десятками миллионов. Зависит от разновидности предмета. Покажи, что у тебя там. Я не вор, не нужно меня бояться. Был бы вором - давно бы убил тебя, для этого у меня сегодня были все возможности. И сейчас есть.
- Вот. - Виктор задрал футболку и обнажил грудь с висящим на нем шелкопрядом.
- Ого! - Рудольф с восхищением щелкнул пальцами. - Ну и предмет у тебя, парень! Высший класс! Где ты раздобыл его?
- В Афганистане.
- И какими свойствами он обладает?
- Ни скажу ни слова, извини.
- Понимаю. Ладно, тогда сам поведаю тебе кое-что. Предметы - довольно разные. И ценность таких фигурок разная. Шелкопряд - один из самых древних и сильных, сложных и ценных. Он точно не поддается "переподариванию". И стало быть, вор не может просто сорвать его с твоей шеи! Он должен вынудить тебя подарить предмет! И для этого ему придется подвергнуть тебя пыткам.
- Ты так рад моим грядущим мучениям? - хмуро спросил Виктор. - Ты едва не прыгаешь от удовольствия.
- Прости. - Руди осекся. - Я сказал тебе вполне определенно: нельзя сорвать этот предмет с шеи и смотаться, потому что его не удастся "переподарить". Этому я и радуюсь. Это вроде бы облегчает задачу по нахождению преступника. Однако вор может быть и придурком, ни черта не соображающим в свойствах предметов. Тогда для него особенности конкретного предмета - не препятствие. И те, кто заказал ему ограбление, могут не использовать предмет, для них может быть важнее, чтобы его не использовал ты. Понимаешь?
- Спасибо, учитель! - Виктор поклонился, приложив руку к сердцу. - Ты наговорил мне кучу объяснительных слов, а потом коротко заметил, что все они не имеют значения. Что будешь делать дальше? Прочтешь мне полтома "Британики", а потом заявишь, что все это написал ты сам, находясь под воздействием ЛСД? Спляшешь мне румбу? Или ловко разлетишься на тысячу радужных мыльных пузырей?
- Заткнись! - гаркнул Рудольф. - Я думаю, как тебе помочь, а ты упражняешься в юморе! Шутник литовский! Ты идешь на глим, и весьма вероятно, что вор будет среди борцов. Значит, тебе придется раздеться по пояс, и лучше бы тебе не прятать предмет ни в кармане штанов, ни в ботинке. Если вор достаточно искусен, а я в этом не сомневаюсь, он украдет у тебя фигурку так быстро, что ты этого даже не заметишь. Единственный способ сохранить предмет - спрятать его внутри себя.
- Быстро зашить под кожу? - Виктор сразу же вспомнил испещренное шрамами тело шаха.
- Не валяй дурака! Рана будет абсолютно свежей, она будет кровоточить. Вор вырвет предмет из твоей груди с мясом - ты сам обозначишь ему мишень. Можешь даже начертить окрест круги, и поставить стрелку, и написать над ней: "предмет здесь". Замечательный способ помочь вору.
- А может, вообще не идти на глим? - предположил Вик. Сказал то, что было совершенно очевидным. - Мне не сломают протез, предмет останется при мне, и вообще, зачем вся эта глупая скандинавская показуха?
- Ты пойдешь! - прошипел Руди. - Обязательно! Может, для тебя это показуха, Торвик, а для нас - суть сути. Твой приятель, горбун Эрви, не дрался на ринге ни разу, хотя приезжает в эту деревню уже четырнадцать лет, и все здесь его любят. А ты отличаешься от Эрвина как слон от жука. Ты пришел сюда весь такой красивый, двухметровый, арийский альбинос, сразу поставил себя как нечто особое и неприкасаемое. "Не трогайте меня немытыми лапами, я весь белый и пушистый!" И вот мы с тобой стоим в тенистом уголке и я разъясняю тебе суть происходящего. Здесь все уже увидели тебя и сделали свои ставки - не на деньги, нет. На то, станешь ли ты, новое лицо в деревне, своим. Станешь ли ты настоящим викингом, побьешь ли ты здоровяка Мортена. А у меня - особый интерес, Торвик. Потому что у тебя разноцветные глаза, потому что ты владелец уникального предмета. И, значит тебя прислали сюда не просто так, а для того, чтобы сделать настоящим воином перед тем, как ты отправишься в дальний путь. Поэтому не сопротивляйся! Ты пойдешь на глим, или убирайся отсюда к черту! Тогда рассчитывай только на себя, но будь уверен, что Хаарберг заберет твой предмет и положит в копилку Четвертого Рейха! Он не вонзил в тебя когти только по той причине, что время еще не пришло.
- Ладно, ладно, всезнайка! - Виктор замахал перед собой ладонями. - Хватит мне мозги накачивать. Лучше скажи, куда предмет спрятать.
- За щеку.
- Ты с ума сошел! Я себе всю слизистую сдеру! Знаешь, какой он колючий и царапучий?
- Врешь. Предметы не царапаются. Большинство из них блестят, как идеально отполированное серебро. Твой, как я заметил, матовый и с зернистой поверхностью - но только из-за того, что он изображает внешнюю поверхность кокона. На самом деле он идеально гладкий. Это ведь так, Торвик?
- Ну, так… - Виктор скромно опустил глаза.
- За щеку положишь, я сказал! Это предмет, и ты - его владелец. Он не принесет тебе вреда. Как ты его называешь?
- Шелкопряд.