Эти воспоминания ничуть не утешили меня, когда я стояла в белоснежной кабинке со сканирующим прибором. Я сжимала кулаки и стискивала зубы в ожидании момента, когда дверь наконец откроется.
Первое, что я заметила, когда снова ступила в открытое пространство отсека, - это то, что доктор Варус не выглядела довольной. Она уставилась на цифры, мелькающие на экране параллельно с красочными линиями, обрисовывавшими контуры моего тела, и нашёптывала вопросы в какое-то громоздкое устройство, закреплённое возле её уха. Я ждала.
- У вас за правым ухом имеется рубец на ткани.
Они не могли выведать всё. Никто не хочет вмешиваться в то, что находится так близко от мозга, больше, чем того требует необходимость.
- Откуда он?
"Не ваше дело".
- Я выполняла задание в городе, отличавшемся гораздо менее терпимым отношением, чем ваш. Меня заключили в тюрьму и подвергли пыткам.
Я ожидала хотя бы какого-то проявления сочувствия или, возможно, уважения. Не последовало ни того ни другого. Лицо доктора Варус сморщилось от неприязни и отвращения, когда она пристально вглядывалась в цифры и контрольные данные по моему профилю.
- Над вами недавно хорошо потрудились.
- Всё, что касается этого, детально отражено в направленных вам бумагах, - ответила я. Моё терпение улетучивалось. - Как и то, что относится к обнаруженной у меня рубцовой ткани.
Она вернулась к своему пульту, развернула другой экран и впечатала ещё несколько заметок, используя древнюю клавишную панель.
- Всё верно, - наконец произнесла она. - Следующий, пожалуйста.
Сири вздохнула, протянула мне своё оружие и, в свою очередь, направилась в белую кабинку. Я почувствовала, как мои ладони в перчатках начали потеть, но не могла понять почему.
- За что? - вдруг спросил капитан Жиро.
- Прошу прощения? - Я оторвала взгляд от белой кабинки.
- За что вас посадили в тюрьму?
- Мне об этом так и не сказали.
Доктор Варус звякнула ключами и что-то пробормотала в своё устройство.
Разноцветные очертания Сири выступили на одном из экранов, и она сопоставила их с изображением на втором и снова, на третьем. Я повесила оружие Сири на согнутую в локте руку, чтобы активизировать часы на обратной стороне моей перчатки. Щелчки отсчитывали секунды. Две минуты, три, четыре. Я не была там так долго.
В конце концов дверь с шипением отворилась, и Сири прошествовала ко мне, чтобы вернуть своё оружие. Я протянула его, бросив многозначительный взгляд в сторону доктора Варус, которая по-прежнему вертела головой, глядя то на один экран, то на другой, сравнивая изображения.
Я коснулась перчатки, чтобы активировать клавиши для передачи сообщений.
"Сири, что у тебя с собой?" - отстучала я.
Она сложила ладони чашечкой, чтобы прочитать написанное на экране, а потом ответила: "Ничего".
"Никакой лжи. Могут возникнуть ГРОМАДНЫЕ проблемы. Чёрт подери, Сири, если ты и вправду провезла что-то недозволенное, я лишу тебя всех званий и чинов и отфутболю домой своим собственным ботинком!"
"Ничего!" - повторила она.
Я еле сдержала вздох и отправила новое послание. Я наблюдала за доктором Варус. Все экраны погасли. Она сидела, уставившись в черноту. Рядом с ней, проявляя беспокойство, переминался с ноги на ногу капитан Жиро. Он мельком скользнул по мне взглядом, и наши глаза встретились.
"Я буду поддерживать тебя, Сири, обещаю. Но ничем не смогу помочь, если они устроят нам засаду".
Жиро наблюдал за движениями моих пальцев.
От Сири пришёл ответ: "Клянусь, у меня нет ничего, что я не заявила в декларации".
"Им или Мисао?"
От ярости с лица Сири сошла вся краска, но я не отступила. Я не могла забыть, с каким жаром она говорила о том, что Бьянка, возможно, жива и находится на Госпитале, о котором нам ничего или почти ничего не известно. Я отвергла эту идею, потому что признание её сделало бы невозможным выполнение моей работы. Но я знала: Сири не рассталась со своей мыслью. Она не смогла наплевать на всё это.
И как раз когда я шевельнула пальцами, чтобы приступить к написанию нового послания, доктор Варус схватила капитана Жиро за руку и потащила в сторону. Оказавшись вне пределов слышимости, она стала настойчиво в чём-то его убеждать. Жиро нахмурился, но потом его взгляд смягчился. Он коснулся её руки. И жест этот говорил о дружбе или, возможно, о любви. Я пристально посмотрела на Сири. Она едва заметно кивнула. Не движение, а тончайший намёк на него. Потом дотронулась до своего устройства. То же сделала и я. И вдруг услышала:
- Амеранд, ты можешь задержаться, пока я не закончу со сканированием? Мне понадобится слетать на Фортресс.
- Ты договаривалась об этом, Эмилия?
- Договорюсь. - Она говорила категорично и возбуждённо.
Жиро колебался.
- Что происходит?
- Ничего, но я собираюсь доложить лично, не используя линию связи, и надеялась заполучить приличного пилота.
Это звучало неубедительно, даже для меня. Она обнаружила нечто неожиданное. Если Сири что-то скрывала от меня… Может, она умудрилась провезти с собой Джеримайю посреди всей этой паранойи.
У меня не было возможности послать ей ещё одно сообщение, потому что капитан Жиро направлялся к нам.
- Несколько изменились требования к графику полётов, - сказал он. - Никому не дозволяется вылетать до получения разрешения. Мне придётся просить вас подождать на борту корабля. - Его жест в сторону люка стыковочного отсека был таким же спокойным и дружелюбным, как произнесённая им ложь.
Я достаточно долго наблюдала за ним, чтобы увидеть, как его спокойствие слегка пошатнулось. Он решил, что мы не заметили? Да. Он пока ещё не воспринимал нас всерьёз. Я почувствовала, как растёт и ширится моя гордость.
Я думала о том, что они тянут время, готовятся выдвинуть какие-то требования. За эти несколько секунд в моей голове пронеслась дюжина разных сценариев, но в конце мне не осталось ничего другого, как только смириться с этой задержкой.
- Конечно. - Я изобразила фальшивую милую улыбку на лице.
Капитан Жиро прошёл мимо нас, решительно расправив плечи, а мы последовали за ним, возвращаясь к суматохе и хаосу основного отсека.
"Как ты думаешь, что это было?" Послание Сири слабо светилось на моей ладони.
Я сжала руку вместе с этими словами в кулак. Это, капитан Байджэн, было только начало.
Глава 10
АМЕРАНД
Я проводил полевого командира Дражески и её координатора в пассажирский салон шаттла. Натянув на лица маски вежливости, они поверхностно оглядели окружающую обстановку, которая не произвела на них никакого впечатления. Эмилия поспешно вошла следом за ними. Ни мне, ни праведникам она не сказала ни слова. Лишь метнула в меня взгляд, извиняющийся и испуганный, когда проскользнула мимо нас и устроилась в своём кресле, затратив, пожалуй, слишком много времени на то, чтобы распрямить и отрегулировать потёртые ремни.
Полевой командир Дражески настороженно и вопросительно посмотрела на меня, явно ожидая объяснений, но мне было нечего сказать.
- Извините. - Я откланялся и, отвернувшись, взобрался по лестнице в свою кабину.
Из всех обязанностей в службе безопасности я больше всего ненавидел управлять кораблём. Я знал многих, кто признавал это занятие одаривающим своего рода свободой. Они неутомимо фантазировали о том, как однажды разобьют камеры, смошенничают с гиперпространственным двигателем и сбегут без оглядки, проложат путь в другую систему и станут бродягами-цыганами в чёрном вселенском пространстве.
Я знал только одного пилота, который действительно попытался сделать это. Как оказалось, Кровавый род охотно пожертвовал кораблём, экипажем и грузом, чтобы обратить на этот случай особое внимание. Я ничуть не сомневался, что он с готовностью проделает это снова.
Шаттл, на управление которым у меня имелась лицензия, выглядел стандартно: три больших сферических отсека, сцепленные друг с другом в прямую линию. Место, занимаемое экипажем, находилось в центре. Пассажиры и груз - по одну сторону от него, двигатели - по другую. Кабина пилота представляла собой блистерный отсек поверх центральной части.
Это была неуклюжая конструкция, пригодная лишь для самой голой из атмосфер или полнейшего вакуума, но она обладала двумя преимуществами: стоила дёшево и состояла из модулей. При необходимости двигательный отсек можно было отсоединить на усиленно охраняемой судостроительной площадке, в которую была превращена Обитаемая зона 1, и заменить на отсек с помещённым туда гиперпространственным двигателем. Это означало, что в Обитаемой зоне 1 не приходилось держать повсюду ГПД-корабли, поскольку Кровавый род меньше всего на свете хотел бы, чтобы кто-нибудь соблазнился украсть хоть один из них.
Некоторое время до того, как получить назначение на Дэзл, я управлял ГПД-кораблями и командовал их экипажами. Полёты радости не доставляли. Впрочем, я понимаю: в том, чтобы перевозить рабов, никакой радости быть не может.
И конечно, что БС, что МС - все корабли были оснащены таким количеством подсматривающих камер и экранов, что я удивлялся, почему они не мерцают, переливаясь.
Леда и Кешем уже были на своих местах к тому времени, как я забрался в тесную кабину. Мы двигались очень осторожно, чтобы не задевать друг друга локтями, и к этим танцевальным па давно привыкли. Я занял своё кресло и пристегнул ремни.
- О чём-то задумались, капитан? - спросил Кешем.
- Только о своём. - Я протянул руки к ключам и экранам, приступая к предстартовой проверке.
Леда наблюдала за мной.
- Что-нибудь, связанное с новыми праведниками?
- Здоровое оружие, - заметил Кешем до того, как я успел ответить.
- Только посмотрите. - Леда покачала головой. - Не многовато ли для тех, кто говорит: "О-о-о, мы такие счастливые, миролюбивые и мудрые. Мы никого не убиваем". - Она молитвенно сложила руки, а потом прибавила неприличный оскорбительный жест, продемонстрировав его в направлении пассажирского отсека.
- Элементарная показуха. - Кешем начисто отмёл идею Леды. - Пугают несведущее местное население.
- А может, они стреляют транквилизаторами или чем-то подобным?
Я развернулся в своём вращающемся кресле и, удивлённо приподняв брови, посмотрел на Леду. Она заслуживала доверия, как и любой другой знакомый мне работник службы безопасности, но ей были свойственны безрассудство и неосмотрительность.
- Задумала добраться до истины?
Леда фыркнула:
- Это я оставляю вам, капитан.
- Блокируйте шлюзы и готовьтесь к старту, - распорядился я.
- Да, капитан.
За моей спиной тихо посмеивался Кешем.
Теперь только работа. При общении с Лётным контролем не до смеха. Мы назвали свои идентификационные коды, убедились, что получены и подтверждены резервные коды для корабля и двигателя. Запуск разрешён, маршрут обозначен, вся информация загружена в компьютеры. На специальном экране я мог наблюдать происходящее в пассажирском отсеке. Праведники и Эмилия, пристегнувшись, сидели на своих местах. Оружия не было видно, поэтому я присмотрелся внимательнее. Опытные путешественники, они надёжно спрятали его в запирающиеся ящики на полу.
"Почему меня не предупредили, что они будут вооружены?"
Я, как оказалось, размышлял, следовало ли мне конфисковать оружие. Никогда не имел дел с вооружёнными представителями Солнечной системы, да и вообще с какими бы то ни было вооружёнными пассажирами. Прецедентов не существовало. Подвергал ли я опасности свою миссию?
Когда я вспомнил, как стоял лицом к лицу с Терезой Дражески, к моему стыду, у меня запылали уши. Впервые взглянув на неё, я заметил только форму и блестящий чёрный бронежилет под голубой туникой. Я даже не думал, что у праведников есть своя униформа, не говоря уже о том, что никогда не видел людей, одетых в неё. Но когда мне удалось разглядеть за всем этим женщину, она оказалась… красавицей.
Потом я представил себе её серьёзный взгляд и сардоническую улыбку, и это вернуло меня к реальности. Что бы ни вписывалось в логические схемы миссии новых праведников, менять маршрут этого жалкого шаттла в их планы явно не входило.
Наконец-то мы освободились от стыковочных креплений и покинули обитаемое пространство. Компьютер контролировал ускорение и направление полёта. Мы увеличили скорость, чтобы приспособиться к гравитации Луны-3, и вызывающий тошноту резкий скачок в ускорении постепенно сгладился. Как пилот, пользующийся авторитетом, я должен был произвести повторную проверку, снова назвав Лётному контролю все коды и подтвердив все считываемые показания, пока мои люди терпеливо сносили эту скуку.
После того как покончил с Контролем, я официально передал Кешему наблюдение за приборами (называть это пилотированием было бы преувеличением - я находился там лишь с одной целью: не позволить взломать системы корабля, чтобы, действуя на расстоянии, изменить его маршрут). Кешем бросил на меня косой взгляд, приложив ладонь к панели для авторизации. Это означало, что он попал в ловушку и не выберется из неё, пока я не решу освободить его, но не жаловался. Чины имеют свои привилегии.
Я высвободился из ремней и спустился в основной отсек экипажа. Он был немногим больше, чем узкий проход между рядами, с похожими на гробы спальными кабинами, привинченными к стенам с одной стороны. Остальное пространство было занято сверхэффективным и, как следствие, практически неиспользуемым оборудованием для приготовления пищи.
К моему удивлению, Эмилия уже была там. Она стояла у кухонной стойки, обводя длинными пальцами круги по контуру герметично закрытой горелки.
- Эмилия?
Она подняла глаза, совершенно не удивляясь моему появлению.
- Извини. Я просто почувствовала… неловкость от присутствия там праведников. Между ними что-то происходит. Довольно напряжённая ситуация.
- Ты сама настояла на том, чтобы отправиться с нами, - напомнил я.
- Да. Возможно, это была ошибка.
Затянувшееся мгновение я ждал, но ничего не изменилось. Она по-прежнему стояла на том же месте, положив одну руку на округлый край стойки, и продолжая обводить холодную закрытую горелку пальцами другой.
- Эмилия, - в конце концов произнёс я в надежде, что она услышит призыв и обернётся на мой голос. - Что происходит?
Она покачала головой:
- Ничего. Прости, устала.
- Почему ты захотела вернуться со мной?
- Чтобы задать тебе вопрос.
- Здесь? - выпалил я, не сумев сдержаться.
Она знала, до какой степени мой корабль набит подслушивающими устройствами. Даже если Лётный контроль не обратил на этот момент внимания, то клерки просмотрят каждый микропиксел изображения на плёнке, перепроверят все данные, когда мы вернёмся.
Она опустила голову и положила обе руки на стойку, опершись на них всем своим весом.
- Мы можем доверять хоть кому-то из них?
- Кому? - спросил я, совершенно сбитый с толку. - Праведникам?
"Почему это ты выспрашиваешь о праведниках?"
- Семье, - прошептала она. Я впервые заметил, как сильно натянута кожа на её лице, как выпирают скулы. - Людям на Фортресс. Мы можем доверять кому-нибудь из них?
"Не могу поверить. Эмилия, зачем ты поступаешь так со мной? Зачем ты поступаешь так с собой?" Может быть, она подумала, что мне удалось каким-то обманным путём добиться отключения всех подслушивающих и подглядывающих устройств. Она ошибалась. Да, у меня были определённые навыки, но я не рисковал. Мне было что терять.
Но Эмилия говорила серьёзно и была напугана. Я отвёл взгляд к экрану и к иллюминатору, снова посмотрел на экран. Мы придерживались своего курса, путь был свободен. На нём не попадалось ничего неизвестного. Луны, корабли, планеты, звёзды - все вращались по своим орбитам. Единственным, что не вписывалось в общую картину, был наш разговор.
- Это как-то связано с Капой?
Если он действует в рамках закона, в моём вопросе никакого вреда не будет. Если же нет, никакого вреда не будет в том, чтобы разузнать, что он в действительности замыслил. Изучение теневой стороны жизни являлось частью моей работы.
- Нет, - ответила она решительно и категорично. - Нет, только со мной. Я всего лишь хочу знать.
Я не желал отвечать, но не мог и промолчать. Всё, что мне удалось, - это потянуть время, тщательно подбирая слова.
- Если бы я собирался поговорить с каким-нибудь представителем Кровавого рода о том, что важно для меня, то выбрал бы Великого стража Ториана. Ториан, по крайней мере, иногда покидал Фортресс. И по крайней мере, знал кое-что о том, как мы в действительности жили.
- Спасибо. - Она слабо улыбнулась. - Ничего, если я займу одно из спальных мест? Я так давно не спала по-человечески.
Строгих правил на этот счёт не существует, но и запретов тоже.
- Конечно. Воспользуйся вот этим. - Я слегка постучал по раздвижной двери средней кабины. - Леда и Кешем неряхи.
Мелькнула её безрадостная улыбка. Она не посмотрела на меня, когда устраивалась в моей постели, но что-то прошептала как раз перед тем, как запереться в спальной кабине.
Мне кажется, хотя я и не уверен, этими последними словами были: "Прости меня".
Я достаточно долго простоял перед закрытой дверью, силясь понять, что же такое сейчас произошло между нами. Надо было пошевелиться, походить, сделать что-нибудь, но свобода действий была крайне ограниченна в этой падающей консервной банке.
Мысль о возвращении в кабину пилота, к двоим моим подчинённым, меня определённо не привлекала. Вместо этого я, преодолевая пороги, добрался до отсека, который Эмилия сдала без боя новым праведникам. В конце концов, предполагалось, что я должен наблюдать за ними.
Я не удивился, когда обнаружил, что полевой командир Дражески и её капитан уже покинули свои кресла, отдав предпочтение откидным сиденьям у окошка. Это был реальный и яркий, но неактивный экран, на котором отображалось всё, видимое навигационными телескопами. Сейчас там был представлен внешний вид Луны-3 вблизи потрясающе выгнутой огромной дугой поверхности газового гиганта. Полевой координатор, насколько я помнил, по имени Сири Байджэн, сидела, вытянув перед собой ноги. Её глаза скрывались за тёмными защитными очками, а губы и пальцы начинали шевелиться, когда она замечала что-либо на своём личном экране. На секунду я представил себе, как клерки скрипят зубами от бессилия и разочарования при виде экрана, за которым они не могут следить.
Полевой командир Дражески обнаружила небольшой запас напитков в холодильной камере и, сидя спиной к координатору Байджэн, что-то потягивала из баночки и наблюдала за величавым появлением Луны-3, похожей на белое яйцо в огромной вселенной, затерявшись в путанице собственных мыслей.
"Между ними что-то происходит. Ситуация весьма напряжённая, по словам Эмили".
Командир Дражески обернулась, когда услышала мои шаги. В знак приветствия приподняла свою банку. Дотянулась, чтобы коснуться руки своей подчинённой, но я показал жестом, что беспокоить её нет необходимости. Она слегка пожала плечами и поднялась мне навстречу.
- Всё в порядке, капитан Жиро? - спросила она.
Руки у неё были гладкие, пальцы тонкие, с коротко остриженными ногтями. Спустя мгновение я осознал, что пристально их разглядываю.