Я решила убить Кланета. Но я забыла, что битва Иштар и Нергала не окончена. И вот - богиня вселилась в меня, а Нергал принял облик Кланета! Опять, как и раньше, они продолжали борьбу, опять, как и раньше, невидимая преграда крепкой стеной стояла между черной и белой палубами.
И все же я была счастлива, ибо знала, что боги забыли о Зарпанит и Алузаре. Я поняла, что эти двое, нашедшие свободу в смерти, больше не являлись причиной их битв, что их смерть ничего не значила для Нергала и Гневной Иштар - ведь борьбу за корабль они могли продолжать.
Вот так мы плывем - и сражаемся, плывем - и сражаемся... Сколько уже времени, я не знаю. Должно быть, много-много лет прошло с тех пор, как мы предстали перед богами, и все же смотри - я так же молода и прекрасна! Так говорит мне зеркало, - вздохнула она.
6. "Разве я не женщина?"
Кентон молчал. Да, она была молода и прекрасна, а Урук и Вавилон стали пустыней за эти тысячи лет!
- Скажи, - голос Шаран прервал его размышления, - скажи мне, храм в Уруке все так же почитаем людьми? И гордится ли еще своим могуществом Вавилон?
Кентон не ответил. Он думал о том, что попал в какое-то странное место, где реальность сплетается с порождениями взбунтовавшегося разума.
А Шаран, прочтя в его взгляде тревогу, смотрела на Кентона с возрастающим сомнением. Вдруг она вскочила, и гнев задрожал в ее прекрасных глазах.
- Ты пришел, чтобы сказать мне что-то? - воскликнула она. - Говори - и быстрее!
Кем бы ни была Шаран - жертвой колдовских чар или игрой его воображения, - сказать он мог только одно - правду.
Кентон так и сделал. Он рассказал ей все, начиная с того, как в доме его оказался камень, он ничего не приукрасил даже в мелочах, чтобы ей все стало ясно. Она слушала, не сводя с него глаз, впитывая каждое его слово; удивление на ее лице сменилось недоверием, а потом ужасом и отчаянием.
- И даже точно неизвестно, где находился древний Урук, - закончил он. - Там, где был Дом Семи Богов, теперь пески, а Вавилон, могущественный Вавилон, сравнялся с землей много тысяч лет назад.
Шаран вскочила на ноги и набросилась на него, глаза ее сверкали, золотистые волосы разметались.
- Лжец! - закричала она. - Лжец! Теперь я поняла, кто ты: тебя послал Нергал!
В ее руке блеснул кинжал; заломив запястье, Кентон повалил девушку вниз.
Она перестала сопротивляться и, ослабевшая, лежала у него на руках.
- Урук - пыль! - простонала она. - Храм Иштар - пыль! Вавилон - пустыня! Ты сказал, что Саргон Аккадский мертв вот уже четыре тысячи лет. Четыре тысячи лет! - Она вздрогнула и вырвалась от него. - Но если это правда, то кто тогда я? - прошептала она побелевшими губами. - Кто я? Мне уже больше четырех тысяч лет, и я живу! Тогда кто я?
Шаран была в панике, глаза ее затуманились, пальцы судорожно вцепились в подушку. Кентон наклонился к ней, и она обвила его шею руками.
- Я - живая? - воскликнула она. - Я - человек? Я - женщина?
С мольбой она прижалась к нему нежными губами, благоухание ее волос поглотило его. Он чувствовал ее гибкое тело, призывное в своем отчаянии; он ощущал испуганное биение ее сердца. Между поцелуями она продолжала шептать:
- Разве я не женщина? Я не живая? Скажи мне, я не живая?
С каждым поцелуем желание все сильней охватывало Кентона, Шаран сдерживала этот огонь, и он ясно понял, что не любовь и не страсть двигали ею.
Страх был причиной ее ласк. Она испугалась, ужаснулась, заглянув в бездну глубиной в четыре тысячи лет, разделявшую их жизни. Прижимаясь к нему, она искала уверенности. Она прибегла к последнему средству - изначальному признанию в себе женщины, к уверенности в непреодолимых чарах своей женственности.
Нет, обжигая его губы поцелуями, она убеждала не его - себя.
Кентону было все равно. Он держал ее в объятьях и целовал.
Вдруг она вырвалась из его рук и вскочила на ноги.
- Так значит, я - женщина? - торжествующе воскликнула она. - Я - женщина, я - живая?
- Женщина, - прохрипел Кентон, протягивая к ней руки. - Живая! О Боже! Конечно!
Закрыв глаза, она глубоко вздохнула.
- Это правда, - произнесла она, - это - единственная правда из всего того, что ты сказал. Нет - молчи! - остановила она его. - Если я живая, значит все, что ты сказал мне, - ложь, потому что меня бы уже не было, если бы Вавилон обратился в пыль и прошло четыре тысячи лет с тех пор, как я впервые ступила на этот корабль. Лживый пес! - воскликнула она, и Кентон почувствовал на губах удар ее унизанной кольцами руки.
Кольца поранили его, но больше, чем сам удар, его поразила внезапность перемены, которая произошла в женщине. Шаран распахнула внутреннюю дверь каюты.
- Луарда! Атнал! Все сюда! - властно приказала она. - Связать этого пса! Свяжите, но не убивайте его.
В каюту вбежали семь девушек, вооруженных легкими копьями, короткие юбки прикрывали их бедра, а до талии они были обнажены. Девушки набросились на Кентона. Шаран тем временем подбежала к нему и вырвала у него из рук меч Набу.
Совсем рядом Кентон чувствовал нежное благоухание молодых женских тел, но они были безжалостны и неподатливы, как стань. На голову ему набросили голубой плащ, концы завязали вокруг шеи. Но Кентон наконец стряхнул с себя оцепенение, и бешеная ярость проснулась в нем. Сорвав с головы плащ, он бросился к Шаран. Опередив его, Шаран заслонили стройные тела девушек. Девушки пустили в ход копья. Как матадор отгоняет нападающего быка, они теснили Кентона все дальше и дальше. Одежда на нем была разорвана, местами выступила кровь.
До него донесся смех Шаран.
- Лжец! - дразнила она его. - Лжец, трус и глупец! Это Нергал послал тебя, чтобы твоя лжив ад история лишила меня мужества! Убирайся прочь, обратно к Нергалу!
Девушки побросали копья и рванулись к нему. Они были уже совсем близко, Кентон увидел множество рук, которые пытались повалить его. Позабыв, что перед ним женщины, Кентон сопротивлялся изо всех сил. Стараясь не упасть, он неистовствовал, как какой-нибудь древний воин из легенды. Но задев ногой за дверную перемычку, он упал, увлекая за собой нападавших. Падая, они навалились на дверь, та распахнулась, и все они очутились на палубе.
Вдруг Кентон услышал резкий крик Шаран. Вероятно, это был какой-то важный сигнал, потому что руки, крепко державшие Кентона, разжались и выпустили его.
Взбешенный, он вскочил на ноги и увидел, что стоит на самой границе, разделяющей черную и светлую палубы. Вот почему Шаран отозвала от него своих фурий - они приблизились к этому опасному месту.
Опять раздался ее смех, похожий на удар хлыста. Она стояла среди цветущих деревьев, а вокруг порхали голуби. Усмехаясь, она подняла над головой меч Набу.
- Эй, грязный лжец! - издевалась Шаран. - Эй, пес, ты не смог справиться с женщинами! На, возьми свой меч!
- Я иду, черт возьми! - закричал Кентон, пытаясь двинуться вперед.
Корабль качнуло. Теряя равновесие и пытаясь удержаться на ногах, Кентон шагнул назад и оказался на самой границе, разделяющей две палубы.
Вот он уже на другой стороне - и невредим!
Нечто более глубокое, чем обычное сознание, восприняло случившееся как событие первостепенной важности. Какова бы ни была сила преграды, для Кентона ее не существовало. Он уже занес ногу, чтобы вернуться назад, но тут раздался голос Кланета:
- Остановите его!
В ту же секунду длинные жилистые руки схватили Кентона за плечи и развернули спиной к светлой палубе. Перед ним стоял барабанщик. Он подхватил Кентона, вцепившись в него ногтями, и потащил, как щенка, за собой.
Кентон едва удержался на ногах. Вокруг него сжималось кольцо одетых в черное мужчин, их бесстрастные лица покрывала мертвенная бледность. Позади них Кентон увидел рыжебородого воина с глазами цвета бледного агата, с ног до головы закованного в броню; рядом с ним стоял черный жрец.
Но Кентон не почувствовал страха. Он рванулся сквозь черные мантии, но они навалились на него, и он упал.
Корабль опять качнулся, на этот раз сильнее. Сбитого с ног Кентона отбросило в сторону. Волна захлестнула его, а откатываясь, смыла вцепившиеся в него руки. Другая волна подхватила его и выбросила за борт. Выбравшись наконец на поверхность, Кентон поискал взглядом корабль.
Поднялся сильный ветер, корабль летел вперед, удалившись не меньше, чем на сто ярдов. Кентон закричал, поплыл к кораблю. Он видел, как спустили парус, бросили весла, пытаясь совладать с ветром. А корабль летел все быстрее и быстрее.
И наконец совсем скрылся из видимости.
Кентон остался один посреди чужого моря.
Волны накатывались на него, фонтаны брызг хлестали. Он услышал рокот прибоя, шипение воды, разбивающейся о скалы. Опять его подхватила волна; поднятый на гребень, он увидел впереди огромную желтую каменную глыбу, поднимавшуюся среди больших: валунов, морские волны ударялись о камни и разлетались пенными фонтанами брызг.
Огромная волна подхватила его и швырнула прямо на желтый камень.
Силы удара Кентон не почувствовал, ему казалось, что он прорывается сквозь толстую паутину. Бесконечно долго он летел через мягкую плотную тьму, слыша вокруг себя пронзительное завывание тысяч бурь. Внезапно движение прекратилось, и шум стих.
Он лежал ничком, сжимая в руках что-то твердое. Повернувшись, он увидел под рукой прохладное гладкое дерево. Кентон сел...
Он был в своей комнате!
Шатаясь, Кентон поднялся, пораженный. Что это за темное пятно под ногами? Это вода, с него ручьями льется вода, вода странного цвета, с каким-то красным оттенком.
Кентон понял, что промок насквозь, до костей. Облизнув губы, он почувствовал вкус соли. С его одежды, разорванной в клочья, стекала вода.
Смешиваясь с водой, из множества ран сочилась кровь!
Едва держась на ногах, Кентон подошел к кораблю. Человечки на черной палубе наклонились за борт и всматривались в море.
На галерее, украшавшей розовую каюту, он увидел одну фигурку...
Шаран!
Он дотронулся до нее - твердая холодная игрушка.
И все же - Шаран!
И опять накатила волна - волна неистового гнева. Смех Шаран звучал у Кентона в ушах, и он, проклиная все, стал искать что-нибудь твердое, чтобы разбить сверкающий корабль вдребезги. Никогда больше не будет Шаран издеваться над ним!
Он ухватил за ножки тяжелое кресло, занес его высоко над головой и готов уже был нанести сокрушительный удар...
Как вдруг, несмотря на вкус соли, Кентон вновь ощутил на губах мед и мускус ее поцелуев - поцелуев Шаран!
Кресло выпало у него из рук.
- Иштар! Набу! - прошептал он и упал на колени. - Верните меня на корабль! Иштар, делай со мной, что хочешь, только верни меня на свой корабль!
7. Раб
Ответ не заставил себя ждать. Кентон услышал рев волн, разбивающихся о скалистый берег. Шум приближался.
Как будто смытая массой воды, исчезла стена комнаты, на ее месте возникла огромная набегающая волна, она сомкнулась над Кентоном, подняла его, опять бросила вниз и наконец отступила, оставив его, задыхающегося, выбираться на поверхность.
Он опять оказался посреди бирюзового моря!
Корабль был рядом. Рядом! Его изогнутый нос находился совеем близко, вот он уже почти проплыл мимо. Едва касаясь гребней волн, с корабля свешивалась золотая цепь. Кентон потянулся к ней - и не достал.
Его отбросило назад. Сияющий корабль тенью мелькнул мимо Кентона. Но вдруг он увидел еще одну цепь, черную, спускавшуюся с кормы.
Уцепившись за нее руками, он поплыл, рассекая волны. Потом медленно, осторожно он стал выбираться из воды, крепко держась за цепь. Подтянувшись уже к самому борту, он поднял голову, чтобы взглянуть на палубу.
Длинные сильные руки схватили Кентона за плечи, подняли, швырнули на деревянный пол. Его крепко связали, ноги стянули ремнями.
Кентон увидел перед собой лицо барабанщика с лягушачьим ртом, а за его мощной спиной - бледное лицо Кланета. Раздался его голос:
- Гиги, давай его внутрь
Кентон почувствовал, как огромные руки барабанщика легко, словно младенца, подняли его и понесли в черную каюту.
Барабанщик опустил Кентона и стал рассматривать его с удивлением и любопытством. С таким же любопытством на него уставились агатовые глаза рыжебородого воина и прозрачные - Кланета.
Кентон окинул взглядом всех троих Черный жрец - тело его было мощным и мускулистым, как у слона, кожа - мертвенно-бледной, слабый ток крови в жилах ничем не выдавал себя; лицо его напоминало лицо Нерона, ^вылепленное из холодной глины неумелыми руками.
Гиги - барабанщик с лягушачьим ртом. У него были заостренные уши, короткие кривые ноги, поддерживавшие мощное тело, огромные плечи и длинные жилистые обезьяньи руки, силу которых Кентон уже испытал; ядовитая усмешка играла в уголках его узких губ. В нем было что-то от древних богов, что-то от Пана.
Рыжебородый перс, он пришел из тех времен, когда персидские полчища были для всего мира тем, чем позднее стали римские легионы. Во всяком случае, так показалось Кентону, когда он увидел его легкую кольчугу, обтянутые шелком ноги в высоких ботинках, кривые кинжалы и турецкую саблю на поясе. Он больше, чем остальные, походил на обыкновенного человека. В облике Кланета таилось что-то загробное, потустороннее, Гиги напоминал некий мрачный шарж, а у этого под аккуратно подстриженной бородой видны были полные яркие губы, выдававшие чувственность, любовь к жизни, кожа была светлее и нежнее, чем у Кентона, тело - крепкое и мускулистое. Но его угрюмое лицо носило глубокий отпечаток покорности и скуки, которую не могло прогнать даже искреннее живое любопытство, вызванное появлением Кентона.
Перед Кентоном стояла огромная каменная глыба из красного железняка. Шестеро жрецов, преклонив колени, молились чему-то, находившемуся в нише над камнем. Кентон не мог понять, что это было, но чувствовал, что оно источает зло. Существо было чуть выше человеческого роста, черное и бесформенное, оно напоминало какое-то скопление свивающихся теней. Оно пульсировало и трепетало, тени сгущались, сжимались, исчезали внутри него, а на их месте появлялись новые.
Каюта была темной, мрачные стены напоминали черный мрамор. По стенам метались тени, сгущались в углах, казалось, они только и ждут приказа, чтобы обрести плоть.
Зловещие, мрачные тени - они походили на те, что скрывались в нише.
Как и в каюте Шаран, здесь имелась внутренняя дверь, у которой сейчас столпились одетые в черное бледные жрецы.
- По местам, - скомандовал им Кланет, первым нарушив молчание Жрецы исчезли. Закрыв за ними дверь, черный жрец коснулся ногой одного из молившихся.
- Наш повелитель Нергал доволен вашим поклонением, - сказал он, -- смотрите - он услышал ваши молитвы!
Кентон взглянул на существо в нише. Оно не было больше окутано тенью, Кентон мог его рассмотреть. Оно имело человеческое тело, а лицо его было тем самым ужасным ликом, который Кентон видел во время битвы богов.
Лицо Нергала - Повелителя Мертвых!
А что такое эти трепещущие тени, скрывавшие лицо?
Кентон почувствовал, что Кланет тайком наблюдает за ним. Так все это было подстроено! Подстроено, чтобы напугать его! Он открыто посмотрел в лицо Кланету и улыбнулся.
Перс рассмеялся.
- Эй, Кланет! - сказал он. - Там у тебя что-то не сработало. А может, этот незнакомец видел подобное и раньше. Может, он сам чародей и не то еще умеет. Да, Кланет, придется тебе придумать что-нибудь другое.
Он зевнул и уселся на низкую скамью. Лицо черного жреца еще более помрачнело.
- Тебе бы лучше помолчать, Зубран, - сказал он, - а то может статься, что Нергал придумает что-нибудь и для тебя, чтобы навсегда покончить с твоим неверием.
- Неверием? - отозвался перс. - Нергал существует, меня тяготит другое. Мне надоело это однообразие. Неужели ты не можешь придумать ничего другого, Кланет? Неужели Нергал не может? Что-нибудь новенькое, а? Клянусь Ариманом, я хочу, чтобы он сделал что-нибудь!
Он опять зевнул во весь рот. Разгневавшись, черный жрец повернулся к молившимся.
- Уйдите, - приказал он, - и пришлите ко мне Закеля.
Один за другим молившиеся вышли из каюты. Черный жрец, не сводя с Кентона глаз, опустился на скамью. И барабанщик, сидя на корточках, тоже рассматривал его. Перс что-то бормотал про себя, перебирая свои кинжалы. Дверь отворилась, и в каюту вошел еще один жрец. В руке он держал длинный извивающийся кнут с металлическими наконечниками, конец которого несколько раз обвивал его руку. Жрец склонился перед Кланетом.
Кентон узнал его. Он видел его раньше, этот человек сидел на высокой площадке у подножия мачты. Закель был надсмотрщиком, своим кнутом он мог достать любого из гребцов, если тот работал плохо.
- Тот ли это, кого ты видел на палубе несколько снов назад? - спросил Кланет. - Ты говоришь, он растаял в воздухе, когда эта девка Иштар наклонилась над ним?
- Это он, господин, - ответил надсмотрщик, - да, господин, это он, - сказал Закель, подходя к Кентону и всматриваясь внимательнее.
- Куда же он скрылся? - спросил Кланет, обращаясь скорее к самому себе, чем к другим. - В каюту Шаран? Но если так, почему же она выгнала его, отдав на растерзание своим кошкам? И откуда взялся этот меч, которым она размахивала и дразнила его? Мне знаком этот меч...
- Господин, тогда он не был в каюте, - вмешался Закель, - Я видел, как она искала его и вернулась к себе одна. А он исчез.
- И как он догнал нас? - вслух размышлял Кланет. - Два сна назад... Корабль далеко ушел за это время. Мы видели, как он барахтался в воде. И вот он опять здесь. И раны его кровоточат, будто совсем свежие. И как он пересек границу? Да - как пересек границу?
- О, вот наконец-то ты задал хотя бы один существенный вопрос, - воскликнул перс. - Пусть он расскажет, и, клянусь Девятью Преисподними, недолго потом я останусь у тебя, Кланет!
Кентон увидел" как барабанщик делает знаки Зубрану, словно предупреждает его о чем-то, увидел, как подозрительно сощурился черный жрец.
- Ха-ха! - Гиги рассмеялся - Зубран шутит. Разве не покажется ему жизнь там такой же скучной, как и здесь, с нами? Не так ли, Зубран?
И опять в его голосе послышалось предупреждение. Перс понял это.
- Да, пожалуй, это верно, - проворчал он. - Все равно, я ведь дал клятву Нергалу. И все же, - пробормотал он, - боги наделили женщину таким даром, который не надоест и за всю историю мира.
- В царстве Нергала они теряют его, - мрачно ответил черный жрец. - Помни об этом и попридержи язык, а то как бы он не привел тебя в места похуже этих - здесь у тебя по крайней мере есть тело.
- Позволь сказать, господин, - Кентон услышал голос Закеля; в его взгляде Кентон почувствовал угрозу.
Черный жрец кивнул.
- Он, наверное, не почитает нашего Повелителя и поэтому смог перейти границу, - сказал Закель. - Возможно даже, что он вырвался из рук твоих жрецов, сгинул в пучине моря, а потом все равно вернулся?
- Враг Нергала, - пробормотал Кланет.
- Но это еще не значит, что он друг Иштар, - мягко заметил барабанщик. - Справедливо, что, поклявшись Темному, он не смог бы перейти границу. Но справедливо и то, что, служи он Иштар, это было бы столь же невозможно.