Посасывая купленный мне леденец, я обозревала раскинувшееся передо мной людское море и пыталась отгадать, кто что продает или покупает… Получалось редко. Вернее, практически никогда: мало того что ассортимент товаров, имеющих здесь спрос, был мне незнаком, так я и представить себе не могла, что, скажем, здоровенный, совершенно бандитского вида мужик будет покупать не оружие, а какие-то дурацкие семена! Или что девушка лет семнадцати, с пеной у рта торгующаяся с усатым коротышкой, пытается купить у него не моток пряжи, а гвозди! Но, несмотря на эти мелкие разочарования, мне было интересно… А когда Олег остановился около небольшого прилавка, не имеющего даже хотя бы небольшого навеса, и аккуратно спустил меня на землю, я наконец поняла причину его прихода сюда: на деревянном столике, широко расставив мощные когтистые лапы, гордо стоял ЗВЕРЬ! Пусть от силы месяцев полутора от роду, но упрямый, злобный и бесконечно уверенный в своей силе и правоте! Олежка присел перед ним на корточки, протянул ему палец и с выражением совершенно детского интереса на лице наблюдал, как пес игнорирует любые попытки вывести его из состояния безмятежного спокойствия… Но стоило пальцу проявить капельку неуважения – попытаться почесать его пузо, как молниеносный лязг зубов возвестил о его недовольстве!
– Сколько? – тут же поинтересовался у продавца Олег, видимо, удовлетворенный результатом осмотра…
– Это щенок древней бойцовой породы, которая выведена… – начал было продавец, но, наткнувшись на насмешливый взгляд, видимо, разбирающегося в породах бойцовых пород собак Олежки, тут же сник и коротко буркнул: – Двадцать золотых!
– Ого?! – удивился какой-то молодой белобрысый парень в засаленной, когда-то бывшей бежевой рубахе, отиравшийся рядом с нами с тех пор, как мы остановились у прилавка – Не многовато ли?
– Он стоит того! – хмыкнул Олег и, не торгуясь, отсчитал из нагрудного кармана так выделяющейся в толпе довольно стандартно одетых людей камуфляжной куртки. – Лет эдак семь-восемь назад их нельзя было купить и за тридцать монет!
– Вы правы, господин! – с уважением покосившись на богатого покупателя, подтвердил продавец. – Раньше им знали цену… Да и сейчас знают, наверное… Только тем, кому они действительно нужны, они давно не по карману…
Отправив грозно рычащего малыша в специально приготовленную для его переноски корзину, весьма довольный результатом торгового дня дядька протянул ее нам и мгновенно исчез за соседним павильоном, видимо, боясь, что мы передумаем… Но сияющий Олег, снова закинув меня на плечи, с корзинкой наперевес двинулся в сторону виднеющихся вдалеке городских стен…
Белобрысый парниша, как оказалось, отирался рядом с нами не просто так: стоило нам покинуть пределы города и углубиться в отстоящий от него метров на триста лес, как мы оказались окружены небольшой, но очень, на мой взгляд, неслабо вооруженной бандой из шести здоровенных мордоворотов… Идущая рядом с Олегом и на ходу пытающаяся заигрывать со щенком, я увидела харю ближайшего из них только тогда, когда уткнулась носом в предупреждающе выставленную руку моего защитника…
– Слышь, оглобля! – картинно поигрывая устрашающего вида саблей, обратился к Олегу мужичок в красной рубахе, рваных брюках и стоптанных до безобразия сапогах, вынырнувший из кустов самым последним из всех его соратников. – Ты аккуратненько рубашонку-то сними и положи вот под этот кустик, понятно? Туда же можешь и девочку свою пристроить… И собаку!!! – взвизгнул белобрысый, видимо, впечатленный отданной за щенка суммой…
– И пса! – подтвердил весьма довольный собой мужичок. – Короче, раздевайся и вали отсюда, пока цел, понятно?
– А если нет? – неприятно усмехнулся Олег, чуть склонив голову набок и буквально на пять сантиметров сместившись в сторону от меня…
– Тогда, боюсь, шкурку мы тебе попортим! – неизвестно чему обрадовавшись, заржал потерявший половину зубов в какой-нибудь кабацкой драке ублюдочного вида громила справа от меня. – И головушку твою бестолковую – тоже!!!
– И чего это вам спокойно не живется? – поинтересовался Олежка, скрестив руки на груди, чтобы они оказались рядом с потайными ножнами для метательных ножей…
Я тут же напряглась, вспомнив данные им мне когда-то именно на случай неожиданного нападения инструкции.
– Да как тебе сказать, бестолочь? – Криво улыбаясь, громила пару раз крутанул перед собой высоченный боевой шест и сделал шаг вперед. – Все равно ведь не поймешь!
– Да, пожалуй! – хмыкнул Коренев и исчез. То есть не совсем исчез, а метнулся куда-то в сторону и вниз, будто распластавшись в прыжке… Один из бандитов, стоявший ближе всего ко мне, вдруг схватился руками за горло, пытаясь вытащить оттуда брошенный нож, и медленно, как в кино, осел на землю… В два диких скачка оказавшись около ближайшего дерева и прижавшись к его стволу спиной, я выхватила из ножен свой небольшой меч и, сжав полуторную рукоять, приготовилась отражать возможную атаку, в то же время пытаясь понять, куда девался второй брошенный Олегом нож…
А на тропе вовсю кипел бой: уже только трое, несколько деморализованных потерей сразу трех соратников, грабителей бестолково пытались хоть чем-нибудь задеть мечущегося между ними Коренева. Без толку: два его меча слились в один блестящий щит, постоянно меняющий направление и плоскость вращения, и сильно напоминали взбесившийся вентилятор… Глядя, как неудачно рванувший в атаку громила разом потерял перерубленный надвое шест и правую кисть, я вдруг ясно поняла, что эти уроды – ему не соперники. И тут же расслабилась: пропеллер уже дорубал последнего бандита, оказавшегося белобрысым наводчиком, и, распавшись надвое, и через мгновение оказался в заплечных ножнах…
– Испугалась? – Олежка, как обычно, выглядел совершенно свежим, и лишь в глубине его глаз я заметила толику беспокойства и страха.
– Неа! – Я отрицательно покрутила головой и, тоже убрав оказавшийся бесполезным меч, чмокнула подошедшего парня в нос. – Ты знаешь, я, как мне кажется, начинаю потихоньку привыкать к вашему безумному миру! А ты испугался? – ухмыльнувшись, в свою очередь поинтересовалась я. – И куда ты кинул второй нож? Промахнулся?
Коренев по-мальчишечьи надулся, схватил меня за руку и поволок через кусты в ему одному известном направлении. Впрочем, шли мы недолго: метрах в двадцати от места засады под кряжистым деревом, чем-то похожим на наш дуб, валялся еще один бандит. С ножом в глазнице и с обломком лука в левой руке.
– Я их почувствовал давно! – гордо заявил он, расправив плечи и сверху вниз глядя на меня. – Просто надеялся, что они передумают… Боялся тебя испугать еще раз…
– Я тогда не понимала, любимый! – прижавшись щекой к такой надежной руке, виновато пробормотала я и, нехотя оторвавшись от мускулистого, здоровенного "мечевого" предплечья, посмотрела ему в глаза. – У вас иначе нельзя… Пожалуй, частенько и у нас тоже… – на миг задумавшись, добавила я… – В общем, теперь я уже не та кисейная барышня, какой была раньше!
– Слава Создателю! – Коренев развернул меня к тропе, легонько шлепнул по попе, придавая начальное ускорение, и, стараясь, чтобы я не видела, вырвав нож из тела бандита, на ходу протирая, сунул его на место…
…Оказавшись в деревне, мы, скинув с себя пропыленную одежду, быстренько сполоснулись холодной водой в избушке на курьих ножках и тут же рванули на поиски Беаты…
Найти ее оказалось довольно легко: ее звонкий, высокий голос был слышен издалека: девушка развлекалась тем, что доводила до белого каления моих ухажеров, видимо, сникших в мое отсутствие и ставших легкой жертвой ехидной сестры Олега.
– Ну, бездельники? И как же вы сможете завоевать ее сердце, если вы меч толком удержать не можете? Что значит "выбила"? А клешни вам ваши на что? Ах слабенькие? Значит, вам не хватает тренировки! Что ж, вы бы, чем слоняться без дела по полдня, наблюдая, как бедная девушка пытается облегчить нам жизнь всякими заморскими штучками, лучше бы висели по деревьям, как груши… И вам дело, и нам польза: хоть ворон с полей отгоните…
– Кажется, Хвостик оттаивает! – внимательно прислушиваясь к монологу сестры, усмехнулся Олег. – Здорово… А то я первые дни не мог из нее пары связных предложений вытрясти…
– Еще пару неделек, и все будет в порядке! – подтвердила я, общающаяся с Беатой гораздо больше ее вечно чем-то занятого братца.
Тем временем мы оказались на поляне, освещенной здоровенным костром, в неверном свете которого Жало преподавала воинскую науку и без того вымотанным Мерионом и Самиром ребятишкам… Увидев нас, она с лязгом отправила оба своих клинка в ножны и, с ехидной ухмылкой отдав ученичкам воинский салют, неторопливо направилась нам навстречу…
– Хвостик, лови! – внезапно выдохнул Олег, и корзинка со щенком взвилась в воздух. Стремительно рванувшись вперед, девушка легко подхватила почти зависшую в верхней точке траектории плетеную емкость и, заглянув внутрь, вдруг села на землю и горько разрыдалась… Слезы лились из ее глаз нескончаемым потоком, срываясь с острого подбородка на грудь, промывая искрящиеся дорожки на покрытом пылью лице… Ошеломленно замерший на месте Олег не знал, куда деваться… Шпана мгновенно пропала с поляны, оставив взрослым самим разбираться с происходящим – попадать под горячую руку Ольгерда они не имели ни малейшего желания… Заметив, что рыдания Беаты понемногу стихают, я присела рядом с ней и, поглаживая ее, уже немного отросшие за время пребывания в деревне волосы ладонью, понесла какую-то успокаивающую белиберду… Постепенно расслабляющаяся девушка, не отрывая взгляда от мрачно уставившегося на нас щенка, до крови кусала губы, стараясь приглушить горькие воспоминания о единственном друге, отдавшем за нее жизнь на Арене…
– …Беаточка, миленькая, ну посмотри, какой он славный! – в очередной, наверное сотый раз пробормотала я и неожиданно для себя подняла безвольно лежащую на бедре руку Беаты и положила ее на загривок немного успокоившегося щенка… И тут произошло чудо: вместо того чтобы отдернуть руку от мгновенно рванувшихся к ее пальцам зубов, она со счастливой улыбкой на лице принялась наблюдать за тем, как маленький злобный демон грызет ее руку!
– Тебе же больно! – испугалась я. – Рука вся в крови!
– Спасибо! – не отводя взгляда от беснующегося зверя, прошептала она и, наконец высвободив пальцы из его пасти, добавила: – Я назову его Хмурым!
– Слава Создателю! – облегченно вздохнул Олег, усаживаясь рядом с нами и обнимая тут же припавшую щекой к его плечу сестру…
С этого момента жизнь в деревне превратилась в ад: маленький, но безумно деловой исследователь носился по каким-то одному ему известным делам днем и ночью, уволакивая все, что считал нужным, к нашему дому, где, кроме нас с Олегом, в соседней комнате жила его хозяйка. Практически каждое утро возле нашего крыльца выстраивалась очередь тех, кому не повезло ночью: отдавая очередной сапог из сыромятной кожи, изрядно пожеванный Хмурым, или тушку придушенной насмерть курицы, я каждый раз краснела до корней волос, пытаясь списать происшествие на молодость и глупость бойцового пса… Но это мало помогало: до тех пор, пока Беата не взялась за его воспитание всерьез, он успел до смерти замучить все небольшое население, включая нескольких дворняжек и всех свиней, овец и коз… Покрытые свежими шрамами от его острых, как иглы, зубов, затюканные животные старались забиться куда-нибудь подальше, стоило Хмурому появиться в пределах их видимости… Даже здоровенные хряки, не боящиеся никого и ничего, после нескольких попыток дать отпор растущему на глазах нахалу, поняли, что лучше его не злить, и стали прятаться вместе со всеми…
Тогда, расстроенный отсутствием всякого сопротивления со стороны домашней живности, щенок начал исследовать окрестный лес… Пару раз притащив оттуда сначала птенцов, выпавших из гнезда, а потом пару зайчат, он был удостоен похвалы своей хозяйки, после чего понял, что охота – дело его жизни… И занялся ею со всем возможным пылом!
Однако его лафа длилась не долго: где-то через месяц он имел глупость что-то стырить у самого Деда, на чем крупно погорел – не понимающий безделья Мерион живо устроил ему сладкую жизнь. Теперь как минимум часов по пять в день Беата вместе со своим воспитанником отрабатывала сначала простые команды, а потом и приемы взаимодействия с бойцовым псом в бою. Я и не представляла, что такое может быть в принципе, но оказалось, что Марк Иванович, как я иногда его еще называла, специалист и в этой, на мой взгляд, смежной с боевыми искусствами области.
Мне доставалось не меньше, чем Хмурому: до вечерних посиделок я доживала далеко не каждый день. Замученная тренировками, болями в нещадно нагружаемых мышцах и совершенно нереальными для рафинированной городской жительницы нагрузками, я только иногда урывала время для очередного показа модных причесок или матча в водное поло с импровизированным мячом в маленькой запруде на ручье… Не было сил…
И вообще, чем меньше времени оставалось до очередного Прихода Тьмы, тем более раздражительными становились и Олег, и Дед, и Самир, и даже Олеговы сослуживцы, тоже вкалывающие до седьмого пота… Олег не мог придумать ничего такого, что могло бы прекратить постоянные Приходы навсегда, Мерион считал, что нас слишком мало, чтобы биться почти весь световой день с прущими через портал Тварями, а тут еще Орден со своим желанием встретить "дорогих гостей хлебом-солью"… Короче говоря, напряжение сгущалось каждый день…
Единственной радостью служил тот факт, что, по слухам, циркулирующим по Аниору, смерть Императора породила множество проблем как в столице Империи, так и на ее окраинах: несколько объявившихся преемников бездетного Императора со страшной силой грызлись за трон, стараясь подтянуть к столице как можно больше преданных им сторонников, при этом не думая о том, что и без того неспокойные провинции остаются без достаточного присмотра… В результате в крепости, запирающей Ущелье Последней Тропы, осталось менее половины штатного гарнизона – чуть больше пяти десятков воинов. Причем большая часть из них была низших уровней посвящения: до желтого пояса дотягивала в лучшем случае треть, а Алых было всего трое, включая коменданта… В общем, справиться с ними было можно, но исключать возможность подхода подкрепления к моменту прихода Тьмы было бы однозначно глупо… Вот ребята и думали, по несколько раз на дню зарываясь с головами в какие-то свои бумаги… Нервируя всех своим отвратным настроением…
ГЛАВА 58
…Идея возникла внезапно, в тот самый момент, когда я тупо пялился в вечернее небо, глядя, как облако, чем-то похожее на статую Юрия Долгорукого, стоящую на Тверской улице в Москве, постепенно теряет свои очертания, превращаясь в подобие огромной белой жабы… В это время в моей голове безостановочно крутились несколько слов страшно прилипчивой песенки: "Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты…". И, чтобы как-то вышибить ее из моей головы, я пытался повторять про себя вызубренные строки Пророчества… Вот тут-то меня и осенило! Мгновенно забыв и о песне, и о тоненьком кожаном ремне от ножен, который я, оказывается, в задумчивости жевал, я чуть не потерял челюсть, вскочив с места и попытавшись рвануть ко все еще тренирующему молодняк Наставнику: ремень зацепился за деревяшку моего лежака, и нижняя челюсть ощутимо хрустнула… Пнув некстати подвернувшийся под ноги лежак, я, чуть снова не оторвав себе челюсть, выдрал изо рта сбрую и, закинув ножны за плечи, рванул вниз по склону: строчки, набатом звучащие в моем сознании, требовали выхода наружу!
Учитель заметил мое состояние задолго до того, как я выбежал на поляну: хлопком остановив рубящихся на учебных мечах мальчишек, он жестом отпустил их домой и, с интересом уставившись на мое счастливое лицо, нетерпеливо воскликнул:
– Ну что ты там придумал, сынок?
– Наставник! А вам ничего не говорят вот эти строки? – ехидно поинтересовался и процитировал по памяти тот самый интересующий меня кусок:
На торжестве один удар
чьего-то сердца расплывется
почти что в Вечность… Шкуру жар
спасет, но кровь пролить придется,и только третий шаг вперед
таит в себе бросок победы…
…Навечно скроет тайный грот
им Путь, который мнился Светом…
– Неа! – покачал головой Мерион и еще раз, но уже про себя, судя по шевелящимся губам, повторил процитированную мной часть. – Нет, никаких идей, сынок!
– А вот у меня есть одна шальная мысль, Учитель! Ведь с нашей стороны Проход – это просто скала! А в Пророчестве сказано про грот! И мы всегда ждали врага на этой стороне! А что если с их стороны этот самый Проход находится в гроте? Ведь можно было бы попытаться завалить его там? А?
– Так-так, подожди минуточку, мальчик мой! – Мерион подергал себя за дежурный ус и зажмурил глаза видимо, что-то обдумывая.
И мир тогда зальет вода,
морские демоны восстанут,
того, чей взор пугал всегда,
во Тьму огнем с небес утянут…И Черный год замкнется в Век,
не прорастет иное семя,
в крови по горло, человек
низринет с плеч чужое племя…
– Пожалуй, ты прав! Если вода тут не просто аллегория, то там, на той стороне, есть что-то вроде водопада или водоема… А что за чертовы демоны тут упоминаются?
– С этим-то как раз все просто! – буркнул валяющийся рядом на траве раздетый по пояс Щепкин. – Демоны – это же Сема и Гарик! Они бывшие подводные пловцы… На Змеином острове под Одессой служили… Ну до того, как их Кормухин к себе перевел… Так что и мне кажется, что идейка твоя, Коренев, стоит того, чтобы ее серьезно обмозговать… Свистнуть, что ли, Самирыча и ребят?
– Свистни! – согласился Дед. – А еще лучше, попроси Нирра или Леха баньку растопить-Попарим старые кости, заодно и побеседуем! Кто против?
Естественно, таких не оказалось…
…Нейлон поднял тревогу часа за два до рассвета: зеленое Диво еще не скрылось за горизонтом, и свет двух самых крупных звезд этого созвездия напоминал чуть склоненные набок глаза какого-то крупного лесного хищника. Вылетев на крыльцо, я поправил на себе наспех наброшенную со сна перевязь с мечами, зашнуровал левый ботинок – с правым я справился еще в доме – и рванул к избе Самира, маленькая площадка около которой традиционно считалась местом общего сбора. Почти половина боеспособного мужского населения уже была там… Расталкивая на ходу поправляющих на себе доспехи и оружие воинов, я пробился к внимательно слушающему часового Самиру и встал рядом с ним…
– …идут по дальней дороге. Четыре полных десятка. Два из них – конные. Похожи на Черную сотню! И с ними еще две повозки, видимо, с какими-то важными монахами: около них постоянно крутятся воинов по десять! Идут довольно медленно. До крепости доберутся разве что через стражу или полторы… Если поторопимся, то успеем перехватить либо на развилке у Носа, либо у Топкого брода!
– Молодец! – Самир вопросительно посмотрел на бесшумно возникшего возле меня Деда и, видимо, наткнувшись на его недоуменный взгляд, пояснил: – Нивлон был в дальнем дозоре. К крепости идет отряд в четыре полных десятка. Из Алой сотни. Охраняют кого-то важного. Может, их слегка пощипать? Да и впускать в крепость кого-то еще не хотелось бы: во-первых, там и так своих бойцов хватает, а во-вторых, Алых потом оттуда ни за что не выживешь!