Все это выглядит тем невероятней, что, обеляя Мала, летопись не делает, как мы знаем, даже попытки обелить Игоря. С одной стороны, оба князя поставлены на равную ногу (несмотря на неравенство их ранга): вина обоих свалена на дурных советников (дружину у Игоря, древлян у Мала). Но с другой стороны, Игорь все-таки погиб заслуженно, а вот Мал смерти не заслуживает.
Это весьма странный приговор истории, то бишь летописи, двум князьям, из которых один, в глазах летописца, был сюзереном, а другой вассалом, один законным государем, а другой мятежником, покушавшимся на узурпацию престола и, похоже, на истребление законной династии.
Приговор летописи Игорю вынесен фактически от имени Ольги, но с позиций Мала! Такой поворот дела приходится назвать по меньшей мере необычайным. Пристрастия летописи в пользу Ольги можно было ожидать заранее. Но пристрастия в пользу Мала?! Его нельзя было ожидать ни в коем случае. И однако оно налицо.
Поскольку же все в державе знали, что сделал Мал и чего он хотел и добивался, это означает, что Ольге пришлось после победы специально придумывать официальную версию, объясняющую, почему Мала казнить не следовало. Другого смысла версия с таким распределением ответственности иметь не может.
Это означает далее, что версия представляла ответ с трона на актуальнейшие, жгуче-злободневные вопросы. Никому потом, кроме Ольги (и даже самой Ольге, скажем, после 955 года), не было нужды так выгораживать Мала и вообще объяснять, почему он не казнен. Версию поэтому можно датировать с точностью почти до года: 946-й или самое позднее 947-й.
Отец Игоря. Глава эта будет не полна, если не сказать о том, почему противником отца Добрыни оказался именно сын Рюрика. Откуда, собственно, взялся на Руси сам Рюрик? Ведь он, по летописи, вовсе не славянин, а варяг.
Само слово "варяг" имеет в русских летописях всегда четкую семантику. Это собирательный этноним со значением "скандинав". Внутри этого термина летописцы различали разные народы, например, свеев (то есть шведов), готов (йетов, насельников Южной Швеции), урманов (норвежцев) и др. Как же варяг Рюрик вдруг оказался князем в славянской стране?
История Рюрика разыгрывалась далеко на Севере, и разбирать ее подробно здесь не место. Ограничусь короткими замечаниями. Летопись объясняет появление династии Рюриковичей на Руси так.
В Новгородской земле произошла усобица, и, неспособные навести порядок в собственном доме, новгородцы отправились за море приглашать себе князя из варягов. Вместо одного привели почему-то сразу трех братьев-князей. Рюрик сел княжить в Новгороде (по другим летописям, сначала в Ладоге), а двух младших братьев, Синеуса и Трувора, посадил княжить в Изборске и Белоозере.
Через два года оба они умерли (по некоторым летописям, их укусили змеи). Земли их почему-то тут же отошли к Рюрику. По некоторым летописям, в том же 864 году, когда умерли Синеус и Трувор, произошло восстание новгородцев против Рюрика, возглавленное Вадимом Храбрым, но подавленное Рюриком.
История эта полна несообразностей. Отмечу лишь некоторые. Приглашение иноземного принца в монархи – вещь обычная в истории (десятки примеров можно приводить вплоть до XIX века), но в таких случаях приглашали непременно за знатный род. А летопись не называет никаких заморских владений Рюрика или его знатных предков (верный признак того, что ссылаться на мнимый титул и будто бы громкое имя отца Рюрика не было никакой возможности). Даже само имя отца Рюрика и то неизвестно. Кроме того, если бы даже новгородцы и пригласили безродного Рюрика в князья, то действовали бы только от своего имени, да и из летописи не видно, чтобы у них был мандат от других русских земель распоряжаться их судьбой (что Рюрик вскоре и стал делать).
Казалось, проще было обратиться в одно из русских княжеств в своей же стране, за принцем крови, если уж Новгородская династия отчего-то пресеклась. Почему надо ехать за князем непременно за море к варягам? Эта странность в адресе поездки не находит в летописном рассказе никакого объяснения.
Не видно из рассказа и того, чтобы от Рюрика требовали каких-то гарантий его правления в русском духе, хотя бы в новгородском, а не в норманском. Между тем, такие гарантии по династическому праву требовались даже при самодержавном строе (так, при приглашении после Смуты на московский трон шведского или польского принца требовали от них непременной смены веры, русских, а не иностранных советников и т. п., на что, кстати, ни Шведский, ни Польский дом не пошли).
Одним словом, уже первое звено прав дома Рюрика на власть на Руси не выдерживает проверки. История появления Рюрика в Новгороде не только нескладна, но и подозрительна. И конечно, это было подмечено в науке давно.
Летописная версия "призвания варяжских князей" и последующего создания ими Русской державы вызывала в науке столь сильное недоверие, что, например, историк Д. Ф. Щеглов высказал еще в прошлом веке свое мнение в предельно резкой форме: "Наша летопись или, точнее, наша сага о начале Русского государства, внесенная в последующую летопись, знает то, чего не было, и не знает того, что было".
Стоит добавить, что "братья" Рюрика, которых иной раз и в наши дни принимают всерьез, носят чисто норманские, но престранные имена, образованные из скандинавских слов "сине хюс" ("свой дом" или "свой род") и "тру варинг" ("верная дружина"). Ясно, что таких имен на самом деле быть не могло и братья Рюрика – плод ошибки, а в первоисточнике (явно скандинавском) речь шла о том, что Рюрик пришел на Русь со своей родней и верной дружиной.
О Рюрике имелись самые разные гипотезы (даже о его мифичности). Давать их подробный обзор и разбор здесь незачем. Отмечу лишь, что попытки записать Рюрика вместе с братьями в прибалтийские славяне на основе одной мекленбургской легенды совершенно несостоятельны. Это книжная и дворянская легенда, а ее цель состоит в том, чтобы создание Русской державы передать от скандинавов немцам, и именно – мекленбургскому дворянству, никогда не скрывавшему, что у него есть предки из славянской знати. (Всякие Бюловы, Бредовы, Боковы, Мольтке и аналогичные немецкие дворяне из онемеченных славян так же мало скрывали это, как, например, Карамзин или Аксаков не скрывали своих татарских предков. В обоих случаях об этом ясно говорят их фамилии.)
Рюрик-узурпатор. Здравое мнение о Рюрике высказал еще академик Б. Д. Греков. Да, считал он, норман Рюрик – был действительно приглашен новгородцами во время какой-то новгородской усобицы, но вовсе не в князья, а в наемники. Новгородцам нужен был не столько Рюрик лично, сколько пиратская ватага, атаманом которой ("морским конунгом") он был. Однако новгородцы жестоко просчитались: пиратский атаман, воспользовавшись усобицей, совершил государственный переворот. Тогда новгородцы пытались восстать против самозваного князя-варяга, но Рюрик потопил восстание Вадима в крови.
Не случайно Рылеев, который посвятил одну из своих баллад Древлянскому восстанию, обращался к Новгороду так: "Приветствую тебя, отечество Вадима!" Это все та же эстафета русского патриотизма и русского свободолюбия.
Объяснение академика Грекова логично и реалистично. Об этом говорит и много дополнительных аргументов. Принцев так, как описано в летописи, не приглашают; три князя вместо нужного одного просто, как говорится, не лезут ни в какие ворота. Но наемников так приглашают: от них не требуются ни знатность, ни заморские владения, а только их отряд рубак. Где, как и из какого сброда такой отряд нанят, об этом атамана, кондотьера, и не спрашивают. И кто он сам такой – тоже, лишь бы хорошо воевал. Примеры захвата трона такими кондотьерами тоже далеко не единичны в мировой истории. Так, кондотьеры захватывали троны в Италии; так, гвардия мамелюков из покупных рабов захватила трон в средневековом Египте и дала надолго стране династию половецкого происхождения. Оружие в истории не раз обращалось против нанявших его на свое горе властителей.
Правдоподобна следующая схема новгородских событий 862 года: земельная династия не столько вымерла, сколько между ее линиями кипит борьба за трон. Ватагу Рюрика одна из сторон нанимает для борьбы с противниками в этой усобице. Викинги – не только отличные вояки, но и мастера коварства. Прикинув обстановку, атаман варяжских наемников захватывает трон и истребляет всех соперников из обеих враждующих новгородских партий. Новгородцы хватаются за оружие. Поздно…
Первым же шагом Варяжской династии на русской земле была узурпация Новгородского княжения. Она-то и превратила пирата Рюрика и его род в княжескую династию.
"Могучий Славой". С этим, между прочим, гармонирует и само имя Рюрика. По-варяжски оно звучит "Хрёрекр" и переводится как "Могучий Славой". Кому могут при рождении давать такое имя? Очевидно, сыну короля или хоть ярла (графа). Но мы уже знаем, что Рюрик, увы, безродный пират. Откуда же имя?
"Могучий Славой" – довольно явно его тронное имя, взятое им как раз после захвата Новгорода. Оно как бы символ прямо-таки невероятной удачи: разбойнику с большой морской дороги посчастливилось добыть своим мечом огромное княжество, таких размеров, какими не мог похвастать ни один норманскии захватчик на Западе. Как тут было не возгордиться! Как было не выбрать себе тронное имя, соразмерное драгоценному боевому трофею – княжеству Новгородскому!
А как же звался Рюрик до этого? Каким-нибудь "атаманом Перекатиморе". Ему нужна была репутация атамана лихих пенителей моря и рубак, за которую его пиратов (а не соперников) могут нанять в какую-нибудь богатую страну. Для этого кличка-реклама была важнее имени. Но такие имена в биографии имеют свойство бесследно исчезать под покровом княжеской мантии. Подлинного, первого норманского имени Рюрика мы не узнаем никогда.
Так обнажается первоисточник, первое звено "династического мифа" Варяжского дома – узурпация Рюрика. Но в самом династическом мифе этой узурпации не будет вовсе – ее место займет приглашение в князья.
Подтверждение тому, что перед нами династический миф самого Варяжского дома, – абсолютный политический вакуум, в котором появляется и действует на Руси Рюрик. Ради этого из летописного рассказа устранены, в частности, имена всех князей и династий всех русских земель (а их более десяти!) как до Рюрика, так и в его время. Не названы и имена злополучных новгородцев, которые, к великим бедам всей Руси, пригласили Рюрика. Этим литературным (а на самом деле – династическим!) приемом "погружения в информационную тень" желанный эффект прекрасно достигается: никакой доваряжской государственности нет, история Руси начинается с Рюрика и Варяжского дома. (Кстати, династические мифы широко распространены в хрониках монархий всех времен и народов, начиная с Древнего Египта и Библии. И фабрика династических мифов находится обычно всегда на уровне трона.)
Легко понять, что самому Рюрику такая версия была бы не нужна. Где же здесь Слава, где Могущество? Он не стал бы замалчивать имен своих противников. Наоборот, он должен был хвастать победами над ними, даже преувеличивать их силу и число. Точно так же Рюрику вовсе не нужна была бы версия о приглашении. "Могучий Славой" должен был открыто хвастать тем, что добыл Новгород своим мечом, изображать свою победу как завоевание Новгорода.
Откуда же взялся мотив приглашения в князья? Видимо, он восходит к Ольге. Это ее теория – династия, княжащая в славянской земле, тем самым славянская, а не варяжская. Мы знаем, что на ней была построена вся ее политика. Узурпация как исходный пункт такой трактовки дома Рюрика плохо подходит. Приглашение – дело другое. Приглашение не в наемники, а в князья. Приглашение Рюрика в Новгород было фактом. Ольга велит своим летописцам перетолковать его.
Как Ольга умела составлять нужные ей версии, перетолковывая очевидные факты, мы помним по версии, выгораживавшей Мала, чтобы доказать, будто он непричастен к казни Игоря и потому сам не заслуживает казни. На сей раз перед Ольгой стояла иная задача – доказать, будто "Могучий Славой" был князем законным (к нему восходили права Святослава на трон, а Ольги на регентство), но вместе с тем князем недостойным. Династия-то восходила к Рюрику, но верная, славянская, политика начинается с нее, с Ольги!
Что еще остается сказать в данной связи о Рюрике? То, что есть летопись (так называемая Иоакимовская), где "сконструирована" его знатная варяжская родословная. Сведения Иоакимовской летописи иногда принимают за верные из-за самого имени Иоакима – первого епископа Новгородского (он был соратником Добрыни, а затем и его сына Константина Добрынича). Но если сведения эти правдивы, почему тогда знатной родословной Рюрика нет в главной летописи державы?
На самом деле Иоакимовская летопись (о времени составления которой идут среди ученых большие споры) только приписана Иоакиму ради его громкого имени. Она резко враждебна Добрыне и Владимиру, а заслугу намерения крестить Русь пытается передать Ярополку – их противнику. В основе ее версии может лежать только фальшивка сына Ярополка, Святополка I, "Окаянного", захватившего трон после смерти Владимира. Это его, Святополка, династический миф.
Гвардия рутсь. Последнее, что остается сказать о Рюрике, – то, что с ним в летописи странным образом связано имя Руси. Вообще говоря, в летописи содержатся одновременно два взаимоисключающих объяснения этого имени, С одной стороны, Русь выступает первоначально как синоним полян (то есть имя южное и славянское). С другой стороны, в той же летописи говорится, что новгородские послы, отправленные за князем, "пошли за море, к варягам, к руси", что эта таинственная русь – один из скандинавских народов, что Рюрик с братьями "взяли с собой всю русь". И летопись заключает: "И от тех варягов прозвалась Русская земля". Согласно этой версии, этнотопоним "Русь" – северный и варяжский.
Ясно, что оба объяснения этнотопонима Русь не могут быть одновременно верными. Более правдиво из них то, которое связывает имя Руси с Полянской землей – первой коронной землей державы. Имя, видимо, восходит к названию реки Рось, впадающей в Днепр южнее Киева. Первое надежное упоминание его как этнонима относится еще к IV веку (оно сохранилось в хронике Иордана VI века) в форме "росомоны". Термин этот нередко переводят как "народ Рос", но, на мой взгляд, более верен перевод "люди с реки Рось".
Кстати, древнейшая письменная форма слова "русский", как отмечает Рыбаков, была "росьский", так что, очевидно, народ и держава назывались сначала не Русью, а Росью. Легко заметить, что имя это славянское, а не норманское и что оно зафиксировано на Юге державы еще за полтысячелетия до Рюрика. Таким образом, ничего общего с Рюриком имя Руси не имеет.
Какую же "русь" мог привести с собой в Новгородскую землю Рюрик всю, то есть в полном составе? В книгах прошлого века нередко фигурируют "варягоруссы", то есть целый скандинавский народ, будто бы переселившийся в IX веке на Русь и давший ей имя. Но долгие поиски такого народа показали, что его никогда не было.
Да и мог ли пиратский атаман привести с собой целый народ?
"Вся русь", приведенная с собой Рюриком, – не народ, а воинский контингент, пиратская ватага с именем, несколько созвучным по случайности, что и породило потом путаницу. Рядовые скандинавские пираты назывались по-нормански рутскарлами или рутсменами (буквально "гребцами", по смыслу же "ушкуйниками").
У их соседей, финнов, слово превратилось в этнотопоним "Руотси" со значением "Пиратская страна". Загляните в сегодняшний финско-русский словарь, и вы найдете в нем страну Руотси и сейчас. Но это отнюдь не Русь, а Швеция! В древнерусский язык слово "руотси" перешло в форме "рутсь" (как "Суоми" дало летописное "сумь") опять с новым значением – "варяжские пираты". Таким образом, "вся русь", приведенная Рюриком, это его "трувор" – "верная дружина". Новгородцы ехали действительно за море, к варягам, к рутси (или руотси) – норманским пиратам, хозяйничавшим тогда на Балтике. И наняли одну их ватагу, одну рутсь, на новгородскую службу, не предвидев горьких последствий этого для Новгорода (тогда еще Холмграда), а тем более для всей Руси. Мечами этой-то рутси Рюрик и произвел вероломно свой переворот.
В результате пиратская ватага Хрёрекра превратилась в его княжескую гвардию. А когда Варяжская династия после Рюрика переместилась из Новгорода в Киев, она стала великокняжеской гвардией. В этом значении термин "русь" несколько раз упоминается в летописи, в описании походов Олега и Игоря на Византию, вплоть до 944 года. Но норманская гвардия не только участвовала в заморских походах. Это ее мечами Варяжская династия добывала славянские земли, и на ее мечах фактически держался трон Варяжского дома.
Какова была судьба гвардии рутсь? Ведь в этом загадочном варяжском значении термин "русь" после 944 года не встречается больше ни разу. Когда же его носитель, гвардия рутсь, исчез?
Она была приведена Игорем в 945 году под Коростень. И уложена Малом Древлянским под Шатрищем! Вот почему с этого года термин "Русь" имеет в летописи только два славянских значения. (Кстати, именно в этой связи я впервые обратил внимание на Древлянское восстание.)
Олег-узурпатор. Однако как же сын Рюрика мог привести свою норманскую гвардию под Коростень из Киева, если отец его, Рюрик, княжил далеко на Севере, в Новгороде! В летописи это связано с деятельностью Олега, родича Рюрика, ставшего его преемником и регентом при малолетнем (но потом и взрослом) Игоре.
В 882 году Олег пошел из Новгорода походом на Юг. Добравшись до Киева, он будто бы неожиданно обнаружил там городок, а в нем самозваных князей-варягов Аскольда и Дира (прежних бояр Рюрика). Он их убил, а сам вокняжился в Киеве и перенес туда свою столицу. Соседние земли поначалу не хотели признавать его власть, но Олег их покорил. Так была создана Олегом Русская держава, государем которой он провозгласил законного принца крови Игоря. И потому после смерти Олега сын Рюрика унаследовал трон не в отцовском Новгороде, а в Киеве.
Увы, и этот рассказ оказался ложью. Советская наука выяснила, что Аскольд и Дир вовсе не варяги, а славяне. И не бояре, а как раз прирожденные князья. И не узурпаторы, а последние Киевичи (то есть потомки князя Кия Полянского, чье имя носит Киев).