Обойдя костер, не спеша направился к ним… и вдруг замер, не пройдя и половины пути. Феофилакт и ливонец беседовали по-немецки! Олег Иваныч передернул плечами. Сам он в детстве учил - если так можно выразиться - английский, но и немецкую речь мог узнать, хотя и не понимал. Но ведь рыцарь Куно фон Вейтлингер прекрасно знает русский! Так какого же черта… А может, тут дело не в рыцаре, а в игумене… уж больно ухватки у Феофилакта-инока своеобразные… Словно б и не молился всю жизнь, а изучал основы оперативно-розыскной деятельности в спецшколе при ГУВД Санкт-Петербурга и области. Ох, не прост игумен, ох, не прост. Да и вообще, кто тут прост-то? Олег Иваныч сплюнул. Окружающие люди мало соответствовали его представлениям о "древних русичах", простых, доброжелательных и открытых. Ну, Феофилакт с рыцарем, понятно… Однако и Иван Костромич - ему-то какое дело до их беседы - уши навострил, привстал с бревна, на котором сидел, поближе к реке придвинулся - понятно, по воде-то звук лучше идет. Рядом Силантий Ржа… бесхитростный воин, прямой и честный. Ну, честный, это, пожалуй что, и так, а вот насчет бесхитростного… Олег Иваныч хорошо помнил, как не хотел Силантий ввязываться в бой из-за немцев. И видел, как здесь, у костра, тот же Силантий весело хлопал рыцаря по плечу, улыбался, рассказывал что-то веселое, в общем, вел себя так, словно встретил лучшего друга после долгих лет разлуки. И что ему от этого немца надо?
А Гришаня? Ведь следит, змей, за Костромичом и Силантием, осторожно, правда, так, что и понимающему человеку не очень заметно. Но если хорошо присмотреться… Вон, у кострища, служки сняли котел, собрались тащить к реке, мыть… А вот Гришаня сидит, не шевелится, только нет-нет да и зыркнет синими своими глазищами то на Ивана, то на Силантия. Вот спустился Силантий к реке - дивное дело - и Гришаня туда же! Котел помочь мыть якобы… Нужен ему тот котел… Может, спросить его начистоту? А пожалуй, так и сделаю, как случай представится.
Феофилакт с фон Вейтлингером закончили свои тайные беседы, и игумен начал прощаться. И то правда - ночь на дворе, вернее в лесу. Пора и честь знать. Тем более - завтра плыть. И так задержались - дальше некуда, эдак вовек до Новгорода не добраться. Ливонец изъявил желание дожидаться своих в устье Волхова, два орденских судна наверняка еще болтались по Ладоге, в лучшем случае - чинили такелаж где-нибудь в укромном местечке. Игумен Феофилакт любезно предложил рыцарю свои услуги, что никаких подозрений ни у кого не вызвало - ну в самом деле, не на голой же земле спать благородному рыцарю, на игуменском-то струге куда как сподручней. Олег Иваныч лишь только хмыкнул.
Благословив Ивана Костромича и его людей, Феофилакт со служками скрылся в темнеющих кустах. Фон Вейтлингер чуть задержался, собираясь… интересно, а что ему было собирать-то? Ливонец походил себе по берегу, зачем-то взошел на струг Костромича, спустился по шатким мосткам обратно, оглянулся… Почти все уже разбрелись по стругам спать, лишь Олег задумчиво сидел у догорающего костра, да Гришаня зачем-то шастал вдоль берега - раков, что ли, ловил.
Ага, раков, как же! Фон Вейтлингера - вот кого! Подойдя к немцу, отрок сказал что-то вполголоса, оборачиваясь незаметно на струги (ну, это он думал, что не заметно, Олег Иваныч-то еще не окончательно в бревно превратился, хоть и выпил изрядно). Внимательно выслушав отрока, рыцарь кивнул, о чем-то заговорил сам. Олег Иваныч напряг слух, сам не понимая, зачем ему это нужно, просто с детства страдал любопытством. В ночной тишине было отчетливо слышно каждое слово. Ну, почти каждое… Слышно, но ни фига не понятно! Говорили-то по-немецки! Ну, Гришаня, ну, фрукт… Интересно, откуда он знает немецкий? А откуда и Феофилакт… Может, у них тут, в Новгороде, немецкий в каждой школе учат по этим… берестяным грамотам…
Наконец, видимо, договорившись, рыцарь пожал Гришане руку, прощаясь. Высокая фигура ливонца растворилась в ночи за деревьями.
- Слышь, Гриша, а кой ляд игумен по озеру на лодьях плавает, ему что, в монастыре делать нечего? - поднявшись с бревна, как бы невзначай поинтересовался Олег. С вопросом о немецком языке он решил погодить, успеется. Гришаня засмеялся и пояснил, словно первокласснику, что монастырь-то у Феофилакта далеко, аккурат у самого Новгорода, а земли монастырские и по брегам Нево-озера есть, тот же монастырь Никольско-Медведский, что в устье Волхова, недавно отремонтированный. Да и людишки Феофилактовы рыбкой промышляют, зверем, бортничают, за ними пригляд нужен, а какой пригляд без хозяина? Вот Феофилакт и ездит иногда, приглядывает. А как людишкам без пригляду? Эдак монастырская братия без рыбы останется, чем тогда чернецы постничать будут, корой, что ли, березовой?
- Экий ты, Олег Иваныч, право слово, непонятливый, - посетовал слегка захмелевший отрок. - Допрежь чем спросить, головой подумать надо!
- Спасибо за науку, Григорий свет Федосеевич, - обиделся Олег. - А то ведь куда уж нам уж.
Слегка щелкнув Гришаню по лбу, чтоб не очень задавался, он подошел к догорающему костру, уселся на поваленное дерево и долго, до ряби в глазах, смотрел на сине-красные угли, думал. В голове шумело от выпитой медовухи.
Захрустели хворостом чьи-то шаги. Олег Иваныч повернул голову - Гришаня. Причесанный, в красивой лазоревой рубахе, шитой серебристыми нитками. Примостился рядом, протянул принесенный туес:
- Испей-ко, Иваныч.
Олег глотнул. Квас исполненный, хмельной. Вкусно. Нет, все-таки неплохой парень Гришаня, хоть и ушлый слишком.
- Чевой-то ты, Олег Иваныч, пояс свой в руках держишь, бить кого-то собрался? - приняв туес обратно, поинтересовался отрок. А и правда, чего? Олег усмехнулся: ну надо же - хотел ведь ливонцу подарить пояс-то, а вот поди ж ты, совсем из башки вылетело.
- Так догоним! - почему-то обрадовался Гришаня. - Рыцарь-то вдоль реки идет, а мы напрямик, лесом. Пойдем, а, Иваныч?
- Ну, сходим, пожалуй. А то что-то совсем сна нет.
Ага, нет, как же! Башка, как бубен, в веки хоть спички вставляй, чтоб не закрывались. Чем шляться черт-те где по лесу, Олег Иваныч, конечно, всхрапнул бы сейчас на струге минут шестьсот будьте-нате, однако вот поперся вслед за Гришаней. А все любопытство, чтоб его…
Ливонца нагнали быстро - то ли тот еле шел, то ли просто стоял, дожидался.
Увидев Олега Иваныча, рыцарь обрадовался, улыбнулся широко, будто родного брата встретил, Гришане "данке" сказал, а тот, дурак, и кивнул, прокололся, ну уж теперь-то от вопросов не отвертится, налим скользкий.
Рыцарь чуть поклонился:
- Не позволит ли достопочтенный сир Олег сказать ему пару слов наедине?
Олег Иваныч хмыкнул:
- Позволит… Гришаня, исчезни!
Отрок кивнул и скрылся в зарослях ореха-лещины. Пошел обратно? Ну, это вряд ли, наверняка затаился за кустами и подслушивает. А какая ему в том корысть? А ливонец какого черта с ним, с Олегом, собрался секретничать? Ведь Гришаня-то, надо полагать, и без того в курсе всего. Вот только чего "всего"?
- В суровые времена даже друзья не должны знать лишнего, - проводив отрока взглядом, тихо произнес рыцарь. - Пройдемте ближе к реке, любезнейший господин Олег, ибо каждое дерево в этом лесу может иметь уши…
"Любезнейший господин Олег" молча спустился к реке вслед за ливонцем.
- Мне рекомендовали вас, господин Олег, как благородного человека, состоящего на службе Новгородского герренсрата и близкого к архиепископу Ионе, - присев на камень, торжественно произнес фон Вейтлингер. Услыхав такое, Олег Иваныч важно качнул головой, а про себя ахнул, испытав непреодолимое желание хорошенько надрать уши Гришане, ибо кто еще мог его "рекомендовать", как не ушлый отрок. Ну, Гришаня, ну, козлик. Надо же - герренсрат какой-то, Иона. Олег Иваныч ни про кого ни сном ни духом… однако надул важно щеки, приготовился дальше слушать.
- Я - ливонский рыцарь Куно фон Вейтлингер, направляюсь в Новгород с очень важным делом…
"Ежу понятно, что не рыбу ловить!" - подумал Олег.
- …по поручению Орденского магистра Вольтуса фон Герзе, надеюсь, хорошо известного своим благородством и вам, господин Олег.
Олег Иваныч кивнул. (Впервые слышу! Вольтус какой-то…)
Однако судьба полна превратностей, и лишь немногим людям уготовано знать ее прихотливые изгибы…
Рыцарь распространялся насчет судьбы довольно долго, с ненужными, по мнению Олега, литературными изысками, а в конце своей цветистой речи признал, что он, Куно фон Вейтлингер, к сожалению, смертен (а что, раньше в этом сомневался, что ли?). А раз смертен, то его миссия находится под угрозой. Особенно теперь, когда оставшиеся корабли Ордена находятся черт-те где, многие люди убиты, а он сам спасся от разбойников лишь чудом да милостью господина Олега.
- Только игумен Феофилакт знает теперь о моей тайне, - продолжал рыцарь, - однако он не скоро будет в Новгороде. Григорий хоть и умен, но, к сожалению, еще мальчик и не выдержит пыток…
(А я, значит, выдержу?! Ничего себе заявочки!)
- …тем более что он, кажется, низкого звания… (Интересно, кем меня-то Гришаня представил - боярином или князем?)
- …Вы же, как доверенное лицо архиепископа, несомненно, имеете определенное влияние…
(Вот, значит, как… доверенное лицо! И не кого-нибудь, а архиепископа… Этого самого Ионы, надо думать!)
- …поэтому я доверяюсь вам, как самому себе… (Спасибо за доверие! Как бы оно мне боком не вышло)…
- …и прошу передать господину архиепископу и Новгородскому герренсрату: магистр Вольтус фон Герзе готов поддержать Новгород против московитов и Пскова. Но пусть и Новгород тоже поддержит Орден в отношениях с Псковом, извечным врагом Великого Новгорода…
(Ну, насчет Пскова, как извечного врага Новгорода, ты, наверное погорячился, парень… хотя все может быть, кто вас тут знает…)
- Мы готовы даже поддержать ваши вполне справедливые претензии к Ганзейскому Союзу и выступить посредником в отношениях с Любеком, Ревелем и прочими городами Ганзы… Нет, нет, не хмурьтесь, действительно готовы…
- Да не хмурюсь я, Куно, - комара вот со лба согнал. А сообщение твое обязательно передам, ежели сподоблюсь.
- Рад довериться столь благородному мужу!
- Спасибо за добрые слова. Да, вот еще что…
Чуть смущаясь - все-таки не так уж и велик подарок, ну, да главное внимание, - Олег Иваныч вручил рыцарю ремень, попрощался и медленно пошел обратно. Фон Вейтлингер тоже исчез за деревьями. Олег так и не понял, понравился ли ему подарок, - слишком темно было, чтобы пристально всматриваться в выражение лица рыцаря, да и некогда, по правде сказать.
Пройдя шагов тридцать, майор ощутил вдруг какое-то беспокойство - поблизости что-то не видно было Гришани. Ушел, не став дожидаться? Это ушлый-то софейский служка? Ага, сейчас! Что-то слабо верится. Тогда где же он?
Ответ на этот вопрос Олег Иваныч получил почти сразу, как только свернул чуть в сторону от реки. Поперек тропы лицом вниз лежало чье-то тело. Чье-то? Рубаха-то уж слишком яркая, даже в полутьме небесно-голубым сияет, да блестит в лунном свете серебряная вышивка по вороту и подолу. Гришаня! Стонет. Значит, еще жив! Но кто же…
Олег Иваныч бросился к отроку. И неяркий свет июньской ночи вдруг померк в глазах майора. Нет, он не потерял сознание - просто на голову Олегу, осторожно подкравшись сзади, набросили большой пыльный мешок из-под муки.
"Хорошо - не из-под перца!" - чихая, подумал Олег Иваныч, чувствуя, как несколько человек скручивают ему руки.
- Будешь дергаться - пришьем! - шепотом пообещал чей-то приглушенный бас. И убьют - с них станется! Олег Иваныч и не дергался, зачем? Против нескольких рыл, да еще с мешком на башке, не очень-то сладишь. Пока не прибили - и то ладно, а уж потом - потом видно будет. Гришаню вот только жалко. Правда, вроде бы жив, но эти уроды ведь и добить могут: сунут нож под лопатку - секундное дело. Впрочем, в данной ситуации он, Олег Иваныч Завойский, к сожалению, ничем Гришане помочь не может. Самому бы упастись как-нибудь. Интересно, зачем он им нужен? Еще интереснее - кому это - "им"?
Немного протащив пленника по лесной тропе, неизвестные ночные тати черными тенями спустились к реке (сквозь мешок было хорошо слышно плесканье волн). Чьи-то гулкие голоса. Команды. Ругань. Узкое помещение… мокрый пол… нет, не пол - палуба, или, скорее, дно. Ого! И еще, кажется, кто-то рядом! Черт, как бы освободиться от этого мешочка. Жаль, руками не получится. Вот если б за что-то зацепиться… Хоть сучок какой-нибудь или гвоздик.
Олег Иваныч пошарил вокруг связанными за спиной руками. Пошарил…хм… если можно так выразиться. Покрутился, чувствуя неподвижное, лежащее рядом тело.
- Эй, товарищ! Господин! Тьфу ты…
Ни ответа, ни привета. Ладно, придется самому. Ну-ка, что там у него… Вроде ноги. Ага, точно, башмак. Пятка. А надо бы - носок. Так-так. Еще немного…
- Вам, господин майор, в цирке выступать можно! - весело похвалил себя Олег Иваныч, стаскивая с головы мешок, зацепленный за носок башмака лежащего рядом человека.
Обстановка вокруг более всего напоминала гроб, только сырой. Мокрые доски по всему периметру, а сверху, в щелястых досках, пропускающих внутрь тусклый утренний свет, что-то вроде лаза, прикрытого бычьей шкурой. В высоту около метра, а в ширину дай бог с половину того. Прямо пенал какой-то, не повернуться. Да еще и сосед рядом - "отель "Атлантик", двухкоешный нумер". И кто же этот товарищ по несчастью?
Мама дорогая!
Ну, не прошло и года!
Куно фон Вейтлингер, ливонский рыцарь, собственной персоной! Все в той же сиреневой, с серебром, курточке-вамсе и узких штанах. Только без меча и кинжала. И в полной отключке! Саданули сзади чем-то тяжелым, типа кистеня, - видал Олег Иваныч у воинов Силантия Ржи такую штуку. На совесть саданули - и тяжкого вреда здоровью вроде бы нет, и - лежит доблестный рыцарь Куно, не шевелится. Ага, зашевелился все-таки, застонал. Ну, давай, давай, милый, просыпайся, давно пора!
Очнувшийся рыцарь открыл глаза и очумело уставился на Олега Иваныча.
- С пробуждением вас, ваше сиятельство, - криво усмехнулся майор и, покосившись на узкую дверь, сразу же приложил палец к губам: - Ругаться не советую, сэр, не время!
Перехватив взгляд Олега, ливонец так же с подозрением посмотрел на затянутый шкурой лаз в потолке.
- Меня они зацепили кистенем, а вас? - морщась от боли, шепотом спросил рыцарь.
- Мешок на голову. Куно, давай без церемоний, на "ты". Припечатать кому-нибудь сейчас сможешь?
- Э? - ливонец непонимающе посмотрел на Олега.
- Ах, да… не совсем въезжаешь… Битва! Драка! Бой! Понимаешь?
Рыцарь закивал. Бледное лицо его понемногу розовело - значит, тяжких телесных точно нет, максимум - сотрясение.
- Короче, надо отсюда как-то выбираться, - резюмировал Олег Иваныч. - И, желательно, побыстрее. Вряд ли нас захватили из праздного любопытства, да и на простой киднэппинг с целью выкупа тоже что-то не очень похоже. Для этой цели им только ты мог пригодиться, но никак уж не моя скромная персона.
- Полагаю, все дело в моей миссии, - сурово поджав губы, тихо произнес рыцарь, - за мною, вероятно, следили.
- Весьма глубокомысленное замечание. Впрочем, скорее всего - верное. Значит, мы с тобой носители важных государственных секретов. Черт, и угораздило же!
- Вероятно, нас будут пытать, - согласился ливонец.
- Вот и я о том же. Ай, как скверно-то.
Фон Вейтлингер замолк и многозначительно поднял глаза к небу. Вернее, к потолку, к лазу, затянутому бычьей шкурой. По потолку ходили. Впрочем, для тех, кто ходил, это был не потолок, а палуба. Ощутимо покачивало - судя по всему, это было какое-то небольшое судно. Интересно, чье? Разбойничье? Вполне возможно, местные людишки промышляют еще и пиратством. Тогда почему наверху такая тишь? Ни те удалых песен, ни похвальбы славными подвигами на ниве экспроприации чужой собственности. Даже ругань и то вроде бы поутихла. Что за пираты такие, притихшие? Может, кого опасаются? Ан, нет!
Качка заметно усилилась, за бортами зашипела вода - видно, корабль прибавил скорость. Наверху раздался довольный смех вперемешку с руганью. Прогнулся под чьими-то шагами потолок, откинулась шкура.
В узкий прямоугольник лаза .заглянула противная улыбающаяся рожа козлобородого Митри!
- Што, шпыни, поймалися? - Митря довольно затряс жидкой свалявшейся бороденкой.
- Отвали, чучело, - угрюмо бросил Олег Иваныч. - А то сейчас как плюну в глаз!
- Ужо поимеешь за чучело-то! - погрозил кулаком Митря и, обернувшись, прокричал кому-то: - Стяпашка, глянь, развязались, шпыни-то. Нут-ко, слазьте-ка вниз, робяты!
Он отступил в сторону, и в узкое обиталище пленников спрыгнули двое молодых крепких парней в застиранных, выбеленных солнцем и ветрами, рубахах. Незлобиво пнув пленников, они тщательно перевязали стягивающие руки ремни, обильно смачивая их какой-то дурно пахнущей жидкостью. Пока перевязывали, Олег размял затекшие запястья…
- Ну все, бывайте! - двинув попавшегося под ногу Олега под ребра, весело попрощались "робяты", ловко выбираясь на палубу.
Олег Иваныч задумался. С чего это они так радуются? Ну, поймали кое-кого, и что? Не такая уж и заслуга. А! Может, проскочили удачно мимо кого-нибудь? Типа стругов Костромича или Феофилакта. Совсем скверно, ежели так: выходит, могли б Олег с Куно немного шумнуть и… Что "и", майор не додумал, помешал Куно, поинтересовавшись дальнейшими планами "господина Олега".
- Для начала хорошо б осмотреться, а то черт его знает, где мы? Куда плывем-то? Ежели в открытом море… пардон, в озере, - один расклад, а если рядом берег - совсем другой. Кстати, не попробовать ли развязаться? Мне что-то кажется, наша недалекая охрана чересчур самонадеянна. А ну-ка…
Олег Иваныч подтянул ноги к животу. Миг - и стягивающие руки ремни оказались перед его зубами. Ну и пахло ж от них!
- Стой, господин Олег! - непритворно ужаснулся ливонец, разгадав явные намерения Олега. - Ты что, никогда не сталкивался с подобным?
Олег Иваныч пожал плечами. С чем "подобным"-то?
Рыцарь только покачал головой. Оказывается, люди козлобородого Митри не были такими уж "лямыми". Во-первых, как пояснил фон Веитлингер, жидкость (он называл и состав, да Олег не запомнил - к чему?) была ядовита. А во-вторых - она быстро твердела и простые сыромятные ремни приобретали крепость цемента. В чем и убедился Олег Иваныч, попытавшись пошевелить руками.
- Как же они нас потом сами-то развяжут, сволочи?
- Зачем развязывать? - удивился рыцарь. - Можно распилить осторожненько!
- Ну и суки…
Олег Иваныч сплюнул на пол и раздраженно ударил связанными руками в заднюю стенку. Доска чуть спружинила. Что-то полетело на палубу, открыв в заднем борту судна маленький - в полсантиметра - глазок. Сучок, чтоб его… Через такую дырку не удерешь. Однако посмотреть вполне можно, все ж лучше, чем пялиться в щели наверху - окромя неба да сапог пиратов ни хрена не видно.