Абрахам Мерритт (1884-1943) - крупнейший американский писатель-фантаст. Творчество этого писателя в значительной степени повлияло на развитие англо-американской литературы, и в частности - фэнтези. Настоящим изданием "Северо-Запад" начинает выпуск сочинений А. Мерритта.
Несколько слов о содержании данной книги.
Джон Кентон, преуспевающий житель современной цивилизации, волею волшебства переносится в мир аккадских богов, выясняющих свои запутанные отношения с помощью обычных людей. Угодив в самую гущу интриг, затеянных богами, Джон Кентон становится главным действующим лицом в борьбе добра и зла, света и тьмы, Богини Иштар и Нергала - Повелителя Теней - Бога, правящего в подземном царстве.
Если в "Корабле Иштар" события разворачиваются в древнем мире, подчиняясь воле богов Аккадской мифологии, то в романе "Семь ступеней к Сатане" действие происходит вблизи современного Нью-Йорка, в мистическом подземелье, наполненном лучшими сокровищами со всего света, добытыми обманом, интригами и убийствами. Властвует в подземелье некий монстр, называемый Сатаной. Ему беспрекословно подчиняются самые высокопоставленные люди планеты, которых он коллекционирует, как и драгоценности.
Ученый Джеймс Киркхем разгадывает тайну Сатаны.
Содержание:
ВЗГЛЯД НА ТВОРЧЕСТВО А. МЕРРИТТА 1
КОРАБЛЬ ИШТАР 2
СЕМЬ СТУПЕНЕЙ - К САТАНЕ 43
fantasy
Абрахам МЕРРИТТ
КОРАБЛЬ ИШТАР
ВЗГЛЯД НА ТВОРЧЕСТВО А. МЕРРИТТА
Одно упоминание об Абрахаме Мерритте приводит в трепет любителей фантастики как никакое другое имя, ибо нет сомнений, что произведения Мерритта будут жить, пока жива сама фантастика.
Абрахам Мерритт родился 20 января 1884 г. в Беверли, штат Нью-Джерси. Его родители, как по линии отца, так и по линии матери, были самыми истовыми квакерами, поэтому и дали сыну чисто библейское имя. Учился Мерритт в колледже в Филадельфии, затем в качестве вольнослушателя посещал университет в Пенсильвании. Именно в это время у Мерритта произошел разрыв с семьей, что, скорее всего, послужило причиной внезапного ухода Мерритта в журналистику. Он стал заместителем редактора "American Weekly", воскресного приложения к "Hearst Sunday Papers".
Если говорить об увлечениях Мерритта, то они многочисленны и разнообразны. Это - коллекционирование жуков, ботаника, цветоводство. Мерритт очень любил леса и моря, джунгли и развалины древних городов, оставаясь при этом ярым сторонником посидеть дома у камина, перекинуться в покер, выпить бокал какого-нибудь хорошего вина. Личная неприязнь Мерритта распространялась на шум больших городов и истребление диких животных. Он скептически относился к появлению радио, новой моды и вообще ко всему тому, что можно назвать "жизнью общества потребления", считая, что все это послужило причиной исчезновения жизненных укладов и обычаев так называемых "дикарей", "варваров".
Первая повесть А. Мерритта "Стеклянный дракон" была напечатана 24 ноября 1917 года в "All Story", и продолжение этой повести - "Народ шахты" - в том же году и в том же журнале. Вскоре вслед за этими первыми произведениями появилась знаменитая "Лунная заводь", которая без сомнения навсегда останется классикой в жанре фэнтези.
После публикации в 1919 году следующей повести, "Три берега старой Франции", Мерритт получил множество писем, особенно из Англии, с похвальными отзывами о своем блестящем произведении, где центральной темой стоит проблема жизни после смерти. Авторы писем говорили, что повесть Мерритта дала им новую надежду, что они по-другому взглянули на судьбы своих сыновей, погибших на полях первой мировой войны. Один горячий поклонник предложил даже высечь эту повесть золотыми буквами на скрижалях и отдать на вечное хранение в "Westminster Abbey".
Потом в 1920 году был опубликован "Железный Властелин". Мерритт долго не был удовлетворен написанным. Он переписывал повесть три или четыре раза, и одной из версий этого произведения стал "Железный монстр", увидевший свет в 1927 году в "Science and Invention". Эта повесть, точнее одна из ее версий, была напечатана в России в журнале "Мир приключений" под названием "Живой металл".
В 1923 году вышел в свет "Лик в бездне". Успех этого произведения был настолько шумный, что Мерритт сразу же садится писать продолжение. Новую повесть Мерритт назвал "Корабль Иштар". Однако Боб Дэвис, будущий редактор журнала "Argosy", прочитав первый вариант повести, уговорил Мерритта создать на этом материале полноценный самостоятельный роман. Мерритт дал согласие. Работа над "Кораблем Иштар" заняла у писателя довольно-таки значительное время. Позже Мерритт рассказывал, что сначала написал заключительную часть романа, а после очень удачно приноровился пристраивать к концовке недостающие куски.
"Женщина из леса" - следующая повесть Мерритта. По всей видимости, она была единственной вещью из всего творческого наследия Мерритта, которая не оправдала возлагаемые на нее надежды. Направленная в журнал "Argosy", повесть была отвергнута. Боб Дэвис не усмотрел в ней ни динамичного сюжета, ни захватывающей интриги. Огорченный Мерритт послал повесть в "Weird Tales", где Ф. Райт быстро прибрал ее к рукам. Позже мистер Райт признавался, что это была первая публикация в "Weird Tales", которая печаталась без поправок и сокращений.
1927 год был знаменательным для Мерритта - увидел свет его роман "Семь ступеней к сатане". Сначала его целиком напечатали в "Argosy" и как сериал в "New York Daily Mirror", а затем издали отдельной книжкой. В довершение ко всему роман был экранизирован. О киноверсии своего произведения Мерритт говорил: "Я смотрел картину и плакал. Единственным сходством между книгой и фильмом было название. К тому же фильм на корню подрубил книжную распродажу "Семи ступеней". Ведь те люди, кто посмотрел картину, не получили и десятой доли того заряда чувств и переживаний, которое дает прочтение текста". Нужно заметить, что Мерритт немного слукавил - "Семь ступеней" продавались очень бойко, даже невзирая на широкий прокат фильма.
В 1930 году появилась "Мать-Змея", долгожданное продолжение романа "Лик в Бездне". Оба эти произведения в том же году были изданы под одной обложкой.
В 1932 году в свет выходит роман "Обитатели миража", сначала в журнале "Argosy", а затем и отдельным изданием. В этом же году Мерритт пытается опубликовать как самостоятельное издание роман "Гори, ведьма, пылай!". Однако замыслы автора терпят неудачу. Лишь позлее появляется журнальная версия романа с переработанной концовкой. Эта версия включала в себя гораздо больше элементов из легендарной истории оживших кукол и совсем немного так называемых "научных толкований". Есть мнение, что если бы Мерритт остался верен самому себе, то он должен был завершить свой роман на том моменте, когда кукла убивает мадам Мэндилип, Завершить и... оставить читательское воображение наедине с самим собой.
Сам Абрахам Мерритт своим лучшим произведением называл "Корабль Иштар". Так же ему нравились отдельные главы из "Обитателей миража" и "Гори, ведьма, пылай!". Мерритт мечтал о том, что "Корабль Иштар" можно сделать в виде прекрасной радиопьесы или поставить киноверсию. И почему-то считал, что только немецким режиссерам такая работа под силу. Действительно, много лет спустя германские кинематографисты сделали прекрасную картину по роману "Гори, ведьма, пылай!".
Кстати, в адрес романа "Гори, ведьма, пылай!" было всего больше критических замечаний. Автора обвиняли, будто бы он придумал слишком уж невероятную и нелепую историю. Отвечая на критику, Мерритт ссылался на священную глиняную табличку, найденную в халдейском городе Ур и датированную 850 годом до Р.Х. в период царствования Ассурнасирпала.
Табличка гласит: "И есть у них идолы, так похожие на человека, но воображение мое меркнет перед их сутью. И уносили они мое дыхание, выдергивали мои волосы, раздирали мои одежды, мазями из неведомых трав они натирали мое тело. О, Бог Огня! Рассей их чары! Ибо ведут они меня к смерти моей". Запись на табличке замечательна своим сходством с некоторыми моментами в романе "Гори, ведьма, пылай!".
Что же касается качества издания своих произведений, то Мерритт считал, что Лео Коунри, оформивший обложку "Обитателей миража" и обложку одного из изданий "Лунной заводи" - лучший из всех художников-иллюстраторов.
Мерритт любил читать Гамильтона, Лейнстера и Келлера, но в то же время считал, что фантастика о космических путешествиях (т.е. литература в жанре "science fiction") подлинного будущего не имеет.
Мерритт говорил:
"События, описанные в большинстве фантастических произведений, подходят как к нашей Земле, так и к любой другой планете. Другими словами, даже если перенести героев неведомо куда, в какую-нибудь далекую галактику, хорошей фантастики все равно может не получиться. К примеру, Уэллс. Я думаю, что "Война миров" действительно классная фантастика, чем последовавшие после этого "Первые люди на Луне".
Возвращаясь к роману "Гори, ведьма, пылай!", хотелось бы вспомнить один интересный случай. Мерритт рассказывал, что образ доктора Лоуэлла не совсем вымышленный, такой человек действительно существовал, но подлинное его имя является тайной. Мерритт поведал об одном невероятном происшествии, которое случилось с ним и Лоуэллом.
Известный в Филадельфии книготорговец был найден убитым. Подозрение пало на некоего Поля, который снимал комнату рядом с местом преступления. Этот Поль был самый настоящий гений. Он блестяще окончил несколько престижных европейских университетов и в придачу к этому был еще и гипнотизером. Одним из его коронных номеров было управление женщиной-призраком. Женщина появлялась перед ним неизвестно откуда и наигрывала на виолончели тихую мелодию. Пока велось следствие по делу об убийстве книготорговца, Поль был помещен в клинику под наблюдение доктора Лоуэлла. Однажды Лоуэлл, Мерритт и доктор Спитджер, знаменитый специалист по головному мозгу, посетили Поля, чтобы собственными глазами убедиться в его парапсихических способностях. В палате было темно. Поль начал призывать свою призрачную виолончелистку. И она на несколько секунд появилась перед взорами присутствующих. Палата наполнилась чарующими, таинственными звуками виолончели. И вдруг призрак исчез. Объяснить происшедшее никто не смог.
Однажды Мерритт рассказал еще более невероятную историю:
"Я рыбачил в сорока милях от Порт-Антонио рядом с небольшим островком. Вдруг мне показалось, что весь остров диковинным образом поднялся в воздух. Все пространство вокруг стало вдруг каким-то неестественно прозрачным, выпуклым и. светлым, будто бы я глядел на этот участок моря в супертелескоп. Можно было даже видеть бушевавший в Блю-Монтайн ураган. И в то же время океан наполнился сотнями удивительных радуг, будто бы меня со всех сторон окружали невидимые гигантские призмы, преломляющие свет ярко пылающего солнца. Мысленно я назвал этот потрясающий мираж "enchanted sea" (зачарованное море). Вдруг небо окрасилось в невероятный желтый цвет. На мою шлюпку налетел ураган. Ветер был такой сильный, что даже когда его порывы утихли, мне казалось, что из глубин океана бьют гигантские гейзеры. "Я не спал и не ел тридцать шесть часов подряд, забившись в маленькую каюту шлюпки. Когда же буря закончилась, суденышко находилось почти в трехстах милях от берегов Гаити. Как оно там оказалось, я до сих пор не знаю".
Еще много удивительных историй мог бы рассказать Мерритт. Он даже собирался описать все происшедшее с ним в отдельной книге, желая озаглавить ее "Когда пробуждаются древние боги".
Но будем надеяться, что многие из реально происшедших событий великий писатель включил в свои замечательные произведения.
ЮЛИУС ШВАРЦ
Из книги "Reflections in the Moon Pool" ("Мерцание на Лунной Заводи")
КОРАБЛЬ ИШТАР
ЧАСТЬ 1
1. Появление корабля
Странный, незнакомый аромат струился от камня. Кентону он напомнил легкие прикосновения нежных рук, как будто молящих о чем-то.
Он давно уже ощущал этот запах, неизвестный, ни на что не похожий, он тревожил Кентона, вызывая в сознании какие-то неуловимые образы, обрывки мыслей, которые исчезали еще до того, как разум их улавливал. Кентон ощутил его сразу, как только снял с камня все покровы. Форсит, старый ученый-археолог, нашел этот камень в безбрежных песках, ставших ныне саваном давно исчезнувшего Вавилона.
Кентон еще раз смерил взглядом камень - четыре фута в длину, чуть больше в высоту и немного меньше в ширину. Дымка прошедших столетий подобно невидимому одеянию окутывала его желтоватую поверхность. С одной стороны на камне была надпись - несколько строк древней клинописи; если верить предположениям Форсита, они были выбиты во времена царствования Саргона Аккадского, четыре тысячи лет тому назад. Царапины и трещины покрывали поверхность камня, и от этого полустершиеся знаки были едва заметны.
Кентон наклонился, и струйки аромата, словно десятки щупалец, потянулись к нему, цепляясь, как крошечные пальчики, тоскующие, просящие, молящие о чем-то...
Молящие об освобождении!
Что это вдруг пришло ему в голову?. Кентон поднялся Рядом лежал молоток, он поднял его и в нетерпении ударил по камню.
И камень ответил!
До Кентона донесся слабый шум, становившийся все громче и громче, в котором слышались слабые голоса колоколов, напоминающие отдаленный хрустальный перезвон. Но вот все звуки стихли, и остался только это! высокий, мелодичный перезвон - такой чистый, он доносился к Кентону из глубины бесконечных веков.
Раздался страшный треск, и камень раскололся. В месте разлома вспыхнуло сияние, похожее на блеск розового жемчуга, и волнообразно нахлынул тот же аромат, но в нем больше не было тоски и мольбы.
Кентон ликовал! Праздновал победу!
Внутри камня что-то было. Скрытое от глаз, оно покоилось там со времен Саргона Аккадского четыре тысячи лет.
Хрустальный перезвон раздался вновь. Он зазвучал во всю мощь, затем начал стихать и замер, возвратившись в глубину бесконечного времени, и тогда камень рассыпался распался, превратился в облако сверкающей пыли, которая, кружась, медленно оседала.
Облако парило подобно мерцающей дымке. Оно исчезло, как будто отдернули штору.
Там, где был камень, стоял корабль!
Он качался на волнах, вырезанных из лазурита и увенчанных молочно-пенными гребнями горного хрусталя. Весь корабль светился слабым матово-хрустальным сиянием. Носовая часть его была изогнута подобно турецкой сабле. В носовой части корабля находилась каюта, стенами которой служили высокие борта. В этом месте цвет хрусталя постепенно сгущался, становился теплее, а сама каюта светилась, как розовая жемчужина.
В центре корабля, занимая треть его длины, находилось огороженное углубление. От носовой части сюда спускалась палуба из слоновой кости. Другая палуба, примыкавшая к углублению со стороны кормы, была из черного янтаря; там находилась другая каюта, больше, чем первая, но гораздо ниже и цветом - черная как смоль. По обеим сторонам к углублению примыкали широкие площадки - продолжение палуб. В середине корабля проходила граница между черной и белой палубами, похожая на место встречи двух противоборствующих сил. Это не был плавный переход одного в другое, граница проходила четко, граница между врагами.
Из углубления поднималась зеленая как изумруд, высокая, тонкая мачта. Широкий шелковый парус мерцал, как будто сотканный из огненных опалов. На мачте и реях висели канаты, сплетенные из тусклых золотых нитей.
По семь огромных весел находилось на обоих бортах корабля, их ярко-алые лопасти глубоко погружались в жемчужно-лазурные волны.
Оказывается, это сверкающее драгоценностями судно было обитаемым! Как же он раньше не заметил эти крошечные фигурки?
Похоже, они только что появились на палубе... женщина, выскользнув из розовой каюты, застыла с вытянутой рукой, закрывая дверь. На палубе из слоновой кости располагались еще три женские фигурки, они сидели, низко склонив головы, две сжимали в руках арфы, а третья держала двойную флейту.
Маленькие фигурки высотой не более двух дюймов... Игрушки!
Он никак не мог разглядеть ни их лиц, ни одежды. Очертания фигурок были размыты, нечетки, их окутывала какая-то дымка. Видимо, у него что-то со зрением, решил Кентон. На мгновение он зажмурился.
Открыв глаза, он взглянул на черную палубу. С нарастающим недоумением он стал всматриваться внимательнее: сначала здесь никого не было - он мог поклясться, теперь же у края углубления стояли четыре маленьких человечка.
Загадочная дымка вокруг игрушек сгустилась. Конечно, все дело в глазах - в чем же еще? Ему лучше прилечь и отдохнуть. Кентон с трудом повернулся и медленно пошел к двери. Он остановился в нерешительности, чтобы взглянуть еще раз на сверкающую тайну.
Вся комната потонула во мгле, виден был лишь корабль!
В этот момент Кентон услышал рев наступающих армий, завывание тысяч бурь, пронзительный вой обрушившихся на него ураганов.
Комната рассыпалась, распалась на тысячи частичек. Сквозь шум отчетливо послышались удары колокола - первый, второй, третий...
Он узнал эти звуки. Это часы в его комнате били шесть. Третий удар оборвался на половине.
Твердый пол закачался у него под ногами, и Кентон почувствовал, что висит в воздухе, - в воздухе, подернутом серебристой дымкой.
Но вот дымка .рассеялась.
Перед взором Кентона промелькнул простор синего океана, барашки волн; посмотрев вниз, он увидел на расстоянии примерно десяти футов палубу какого-то корабля.
Внезапно сильный удар в висок оглушил его. Молнии рассекали тьму, поглотившую море и корабль.