Далеко позади них, за полями, ехали машины. Много машин, отсюда я не мог посчитать их. Это кто - монахи, движущиеся за передовым отрядом "тевтонцев"? Или люди топливных кланов?
Тепловоз катил по рельсам, огибая холм. Стучали колеса, гудел ветер. Я направил ствол на вершину холма, хотя среди деревьев никого не было видно.
За холмом открылся полустанок: грузовой перрон, где еще стоял ржавый кар с оплавленными колесами и нелепо задранной погрузочной вилкой, приземистое кирпичное здание склада, цилиндрическая башенка из темного металла на пятиметровой треноге. От башенки к земле тянулся конвейер, а со стороны рельс в ней была круглая дыра, от которой шел длинный жестяной желоб. Что-то они таким способом грузили в вагоны - то ли песок, то ли щебень.
На башне стоял человек и целился в тепловоз из ружья.
Еще несколько тащили толстое бревно по краю перрона.
Пригнувшись, чтобы желоб не ударил по голове, я полоснул очередью по башенке - человек отпрыгнул, так и не выстрелив. Люди впереди сбросили бревно на рельсы и побежали прочь от них. Двигатель зарычал, и тепловоз поехал быстрее. Я понял, что сейчас произойдет, привстал, чтобы прыгнуть в люк, но тут передняя колесная пара врезалась в бревно.
Тепловоз содрогнулся, будто на полном ходу пробил бетонную стену. Меня швырнуло вперед. Перелетев через люк и проехавшись грудью по железу, я едва не врезался головой в трубу. Тепловоз сильно качнуло, ноги потащило в сторону, они соскользнули с покатой крыши кабины, и я повис, держась за трубу. От боли в боку все потемнело перед глазами. Пальцы разжались. В последний момент оттолкнувшись коленями от кабины, чтобы не попасть под колеса, я полетел вниз.
Хорошо, что там была трава, она немного смягчила падение. Ощущение в боку возникло примерно такое же, как в тот момент, когда жрец прострелил его: будто к телу приставили зубило и с размаху ударили по нему молотком. Я закричал, катясь по траве, ткнулся в нее лицом и до крови прикусил губу. Прижав руку к ране, уперся другой в землю, встал на колени.
Стук колес, поначалу оглушительный, быстро стихал. Я не видел тепловоз, так как стоял спиной к рельсам. Зато видел нескольких вооруженных людей, бежавших ко мне. Бородатое лицо одного казалось смутно знакомым… Ну да, оно мелькало в поселке нефтяников, по другую сторону расширяющейся полосы некроза. Это один их тех, кто преследовал Юну Гало, переодевшись монахом.
- Не трогать его! - крикнул бородач.
Люди остановились, подняв оружие. Бородач сказал:
- Кажется, тот самый южанин.
- Да, это он, - подтвердили из толпы.
Все расступились, и ко мне шагнул узкоглазый мужчина в темно-синем френче и брюках с лампасами. Худое лицо, как у многих азиатов, казалось воплощением невозмутимости.
- Это он, - повторил Сельга Инес, старшина Южного братства. - Тащите его в мой самоход, выезжаем немедленно.
Глава 22
Узкий темно-синий френч пошел складками на спине, когда Сельга Инес обернулся на сиденье впереди.
- Я не знаю, кто ты, южанин, - равнодушно заговорил он, - не знаю, откуда ты взялся, какое отношение имеешь к Меха-Корпу и Храму. Я знаю одно: Рост видел, как ты ходишь по некрозу. Поэтому сейчас ты сделаешь то, что мне нужно. А потом я узнаю про тебя все, что захочу.
Мы ехали мимо свалки, где ютился поселок Серая Гарь. В полном соответствии со своим названием он горел - над мусорными холмами поднимались столбы дыма. Насколько я мог понять, машина Южного братства значительно опередила тепловоз. Ведь Чак вскоре после того, как я упал с крыши, наверняка вынужден был замедлить скорость, а иначе движок бы просто взорвался. Мы же, покинув полустанок, помчались по прямой через поля и пустыри.
Самоходом Инес назвал автобус со срезанной верхней частью. У меня даже мелькнула мысль: уж не его ли кузов пошел на тепловоз Владыки Геста? Но нет, эта машина была явно поменьше. Кузов спилили на уровне нижнего края окон, к борту прикрепили прямоугольные железные щиты, на них наварили раму, закрытую досками и листами жести. В прорехах между ними виднелось серое небо.
За водителем сидел бородатый Рост с моим автоматом на плече и карабином в руках, потом Инес, я и еще двое бойцов. С другой стороны вместо сидений в полуметре от борта тянулась длинная лавка. Трем расположившимся на ней стрелкам будет удобно вести огонь из бойниц между щитами, если кто-то нападет на самоход справа.
Сельга Инес продолжал:
- После того как достанешь мне излучатель, я узнаю о тебе все. Это можно сделать разными способами. В твоих интересах дружить со мной и делать, что сказано.
Он отвернулся и больше не поворачивался до конца поездки. Свалка осталась позади, мы приближались к железнодорожному мосту через сухое русло Оки. Водитель притормозил, когда из густой травы между рельсами и дорогой поднялись три человека. Один махнул ружьем, водитель в ответ поднял руку, а потом снова нажал газ.
Значит, перед мостом засада. Да и на свалке вокруг Серой Гари тоже наверняка есть люди топливных кланов, и когда Чак с Юной, последовав моему совету, остановят тепловоз и выйдут, чтобы найти машину, их либо сразу пристрелят, либо захватят в плен.
Проехав по рельсам, машина свернула на мост и затряслась на гнилых шпалах. Заскрипела подвеска.
За мостом водитель снова повернул, огибая рощу, а потом взгляду открылся холм. Тот самый, с которого совсем недавно началось мое путешествие. Только тогда тут было пустынно и тихо, а теперь вокруг холма стояли палатки и машины. К серому небу поднимался дым костров.
* * *
В просторной палатке за столом сидел пожилой седовласый человек в порванном белом халате. Пинцетом он копался в широком браслете, который лежал на столе перед ним. В глазу старика был пластмассовый цилиндр с линзой - окуляр вроде тех, какими пользуются часовщики.
Сельга Инес не собирался терять время. Как только мы проехали за круг машин и вышли из самохода, меня отвели в палатку, где лекарь осмотрел бок, смазал его и сменил повязку. Шов при падении с тепловоза разошелся, лекарь срезал нить, заново зашил рану и сунул мне под нос склянку с неприятно пахнущей мутной жидкостью. Когда я отказался пить, стоящий за спиной Рост ткнул меня между лопатками стволом автомата.
- Хлебай, наемник, - приказал он. - Бок меньше болеть будет.
Я выпил микстуру, и спустя несколько минут, когда Рост ввел меня во вторую палатку, боль в боку почти прошла. Хотя голова еще слегка кружилась и шумело в ушах.
Кроме старика в халате, в палатке были Сельга Инес и двое бойцов.
- Сядь, - велел старшина, кивая на ту часть стола, где стояли миска с ломтями мяса, бутылка и стакан. - Если хочешь есть - ешь, но быстро. Амазин, что у тебя?
- Почти закончил, - дребезжащим голосом ответил старик. Пинцетом он поднял со стола крошечный конденсатор и вставил в браслет. - Я не могу паять, приходится прикручивать эти проволочки…
- Главное, чтобы не сработал раньше времени, - сказал Инес.
- Да, да, не отвлекайте! - Старик опять склонился над браслетом.
Я замер, не донеся до рта ломоть мяса.
Раньше времени?
Браслет?
Нет, это не браслет - слишком широкий. К тому же на нем петли и замочек… Что-то похожее было в Казахстане, там подобные штуки начинали пронзительно пищать, если заключенный подходил к периметру лагеря для военнопленных возле нашей авиабазы. Комендант базы рассказывал, что легче потратиться на следящее устройство с зарядом внутри, чем содержать подразделение охраны и ставить вышки с забором вокруг лагеря.
Я прожевал мясо, запил кислым пивом из бутылки и поинтересовался:
- Что значит "раньше времени"?
- Разряд сработает через сорок минут после того, как замок защелкнется на твоей шее. За десять минут до взрыва… - Сельга Инес осекся, присел на край стола, глядя на меня. - Ты знаешь, что такое "минуты", наемник? Знаешь о принципе деления времени?
Я непонимающе посмотрел на него, потом сообразил: часов тут почти нет, и обычные крестьяне, наемники или бандиты вроде кетчеров могут вообще не знать привычные мне меры времени, для них существует только "сейчас", "потом", "скоро", "нескоро", "на восходе", "солнце в зените"… Лишь старшины, главы кланов, местные ученые, мастера-ремесленники оперируют привычными мне секундами, минутами и часами.
- Не знаю, - сказал я. - Ты о чем, что еще за принцип?
- Ты услышишь писк, - произнес Сельга, помолчав. - Вскоре после этого…
- Пищать будет все чаще и чаще, - подхватил старик, захлопывая крышку на внешней стороне ошейника и беря в руки крошечную отвертку. - Потом писк станет постоянным. Когда это произойдет, через минуту… то есть очень скоро ошейник - пфухх! - Он взмахнул руками. - Вместе с вашей головой, юноша, непременно вместе с вашей головой. Поэтому, если услышите писк, сразу бегите сюда, ко мне - только я смогу обновить таймер.
- Обновить таймер? - переспросил я.
- Запустить отсчет заново.
- Если не успеешь вернуться - станешь покойником, - подвел итог старшина. - Амазин, готово? Держите его.
Сделав вид, что все еще ничего не понимаю, я с рычанием вскочил, опрокинув стул. Сильные руки схватили меня за плечи, Рост ткнул стволом в затылок.
- Не шевелись! Голову назад отклони! Назад!
Меня схватили за подбородок и дернули.
- Какого мутанта?!.. - прохрипел я, изображая тупого наемника. - Зачем это?!
Сельга Инес встал передо мной.
- Принеси мне излучатель.
- Какой излучатель?!
- Прибор, который может уничтожать некроз. Он похож на железную полусферу с круглой решеткой.
- И где мне искать твою полусферу?!
Сельга отступил, и ко мне с ошейником в руках подошел Амазин.
- Точно мы не знаем, - сказал старшина. - Где-то на холме есть вход в подземелье. Очень старое подземелье, оставшееся со времен Погибели. Там лежит излучатель.
- А если его там нет? Или эта штука запищит?
- Вернетесь ко мне, и я, так сказать, переведу стрелки еще немного вперед, - сказал старик. - Но если не успеете, последует небольшой симпатичный взрыв, который превратит вашу шею и голову в кашу. Это было бы очень, очень неприятно, ведь я так рассчитываю еще поработать с вами… Ваш организм, наверное, поразителен - нечувствительность к некрозу! Вы уж постарайтесь сделать все быстро и остаться в живых, нам с вами многое предстоит, мне не терпится поставить опыты с внедрением электродов в головной мозг и…
- Заткнитесь, Амазин, - бросил Сельга Инес.
Старик умолк. Замок клацнул, когда ошейник, будто капкан, захлопнулся на моей шее. Внутри него тихо щелкнуло.
Глава 23
- Отвалите, падлы, - угрюмо сказал я, скинул рюкзак с плеча и сел на землю у входа в командирскую палатку, исподлобья глядя на обступивших меня людей.
- Встать! - Рост пнул меня мыском сапога в спину.
- Не пойду! Вы вообще видали, что некроз со зверьем творит? Если на меня там панцирник бросится, как его завалить?
Амазин своим дребезжащим голосом напомнил про уходящее время, но я лишь помотал головой в ответ:
- В некроз без ствола идти - точно сдохну там. Так лучше уж здесь. Взрывом быстро башку мне срубит, а так меня мутафаги терзать станут. Ползуна вам в зад - не пойду!
Я продолжал играть роль тупоумного громилы, говорил глухо и отрывисто, сбиваясь и коверкая слова. Рост уже собрался ударить меня прикладом, но Инес отрицательно качнул головой.
Сложив руки на груди, он задумчиво разглядывал меня. К палатке подбежал боец с биноклем и крикнул:
- Они едут!
Инес поспешил за ним. Я сидел на прежнем месте, Рост, Амазин и два бойца стояли вокруг. Вернувшись, старшина сказал:
- Хорошо, наемник, тебе дадут карабин и нож. Десять патронов. С холма спустишься здесь же, через эту дыру, - он кивнул на прореху в ограде вокруг пологой вершины. - Дайте ему оружие.
Один из бойцов снял карабин с плеча и достал из подсумка патроны. Рост забрал их, пересчитал, разрядил оружие и сунул мне.
- Зарядишь, когда наверху будешь, - проворчал он. - Учти, южанин: вокруг холма наши люди стоят. Тебе деваться некуда, понял?
Я взял карабин, повесил на пояс протянутый бойцом нож, патроны положил в карманы и, подхватив рюкзак, зашагал по склону, не оглядываясь.
- И вы бы поторопились, юноша! - напутствовал меня Амазин. - У вас минут тридцать осталось… А, вы же не понимаете этого. Короче говоря, мало у вас времени!
У дыры в бетонной ограде я оглянулся. Поправил лямки рюкзака и проверил, хорошо ли держится на поясе карбидный фонарь. Сельга Инес, Амазин, Рост и двое бойцов стояли у подножия холма, наблюдая за мной. Возле командирской палатки горел костер, между машинами прохаживались бойцы топливных кланов. Одна машина привлекала внимание необычным видом - вроде мотоцикла, но слишком уж большая и с двумя железными бочками, горизонтально приваренными по бокам и похожими на самолетные турбины. Под бочками были небольшие колеса, как под обычной мотоциклетной коляской.
Сельга Инес молча показал на вершину холма. Я отвернулся и шагнул в дыру.
За оградой зарядил карабин и огляделся. Странное ощущение. Будто из дня попал в поздний вечер - все изменилось, глуше стали звуки, свет померк и сделался тусклым, холодным.
Количество влажной буро-зеленой плесени увеличилось, теперь она покрывала стволы деревьев, землю, даже некоторые кусты. Не было времени осматриваться и прислушиваться - я сразу зашагал в сторону оврага, через который выбрался из лаборатории.
Где сейчас Юна и Чак, что с ними? Или в плену, или убиты… А некроз захватывает кварталы Арзамаса, по улицам ползет ртутный туман, окутывает дома, люди стекаются к центру города, понимая, что деться им оттуда некуда. Если дирижабли небоходов полетели именно туда, то, когда они попытаются спасти хоть кого-нибудь и спустят веревочные лестницы, внизу начнется потасовка, поднимется стрельба… И я теперь никак не могу повлиять на события.
Край ошейника тер подбородок, мне казалось, что изнутри доносится едва слышное тиканье, но, скорее всего, это тикало мое разыгравшееся воображение.
А вот шелест, раздавшийся между деревьев, был реальным. Он сопровождался треском, донесшимся будто из-под слоя ваты, и утробным фырканьем. Не замедляя шага, я поднял карабин. Слева в глубине рощи ковылял, дергаясь и качая головой, панцирный волк. Я не сразу понял, что это за зверь, - весь он был залеплен некрозом, будто жирным слизистым воском, слюнные нити свешивались с морды и брюха.
На ходу я поднял карабин и прицелился. Мутафаг двигался, как сломавшаяся заводная кукла. Качаясь, он прошел мимо, так и не заметив меня.
Уже возле барака, услышав шелест и глухой кашель в кустах неподалеку, я побежал.
Барак тоже изменился: некроз взобрался по стенам, облепил крышу, отчего постройка напоминала затянутую мхом каменную глыбу, сотни лет пролежавшую в лесу.
Время уходило, медлить было нельзя. Я спрыгнул в овраг - сюда плесень еще не забралась, - раздвинул стебли лозы, закрывавшие дыру в земле, скользнул вниз и повис над темным тихим залом.
Под потолком тянулся ряд разбитых окон. От трупа убитого мной панцирника шел сладковатый дух тления. Я немного сполз по лозе и стал раскачиваться, чтобы ухватиться за подоконник ближнего окна.
С пятой попытки, когда лоза уже начала трещать и потихоньку вытягиваться, это удалось. Оказавшись в комнате, я скинул рюкзак, снял с пояса фонарь, похожий на железный кофейник с ручкой и раструбом вместо носика. Сдвинув рычаг, щелкнул воспламенителем - внутри зашипело, затрещало, и вспыхнувшая в раструбе струя ацетилена озарила помещение.
Кажется, именно за окном этой комнаты мелькали тогда силуэты доктора Губерта и его ассистентов.
Хрустя осколками стекла, я прошел мимо рассохшейся мебели к двери, за которой открылась ведущая вниз лестница.
По ней я попал в коридор позади завала камней, преградившего мне путь после драки с панцирником. Подняв фонарь над головой, быстро зашагал дальше, пытаясь сообразить, куда надо свернуть, чтобы очутиться в комнате, где на круглом столе стояла полусфера, а под стеной плавилось нечто похожее на здоровенный кусок мыла.
Обезболивающая микстура все еще действовала, бок почти не болел, но навалилась усталость, хотелось спать, глаза слипались и путались мысли. Потрогав ошейник, я нащупал края крышки, закрывающей отсек внутри. Сколько времени прошло с тех пор, как старик защелкнул эту штуку на моей шее? Минут двадцать, не меньше.
Луч фонаря озарил дверь в конце коридора. Приоткрытую. Подойдя ближе, я оглядел замок.
И отпрянул, подняв карабин. Этот замок недавно вскрывали: металл вокруг потускнел от времени, но возле скважины были свежие царапины.
Кто-то побывал в лаборатории - может, перед тем как я возник посреди зала, а может, после того как выбрался наружу через трещину в потолке и спустился с холма.
Возможно, этот кто-то до сих пор здесь?
Очень осторожно я приоткрыл дверь, выставив вперед карабин, оглядел коридор за ней.
Ошейник пискнул.
Потом опять.
И опять.
Шагнув в коридор, я повел фонарем из стороны в сторону. Луч скользнул по стенам с рядом дверей, по полу. Там лежал скелет, и я медленно подошел к нему. Такое впечатление, что человек упал на спину и тело оставалось в этой позе годы, десятилетия, возможно, века, пока не истлели одежда, мясо, сухожилия, всё, кроме костей. Рядом в полу начиналась широкая темная трещина, зигзагом уходившая в глубь коридора. Я поднял фонарь выше.
Двери шли по правой стене, а слева было прямоугольное отверстие от пола и почти до потолка. Внизу из рамы торчали остатки стекла.
Когда я направил луч в помещение за стеной, браслет запищал чаще, где-то раз в три секунды. Хотелось пить, голова соображала слабо - лекарство, избавившее меня от боли, притупило восприятие.
Я провел ладонью по лицу, подергал себя за ухо, хлопнул по щеке и шагнул в помещение за стеной.
В центре стоял круглый стол, на нем лежала полусфера с решеткой в верхней части.
И это была не та полусфера, которую я видел несколько дней назад сквозь стеклянную стену, когда охранники вели меня в зал, где должен был состояться эксперимент.
Не сводя с нее глаз, я обошел стол. Сомнений не оставалось: там лежал другой прибор. Дело даже не в том, что металл более тусклый - эта штука больше размером, да и очертания какие-то угловатые.
Поставив фонарь рядом, я склонился над прибором и провел пальцем по неаккуратной, в потеках, пайке на шве. На боку полусферы был пульт с выпуклыми кнопками, пара датчиков и светодиоды. Криво прикрученная крышка, по углам головки винтов. От чего питается прибор? Про́вода с вилкой не видно… Какие-нибудь аккумуляторные батареи там?
Писк стал более частым, теперь он звучал с периодичностью в секунду. Пора выбираться. Бросив на стол рюкзак, я откинул клапан и поднял излучатель - килограммов семь, не больше.
И положил его обратно на стол.