Они, пошатываясь, шли по тропинке. Два раза Вэл оступался и почти терял равновесие. Рики несла свою часть Джимса несколько увереннее. Она даже положила Джимсу на ноги захваченную в хижине подушку. Девушка заявила, что подушка в лодке будет необходима. Вэл вдруг почувствовал, что боль и слабость куда–то отступили и идёт он довольно резво. Наверное, открылось второе дыхание, решил он. Правда, и со вторым дыханием всё равно приходилось уговаривать себя пройти ещё десять шагов, дотянуть до того дерева, дошагать до следующей кочки. Но продвигаться всё–таки было легче.
Наконец они выбрались на берег и погрузили Джимса в лодку. Конечно, любой охотник сделал бы то же самое в десять раз быстрее. Но Вэл в тот момент удивлялся даже тому, что он и Рики сумели дотащить Джимса и погрузиться в лодку. Напряжение отпустило их, только когда Рики разместила Джимса на дне лодки с максимальным по её разумению комфортом. Что заключалось в необходимости держать голову Джимса у себя на коленях.
- Заводи мотор, Вэл, - скомандовала она.
Он добрался до мотора, включил зажигание и вспомнил, что оставил каноэ на берегу, не привязав его к моторке. Но было уже поздно, мотор зафыркал и лодка отчалила от берега.
- Как ты думаешь, Вэл, насколько серьёзные раны получил Джимс?
Вэл старался не отвлекаться от ведения лодки. На это и без того уходили все силы.
- Не знаю. Позовём доктора. Тогда он не заставит ждать… я имею в виду, Джимс не заставит себя ждать с выздоровлением.
Однако про себя Вэл подумал, что всё может обернуться гораздо серьёзнее. Травмы головы порой бывают незначительными только с виду.
Только когда они выплыли из притока в большую реку, Джимс пришёл в себя. Он оглядел Вэла и Рики:
- Что мы…
Вэл рискнул улыбнуться разбитыми губами. Было больно:
- Мы выиграли войну благодаря храбрости Рики. Теперь мы возвращаемся домой.
Джимс рванулся, пытаясь сесть и выкрикнул:
- Нет!
- Да! - мягко ответил Вэл, в то время как Рики уложила Джимса обратно. - Ты едешь с нами, потому что тебе нужна помощь.
- Я не поеду в больницу! - его глаза впились в глаза Вэла.
- Конечно, не поедешь, - заверила его Рики. - Ты побудешь у нас, мы отведём тебе комнату для гостей. И прошу тебя, не волнуйся. Мы скоро доберёмся домой.
- Я не поеду!
- Но ты уже едешь, - увещевала его Рики. - Или Вэл должен бросить управление и держать тебя, чтобы ты не сопротивлялся?
Глаза Джимса перебегали с Вэла на Рики и обратно. Он снова выдохнул:
- Нет, не хочу к вам в дом!
- Да почему же?
- Это неприлично.
- Глупости! - засмеялась Рики. Но Вэл уже понял причину упрямства Джимса.
- Это из–за того, что ты воспользовался потайным ходом к нам в дом?
Джимс побледнел и еле слышно прошептал, закрыв глаза:
- Да.
- Потом объяснишь, - поспешил успокоить его Вэл.
- Я искал одну вещь…
- Значит, я тебя принял за привидение без лица?
Пытаясь кивнуть, Джимс сморщился от боли.
- А зачем тебе понадобилось пугать Вэла? - спросила Рики. - Или ты почему–то не хочешь, чтобы мы жили в этом доме?
- Нет, я искал…
- Что именно?
- Не знаю, - прошептал Джимс, не открывая глаз. Вэл сделал Рики знак, чтобы та замолчала.
- Эге–гей! - на берегу показались Руперт и Сэм. Вэл уже выруливал к пристани возле усадьбы.
Руперт раздражённо напустился на прибывших:
- Что случилось, Вэл? Вы что, попали в очередную катастрофу?
- Нет, на нас напали, - ответил Вэл. - Есть пострадавший. Вот он, в лодке.
Сэм подбежал к пришвартованной лодке и помог вынести на берег Джимса. Тот снова потерял сознание.
- Надо пригласить доктора, - сказал Вэл, - У него может быть сотрясение мозга от удара в голову.
Но Руперт не побежал за врачом, а принялся вместе с Сэмом переносить Джимса по берегу повыше. Вэл был благодарен брату за участие, потому что самого Вэла тоже уже можно было класть на носилки и нести, так он устал. Он опустился на сиденье в лодке и безучастно смотрел, как другие суетятся. Джимса уже вынесли на берег и Сэм, взяв юношу на руки, понёс его к дому, словно у него на руках был маленький ребёнок. Рики торопливо убежала вперёд, чтобы предупредить Люси. Руперт в это время давал Сэму–два чёткие инструкции как добраться до доктора ЛеФрода. Сэм–два рвался поскорее выполнять указания и Руперту приходилось держать его за ворот рубахи, чтобы заставить выслушать до конца. Скорее всего у доктора ЛеФрода дневной обход и найти его можно на сахарной мельнице, где один из рабочих повредил руку. Сестричка Сэма–два, отвечал тот, видела доктора на пути к мельнице минут десять, а то и полчаса назад.
Вэл наблюдал происходящее как сквозь сон. Впрочем, беспокоиться было не о чём: Руперт взял бразды правления в свои надёжные руки. Значит, можно и расслабиться.
Руперт повернулся к брату:
- Что ты застрял там, Вэл? Тебе плохо?
- Нет, просто устал.
Руперт спрыгнул в лодку и помог ему встать. Вэла шатало.
- Сможешь дойти до дому? - участливо спросил Руперт.
- Смогу. Только подай мне руку, чтобы я выбрался из лодки.
Садовая дорожка показалась Вэлу длиной в несколько миль. Если бы не поддерживающие руки брата, Вэл улёгся бы прямо на берегу и ни за что не стал бы ковылять до дома.
Но он всё–таки добрался до дивана в Длинном Зале и повалился на мягкие подушки. А немного спустя Вэл уже пришёл в себя настолько, что смог рассказать Руперту о случившемся. Но в эту минуту прибыл доктор ЛеФрод, влетевший в дом с твёрдой уверенностью - это Сэм–два так напугал доктора своим рассказом - что половина семьи убита неизвестно кем. Толстый коротышка ЛеФрод первым делом бросился к Вэлу и успокоился только тогда, когда юноша сел на диван и даже встал перед доктором. Решив, что Вэл будет жить, ЛеФрод поспешил наверх по лестнице, где его поджидала Рики, готовая провести доктора до комнаты пациента.
Вэла оставили в прописанном доктором покое. Даже Сэм–два удалился наверх, чтобы послушать, что с Джим–сом. Откинувшись на подушки, Вэл раздумывал, где сейчас давешние враги и что ещё они могут замыслить. А главное, зачем им понадобилось узнавать у Джимса ход в дом. Рики не так давно верно сказала, что Рэйлстоуны - загадка для многих, и что усадьба - это клубок тайн без единой ниточки. И распутать этот клубок пытаются всякие проходимцы.
По каменным плитам Зала застучали чьи–то подошвы. Вэл повернулся. Руперт нёс к нему тазик с тёплой водой и полотенце. В другой руке он умудрился прихватить аптечку первой помощи.
- Не мешает заняться твоим внешним видом, - предложил он. - Давай–ка для начала умоемся. Так куда это вас с Джимсом занесло? Под газонокосилку?
Он легонько отёр царапины и ушибы на голове Вэла.
- В один прекрасный момент я и сам подумал, что попал под газонокосилку, - отозвался Вэл. - На самом деле мы всего только поболтали с двумя джентльменами, которые проявляют нездоровый интерес к нашему дому.
Вэл зашипел от боли, когда Руперт провёл по ссадинам тампоном с йодом.
- Эти молодчики разузнали, что Джимсу известно нечто о нашем доме, и они пытались заставить его выдать этот секрет. Но ничего не добились.
- Благодаря тебе, разумеется? - Руперт оглядел лицо брата и покачал головой. Вэлу было трудно говорить, каждое движение причиняло боль.
- Отчасти благодаря мне, но в основном помогла Рики. Она… Она устроила небольшую диверсию, и мы с Джимсом оказались вне интересов тех двух молодчиков. А я, увы, плохо разбираюсь в хуках, клинчах и ударах ниже пояса.
- Так вам пришлось драться?
- Ну, не слишком долго. Больше валялись в грязи. Но если я не сломал боссу руку, то я уж не знаю, кто в этом виноват. Что успел Джимс сотворить с Рэдом, тоже судить не берусь. Но тот убегал явно не в лучшей форме. Послушай, Руперт, тебе очень надо меня щупать? - возмутился Вэл, когда Руперт пробежался.чуткими пальцами по бокам и груди брата на предмет сломанных рёбер и костей.
- Я только смотрю, нет ли переломов.
- Ты не увидишь больше того, что я сам чувствую! - Вэл оттолкнул его руку.
Руперт поднялся.
- Пойдём.
- Куда ещё?
- В ванную, а затем в постель. До завтра ты никуда не должен вставать. И я попросил ЛеФрода осмотреть тебя повнимательнее.
Вэл запротестовал:
- Ни за что! Я не ребёнок!
- Я и не собирался нести тебя на руках, - усмехнулся Руперт.
Вэл медленно поднялся. Спорить с Рупертом всё равно бесполезно. Можно только выполнять намеченную старшим братом программу. И уже через полчаса Вэл, завёрнутый в белоснежные простыни постели, разглядывал потолок. Вот две большие трещины слились в одну и стали неразличимы. Вэл уснул.
- Он всё ещё спит, - донеслось откуда–то сбоку.
- Это лучшее, что ему может понадобиться.
- У него нет серьёзных повреждений?
- Нет, слишком много ушибов, но это скоро пройдёт.
Вэл открыл глаза. Смеркалось. Последние лучи солнца ложились на кровать красными полосами. Возле окна стоял Руперт. А Рики несла к постели поднос с блюдами. От расставленных на подносе тарелок замечательно пахло.
- Всем привет! - Вэл попытался сесть и сморщился от боли. - А какой сегодня день?
- Пока что по–прежнему вторник.
- Какой долгий день. А как себя чувствует Джимс?
- Он ведёт себя хорошо. Руперт напугал его тем, что надо лежать, и Джимс теперь останется в постели на несколько дней. Доктор говорит, что по крайней мере пару дней парню надо побыть в покое. Но Джимс всё время рвётся на болото. Туда же рвётся Руперт. И я целый день провела, разрываясь между этими двумя: одного надо удержать в постели, а другого от похода на болото.
Руперт присел на краешек кровати.
- Вэл, ты сможешь узнать Рэда и босса, если снова встретишь их?
- Конечно.
- Тогда, возможно, ты сможешь узнать их по фотографиям. Рики пересказала мне всё, что вы услышали возле хижины Джимса. Я не знаю, зачем этим жуликам нужен тайный ход в дом, но этого вполне достаточно, чтобы связаться с ЛеФлером. Завтра он прибудет сюда. Нам предстоит небольшая работа.
- Да? Мне становится жаль этих жуликов, - ответил Вэл. - Теперь–то уж им точно не поздоровится.
- Им не поздоровится, - согласился Руперт. - Ну, а ты как, достаточно выздоровел, чтобы поужинать?
- Едва ты мне напомнил об ужине, и я понял, что голоден как волк. Так где ужин?
- Уже полчаса как поджидает тебя. Вот, на подносе, - ответила Рики.
Вэл вылез из постели со словами:
- Нет, Рики, не тащи поднос в постель. Я ещё не до такой степени инвалид.
Вопросительно взглянув на Руперта, Рики покинула комнату, захватив с собой поднос. Трясущимися руками Вэл взялся за рубашку и принялся натягивать её. Руперт молчал. Вэл обнаружил, что общая боль прошла и теперь он может двигаться без ощущения, будто каждый мускул завязан узлом.
- Позволено ли мне навестить Джимса? - спросил Вэл, когда братья шли по коридору. Руперт кивнул и указал подбородком на дверь в другом конце прохода.
- Он там. Но упрямый парень, честное слово. Порой напоминает поведением тебя, Вэл. Если его почистить от синяков и царапин, вы станете похожи и внешне. К Рики он вполне благожелателен, зато когда появляюсь я, он ведёт себя так, будто к нему явился китайский палач и сейчас его начнут резать на куски, - Руперта это сравнение явно раздражало.
- Может быть, он просто боится тебя?
- За что? - изумился старший Рэйлстоун.
- Ну, ты иногда любишь покомандовать, - предположил Вэл. Если Рики ничего не рассказала Руперту о том, что знает Джимс, и о том, что он бывал в Пиратском Логове, то ему, Вэлу, следует и подавно молчать.
Руперт между тем возмутился:
- За кого вы меня держите, в конце концов! Я люблю покомандовать! Попробуй сам договориться с этой дикой болотной кошкой! Впрочем, я начинаю думать, что вы - два сапога - пара, - он резко повернулся и вышел в Длинный Зал.
Вэл открыл дверь спальни. Солнце уже почти ушло и по углам комнаты поднималась темнота. Но кровать ещё была освещена льющимся из окон сумеречным светом. Вэл доковылял до кровати.
- Привет!
Смуглое лицо, утопленное в подушки, не изменило своего дремотного выражения. Вэл продолжил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Получше. В общем, я в порядке, но они не хотят отпускать меня отсюда.
- Я слышал, что доктор рекомендовал постельный режим ещё дня на два.
Наверное, потому, что кровать была просто громадной, Джимс казался маленьким и измождённым. А может быть, он выглядел таким потому, что его вечная заносчивость куда–то исчезла, отчего он стал менее независимым. Как будто Джимса несколько сократили в объёме и амбициях.
- Что он об этом думает? - прозвучало в тишине.
- Кто?
- Твой брат.
- Руперт? Он только рад тому, что ты у нас погостишь.
- Разве ему не сказали про меня?
- Нет.
- Скажи! - приказал Джимс. - Иначе я не должен оставаться здесь. Это неприлично.
Вэлу ничего не оставалось как согласиться с такой формулировкой правил приличия и гостеприимства.
- Хорошо, я скажу ему. Но скажи прежде мне, что ты искал здесь, Джимс? Сокровища времён Гражданской войны? Скажи, мне всё равно придётся пересказывать это Руперту.
- Нет, - покачал головой Джимс. Он вновь нахмурился. - Нет, зачем мне сокровище! Я не знаю, что искал здесь. Но мой дедушка говорил…
- Вэл, ужин разогрет! - это Руперт кричал из Большого Зала. Вэл повернулся, чтобы уйти.
- Я скоро вернусь.
Джимс указал в сторону двери:
- Ты скажешь ему?
- Скажу после ужина, обещаю.
Джимс расслабленно вздохнул и зарылся поглубже в подушки:
- Я буду ждать.
Глава 13
В такую ночь как эта…
День выдался серым и промозглым. С неба сыпалась мелкая влажная пыль дождя и в Длинном Зале казалось, будто сами стены излучают холод. Руперт разжёг камин, однако никто из членов семьи не стал бы утверждать, что потеплело. Огонь в камине завораживающе плясал и отбрасывал причудливые тени вокруг. Но тепла не давал.
- Вэл?
Он поспешно спрятал под подушку свой блокнот. Почему–то в этот миг Вэл почувствовал себя уличённым в недозволенном. Вошедшая Чарити была мокра как мышь. Из–под промокшего капюшона выбивались золотые колечки волос, по которым, как по весенним сосулькам, стекали вниз крупные капли.
- Да, Чарити! Не думайте, что сможете согреться у этого огня. Мы все очень хотим, чтобы он грел, но он всего лишь замечательно выглядит, - Вэл пнул ногой решётку камина. - Кажется, единственная польза от него - возможность любоваться.
Чарити сняла капюшон.
- Что это за история, в которую впутались вы с Джим–сом?
- А! Обычная история. К Джимсу зашли гости, которые забыли правила приличия. Тогда неожиданно вмешались я и Рики, в результате вся вечеринка закончилась не так, как предполагалось.
- Ты имеешь в виду синяк под глазом? Он для тебя - неожиданность? Ну хорошо, а за что Джимс заработал свой синяк?
Вэл тщательно занялся стряхиванием капель с принятого у Чарити плаща.
- Не лучше ли спросить у самого Джимса?
- Но я уже спрашиваю тебя. Вчера вечером ко мне заходил Руперт и весьма туманно интересовался, что за человек Джимс. А когда я поинтересовалась насчёт вашего совместного сражения на болотах, Руперт отделался ничего не значащими фразами.
- Руперт бывает ужасающе некоммуникабельным, - поспешил успокоить гостью Вэл. - А история действительно проста. Джимсу известен потайной ход в наш дом. Вдобавок дедушка Джимса как–то завещал ему, давным–давно, найти счастье, которое, по мнению дедушки, спрятано где–то в нашем доме. Что это за счастье и как оно выглядит, дедушка, к сожалению, не удосужился растолковать. Но зато внучек ночами прилежно бродил по нашим коридорам, ища то, сам не знает, что.
По–моему, в том, что говорит Джимс, концы с концами не сходятся, но почему–то я верю ему. Джимс знает только тайный вход, через который можно проникнуть в дом. А потайных ходов внутри дома он не знает. Он сейчас лежит. Рики с Люси чётко выполняют инструкции доктора по удержанию Джимса в постели. Они носятся с ним так, будто охраняют сокровища короны.
Чарити присела на диван.
- Понятно. А между прочим, известно ли тебе, что с таким лицом ты не сможешь мне больше позировать?
Вэл коснулся царапин на щеках:
- Но ведь они - лишь на время.
- Надеюсь. Однако, судя по виду, вы устроили хорошенькую катавасию.
- Да, это были показательные выступления, - Вэл насмешливо хмыкнул. - Но мы наверняка пропали бы, если бы не ложная тревога, поднятая Рики. Руперт рассказывал об этом?
- В те редкие секунды, когда удаётся заставить его заговорить. Он всегда такой молчаливый?
- Только в последнее время. А раньше, - Вэл посерьёзнел, - мы все были другими. Знаешь, Чарити, величайшая несправедливость - заставлять членов семьи жить врозь. Один там, другая - здесь, третий - вообще неизвестно где. Когда умер наш отец, мне было одиннадцать лет, Рики - девять. Её отослали к тётушке Роджерс, потому что взявший меня на воспитание дядюшка Флеминг не любил девочек.
- А Руперт?
- Он уже считался взрослым. Решено было, что он сам сумеет устроить собственную жизнь. Мы изредка получали от него то письмо, то открытку. Наших денег хватало для того, чтобы мы учились в престижных школах и прилично одевались. После раздела мы с Рики воссоединились только спустя два года. Нельзя же считать семейными сборами короткие встречи по выходным дням.
Это произошло, когда умер дядюшка Флеминг и я тоже отправился к тётушке Роджерс. Она, в свою очередь, не любила мальчиков, - горькая складочка пролегла возле рта Вэла, но он продолжил. - Тогда, в сентябре того же года я поступил в военную академию. Почему–то тётушка считала, что дисциплина выбьет из меня дурь. А Рики отдали учиться в школу некоей Мисс–из–Гудзона. В то время Руперт был в Китае, я получил от него открытку. Он писал, что собирается пройти с какой–то экспедицией по Гоби.
На рождественские каникулы Рики заезжала ко мне в Академию. Потом тётка взяла её в Европу, и Рики год проучилась в Швейцарии. На летние каникулы меня посылали на сборы в военный лагерь, затем я возвращался в Академию. К очередному Рождеству Рики прислала мне в подарок несколько резных безделушек. Их доставили несколькими днями позже Рождества. Порой дети чувствуют и понимают гораздо больше, чем кажется. Когда тётушка Роджерс решила оставить Рики в Швейцарии ещё на год, чтобы та проучилась подольше, я получил письмо со следами слёз. В том году ко мне в академии приклеили ярлык "трудного парня".
Вэл невидящим взглядом уставился в камин. Помолчав, он снова заговорил: