Склизкий тип безропотно бросил на стол карты рубашкой вниз, продемонстрировав набранную комбинацию, довольно-таки весомую, судя по тому, как сразу зашевелились и заерзали прочие сидевшие за столом игроки.
- Как дела? - на всякий случай обратился я к брату.
- Как по маслу, - буркнул тот, переводя свой цепкий взгляд от лица одного соперника к другому, в ожидании, когда они откроют набранные комбинации. - Полно времени, чтоб отыграться.
Так и знал! Воздев очи горе, я негромко застонал:
- Опять за старое?!
Мекет поморщился, будто его зубная боль одолела.
- Давай отложим момент моего ментального изнасилования?
- А толку-то?
Он не ответил, вместо этого поинтересовавшись:
- Куколка аванс оставила?
- Угу, - скрестив на груди руки, пробубнил я недовольный сменой беседы.
- Сколько условились?
- Да.
Братец широко ухмыльнулся, не переставая наблюдать, как соперники один за другим выкладывают свои карты на стол.
- Ну и славно, - вдохновленно пробормотал он.
- Вылетаем на рассвете, - сообщил я, мрачно глядя на его счастливую рожу.
- Прекрасно! - отозвался Мекет и, вместо того, чтобы сосредоточить внимание на деталях отлета, в порыве страсти со смачным звуком шлепнул проплывавшую мимо официантку по мягкому месту. Телла (кажется так ее звали) жеманно захихикала, едва не опрокинув на заседавшую по соседству компанию поднос с напитками.
М-да, не на такую беседу я рассчитывал…
- Не опоздай! - рявкнул я, надеясь хотя бы этим привлечь к себе внимание брата.
- Не дрейфь, - весело откликнулся он, важно и не спеша опуская свой карточный веер поверх остальных. - Все равно без своего капитана "Ртуть" никуда не полетит.
- Это ты так думаешь, - буркнул я, скосив взгляд на карты. Кажется, он выиграл. Хотя полной уверенности в том у меня не было. Насколько Мекет мог считаться заядлым картежником, настолько же я проявлял абсолютное пренебрежение к играм подобного рода. Он мог чуть ли не сутками торчать за игорным столом, в своих ставках нередко выходя далеко за рамки разумного, и только истинным чудом умудрялся не проиграть ни корабль, ни себя.
Секунду-другую понаблюдав за продолжавшимся цирком, я наконец сказал:
- Все. Иду спать.
- Беги, - кивнул Мекет. - Я тоже скоро подтянусь. - Потом его взгляд вновь задержался на мерно покачивающихся при ходьбе выпуклостях знойной официантки, и он прибавил: - А может быть и нет.
Закатив глаза и нарочито громко фыркнув, я развернулся и направился к барной стойке, собираясь расплатиться по накопленным счетам.
- Ну что, сегодня фартит? - с усмешкой спросил Илиус, кивнув в сторону Мекета и в то же время проворно сгребая брошенные мною кредитки под стойку.
Я оглянулся назад на игорный стол. Брат выглядел вполне довольным жизнью.
- А ему всегда поначалу фартит. Зато если войдет в раж, то тормозов не знает.
Мар" хи хохотнул, встопорщив серебристые чешуйки над верхней губой точь-в-точь похожие на пышные человеческие усы.
- Ну это ты загнул. Не припомню такого, чтоб Мекет Динальт спустил в игре больше, чем сам изначально задумал, - заметил он. - Тут, понимаешь ли, нет такого игрока, кто мог бы мухлевать за столом почище твоего братца.
Чисто из вежливости я заставил себя улыбнуться. Во всех смыслах слова хозяина таверны были слабым утешением, да и на комплемент не тянули. Ничего не сказав, я проверил собственную кобуру, натянул на глаза защитные очки, набросил на голову капюшон и вышел в ночь.
* * *
Ночи на Семерке частенько бывали довольно холодными. За короткий день каменистая поверхность луны не успевала как следует прогреться и с заходом солнца остывала слишком быстро. Вдобавок ко всему бесконечные сквозняки, циркулировавшие меж угловатых и приземистых построек космопорта, вокруг которого, собственно, и сформировался местный городишко, поднимали в воздух песчинки и другой мелкий мусор, отчего обыкновенная вечерняя прогулка превращалось в то еще увеселение. Не укрыв как следует лицо, любой рисковал не только надышаться пыли, но и здорово поцарапаться.
В небе взошел бледно-голубоватый Авиньон, как обычно окруженный целой свитой мелких и гораздо менее гостеприимных, нежели Семерка, спутников. Сие необыкновенное зрелище, на мой взгляд, являлось единственным достоинством всей звездной системы целиком. Большего от Авиньона и его так называемых сестер ждать было абсолютно нечего.
Кутаясь в полы кожаной накидки и низко склонив голову, я торопливо шагал по широким, но пустынным улочкам, из-за весящего в воздухе облака пыли, с трудом разбирая дорогу. Неподалеку слышались вопли дерущихся за мусор птиц, сильно приглушенные воем мечущегося меж домами ветра. Редкие фонари, болтавшиеся на подвесных крюках из-под крыш тесно пристроенных друг к другу домов, кое-как разгоняли ночной мрак. Даже огромный бледнеющий в пыльном ореоле планетарный диск мало чем мог им помочь. Идти приходилось скорее по памяти. Благо, до тринадцатого причального дока, где и обосновался на неопределенное время наш с братом звездолет, было рукой подать.
Днем в этих местах обычно бывало довольно людно. Мелкие лавчонки распахивали свои ставни и развертывали шатры, а их хозяева наперебой предлагали товар на любой, как они сами обожали выражаться, вкус. В основном же это были всякого рода побрякушки, не лишенные определенной привлекательности, но все-таки нацеленные на залетных гостей, единственных, кого могли заинтересовать изделия местных ремесленников и умельцев.
Только по ночам все население Семерки как будто вымирало, а на смену честным (в самом общем смысле этого слова) торговцам и путешественникам вылезали мелкие разбойничьи группировки, ведшие непрекращающиеся войны за господство над тем или иным кварталом. С некоторыми из таких банд нам с Мекетом временами приходилось иметь дело, ибо они всегда видят и слышат больше других. Но это вовсе не означало, будто мне в подобном обществе были рады двадцать местных часов в сутки. А потому, забредая после захода солнца на территорию, оказавшуюся под контролем одной из банд, всегда следовало держать ухо востро - мало ли что могло взбрести в голову обколовшимся солями головорезам.
Ветер с каждой минутой крепчал, раздувая полы накидки почти параллельно земле. Глубокий капюшон то и дело норовил слететь с головы, так что его все время приходилось придерживать рукой. Хорошо хоть прихватил с собой очки, иначе не удалось бы приоткрыть глаза и на миллиметр. А так даже умудрился высмотреть торчащую из-за ближайшего поворота квадратную морду курсу, которая, едва заприметив меня, тут же растворилась в густом облаке пыли. Примечательной деталью внешности существа была яркая ядовито-желтая татуировка на плоском лбу в форме треугольника. Дурное предчувствие кольнуло меня тонкой иголкой.
Позволив себе немного нахмуриться, я заинтересовался случившемся. Я напомнил себе, что подобное поведение совсем не пристало этим мелким, но чрезвычайно кровожадным рептилиям с планеты Ним" Ар. Особенно, если учесть, что природа не наградила их какими бы то ни было шпионскими талантами. Все курсу до единого были похожи на низкорослых бронированных големов и не признавали иные маневры, кроме как всегда идти напролом. Бывало, конечно, что и среди них попадались исключения. Но то были единичные случаи. Такие как, например, злополучный клан Феб, метку которого я заприметил, и который немало способствовал нашему с братом провалу в недавнем "Деле о старухе и вилке", о чем вспоминать без содроганий я не могу до сих пор.
Отбиваться вилкой, точно кинжалом, оказалось делом весьма неудобным и хлопотным, особенно если толщина шкуры твоего противника превосходит прокатный лист. И все же мне удалось отыскать слабое место и проделать несколько дырок в особенно упрямой морде, пока Мекет пытался вырвать старую огианку из когтей других членов клана. К несчастью, от полученных травм старуха скончалась прежде, чем нам удалось обратить наемников в бегство. В итоге и мы, и они остались ни с чем, а потому разошлись далеко не друзьями. Я был уверен, что ответная пакость себя ждать не заставит. Клан Феб с трудом переживал оскорбления, особенно, когда они наносились кем-то, кого сами курсу привыкли считать людьми второго сорта. Вроде меня и моего брата.
На всякий случай опустив ладонь на рукоятку бластера, я осторожно заглянул за злосчастный поворот и внимательно всмотрелся в густеющий там полумрак. Никакой ящерицы и близко не было, словно она правда в воздухе растворилась.
Несколько секунд простояв в недоумении, я попытался придумать, куда она могла подеваться. Времени добежать до следующего поворота у морды явно не было, а карабкаться по отвесным каменным стенам курсу и вовсе не умели. Идею о том, что наемник мог мне попросту привидеться я даже не рассматривал. Не потому что был убежденным материалистом, а оттого, что никогда прежде не испытывал необходимости не доверять собственным глазам. Курсу-головорез был здесь - это вне всяких сомнений, - высматривал меня, а теперь куда-то пропал. Вот только куда? Забежал в один из домов? Единственная дверь, выходящая на эту сторону улицы, казалась запертой наглухо. Не стал же он невидимкой в конце концов! Только с запозданием я понял, что именно этот вариант как раз и следовало рассмотреть.
Стоило ступить в переулок и ослабить бдительность, как будто из ниоткуда прилетел электрический удар. Пара тонких металлических разрядников впилась мне в грудь и так тряханула, что на несколько мгновений я позабыл, где верх, а где низ. За яркой вспышкой последовала острая спазматическая боль, после чего окружающий мир на глазах мгновенно свернулся в трубочку, и я, под собственный и довольно протяжный вопль, провалился в темноту…
* * *
Лишь спустя какое-то время, да и то благодаря непрекращающейся тряске и болезненным ударам головой о нечто твердое, мне удалось вернуться в сознание и постановить, что дела мои плохи.
Как я запоздало определил, чтобы обмануть меня, треклятый курсу воспользовался обыкновеннейшим генератором маскировки, сумевшим, с учетом пыльной бури, заставить мерзкую вонючую рептилью тушу сделаться практически невидимой. Оказывается, чешуйчатая тварь вовсе никуда не сбегала, лишь преспокойно ждала, когда я, привлеченный ее рожей, подойду достаточно близко, чтобы сполна схлопотать электрошокером. Едва я без чувств оказался на утоптанном песке, курсу схватил меня за лодыжки и потащил в одному ему известном направлении.
Находясь в положении помойного мешка, собирающего по пути все какие можно ухабы и рытвины, я попытался разговорить своего похитителя:
- Эй, ты, чертова ящерица! Отпусти меня, слышишь?! Отпусти, иначе пожалеешь!!! - Ну да, размениваться на особо оригинальные и цветистые выражения я был на тот момент не в силах.
Когда мои злобные окрики долетели до ушей рептилоида, тот лишь легонько тряхнул головой и постарался сделать так, чтобы я ребрами сосчитал россыпь подвернувшихся мелких камушков, но так ничего и не ответил.
Однако я вовсе не собирался сдаваться.
- Куда ты меня тащишь, идиот?! Кому говорят, отпусти сейчас же!
Вовремя вспомнив, что вооружен, я попытался дотянуться до бластера, но к ужасу обнаружил, что не могу пошевелить даже пальцем. Видимо, разряд оказался такой силы, что мои мышцы на время потеряли возможность сокращаться. Тогда-то я и запаниковал по-настоящему.
Наплевав на гордость, я открыл рот и заорал во всю мощь легких, надеясь, что мой вопль привлечет хоть чье-то внимание.
Внезапно движение вперед прекратилось, надо мной склонилась широченная морда наемника, приоткрылась усыпанная мелкими и похожими на иголки зубками пасть и несколько раз плотоядно клацнула перед самым носом. От страха я вытаращил глаза и мгновенно заткнулся.
Курсу прорычал:
- Еще раз заорешь, я тебе язык откушу. А будешь вести себя хорошо, может быть, останешься в живых. Усек?
Я торопливо кивнул, хотя и отметил про себя, что он не сказал "невредимым".
- Так-то лучше, - кивнул ящер, снова схватил меня за ноги и поволок дальше.
- Чего тебе от меня нужно? - немного придя в себя, попробовал выяснить я, но уже тише.
- Будто ты не знаешь, - шамкнул наемник в ответ. - Зря Динальт перешел нам дорогу. Мы хотим, чтобы ты передал ему небольшое послание.
Ничего нового, удивительного, а главное - неожиданного. Я, конечно, здорово сглупил, когда купился на этот банальнейший трюк с маскировкой. Стыдно признавать, но меня провели, точно ребенка. Однако это вовсе не означало, что не было ни одной возможности высвободиться. Тело понемногу начало отходить от паралича, и я уже предвкушал, как через считанные минуты смогу достать оружие и хорошенько прожарить наемнику его тучный зад. Только бы он не вспомнил про бластер!
- Что за послание? - спросил я, надеясь втянуть курсу в разговор. - И вообще, разве нельзя было сообщить мне без всех этих выкрутасов?
- Нельзя. В этом вся загвоздка.
Я не видел, но мне показалось, что ящер заулыбался. Эти хищные фебовские морды явно что-то задумали. И, судя по тому, насколько кровожадными считали их даже собственные сородичи, это будет нечто очень неприятное и крайне болезненное. Удивлюсь, если мне не придется возвращаться домой по частям, аккуратно упакованным в черные пластиковые пакеты.
Стиснув зубы, я попытался подавить вновь накативший приступ паники и насколько мог спокойно проговорил:
- Совсем ни к чему было так напрягаться. Мы могли все обсудить, как деловые люди, договориться и уладить вполне мирным путем.
- О, поверь, парень, тут нет никакого напряга, - сказал курсу. Притормозив на секунду, он оглянулся и кровожадно сверкнул желтыми глазами: - Сплошное удовольствие!
Мы миновали несколько коротеньких улочек, совершили парочку поворотов и, к моему еще большему удивлению, вынырнули прямиком к возведенному у скалистого уступа открытой воронкой доку номер тринадцать, в котором простаивала "Ртуть". Ее узкие изогнутые кпереди крылья и длинный тонкий нос цвета старинного серебра едва-заметно выглядывали из сумрака распахнутых ворот ангара. Ветер как ни в чем не бывало продолжал глумливо завывать.
Видимо, курсу намеренно избрал самую долгую, но притом наиболее безлюдную дорогу к докам, чтобы мне пришлось подольше биться головой о кочки и ухабы, а заодно, чтобы я не сразу сообразил, куда он меня тащит. Одно только во всем этом виделось странным: зачем было напрягаться и волочь силой туда, куда я и сам направлялся спокойно?
- Ну и стоило меня бить электрошокером? - по-прежнему находясь в далеко не самом выигрышном положении, осведомился я. - Мог бы просто подождать здесь и сказать все, что на уме созрело. - При этом я не стал добавлять, что по моему отнюдь нескромному мнению, сложные мысли едва ли сей чешуйчатый ум хоть когда-нибудь посещали.
Судя по выражению морды, курсу такой вариант даже не рассматривал. Ха!
- Зато посмотрел, как ты дергаешься! - с запоздалой мстительностью откликнулся он. - А заодно удостоверился, что ты будешь там, где быть должен.
- Какая глубокая мысль! - воскликнул я и даже сумел хлопнуть в ладоши, не без тайного удовлетворения отметив заново обретенную способность двигаться. Отказываясь и дальше валяться в пыли, я попытался подняться на ноги.
Корячиться пришлось долго, но после нескольких неуклюжих попыток у меня все-таки получилось встать. Более того, я даже успел немного порадоваться, прежде чем мощный удар толстой, точно фонарный столб, лапищи заставил меня задохнуться и заново рухнуть на землю.
- Я не разрешал тебе вставать, - проклокотал ящер, возвышаясь мрачной колонной. Казалось, чувствовать себя выше, доставляло ему небывалое удовольствие.
Все еще держась рукой за грудь, я перевернулся на бок, надеясь в таком положении пережить заново разгоревшуюся внутри боль.
- Тогда говори, какого черта тебе от меня нужно?! - взвыл я, мысленно проклиная весь род курсу и клан Феб в особенности.
- Видишь ли, Риши, все дело в том, что ему самому этого не сообщили, - сказал вдруг кто-то другой.
Сплюнув на песок, я чудом извернулся и увидел, как в широкое пятно света, расползшееся перед ангаром от нависшего фонаря, ступила еще одна невысокая, но такая же массивная фигура. Следом за ней появлялись еще несколько, и у каждой на морде был отпечатан желтый фебовский треугольник. Всего мне удалось насчитать пятерых. Я знал, что появившийся первым считался у них предводителем (кстати, он занимал этот пост не так уж и давно - как раз с той поры, как моя вилка вкупе с усилиями Мекета оборвали жизнь его предшественника).
- А что, ваша месть для него такая загадка? - не сумев изменить себе даже под угрозой смерти, съязвил я.
Предводитель, чья угловатая морда казалось была шире, чем у остальных, плотоядно облизнулся и сказал гортанным низким голосом, совсем не вяжущимся с его компактным ростом:
- Нет - проверка на годность.
Я удивился, но виду не подал.
- И как? Он ее прошел?
- А это мы скоро выясним. - Предводитель вытащил из-за пояса длиннющий с крупными зазубринами охотничий тесак, от одного вида которого меня начало трясти. - Вот скажи, почему твой братец не послушался доброго совета и все-таки потащился за нами в систему Бештат? Чего ему на жопе ровно не сиделось?
- Откуда мне знать? - попытался в своем невыгодном положении развести руками я. - Мекет меня в свои планы не посвящает.
Главарь прищурился и клацнул зубами.
- Врешь! По-твоему, я не знаю, что идея сорвать нам операцию с самого начала исходила от тебя? Думаешь, до меня не дошел слушок, что именно ты науськал своего братца спасти шкуру той треклятой старушонки? Или я не видел, что вилка, оборвавшая жизнь Шубита, была зажата ни в чьей-нибудь, а именно в твоей тощей ручонке?!
Вот блин! В следующий раз придется внимательней следить за тем что и где говорю. Если этот следующий раз еще конечно будет…
- Ну, откровенно говоря, то была лишь самооборона, - попытался я высказаться в свою защиту самым невинным тоном. - К тому же, если бы… Шубит? Ну так вот, если бы он не пытался откусить мою руку, мне бы и в голову не пришло на него нападать.
Предводитель фебов тяжело вздохнул.
- Вот оно как. Что ж, тогда ты можешь считать то, что сейчас произойдет неудачным стечением обстоятельств. - Он отвернулся и совершенно будничным тоном обратился к здоровяку, приволокшему меня сюда: - Шубит хотел откусить ему руку, значит мы должны исполнить его предсмертное желание. Она теперь наша. Отрежь ее.
- Что?!! - заорал я. Если б не очки, мои глаза, казалось, из орбит могли выпрыгнуть. - Вы спятили что ли?!! Собираетесь резать меня этим куском металла?! Будто какие-то варвары?!! - Хотя, чего я ожидал? Они ж и были самыми настоящими варварами. Только с некоторым доступом к высоким технологиям.
Не обращая внимания на лившиеся из меня обильным потоком вопли и брань, главарь флегматично передал тесак моему похитителю. В нервном предвкушении переминаясь с ноги на ногу, тот расцвел, точно мясник, весь день мечтавший о разделке аппетитной туши.
- Эй, погодите! - в последний раз попытался я воззвать к их здравому смыслу, не в силах оторвать взгляда от устрашающего блеска ножа. Сердце мое бешено билось о ребра. Или это было не сердце?.. По ощущениям больше напоминало яростное нечто, запертое в ящике. В глазах потемнело. - Мекет скоро должен прийти! Уверен, мы сможем обо всем договориться! Не делайте этого!