Он бросился вперед и кривой лапкой цапнул за плечо Чака. Карлик, усевшийся на выступ за тумбой с рукоятями, оглянулся на монаха и слез. Лука с Юной тем временем устроились на сиденье в передней части. Девушка позвала:
- Разин, быстрее.
Я спрыгнул на дрезину. Рычаги, которые надо было качать, чтобы она ехала, находились посередине, а на лавке сзади лежал потрепанный портфель со сломанной ручкой и раздутыми боками, словно внутри находилось что-то объемное, едва поместившееся туда. Я переставил его на железную полку сбоку, и внутри звякнуло.
- Эй, ты, не трогай это! - зашипел Почтарь, подскакивая ко мне. Небритая рожица его смешно исказилась, низкий лоб сморщился, черные брови задрались, как и верхняя губа, обнажившая острые мелкие зубы. - Не трогай чего не положено, не научила тебя родительница чужого не брать?! - Озабоченно сопя, он поправил портфель, погладил быстрыми тонкими пальцами шершавую кожу и побежал обратно.
Чак, забравшись на заднюю лавку, посмотрел вслед монаху и постучал кулаком по лбу. Покосился на меня, придвинувшись ближе, зашептал:
- Ну ты хорош, наемник. Зачем с Лукой Стидичем опять сцепился? Я ж говорил, он не просто монашек какой - глава храмовой разведки! А жрецы покруче ребят из школы убийц Меха-Корпа будут. Захотел стрелку отравленную в шею получить, умник?
Почтарь, взгромоздившись на выступ за тумбой с рукоятями, обернулся на пассажиров.
- Все готовы? - спросил он. - По сторонам глядите, если что увидите - сразу стреляйте.
- А что мы можем увидеть? - живо полюбопытствовал Чак.
- Да много тут всякого, - монах сдвинул рукоять и подался вперед, нажимая на педаль, - в темноте шастает.
Скрежетнули тормозные колодки, двигатель снова заперхал, и дрезина покатилась вперед.
* * *
Колеса стучали на стыках рельс, мотор тарахтел и чихал. Туннель полого изгибался, иногда с покатого свода капала вода. Фара на стойке рулевого колеса мерцала, то почти совсем угасая, то разгораясь ярче.
- Почтарь, сколько нам ехать? - спросила Юна Гало.
- Долго, долго, - ответил монах, не оглядываясь. - С конца в конец пути. Я вас после другим передам, они на тепловозе, на большом. Я не люблю это, я сам по себе…
- Лука? - Юна повернулась на лавке. - Я думала, ты придешь не один, а с другими монахами. Ведь Гест должен понимать, что в Балашихе для нас опасно.
Жрец ничего не ответил, зато снова заговорил Почтарь:
- С другими только опаснее! Я один по туннелям и езжу, и хожу…
Лука Стидич заерзал на лавке.
- Сообщения разношу из Храма, - продолжал монах, поворачиваясь и быстро кивая, - послания, посылки, вылез наверх, передал - и сразу вниз. Живу здесь, всё тут знаю. А другие ничего не знают. Только шуму от них да света много. Факелы их, стуки-грюки… Только хуже будет, а Почтарь вас куда надо доставит. Почтарь…
- Болтаешь много! - оборвал его Лука.
Монах отвернулся. Некоторое время мы ехали молча. Сырая тьма расступалась перед дрезиной и смыкалась за ней. Пахло мазутом и плесенью, воздух был спертый, дышалось тяжело. Наклонившись к Чаку, я тихо спросил:
- Что за школа убийц в Меха-Корпе?
Карлик взглянул на меня удивленно:
- Это чё за вопрос, человече? Что за школа… Да вот такая у них школа. А чем, по-твоему, Меха-Корп вообще занимается?
Припомнив рассказ Юны, я ответил:
- Держит лаборатории с мастерскими, где развивает всякие… ну, науки, которые были до Погибели. Электронику.
- Ну, а монеты они где на все это берут? Чтоб лаборатории эти содержать?
Понятия не имея, как Механическая Корпорация финансирует свои исследования, я предположил:
- Продают то, что изобрели, а как же еще?
Карлик покрутил головой, покосился на сидящих впереди спиной к нам Юну с Лукой и прошептал:
- Ты откедова свалился, южанин? С чего б они продавать стали? Чтоб врагов своих сильнее делать? Это только Цеха харьковские всем, что клепают, торгуют направо да налево… Хотя нет, и у них, говорят, есть такое, что они сделали, но продавать никому не желают, при себе держат. А Меха-Корп - как Замок Омега все одно, наемников обучает и тем живет. Только Замок такие… взводы солдат из наемников составляет, войны ведет за деньги, а Корпорация больше… как их назвать… элитных бойцов готовит.
Когда он замолчал, мои мысли сами собой вернулись к тому, о чем я уже неоднократно думал. Что вокруг? Куда я попал? Как, если это виртуал, узнать правду? Неожиданно в голову пришел простой ответ: надо сделать нечто невероятное, невозможное для этого мира. Нечто, что убьет меня.
Что, если, к примеру, сейчас я перемахну через рычаги ручной тяги, пройду между Лукой и Юной, оттолкну Почтаря и прыгну на рельсы перед дрезиной? Что, если она переедет меня, размажет грудь, голову?.. Может, после этого стены туннеля станут прозрачными, исчезнут, и я увижу зал лаборатории и три силуэта за тонированными стеклами под потолком?
Картина эта встала перед глазами очень ясно, я зажмурился и мотнул головой, избавляясь от наваждения. Нет, это не выход, потому что я не знаю точно, виртуал вокруг или нет, и могу умереть по-настоящему. Надо придумать что-то другое…
Карлик, воспринявший мое движение по-своему, прошептал, отпрянув:
- Э, человече, тебя что, мутит? Ты, смотри, на меня не того… Да мы ж не быстро едем совсем, что с тобой?
- Ничего, просто… - начал я и замолчал. За стеной туннеля зашумела вода, что-то гулко плеснулось, будто опрокинулась большая ванна, и сквозь щели брызнули тонкие струйки. Напор усилился, они ударили сильнее, а потом туннель изогнулся, и этот участок остался за поворотом.
- Плохо, плохо! - Почтарь привстал, глядя назад поверх наших голов. - Что, дождь наверху?
- Сильный дождь, - подтвердил Лука. - Может затопить?
Монах снова сел, громко сопя.
- Здесь - нет, здесь не может, но впереди… там и раньше… В Тихие туннели неохота сворачивать, ох неохота, там много всего… много всякого…
- Что такое Тихие туннели? - спросил я, но он не ответил.
Тональность звука, с которым дрезина катила по рельсам, изменилась, и слева возникло отверстие другого туннеля, узкого и с низким сводом - если бы мы въехали туда, мне и Луке пришлось бы пригнуть головы. В проход свисали толстые языки мха, они качнулись в потоке воздуха, когда дрезина проехала мимо.
- Почтарь! - позвала Юна. - Это ответвление ведет в Тихие туннели, про которые ты говорил?
- Туда, туда. Сейчас еще будет…
Дрезина накренилась на повороте, и справа опять возникло заросшее мхом начало туннеля, а потом, с небольшим промежутком, еще два. Перед последним колеса простучали по стыку рельс на стрелке. Мелькнул рычаг с черным коробом на конце, а в боковой туннель убежали две тусклые полоски рельс. Проезд в него был частично перекрыт гермозатвором, на треть выдвинутым из стены.
Почтарь почему-то засуетился, привстал, оглядываясь, сдвинул ремень самострела на плече, накинул на голову капюшон и затянул шнурок.
- Знаешь, что за оружие у него? - тихо спросил Чак, кивая на монаха.
Я покачал головой.
- Гарпунер, вот что. Он дротиками стреляет особыми. Впереди игла полая, в нее забиты крупицы пороха. Под ней крючок с серной головкой… Гарпунеры только один харьковский Цех делает, машинка вроде и простая, но заряды дорогие. В них порох особый, влаги не боится, говорят, даже под водой можно стрелять.
- Почтарь, я что-то слышу… - начала Юна, и монах, засопев громче, перебил:
- Слышит! Слышит она! Я уже давно слышу… Бегут сюда. Нам навстречу. И рокочет… вода там. Земля просела на краю кратера, прорвало, значит… Эх!
Теперь сквозь тарахтение мотора я тоже услышал эти звуки - шорох, стук, цоканье, пока еще приглушенные, но быстро усиливающиеся. Лука Стидич приподнялся на лавке, вслушиваясь, и приказал:
- Почтарь, назад! Езжай назад!
- Да знаю я, знаю! - Монах дернул рукоять.
Дрезина со скрежетом встала, движок стих, погасла фара, но тут же разгорелась снова - мотор опять затарахтел, загудело под днищем, и машина медленно покатила назад. Шорохи, стук и цоканье нарастали, они лавиной ползли на нас, и следом с плеском и бульканьем двигалась вода.
- Святой крест! - выкрикнул монах, налегая на рычаг. - Догоняют!
Дрезина поехала немного быстрее. Лука Стидич встал с пистолетом на изготовку и сказал:
- Вода еще далеко, но крысы близко.
Оглянувшись на нас с карликом, Юна спросила:
- Но куда мы едем, Почтарь?
- К стрелке, к стрелке надо… Ты! - вдруг выкрикнул он, тыча пальцем в Чака. - Сюда, живо!
- Ну, чего тебе? - Карлик пролез под рычагами, протиснулся между Лукой и Юной.
- Вот эту ручку видишь? Дернешь, когда крикну. А эта… - Почтарь что-то еще объяснял, но я не слушал. Как и Лука, я выпрямился во весь рост и достал оружие.
Дрезина неторопливо катилась задним ходом, впереди туннель был прямой, и на границе освещенного фарой пространства вдруг замелькали быстрые тени.
- Разин, до стрелки далеко? - спросила Юна.
Ответить я не успел - монах, спрыгнув с дрезины, побежал вдоль стены туннеля, цепляя ее плечом.
- Рядом, рядом! - крикнул он на ходу. - Но я ни разу ее не трогал, никогда - может, сломана…
Опередив дрезину, монах подскочил к торчащему возле рельс рычагу с черным коробом на конце и навалился на него. Рычаг не шелохнулся, и я уже собрался спрыгнуть, чтобы помочь Почтарю, но понял, что на самом деле он не нажимает на рычаг, а лишь приготовился сдвинуть его с места, как только дрезина минует стрелку.
Колеса застучали на стыках. Лука Стидич выстрелил.
Я вскинул хауду. Жрец спустил курок второй раз, третий… Сначала я не понял, куда он метит - впереди было лишь какое-то непонятное мельтешение, - а потом в нескольких метрах от дрезины над рельсами взвилось тощее тело. Длинная шея, узкая голова с треугольными ушами, гибкий хвост. Усы. Облезлые бока поблескивают в свете фары.
Крыса была размером с поросенка.
Пуля попала ей в морду. Тварь упала, но следом неслись другие - большая стая бежала по туннелю, уходя от проникшей в него воды. Крысы были совсем близко, когда Почтарь передвинул рычаг. Лязгнули рельсы. Монах закричал Чаку:
- Дергай! Дергай его! - Он поскользнулся в луже мазута, свалился на пол туннеля и сразу вскочил. - Тормози и вперед! Вперед давай!
Дрезина встала, Лука Стидич, не удержавшись, упал на лавку. Я крикнул:
- Пригнитесь!
Несколько крыс были прямо перед дрезиной. Чак, рванув вторую рукоять, присел за тумбой. Дрезина покатила вперед, качнулась, въезжая на боковые рельсы. Вскочив на лавку, я выстрелил из обоих стволов. Дробь отбросила двух крыс, прыгнувших на передок, они упали на бегущих следом. Почтарь, почти забравшийся на дрезину, опять поскользнулся и упал. Я присел, бросив оружие, вцепился в лавку одной рукой, свесился с дрезины и ухватил монаха за шиворот. Почтарь захрипел, когда край капюшона врезался в шею, а потом я рывком втащил его наверх.
Дрезина въехала в боковой туннель, сорвав свисающие с потолка языки мха и проскрежетав бортом по торчащей из стены створке гермозатвора. А по туннелю, через который мы катили до того, повалили крысы.
* * *
- Плохо дело. Плохо! - бормотал Почтарь, обеими руками держась за рукояти на тумбе. - Так, а ну тихо все! Тихо! Что слышите?
Мы слышали тарахтение мотора, стук колес да частый лязг под днищем. И еще - шум воды, текущей сзади. Она не рокотала, как может рокотать сильный поток, а журчала, булькала и плескалась. Значит, вода проникает под землю через узкие отверстия и заполняет систему туннелей постепенно.
И все же она двигалась за нами.
То, что Почтарь называл Тихими туннелями, выглядело не очень приветливо. Мы несколько раз сворачивали, и с каждым поворотом вокруг становилось все неуютнее. По стенам тянулись дырявые трубы, свисали обрывки проводов. Часто туннели разветвлялись, дрезина проезжала по стрелкам, несколько раз Почтарь останавливал ее раньше, соскакивая, бежал вперед и сдвигал рычаг, чтобы перевести машину на другую ветку.
Трижды я замечал темные пласты плесени на стенах, но это был не некроз.
Все притихли, даже Почтарь перестал сопеть - эти места навевали какую-то угрюмую тоску. В конце концов, когда с появления крыс прошло уже много времени, Лука Стидич спросил:
- Сколько нам еще ехать, Почтарь?
- Не знаю, - отозвался тот. - Здесь путаные туннели совсем.
- Но мы не потерялись? - забеспокоилась Юна. - Ты хоть понимаешь, где мы находимся сейчас?
- Потерялись! - Монах был возмущен. - Под землей? Я никогда не теряюсь под землей, всегда знаю, в какую сторону… Верно едем, верно. И осталось недалеко.
- Но ты выглядишь каким-то озабоченным.
- Солярка, - просопел он и махнул на топливный бак. - Солярки может не хватить, а за нами вода идет… Стоп!
Заскрежетали тормоза, и дрезина остановилась в небольшом овальном зале без перрона, нанизанном на туннель, словно бусина на нить. Под железными шкафчиками у стен валялись ржавые инструменты и ветошь, на крюке висел вконец истлевший ватник, внизу стояли кирзовые сапоги с оплавленными голенищами.
- Что там? Чего встал? - Чак вскочил, нервно оглядываясь. Кажется, ему больше других не нравилось здесь. Если карлик так уж любит высоту и простор, как болтал на мосту через Разлом, то туннели на него и впрямь должны действовать угнетающе. Я, привыкший к полетам, к небу и далекому горизонту, под землей тоже чувствовал себя не слишком хорошо. Сердце иногда будто пугалось чего-то и начинало громко колотиться в груди, а еще перехватывало дыхание, как бывает, когда переводишь самолет в пикирование.
- Что это такое? Откуда? Откуда взялось? Этого не должно быть! - Почтарь, размахивая гарпунером, соскочил с дрезины и бросился вперед. Лука с Юной поднялись, я тоже, Чак забрался на рычаги и закачался на них, расставив кривые ножки. Я схватил его за шиворот, чтоб не упал.
Там, где рельсы втягивались в туннель, лежали камни.
- Это кто-то специально набросал, - сказал я, спрыгивая и шагая к завалу.
- Откуда ты знаешь, наемник? - спросила Юна.
После появления Луки Стидича она снова стала обращаться ко мне так. В Юне Гало словно боролись две личности: нормальная молодая девушка и дочь Тимерлана Гало, первая переговорщица Меха-Корпа. Пока мы двигались по Пустоши, она будто оттаяла, но когда появился жрец из Храма, девчонка, вспомнив о своей роли и важной миссии, опять стала холодной и официальной. Хорошо хоть, не пытается больше покрикивать на меня, да и вообще приказывать.
Проходя мимо нее, я молча ткнул пальцем вверх. Лука Стидич пояснил:
- Ни в потолке, ни в стене над входом в туннель нет дыр. Эти камни не выпали оттуда.
Юна нахмурилась:
- Вы хотите сказать, кто-то намеренно преградил нам путь? Почтарь, ты слышишь? Кто это сделал?
Плеск и журчание воды становились все громче. Я подошел к монаху, присевшему на рельсе. Он сопел, как чайник на огне, разглядывая камни. Приподнял один, отбросил в сторону и сказал:
- Нет, не перед нами. Кто знал, что мы сюда свернем? Наверно, так просто завалили, на случай, вдруг кто появится.
- Но здесь же никто не бывает, кроме тебя, - возразила Юна. - Да и ты говорил, сюда почти не заезжаешь.
- Бывает, бывает. Всякие, кто старье ищет, машины древние, кабели из земли тянет на железо…
- Два сезона назад в Тихих туннелях пропала бригада старьевщиков, работавших на Храм, - произнес Лука Стидич.
Старьевщиков? Наверное, тут у этого слова другое значение. Решив позже расспросить об этом Юну, я поднял один камень, отбросил в сторону, но он ударился о закругленную стенку туннеля и скатился обратно к рельсе.
Звук воды стал еще громче. Подошедший Чак сказал:
- А ну дай хауду, человече.
- Зачем? - спросил я, отбрасывая другой камень, полегче, к шкафчикам.
- Так кто булыги эти растаскивать будет, я, что ли? Нет, я караулить стану. А у меня, окромя пары ножиков, ничего. И быстрее шевелитесь, вода сюда идет!
- Тогда залезь на дрезину и смотри на зал и на тот туннель. - Я передал ему оружие. - Почтарь, отдай Юне гарпунер. Юна, встань впереди, чтобы из этого туннеля никто не появился. Мы втроем разгребем завал.
Спорить никто не стал. Мы принялись растаскивать камни - приходилось относить их к шкафам, чтобы не скатывались обратно на рельсы. Движок дрезины тарахтел на холостых, зал постепенно наполнялся запахом солярки. Мерцала фара, наши тени тянулись по полу, ломаясь, заползали на стены, мы стучали камнями, пыхтели и напоминали, наверное, гномов, занятых какой-то таинственной подземной работой.
Юна, перебравшись через завал, встала в начале туннеля спиной к нам. В одной руке она держала пистолет с глушителем, который ей дал Лука, в другой гарпунер.
Чак выпрямился на задней лавке дрезины, подняв хауду к плечу.
- Вода! - сказал он, не оборачиваясь. - Вон она, быстрее вы там!
Никто не оглянулся. Оттаскивая к стене очередной камень, я услышал плеск совсем рядом. Вода растекалась по залу, журчала вокруг отколотых кусков бетона, медленно заполняла пространство между рельсами.
- Эй, монах, до какой высоты она может подняться? - спросил Чак.
- Откуда мне знать? - пропыхтел Почтарь. - Смотря какой напор да насколько в кратере уровень повысился… Может и до верха затопить, а может по колено остаться. А может и вообще схлынуть, если в нижние туннели пойдет… Там же они тоже есть, под нами.
- Слушайте, а может, нам движок пока вырубить, чтоб горючку не тратить? - предложил Чак.
- Фара погаснет, - возразил я.
- Так у нас фаеры есть…
- Больше нет, - отрезал Лука. - Заткнись. Просто надо быстрее расчистить завал.
Вода залила уже весь пол и потекла между камнями во второй туннель. Уровень ее медленно поднимался, небольшие волны набегали из прохода, через который мы въехали сюда.
Поднимая брызги, оскальзываясь и ругаясь, мы оттащили с рельс все крупные булыжники, которые приходилось носить по двое, и взялись за те, что поменьше. Гальку сбрасывали между гнилых шпал, остальное отшвыривали к шкафчикам.
- Куда ты собираешься вывести нас? - спросила Юна. - К тому же месту, что и раньше, где ждет ваш тепловоз?
- Нет, не выйдет, - засопел монах. - Тогда мы вдоль кратера ехали, по краешку, а сейчас прямиком к нему… Он же глубокий, туннели там порушены. Упремся в другой завал, да побольше этого, за которым уже дно кратера - куда дальше? Нет, раньше подняться надо будет. Я погляжу еще, куда нам теперь.
- Почтарь, мы очень спешим. Наверное, сейчас уже утро, к этому времени мы должны были быть в Храме. По крайней мере, к полудню. Если задержимся дольше… просто не успеем. Некроз накроет Арзамас.
- Эй, большаки! - подал голос карлик. - Так а как в Храме Меха-Корпу сподмочь должны? Как это вы там с некрозом научились управляться, а, жрец?
Лука Стидич не ответил, а Юна сказала:
- Не твое дело, Чак.
Когда я перешагнул через рельсу с очередным камнем в руках, в зале громыхнуло так, что заложило уши.
Бросив камень, я опустился на одно колено, шаря рукой у пояса, но не находя хауды. Лука Стидич отскочил к шкафчикам под стеной, Юна растерянно обернулась, а Почтарь, упустив камень себе на ногу, завопил и уселся в воду между шпалами.