– Я раньше думала, что все чужие – враги.
– А теперь? Теперь так не думаешь?
– Пока не знаю…
Совсем рядом, словно бы прямо над ухом, вдруг раздался свист, довольно похоже озвучивший марш тридцать первого легиона.
– Ого! – рассмеялся Кассий. – Похоже, нам пора. Мои друзья зовут меня.
– Ну, тогда идем…
– Не пойдешь на луг?
– Нет… Завтра рано вставать – страда, а нужно еще отвести на двор старейшины сына – там есть кому за ним присмотреть.
– Как зовут твоего сына?
– Световик, Светик… Он славный. Скоро два года.
– А… – Кассий хотел спросить про умершего – или убитого – мужа, но постеснялся, мало ли, Велимере не очень-то понравится такой вопрос.
Не осмелился, да так и прошагал молча до самого дома вдовы. Впрочем, не так то уж и далеко идти было. Велимера остановилась у ворот:
– Ну, прощай, Кассий. Рада была…
– И я… Постой! Может быть… Может быть, мы как-нибудь встретимся?
Девушка рассмеялась:
– Конечно, встретимся. Ты же придешь на наш праздник?
– Приду, – кивнул римлянин. – Обязательно приду. Но… может быть, мы бы встретились пораньше, где-нибудь у реки или в поле…
Велимера с явным сожалением поджала губы:
– Вряд ли выйдет – страда… Хотя если мальчишки наловят много рыбы…
– Рыбы? – не понял Кассий. – При чем тут рыба?
– А при том, что мой погибший муж был хорошим рыбаком. У меня остался челн. И вот эту рыбу можно было бы обменять на соль. Я уже как-то меняла, дорогу знаю.
– А отпустит старейшина-то? – Кассий и не скрывал радости и надежды. Очень похоже, что те же чувства охватили и молодую вдову.
– Отпустит, – прошептала она. – У нас ведь каждый мужик на счету.
Кассий хотел было прижать девушку к себе, обнять, поцеловать в губы… Но постеснялся даже чмокнуть в щеку. Нет, не было у него опыта общения с девушками. Ведь не считать же опытом краткие посещения воинских лупанариев? Там-то уж ни за кем не надо было ухаживать, только плати…
Немного рассеянный, он подошел к воротам селения, вытянулся, увидав Илмара и легата, уже собрался доложить, да легат остановил его взмахом руки:
– Уходим.
А над лугом все так же плыло веселье. Горели костры, звучали песни и девичий смех. Даже куда веселее стало – со священной рощи как раз подошли юноши и мужчины. Лишь когда на востоке посветлело небо, старейшина приказал всем спать – завтра был новый день, а освобождать от работ никто никого не собирался.
Юний отдал приказ возвращаться домой. Построившись в колонну, легионеры направились к реке.
– Стойте! – уже на полпути нагнал их растрепанный быстроногий мальчишка. – Старейшина Тарх приглашает старейшину Рысь, сына Доброя, и всех, близких ему, людей присутствовать утром на казни.
– Ах, казнь, – усмехнулся Юний. – Скажи старейшине – мы принимаем его приглашение. Сейчас я отправлю воинов и вернусь в его дом.
Еще подходя к селению, Рысь заметил, что там что-то не так. Хм – что-то?! Мимо телохранителей легата пронеслись вооруженные рогатинами парни, по всему ближнему лесу слышались громкие крики, у ворот беспокойно осматривался по сторонам часовой – молодой парень с круглым, почти детским лицом.
– Что случилось? – проходя мимо, поинтересовался Юний. – С чего бы такой переполох?
– Старейшина Тарх ждет вас, гости, – вместо ответа почтительно произнес страж. – Он все и расскажет.
Что ж… Усмехнувшись, легат быстро зашагал к дому Тарха.
Старейшина встречал его у ограды, седая борода его была растрепана, глаза озабоченно рыскали.
– Рад принять твое приглашение, уважаемый Тарх, – подойдя ближе, радушно улыбнулся Юний.
– И я рад, что ты пришел, Рысь, сын Доброя, – старейшина вздохнул. – Но, боюсь, боги были против задуманного нами дела. Прошу, проходи за мной.
Легат и следовавшие за ним телохранители с плохо скрываемым интересом поспешили вслед за хозяином дома.
Вот и амбар, распахнутая дверь… И истерзанный в щепки венец. Щель, дыра, небольшая, но вполне достаточная, чтобы пролезть.
– Улетела птичка. – Тарх кивнул на дыру. – Бревна-то подгнили, все никак не соберусь поменять.
– Интересно, чем это он их расковырял?
– Да вон, железку с пояса снял и… Хитер.
– Да уж, – про себя хохотнул Рысь. – А что собаки?
– А что – собаки? Он же здесь свой, вот они и смолчали. И ведь выбрал же час, эх…
– Что же ему, смерти лютой дожидаться?
– Да-а… Выходит, правы мы были – предатель!
– Теперь побежит к "волкам".
– Далеко не убежит, – старейшина зло прищурился, – перекроем все тропы. Да, вот еще что… – Тарх вдруг хитро улыбнулся. – Я ведь не зря тебя сейчас позвал, Рысь, сын Доброя, показал вот это вот все, – он кивнул на дыру. – Озерный город – велик, народу в нем много, есть где укрыться. А не побежит ли предатель туда? Зарко умен, этого не отнимешь. Тем более умеет по-вашему говорить, сами же вы и учили.
– Дельная мысль, – со всей серьезностью отозвался Юний. – Сам только что об этом подумал.
– Введите! – напустив на себя самый важный вид, Рысь уселся в высокое резное кресло, больше напоминавшее императорский трон.
Горящие – несмотря на дневное время – светильники отражались в до блеска начищенном панцире – лорика скуамата. Заколотый золотой фибулой алый, с белым подбоем плащ красиво ниспадал с плеч, пышную, тщательно причесанную цирюльником шевелюру покрывал золотой венок. По бокам – слева и справа, стояли телохранители – высоченные молодые парни во главе с Марием – в полном боевом вооружении, при щитах, с дротиками-пилумами, в шлемах с пышным плюмажем.
По знаку Илмара стражники ввели Зарко. И без того испуганный, отрок еще больше растерялся, оказавшись посередине огромного зала базилики, освещенного дюжиной золоченых светильников и узкими разноцветными лучиками проникающего сквозь оконные витражи солнца.
– Имперский легат, всадник Ант Юний Рысь Юстус желает говорить с тобой, Светозар, сын Заровита из рода Тарха! – ударив посохом об пол, торжественно объявил распорядитель.
– Зачем вы снова схватили меня? – быстро справился с собой отрок. – Хотите убить? Так убейте… Или верните домой, где меня тоже ждет смерть.
Юний – живое олицетворение римского могущества и порядка – грозно насупил брови:
– Я хочу, чтобы ты помог нам, Светозар, сын Заровита.
– Помог?
– Помог нам отыскать истинного предателя!
Зарко вдруг опустил голову… потом резко вскинул, стараясь сдержать нахлынувшие вдруг слезы.
– Так вы… так вы верите мне? – тихо спросил он.
– Да, верим, – величественно усмехнулся легат. – Но не тебе, а фактам.
– И… – отрок запнулся. – И что сказали вам обо мне эти самые хвакты? Вообще, кто они, я их не знаю?
– Узнаешь, – пообещал Рысь. – Пока же скажи, согласен ли ты помочь нам и получить в случае успеха гражданство Великого Рима?
– Помочь согласен, – уже совсем без всякого страха кивнул Светозар. – А все остальные твои слова мне не очень понятны.
– Славный юноша, – Юний рассмеялся. – Подойди сюда, скрепим договор подписью. Вон там, на столе, чернильница и каламус. Вента научила тебя читать и писать?
– Да, господин, немного. Большего я не успел.
– Тебе прочтут…
Легат дал знак распорядителю, сам же, не слушая, вновь погрузился в задумчивость. Все ж таки Вента правильно сказала насчет формальных процедур и предоставления гражданства. Парень, как ни крути, будет теперь выполнять задание римлян – и, хочется думать, не за страх, а за совесть. А воины рода Птицы приговорили его к смерти. Это значит, что любой человек рода может безнаказанно убить Светозара, о чем тот прекрасно знает. А вот безнаказанно убить римского гражданина никому в здешних местах не удастся! Да и вообще, Вента советовала обставить предоставление гражданства как можно более пышно, да к тому же осыпать отрока всевозможными милостями, чтобы по всей округе поползли слухи. Чтобы всем лесным жителям – а особенно купавским – стало завидно, чтобы…
– Господин Юний, – положив каламус на стол, Зарко вскинул глаза. – Я хотел бы знать – что делать?
– Что делать? – Легат громко расхохотался. – Боюсь, и я бы хотел это знать!
Глава 12
Август 236 г. Нордика
Овидий
Поздно – прощай – и кора покрывает последнее слово.
Вот уже слезы текут…
Овидий
В доме легата был устроен прием. Небольшой такой, почти только для одних своих, да и повод-то был для необразованных людей никакой – открытие библиотеки. Сам Юний, Вента да ученейший грек Каллисфен (тот все пытался продать свои кирпичи, надоел – ужас!) – вот и все присутствующие, естественно, не считая слуг. Каллисфен задумал соединить библиотеку с книжной лавкой и комнатой переписчиков. Переписчик, как, впрочем, и продавец, пока был один – сам грек.
– Вчера в библиотеку кто-то забрался, в комнату, где валялись старые грамоты, – интересно, зачем? Наверное, на растопку? Ну, ладно… Зато в библиотеке уже сегодня к вечеру появился первый посетитель, – омыв руки в большой серебряной чаше, похвастал ученый муж. – Младой юноша с задумчивым взглядом и мечом у пояса. Зовут – Кассий.
– Кассий? – оживился Рысь. – И что же он читал?
– Овидия, "Наука любви". Даже взял список с собой.
– Кассий взял Овидия? – Легат рассмеялся. – Что ж, дело молодое.
Все, что делает женщина, -
Делает, движима страстью.
Женщина жарче мужчин,
Больше безумия в ней!
– со смехом продекламировал он.
– Замечательные стихи, – с одобрением воскликнул грек. – Вот, помнится, когда я был молод…
Ученейший муж, увы, не досидел до конца вечеринки, ушел. Вернее, в крытых носилках его унесли слуги – что и понятно, ибо Каллисфен и вправду был уже далеко не молод. Зато ближе к ночи в компанию влился Илмар Два Меча.
– Никак не пойму, что мы хотим от того парня, Зарко? – обгрызая кость, поинтересовался префект. – Каким образом он может нам помочь отыскать предателя?
– Пока не знаю, – честно признался Рысь. – Я спас его от смерти во многом только потому, что сам подставил, ну и, следуя изречению – omnes, quantum potes, juva – всем, сколько можешь, помогай. Впрочем, есть одна догадка.
– Ну-ну, выкладывай, господин легат, – расправившись с костью, подзадорил Илмар.
– Помнится, "волки" рассчитывали на своих соглядатаев в Нордике.
– Ну?
– И мы решили, что это кто-то из вновь прибывших, из школы…
– И ошиблись, – усмехнулся префект.
Рысь покачал головой:
– Ошиблись? А может, и нет… Я подробно расспросил Зарко и выяснил одну любопытную вещь – оказывается, состав наших учеников должен был быть несколько иной. В последний момент получил травму некто по имени Доброгаст. И его место занял Горшеня… Ты чего смеешься, Илмар?
– Горшеня… Смешные у них имена.
– Кстати, как он в школе, этот Горшеня? – Юний посмотрел на Венту. – Ты ведь тоже иногда их учишь.
– Горшеня? – Девушка пожала плечами. – Да, честно сказать, так себе. Лентяй, и учится словно бы из-под палки. Словно бы боится кого-то.
Префект расхохотался:
– Ясно кого – старейшины. А ну, как тот прознает о его нерадивости? Зачем тогда, скажет, посылал?
– Может быть, и так, – согласился Юний.
– И мы еще совсем не проверяли торговцев из местных, – напомнил Илмар. – А ведь появились уже и такие, и много.
– Вот и займись, – Рысь расхохотался. – Да не тяни, времени мало.
– Табинию поручу, – кивнул Два Меча. – Он парень шустрый и подобную публику хорошо знает.
– Кроме того, нужно подумать, как лучше проверить школяров – Горшеню и того, второго…
– Венцеслава.
– Его… И вот еще что, – вдруг спохватился легат. – Кассий ничего не докладывал о приказчике? Ну, о помощнике эдила.
– Не докладывал, – скривился Илмар. – Не успел.
– Да некогда ему с вашими приказчиками возиться, – засмеялась Вента. – Наверное, все стихи читает. Овидия.
Если б только Кассий мог слышать, что о нем говорили в триклинии легата, то сгорел бы со стыда, а то и обиделся бы. Да, Овидия он читал – готовился к возможной встрече с так понравившейся ему Велимерой, – однако и порученное ему дело тоже не забывал. Во-первых, одевшись попроще, пошатался по рынку, по пристани и тому подобным торговым местам, выясняя как бы между прочим – а не видал ли кто где старины Квинтилия (так звали помощника эдила), мол, имеется к нему одно выгодное дельце.
– Квинтилий? – переспросил на пристани один из торговцев рыбой. – Нет, уж несколько дней не видали. Да и что ему тут делать? Наша рыба его вряд ли интересует.
– А что его интересует? – тут же справился Кассий.
– Хм, что… – Рыбник неожиданно расхохотался, показав щербатые, острые, словно у щуки, зубы. – Известно что… Жемчуг, золото, серебро. Ну и рабы, конечно. Особенно – красивые мальчики.
– Мальчики? – Юноша насторожился. – И кому он их поставляет?
– А вот это – не нашего ума дело, – резко оборвав смех, отозвался торговец. – Я вот, к примеру, торгую своей рыбешкой, на жизнь хватает так себе… Ну а если чем более выгодным захочу торговать – хоть теми же мальчиками – живо головенку открутят! Всякому овощу – свое место. И больше тебе ничего не скажу. Понял, парень?
Кассий пожал плечами – уж чего непонятного. Значит, Квинтилий ведет обширную торговлю, и вовсе не самыми дешевыми вещами. И скорее всего, не сам по себе… Да-да. Это вовсе не он, это эдил торговал жемчугом, серебром, рабами. А по виду не скажешь, что торгаш – эвон, как покрасоваться любит, даже тогу по праздникам надевает, как в старину.
Рыбник говорил, давно уже не показывался Квинтилий. Может, пропал, раз уж его ни на рынке, ни на пристани никто уже много дней не видел? Так, может, это эдил своего приказчика и укокошил? А смысл? Да кто его знает, смысл, наверное, не поделили что-нибудь. Хотя, конечно, без Квинтилия эдилу туго придется – тот пройдоха знал всех и вся. И ловок был в торговых делах – куда там эдилу. Про ловкость пропавшего приказчика Кассий узнал уже ближе к вечеру, когда зашел перекусить в таверну Авла Папирия. Там, кстати, тоже приказчика никто много дней не видел, хотя раньше, как обмолвился сам хозяин, Квинтилий заходил частенько.
– Да считай, редкий вечер его не было, – почесывая бороду, пояснил трактирщик. – Ужинает, дела решает, в кости перекинуться любит. Может, и сегодня зайдет, подожди.
Кассий послушно прождал весь вечер, да так и не дождался. Похоже, Квинтилий, как и предупреждал господин префект, и в самом деле куда-то пропал. Куда вот только? Сидит, запершись, дома? Маловероятно. Так, может, уехал куда-нибудь по торговым делам? Надо выяснить, ведь это не только префект, это сам легат, имперский всадник Ант Юний Рысь, волею богов и принцепса облеченный почти неограниченной властью, поручил ему, Кассию, разобраться в этом запутанном деле, несомненно, очень значительном и важном. Эх, Кассий, Кассий… Если бы ты только знал, что поручение твое вовсе не значительное и никакое не важное, а дано тебе, чтоб без дела не бегал да получил какой-никакой опыт. Знал бы то Кассий, не потащился бы добросовестно в лупанарий старого Велизия Клыка, сторож которого, по словам одного из завсегдатаев таверны Папирия, знал когда-то Квинтилия еще в Колонии Агриппина. Тогда Квинтилий, естественно, не был помощником эдила, а приторговывал по мелочи на городском рынке, кстати, вместе вот с этим сторожем. А потом, вишь ты, судьба раскидала – кого в помощники, а кого в сторожа.
Шагая к лупанарию, Кассий думал о том, что это не он сам такой ловкий – быстро вышел на сторожа, – это просто город пока такой маленький, что все здесь друг друга знают. Ну или почти все…
– Аве, – не очень-то любезно буркнул Велизий Клык в ответ на робкое приветствие Кассия, который решил прикинуться простым и даже простоватым парнем. – Хочешь девочку или мужчину? Девочку… А деньги у тебя есть? Покажи-ка, дружок, будь ласков!
Сгорая от стыда, Кассий выложил на стол серебряную монету. Доставал, не глядя, хотел нащупать сестерций, а под руку попался денарий – ну, уж теперь не убирать же.
– Вот это другое дело. – Пробуя монету на единственный, торчащий гвоздем во рту зуб, Велизий довольно осклабился. – Поднимайся наверх, парень, слуги проводят. Подожди немного, уж, уважу, пришлю тебе самую умелую.
Юноша в смущении поднимался по лестнице. Надо сказать, кругом было довольно опрятно, да и пахло вкусно – жареным луком, кардамоном, корицей, еще какими-то пряностями. Конечно, Кассию, как и любому легионеру и вообще любому юноше его возраста, уже приходилось посещать подобные заведения, но не так чтоб часто. Жалко денария. Хотя, вообще-то, хозяин сулил прислать самую умелую… Юноша хмыкнул. Ну, не девочка ему сейчас была нужна, а, не поймите превратно, сторож. С другой стороны, а как его здесь найдешь, сторожа? Не станешь же вертеться по двору – подозрительно. А вот после посещения заведения – другое дело. Там можно и по двору пройтись, пошататься, притворившись слегка опьяневшим, да и куда безопаснее, нежели просто зайти с улицы – к подгулявшему гостю отношение не в пример мягче. Да и у этой вот… у продажной женщины… можно про сторожа расспросить. Да где же она? Что-то долго идет. Правда, хозяин сказал подождать… Однако что это? Кассий приоткрыл дверь, прислушался – снизу доносился ласковый голос хозяина. Вот хмырь – кого так чуть не прогнал, а перед кем – как дым над водой стелется.
– Прошу, прошу, давненько не видели… Вардай застоялся, жеребец…
– Только не надо пошлостей.
Вот как… Оказывается, сюда и женщины ходят. К какому-то "жеребцу" Вардаю. Однако и голос у этой дамы… повелительный, грубый… Не позавидуешь этому "жеребцу"… А смех, смех-то! Неприятный такой, дребезжащий… Интересно, кто ж такая?
Кассий еще больше приоткрыл дверь… И был буквально сметен внутрь комнаты могучим, всепоглощающим ураганом! Ураган пахнул грубыми псевдоегипетскими благовониями и кислым дешевым вином.
– Ох ты, мой миленький! – ворвавшись в комнату, захохотала крупная, далеко не первой молодости дама, скорее отталкивающая, нежели красивая. – Поди, заждался?
– Кто ты, женщина? – забившись в угол, осведомился Кассий.
– Я? Юлия Пухлые Губки! – произнесла она таким тоном, словно бы представилась Юлией Маммеей – матерью бывшего императора Александра. – Ну, что стоишь? Раздевайся.
Отвернувшись к стене, падшая женщина ловко скинула с себя тунику, явив тусклому свету бронзовых ламп истасканное, покрытое какими-то подозрительными пятнами и морщинами тело.
– Что смотришь? – Повернувшись, Юлия криво улыбнулась и подмигнула, погладив вислые груди. – Не бойся, красавчик! Я много чего умею.
Кассий сделал несколько шагов к двери.
– Э, ты куда, парень?
– Я это… спущусь вниз за вином, – нашелся юноша.
– Вот это правильно, – Юлия Пухлые Губки одобрительно закивала. – А то что-то и впрямь пересохло в горле после тех пьяниц. Давай иди, голубок… да возвращайся скорее…
Кассий моментом вылетел в коридор.
– …а я пока вздремну, – смачно зевнув, женщина тяжело повалилась на ложе и тут же громко, по-мужски, захрапела.