* * *
Лидер страны шел по быстро выстроенному живому коридору. Не останавливаясь, не оборачиваясь, отвечал на журналистские вопросы.
- Михаил Викторович, правда ли, что Ходорковский назначен вашим советником? - крикнул местный представитель федерального телеканала.
- Да, - коротко ответил Столбов.
- Что будет с нашим Машзаводом?
- Дадим шанс - правительственный кредит, спишем задолженность. Посмотрим до конца года. Если руководство будет грамотно работать, то выживет. Если нет - обанкротим, построим новый, людям найдем работу.
- Михаил Викторович, будет ли назначен новый губернатор? - выкрикнул пожилой дядька с древним кассетным диктофоном в руке.
Столбов приостановился даже. Забавно. То ли губернаторский враг со стажем - главред местной газеты, прикормленный прошлым губером и мстящий за отставку. То ли следствие полученной свободы - осмелели на местах.
- У губернатора есть шанс. Как работать, он знает, за что я снимаю - тоже. Его судьба в его руках.
- Правда ли, что скоро в России введут сухой закон? - перекричала своих коллег девица в алой куртке и столь же яркой косметике.
- Сухого закона не будет, - ответил Столбов. - Будет полусухой закон, чтобы пили, как в старой России - по праздникам. Кто умеет жить без водки, его не заметит. Остальным советую завязать уже сейчас.
Новость оказалась столь сенсационной, что новых вопросов от журналистов не последовало. Зато стали слышны выкрики пожилых, и не обязательно пожилых граждан.
- Товарищ Столбов… Михаил Викторович… Когда же… Вы обещали… Восемь лет хожу по кабинетам… Трудовому народу нет жизни… Министры на содержании у Госдепа… Что у нас будет - капитализм или коммунизм?
Люди не просто кричали. У некоторых в руках были бумажки: прозрачные папки-файлы с документами или пожелтевшие листы, чуть ли не архивные раритеты. Прежние льготы, наградные листы, отписки или, напротив, ободрительные письма из ведомств. Просвечивала желтая бумага, верно, собиралось все это еще с советских времен.
Внезапно надтреснутый языковой разнобой перекрыли выкрики с фанатской отбивкой. "Столбов! Столбов!" - выкрикивал молодняк с триколором.
- Ребята, чьи будете? - громко спросил Столбов.
- Мы "нашисты"! - ответил вожак, украшенный ленточками всех цветов радуги.
С начала года в России слово "нашист" перестало быть ругательством. Означало оно "Наши Столбова". Центральная организация Якеменко приказала долго жить, но на местах нашлись шустрые комиссары, решившие пригодиться новой власти. Переименовались и под новым названием практиковали патриотизм.
Столбов поинтересовался, откуда ребята. Выяснилось, что из местного университета (само собой, бывший педвуз), в основном с юрфака.
- Будущие юристы? Отлично. Только не надо орать - не на футболе. Любите меня - идите к бабушкам с заявлениями, возьмите их и постарайтесь помочь. Или идите по инстанциям, или дайте обоснованный отказ, почему государство не может помочь. Кто справится с поручением - получит хороший шанс на госслужбу.
"Нашисты" приумолкли. Добрая половина, включая командира, смылась. Но кое-кто несмело пошел к гражданам-просителям. До Столбова донеслись слова: "Дайте мне посмотреть, президентское поручение…".
- Кто сделает, или будут проблемы, - приходите в приемную рекора по области. Открывается на следующей недели, - сказал молодежи Столбов.
Но не все пришли с бумажками, отписками, заявлениями. Поэтому лидер остановился, громко сказал.
- Дорогие мои, хорошие! Проблем много, знаю. Обещаю, что не будет голода, дефолта и войны, можно спать спокойно. Будет ли лучше? Будет, но не сразу. Дайте хоть немного разобрать прежние завалы, тогда и спрашивайте результат. Разберем их быстро, на дурное наследство прошлого кивать не стану. Работа началась, это главное.
- Михаил Викторович, а когда будут расстрелы? - донесся старушачий выкрик, полный искреннего энтузиазма.
- Постараемся обойтись без них. Народа в России мало осталось, беречь надо. До свидания, дорогие мои, в Москву пора. Мне еще сегодня работать.
Граждане проявили понимание, прокричали разные добрые пожелания и позволили Столбову пройти через живой коридор к машине.
Уже когда садился, подбежал губернатор. Услышал про шанс, осмелел.
- Михаил Викторович, важный вопрос. Вам, наверное, уже докладывали про "Ключ надежды".
- Нет, - ответил Столбов. - В двух словах, быстро и честно.
Губернатор взглянул в президентские глаза и понял, что эвфемистические конструкции лучше забыть.
- Это девелоперская фирма. Мой сын - генеральный директор. Ему уйти?
- Нет. Но пусть готовится к дополнительным проверкам. Первый серьезный косяк - уходить.
- Ему? - спросил губернатор.
- Вам. В его случае решать акционерам или прокуратуре. В вашем - решу я. Все, удачи!
* * *
Запись в ЖЖ известного блогера tukan-tupan. Точнее, подпись под фотографией: провинциальный юноша берет из рук пожилой дамы какую-то бумажку. На заднем плане - Столбов.
"Занятная картинка, правда? Наш новый царь дает поручения талантливой молодежи. Еще полгода назад эти юные крокодильчики хором выкрикивали в пикетах: "Фашист-педераст, убирайся в Вашингтон!". Теперь они прощены и могут опять потрудиться на благо Уродины. Такова крокодильская природа нашей власти, что ей как всегда проще всего найти общий язык с вороватыми крокодилами и быдловатыми крокодильчиками".
* * *
Достаточно давно Столбов освоил важное умение: работать в режиме решения сразу нескольких задач. Эта способность чаще всего проявлялась под вечер. Мозг понимал, что на покой его не отпустят, пока не сделано все, что нужно. И не бастовал, напротив, работал так, как утром не добьешься.
Вот и сейчас - беседа с генералом Костылевым. Разговор не просто важен. Это, пожалуй, главное событие дня. И утренняя встреча с Патриархом, и блиц-рабочая группа, и региональный визит - дела едва ли не ординарные.
Столбов слушал, задавал короткие вопросы, записывал. Конечно, в блокнот. Если будет надо, потом надиктует, а пока его стенографические каракули - идеальная шифровка.
И все же, несмотря на важность разговора, были открыты параллельные окна. Одно касалось собеседника - генерала Космических войск Андрея Костылева.
Умница! Из семьи инженеров ЦКБ города Королёва. С детства болел космосом, что в таком городе естественно, и не переболел им в юности, пришедшейся на девяностые, что было бы тоже естественно. Детский кружок космонавтики, школьная золотая медаль. Исправил зрение, подделал справки, окончил летное училище, красный диплом. Академия, опять отличия, Центр управления полетов. В космонавтике нет той злобной ревности, чтоб генерал - только генеральский сын. Поэтому в тридцать пять лет уже имел большие звездочки на погонах.
По всем отзывам, на своем служебном пути отличался педантичной и разумной исполнительностью. В старину про него бы сказали: "немец при губернаторе", в советские годы: "еврей в главке". Подобные таланты редко возносят до генеральского уровня: пусть такой хороший будет и дальше полезен на своем посту. С Костылевым вышло не так. Была в нем, кроме педантизма, захватывающая любовь к своему роду войск, вообще к космосу. Поэтому ветераны-генералы тянули его выше: пусть хоть один гений-фанатик останется после нас.
В своей области знает все. Две недели назад прочел короткую, но исчерпывающую лекцию о том, что нужно для ГЛОНАССа, и в каких объемах можно использовать джипиэс. Без дурного патриотизма, а с констатацией: на этом этапе американцы нас обскакали, нужно государственное решение - иди по пятам, или перескакивать.
При этом в голове не только спутники. Влюблен в любую летательную технику, на всем поднимался в небо, кроме космического корабля и Змея Горыныча. Когда был в Америке, испробовал новинку - летающий автомобиль. В ЦУП прилетает на мотодельтаплане, выбил воздушный коридор. Так и сказал Столбову: "Лучше всего соображаю, когда в небе". Три года назад в Штатах купил реактивный ранец, самой современной конструкции. Обещал Столбову показать в полете, но пока не удавалось найти время для такого аттракциона.
Сейчас разговор был не только о небесных делах. Не только о том, что видно сверху, но и из других, вполне поверхностных источников информации. Очень полезная беседа!
В параллельном окне была Татьяна. В который раз поговорить вечером не удалось. Пересеклись на пять минут - пересменок между делами. Столбов подарил ей привезенный сувенир - деревянного мишку-дергунчика, что не лупил молотом на кузне, как обычно, а стучал на компьютерной клавиатуре. Батяня распорядился накупить у тамошнего кремля разной сувенирной экзотики, самый забавный экземпляр достался президентской жене.
Мишка Татьяне понравился. Она даже пообещала передать ему самые важные дела, чтоб у нее было больше свободного времени.
Столбов намек понял. Чуть было не пообещал освободить завтрашний вечер. Но нет, не получится, в программе обещанная встреча с "декабристами". Ох, нелегкий разговор! После него самое время поговорить с любимой женщиной. Вот только ждать ей придется невесть сколько: разговор может и затянуться…
Короткий, неожиданный звук. На мобилу можно позвонить и президенту. Счастливчиков таких немного и объединяет их одно: если позвонят, то только по делу, когда иначе нельзя.
Кстати, о "декабристах". Может, Луцкий?
Столбов взглянул на номер. Нет, Быков. Армейский друг по Афганистану, потерявший квартиру в Казахстане, не сдавшийся, не спившийся, начавший новую жизнь в новой стране. Прошлым летом за очередной рюмкой предложил Столбову не маяться дурью, идти во власть, пока в стране остались мужики, иначе потом работать не с кем будет. Всю избирательную кампанию был в местном, питерском штабе. Зато так поставил дело, что к нему командировались штабисты из других регионов на двухдневную выучку.
Сейчас-то чем занят? Был у него мелкий авторемонтный бизнес, были планы, как его раскрутить, когда вороватые чинуши будут прижаты. Ох, треклятая шапка Мономаха, не позвонил, не поинтересовался.
- Миша, привет, - раздался голос Быкова. С первого звука понятно - не со скуки звонит. - Миша, я в жуткую ж…у попал.
- Можно через пятнадцать минут перезвоню?
- Не. У меня мобилу отберут. Слушаешь? Я с января чуток расширился, автомойку открыл. Там и случилось…
Быков явно недавно что-то праздновал. Но речь была не пьяной. Напротив, выверенной, рациональной, как бывает у умных людей, протрезвленных большой неприятностью.
Итак, Быков открыл автомойку. Сегодня днем заявился клиент-азербайджанец. Осмотрел тачку, заявил, будто борт поцарапан. Парнишка, главный на автомойке, договориться с ним не смог, вызвонил Быкова, отмечавшего у друга рождение внука.
- Подъезжаю, а там уже ихняя шобла кидает предъявы. Давно таких отморозков не видел. Этот, главный зверь, достает визитку какого-то адмирала МВД, тычет под нос: смотри, с кем я знаком! Если я сейчас твоего косорукого механика и тебя самого поимею, у меня никаких проблем с полицаями не будет. Ну, я улыбнулся, показал твою прошлогоднюю, полпредскую визитку. Еще два слова добавил, какой дурью маялся прошлой осенью и какой номерок у меня в телефончике есть. Зверь пасть раззявил, слюнки на бетон капают. А я…
- А ты? - Столбов понял, что дошло до кульминации.
- Ну, сначала ему в пасть харкнул. Потом… Короче, водка в голову бросилась. Ну, не для этого же мы, Миша, этих у…анов своротили, чтобы погань могла выделываться. Взял ломик и устроил небольшой тюнинг свежепомытой тачке. От души, на правой ладони мозоль будет. Зверек дергаться начал, ну и ему досталось. Врач сказал - наверное, выживет. Еще пока тюнинг делал, приговаривал: завтра мне лицензию дадут, отстреливать тварей, где увижу. Вся шобла в стороне какала в штаны, но кто-то до ментовки дозвонился… Короче, это мой единственный звонок, положенный по закону. Миша, попробуй…
- Слушай, Витя, - ответил Столбов. Он перешел в соседний кабинет, дверь не закрывал - помещения такие большие, что не нужно. - До суда тебя отпустить должны - будет и залог, и характеристики. На суде помогу с адвокатом.
- На х…р адвокат. Мне справедливость нужна!
- Если по справедливости, то тебе сидеть, - резко сказал Столбов. - Тебе слово сказали, а ты ломом искалечил.
- Значит, мы за права азеров боролись… - то ли спросил, то ли констатировал Быков. Столбов отключил трубку.
От шкафа в соседней комнате до кабинета, где остался собеседник, было пятнадцать шагов. Столбов прошел их медленно, успел вспомнить последнюю фразу Костылева, вернуться в струю разговора. Даже улыбнулся: как все ладно.
- Андрей, извини, - как-то с Костылевым очень легко удавалось общаться на "ты". - Ты говорил, что эта история нуждается в подтверждении…
- Нуждается, - ответил молодой генерал звездных войск. - Подтвердить, перепроверить, согласиться со мной, или нет - для этого есть все возможности.
- Добро, - ответил Столбов, - поручу все завтра перепроверить. У тебя-то откуда информация?
- Мне сверху видно всё, - улыбнулся Костылев. Да так просто и естественно, что Столбов улыбнулся тоже.
* * *
Перед встречей с космическим генералом Столбов на всякий случай попрощался с Татьяной. Вышло, что предусмотрительно: она уже отправилась спать. Не возразишь, ведь ей вставать всяко раньше, чем ему, готовить утреннюю сводку. Все равно, вот сегодня вечером ой как была бы нужна…
Столбов прошелся по кабинету, примыкающему к спальне. Открыл окно. В помещение влился холодный воздух, но тишина осталась прежней - кому шуметь вечером в Кремле? Лишь с набережной донесся насекомый звук автомобильного движения.
Подумал, на уровне ощущения: сейчас где-то на пульте охраны мигнула лампочка или еще какой современный сигнал - президентское окно открылось. Лидер государства - как лабораторное животное, все его рефлексы и импульсы где-то фиксируются.
Закрыл окно, тронул пальцем пожилой, еще прошлого века, но почти не заезженный музыкальный комбайн - помучить себя новостями.
Включившийся канал оказался не новостным, а музыкальным. Вот только песня…
И от не свежих невелика потеха,
Правда, вот был армейский дружок - уехал…
"Правда, был армейский дружок", - отметил Столбов. И, не дожидаясь продолжения-рефрена от самой народной рок-группы, продолжил сам:
Ой-ёй, ой-ёй, ой-ёй, ой-ёй.
Еще подумал и закрыл окно. Как бы ни умел Кремль хранить тайны, все равно, пойдет в блогосфере слух, будто президент по ночам воет на кремлевские звезды.
Глава 3
* * *
Из этой страны уехать было непросто. Требовалась выездная виза - по меркам XXI века штука архаичная. Но учитывая, что одной из процессуальных методик местного правосудия было содержание подследственного в камере со свинцовой крышей, а крыша выходила на солнцепек, архаикой тут не пренебрегали.
Получить выездную визу было непросто: внятное объяснение - для чего, плюс проверка на задолженности и отсутствие каких-либо претензий государства к заявителю. Впрочем, у Марины с этим проблем не было. Она понимала, если ей хватит глупости подать документы на выездную визу, то задержат не выдачу. Задержат ее саму. Посадят в тюрьму, а дальше - как повезет. Или в цивилизованное, душецелительное заведение - оттуда точно не выпустят.
Значит, оставалось нарушать закон, мухлевать с документами. В любом случае, если поймают, то запрут не за это.
Фальшивый паспорт вкупе с фальшивой визой изготовил кореец - местный бы не справился, а русские за такой криминал не брались, шерстили их здесь без повода и запалиться можно было в любую минуту. Срок за такую операцию полагался не маленький, поэтому мастер взял за работу пять республиканских минимальных зарплат. Деньги у Марины еще были, торговаться не стала.
Теперь надо было понять, как выбираться. Аэропорты отпадали: там такое оборудование, что мастер рисковать не советовал. К тому же, когда аэропортом пользуется гражданин республики не титульной национальности, то, несмотря на самые современные сканеры, его ждет личный досмотр, вплоть до открытия пудреницы и пролистывания записной книжки. Между тем, у Марины была вещь, найдя которую, таможенники получили бы неофициальную благодарность и премию.
Точно такие же шмоны случаются и на железной дороге. Значит, остается автобус, через Казахстан. Впереди саммит СНГ, этой стране понадобились транзитные преференции, значит, на таможню поступит указ: шерстить без обычной свирепости и не срывать график рейсовых автобусов.
Значит… Значит, это не гарантированный, но наиболее надежный вариант. Только и всего.