- Ваше преосвященство, по моему мнению, будет несправедливо перекладывать все расходы по такой семинарии на вашу епархию. Часть расходов вам возместит корона, часть сами бегетерии, в которые вы будете направлять викариев. Часть средств придет к вам из Гаскони. Но начинать это благое дело надо уже сейчас. По крайней мере, заранее подобрать преподавателей, конкретный монастырь, где будут учиться семинаристы. А то, что набор будет по первости небольшой - то нам же благо. Сможете отобрать лучших из лучших. Подготовьте мне смету расходов на эту семинарию. Сколько вы сможете принять семинаристов без того, чтобы строить для них отдельное здание? А я на это дело отпущу четверть таможенных сборов от своей доли в порту Бильбао. Десятина от этих денег пойдет вашей епархии на непредвиденные расходы, остальное - ордену францисканцев на семинарию. Думаю, так вас устроит.
- Это очень щедро, ваше величество. А по поводу набора семинаристов, я думаю, вряд ли больше пятнадцати юношей осилим в первый год.
- Прекрасно, ваше преосвященство, - обрадовался я. - Даже с таким количеством семинаристов мы получим через десять лет полторы сотни священников, знающих язык народа. Это сто пятьдесят приходов. А латыни вы их сами обучите, как и всему остальному, что потребно знать священнику. Надеюсь, со временем ваша семинария станет образцовой, и в нее будут присылать на обучение и из других стран.
- Это случится, ваше величество, только если кардинал возьмет эту семинарию под свое покровительство.
- Я с ним обязательно об этом поговорю. Хоть он и перегружен работой - по моему малолетству исполняя должность лейтенанта короны, к тому же совмещая ее с обязанностями примаса нашей церкви, что само по себе стоит времени и трудов, но считаю, что такому делу он обязательно пойдет навстречу. Ибо все это - к вящей славе церкви нашей.
Епископ довольно улыбнулся. Видимо, посчитал, что в таком раскладе его церковная карьера не завершится в Бильбао.
- Один вопрос, ваше величество…
- Спрашивайте.
- Почему именно францисканцы?
- Ваше преосвященство, если посмотреть, кто есть кто в профессорах европейских университетов, то этот вопрос отпадает сам собой. Не так ли?
- Справедливое замечание, - согласился со мной епископ.
- И еще одна просьба, ваше преосвященство. Мне нужен монах-францисканец, который бы смог полноценно исполнять обязанности капеллана моей постоянной гвардии, понимал, что такое солдаты, набранные из простонародья, знал специфику службы и, возможно, сам бы имел в прошлом боевой опыт, что будет мною только приветствоваться. Чтобы при случае он мог вдохновить воинов на порыв и на самом поле битвы. И хорошо знал бы народный язык.
- Есть такой человек, ваше величество, - тут же откликнулся епископ. - Я поговорю с отцом Жозефом. Может, он и согласится… - протянул епископ. - Можно просто приказать, но давить на него мне бы не хотелось.
- Отцом Жозефом? - удивился я.
- А вы, ваше величество, разве не знали, что тот всю юность провоевал в рутьерах в междоусобицах после Длинной войны?
- Нет, не знал. А в чем тогда трудность, ваше преосвященство?
- Он вступил в братство, потому что больше не хотел воевать.
После епископа на аудиенцию просочился Микал, которого я велел охране пропускать ко мне в любое время дня и ночи.
- Все исполнено, сир, как вы и велели, - поклонился он от двери. - И это…
Он вынул из сумки лист прекрасной сарацинской бумаги и передал его мне.
Я прочитал начертанные на нем на латыни слова: "Я, дон Диего, сеньор Уэска, конде де Пенья-Велес, получил от дона Франциска, рея Наварры и Беарна двадцать пять золотых флоринов".
Дата.
Подпись.
Печать.
Поднял глаза на своего раба и спросил:
- Но, это же… твоя рука?
- Моя, - не стал запираться валет. - Зато подпись его собственноручная, как и печать с пальца.
Я только головой покачал, мерзенько подхихикивая. В руке я держал прямо-таки компрометирующий царедворца вербовочный документ.
- Ты заслужил еще один золотой премии, - сказал я Микалу. - Кстати, а почему сумма прописана не в серебре, а в золоте?
- Сир, я взял на себя смелость отсыпать в кошель вместо пятисот су двадцать пять флоринов по курсу. Таким образом, мы не потеряем на комиссии менялы, когда нам самим приспичит это золото поменять на серебро.
Я налил полный кубок анжуйского вина и ласково сказал:
- Пей. Ты заслужил.
Микал с охотой выпил вкусного анжуйского и, утерев губы ладонью, сказал!
- Там к вам еще местные рикос омбрес на встречу набиваются. Их как - гнать?
Утром отсидел еще и заупокойную службу по Мамаю уже по римско-католическому обряду.
Потом амхарцы взяли гроб с Грининым телом на плечи и вынесли из храма на расположенное рядом кладбище. Впереди них шел весь клир церкви Герники во главе с епископом, распевая по-латыни тягучие григорианские напевы религиозного содержания, позади вся моя банда пристроилась, кроме часовых и дежурных по лагерю.
Пока попы распевали, крестили и кадили, валлийцы украдкой кинули по мелкой монетке в заранее раскопанную могилу. Окупили последнее пристанище рыцаря у подземных богов.
Траурно зазвучал колокол, и гроб с казаком опустили в разверзнутый зев земли. Потом этот зев неторопливо засыпали, сформировав длинный холмик, в который воткнули простой крест, вытесанный из кипариса. Зарыли Гриню в шар земной на чужой сторонке. "Sic transit gloria mundi" - очень справедливое выражение нам досталось от римлян, коих самих уже целое тысячелетие как нет. А уж как гремели…
"Requiem aeternam dona eis Domine, et lux perpetua luce-at eis. Requiescant in расе?" - отзвучали последние звуки поминальной латинской молитвы, доставшейся нам от тех же римлян, и народ стал расходиться с кладбища.
Кастильцы проводить казака в последний путь не пришли. Каждый сам хоронит своих покойников. Где они хоронили своего секретаря, мне было неведомо. Но горожан было много. Похороны - развлечение в размеренной жизни, в которой не так уж много происходит значимых событий. А уж заморского принца так вообще не каждый день хоронят в их родном городе.
Около меня никого не осталось. Ближние проявили такт, а дальние просто не посмели лезть монарху под руку в такую минуту. Я стоял и тупо смотрел на свежий могильный холмик, как будто искал на нем какие-то тайные знаки, которые должны были мне указать дальнейшие пути. И не видел их. Разве что смерть казака Мамая была некой символической жертвой, которую высшие силы принесли для того, чтобы я больше думал о том народе, которым должен править, отвратившись от того, среди которого вырос.
- Не беспокойтесь, ваше величество, - проскрипел монсеньор Васко, поравнявшись со мной, теребя руками янтарные четки. - Деревянный крест тут временно, пока могилка не утрамбовалась. Я вам обещаю, что на могилу вашего верного мы обязательно положим камень с соответствующей хвалебной надписью.
Он помолчал немного и добавил с некоторой обидой в голосе:
- Не думал я, даже представить себе не мог, что вы у меня Жозефа заберете.
- Монсеньор, кандидатуру отца Жозефа мне предложил епископ. Сам. Я лишь попросил у него капеллана с военным опытом, - попытался я оправдаться.
- Жаль мне с ним расставаться, сир. Он мне как сын, которого у меня никогда не было. Что теперь будет скрашивать мою старость?
- Сознание выполненного долга, монсеньор. Я приложу все усилия, чтобы инквизиционный трибунал в моей стране был в руках вашего ордена.
- Это меня радует, сир. А какова будет действительная цена этого вопроса для нашего ордена? - Все же дело у отца Васко стояло на первом месте.
- Инквизиция будет получать от короны достойное содержание, но конфискованное имущество еретиков поступит в казну. Так, по крайней мере, инквизиторы не будут хватать только богатых, обвиняя их в ереси. Не стоит никого искушать без нужды. Человек слаб. Даже если он стяжает не для себя лично, но для своей организации, которая по определению - нищенствующий орден.
- Возможно, вы и правы, ваше величество. Впрочем, надеюсь, сравнение деятельности нашего трибунала с кастильским все расставит по местам. Подойдите ближе, сир, я вам дам свое благословение на дорогу. Оно вам не помешает, - улыбнулся он мне по-доброму. - Бог вам в помощь.
Нелишне будет. Нужна мне божья помощь, потому как до сих пор стучат в моей голове молотки, забивающие гвозди в крышку Мамаевою гроба.
До Лойолы добрались быстро по местным меркам. За два дня. И то потому что весь обоз с шатрами и прочими удобствами бросили на сохранение монсеньору в Гернике и мчались налегке, ночуя в лесу, завернувшись в попоны. Останавливаться в городках по дороге я счел ненужным. Ближники напьются, замлядуют, разленятся, разнежатся, собираться будут как тараканы беременные. А время не резиновое. Лучше так. Лесная ночевка осенью к лености не располагает.
Запахнувшись в попону, я ворочался на упругом еловом лапнике, а сон ко мне все никак не шел. Припомнилась старая русская сказка про то, как барин завидовал своему веселому холопу, отчего вредил тому, как мог, из зависти. У самого-то вечно настроение паршивое. А холоп все не унывает и песни поет. Все ему нипочем. Пока по совету колдуна не дал барин холопу горсть серебряных рублей. И песни как отрезало. Сидит холоп дома, все деньги считает, прикидывает, как и на что такие деньжищи потратить, да во что вложить с прибытком, да как сохранить их от лихих людей…
Вот и я так. Привел вечером Микал ко мне в дом викария бискайскую старшину из хунты Генеральной. И озадачили те депутаты меня по самое не могу. А я без легиста. И посоветоваться мне совсем не с кем. Не Саншо же привлекать… Он вообще инфант стороннего государства, даже не вассал. Не комильфо мне себя так ронять перед подданными.
Не всей кодлой хунта ко мне притащилась, а всего лишь троицей перцев, зато из самых авторитетных кренделей. Но вот с вопросом - хоть стой, хоть падай… такое на пленарное заседание выносить - только здоровье портить, враз депутаты хунты все утопят в словоблудии, а решать-то все равно сеньору, потому как его это регалия. Таково фуэро.
Вот и пришли с таким вопросом самые заинтересованные лица, можно сказать, хозяева самых крупных портов - Бильбао, Ируна и Сан-Себастьяна. Вопрос вечный на все времена - нехватка денег в обороте. Конкретно - серебра. Даже не серебра как такового, а мелкой монеты. Разменной.
Нет, клянчить денег они у меня не стали, а попросили разрешения дозволить им чеканку медной монеты. Они давно этот вопрос поднимали, но кастильская корона всегда была категорически против таких мер, чего они от меня не скрывали.
- Сир, мы прекрасно понимаем, что медь полноценно не заменит серебро, но что-то делать надо. Нехватка именно мелкой монеты на корню подрубает мелкую торговлю горожан и обогащает только менял, которые уже подняли свою лихву до десятой доли от суммы обмена. А у нас порты транзитные, основные сделки крупные, в обороте подавляющее большинство монет крупного номинала. Мы понимаем, что медь также имеет свою стоимость как металл, так что тут никакого обмана с нашей стороны не будет, - вешал докладчик из Ируна, бородатый, лысый, кряжистый городской идальго с толстой золотой цепью на плечах. - Но так как монетная стопа есть прерогатива сеньора страны, то без вас мы этот вопрос решить не можем. И так уже серебряный мараведи нашей чеканки на добрую треть состоит из медно-оловянной примеси. Портить монету дальше можно, у франков обол вообще наполовину только серебряный, но… кто его брать тогда будет? Или навезут купцы турских оболов, как уже бывало, цены вздуются, что совсем не есть хорошо. Только запрет на торговлю чужой монетой и останавливает таких жуликов. Менялы наши не дураки, и эти оболы не берут.
Эту информацию я тут же вкурил, потому как не знаю еще, в какой монете мне заплатит за нобилитацию Вельзер. Хоть все монеты здесь и из драгоценных металлов, а вот поди же ты, каких всяких тонкостей навалом… А я и не в курсах.
- В то же время мараведи нашей чеканки, - продолжил свой доклад хунтеро, - франкские купцы не обменивают снова на свои деньги, а увозят к себе. А это временами приводит к нехватке серебряной монеты вообще. Меняют-то они на наши деньги в основном золото. А медь они по-всякому вывозить от нас не будут.
Пока он все это проговаривал, а остальные местные бугры согласно кивали пегими бородами, я с дикой скоростью копался в памяти, но, кроме Медного бунта в Москве, ничего пока там не находил. Успокаивало лишь то обстоятельство, что медная монета в следующем веке начнет свое триумфальное шествие по Европе, потому как серебро будет вымываться колониальными товарами, а денежный оборот повсеместно возрастет в разы. Так что тренд налицо, и не важно, кто его начнет первым. А вот когда мелкая медная монета появилась на Пиренеях? Кажись, еще при Колумбе. Точно не помню.
- А не боитесь? - прервал я докладчика, когда он пошел по второму кругу приводить свои доводы.
- Простите, сир?
- Не боитесь, что серебро припрячут, и в обращении останется только медь? Люди же не дураки.
- Сир. Монетная стопа. Мы будем чеканить столько монет из фунта меди, сколько этот фунт стоит в серебре.
Подумав, я понял, что соглашаться с нежданным предложением мне все же придется, разве что обусловив это разрешение такими поправками, чтобы медных бунтов, как на Руси или в Англии, тут не было. Как и фальшивых пятаков Российской империи, но там сама императрица всероссийская виновата, потому как чеканила больше пятаков, чем положено по монетной стопе с пуда меди. Таким образом, сумма пятаков, чеканенных с пуда меди, стоила дороже этого самого пуда. Причем маржа была такой, что делала любой риск оправданным. Вот и подделывали эти здоровенные пятаки и поляки, и шведы, и свои доморощенные умельцы - "блинопёки" из старообрядцев. Так что монетная стопа тут не панацея. Не стоит номинал медных монет привязывать к ней. Пусть медь в обороте будет символической, на авторитете эмиссионера, что накладывает на последнего массу ограничений.
- Тогда, мон сьеры, откуда вы возьмете мой сеньораж с этой медной чеканки? Если вы всю стопу пустите в обращение. С серебром же все не так обстоит, а медь я от вас в налог не возьму. Некуда мне ее тратить.
- Мы надеялись, что ваше величество сеньораж с медных денег брать не будет, - с апломбом заявил хунтерос от Бильбао, важно оглаживая свою шикарную бороду.
И замолкли. Все трое.
Депутат от Бильбао - последним, глядя на то, как изменились морды у остальных переговорщиков. А те просто с лица сбледнули, услышав такое…
Видали кренделя? Сейчас я его обломаю, как березку.
- Что, нашли маленького и глупенького? - вперил я в них свои гляделки. - Обрадовались. Сеньора без денег решили оставить? На пороге войны?
И даже головой с сочувствием покачал, как добрый учитель, который вымачивает розги перед поркой.
- Сир… - прокашлялся депутат от Сан-Себастьяна - Вы нас не так поняли.
И смутился. Видно, так нагло врать ему все же непривычно.
- А как еще можно понимать эти ваши слова? - откинулся я на спинку кресла так, чтобы видеть сразу всех троих хунтерос.
- Сир. Бискайя не отказывается дать вам безвозвратную ссуду на войну. Согласно традиции и фуэрос, хунта соберет сумму, за которую не придется краснеть.
Я посмотрел на него и вопросительно поднял бровь. Какая такая безвозвратная ссуда? Почему не знаю?
- Именно так, сир. Мы уже обсуждали этот вопрос, - поддакнул депутат от Бильбао в стремлении реабилитировать себя в моих глазах.
И посмотрел на своих товарищей, ища у них поддержки, но те, видимо, это слышали в первый раз и не могли так быстро "переобуться".
- Слишком расплывчатая характеристика, - хмыкнул я и с трудом заставил себя не рассмеяться, представив, что не покраснеет он даже с горсти медных мараведи.
- Скажите, сир, сколько бы вы хотели получить, а мы посовещаемся и доложим вам, сколько мы вам сможем денег выделить, - депутат от Бильбао все же продолжал считать меня маленьким и глупеньким.
- Мне ничего не нужно сверхординарного, мон сьеры, - заявил я в ответ. В то же время мучительно соображая, сколько я смогу с них запросить, чтобы и в накладе не остаться и не выглядеть совсем уже оборзевшим щенком. Да и лохом педальным выглядеть совсем не хотелось.
- Я поклялся не только соблюдать, но и охранять ваши фуэрос, и это слово сдержу, так как под дубом сказано. Меня вполне устроит такая же сумма, которую вы собирали Фердинанду на войну с Сицилией, плюс один мараведи, - брякнул я наугад и внезапно понял, что ненароком попал в яблочко.
Морды у бискайских хунтерос вытянулись, а их выражение вполне соответствовало бы тому случаю, если бы я их угостил уксусом, а не великолепным анжуйским вином. Думаю, они меня и в случае с разменной медью хотели конкретно обсчитать, не говоря уже о тех деньгах, которые с них выбил в прошлый раз неистовый арагонский король. Это если не считать самой попытки совсем замотать мои коронационные деньги, пользуясь моим незнанием в этом вопросе. Они, конечно, не налог, даже не обязательны к выплате мне, но эти деньги - тот жест доброй воли, который давно вошел в традицию, как показатель лояльности короне. Надо же… Я про Фердинанда брякнул, потому что сам не знал, сколько они ему в прошлый раз в мешки серебра насыпали. Просто впросак попадать не хотелось, а оказалось - точно в цель! Это они неплохо ко мне зашли. Каждый раз бы так заходили.
- Микал, плохой из тебя Ганимед. Видишь, кубки моих гостей пустые. Непорядок, - высказал я валету свое неудовольствие.
Пока Микал выполнял мой приказ, я нахваливал вино:
- Это лоза из шато Боже, что в Анжу. Сорт каберне-фран с небольшой добавкой винограда сорта мерло. Срок выдержки вина в бочках - шесть лет. Напиток богов, как его назвал барон де Меридор, взрастивший эту лозу специально для покойного неаполитанского рея.
Понты типа "знай наших"! И проникнитесь… не только тем обстоятельством, С КЕМ вино пьете, но и ЧТО пьете. Я уже из беседы с епископом понял, что все в Европе пьют только местное вино. Разве что перепадет какой-либо транзит в Англию, но на этот остров никакого изыска пока не возят - британские алконавты выхлещут все, что им ни завези, они в тонких винах не разбираются. Лишь бы тисовая палка была в придачу к каждой бочке.
- Это все у вас про мои приготовления к войне?
- Нет, сир, не все… Действительно прекрасное вино, - подхалимски похвалил напиток хунтеро из Иру-на. - Наши корабли - в вашем распоряжении для перевозки войск и припасов. Надо будет - мы вооружим корабли для боевых действий, но не подпустим врага к нашим портам.
- Но это вы и так обязаны будете сделать. По фуэро. Это ведь в ваших же интересах, - кинул я им неоспоримый аргумент. - Так что где флот и где медные деньги? Веши несовместимые. Флот не занимается торговлей бакалеей и зеленью.
- Рыбаки страдают, сир. Была бы мелкая монета, то они могли бы после того как оптом расторгуются с хозяевами харчевен и коптилен, продать и остаток улова беднякам в розницу. А чеканить монету меньше мараведи не получается просто физически. Мы пробовали.
Рыбаки - это серьезно. Это почти четверть экономики тут. Мокрое серебро, как тут рыбу кличут.