- Танковая рота поддерживает наступление двух рот немецких гренадеров. Думаю, что командир немецкого батальона поступил очень умно, одной ротой он отвлек внимание русских на левом фланге, а на правом фланге действительно прорывает русскую оборону. Вот только похоже, что он несколько просчитался с вашей артиллерийской батареей. Видимо, он полагал, что правый фланг русские оставят совершенно открытым, поэтому танки и пехота слишком уж демонстративно пошли в атаку! Но ваша артбатарея обязательно накроет немецкие танки, она их остановит, тогда немецкая пехота заляжет! А затем и те, и другие будут вынуждены отойти на исходные позиции! Тогда одним только немецким гренадерам придется брать эту русскую деревушку без какой-либо на то танковой поддержки.
- Мы их встретим пулеметным огнем и огнем из винтовок! - Обиженным тоном мысленно заявил Васька. - Не позволим "твоим немецким гренадерам" прорвать нашу оборону"! Тем самым мы поможем роте Дубасова удержать свою позицию, не дав немцам прорваться, зайти к ним в тыл!
- Вася, перестань меня смешить, я же не ребенок! Ну, как ты сможешь с тремя неумехами, вооруженных винтовками, и одним пулеметом остановить почти двести наступающих немецких гренадеров. Их целый год обучали тому, как преодолевать сопротивление хорошо укрепленных позиций противника. Шесть танковых орудий вас расколошматят в пух и в прах в этой траншее в одну минуту. Разве что…
- Ну, Альфред, давай, дальше излагай эту свою мысль! - Немедленно и мысленно потребовал Василий.
- Вон видишь справа от тебя пригорок, с трех сторон утопающий в небольшом лесу. Если ты успеешь взобраться на него со своим трофейным пулеметом, то окажешься в пространстве, где танкисты не смогут вести по тебе огонь прямой наводкой. Танковые пушки невозможно использовать наподобие гаубиц, так что немецкие орудия не смогут заткнуть тебе горло, как пулеметчику. Одним словом, забирай своих уральцев и галопом лети на тот пригорок. Как только ты откроешь пулеметный кинжальный огонь по цепи немецких гренадеров, то их офицер будет вынужден прекратить атаку из-за угрозы высоких потерь. Так что дерзай, Васька, да и поможет тебе Господь Бог!
Ваське некогда было своим призывникам объяснять, чем они в данный момент должны заниматься. Схватив свой МГ 13, покидая траншею, он попросту махнул им своей рукой, призывая их следовать за собой. Затем он резво побежал, как можно ниже пригибаясь к земле, по направлению к пригорку. Вскоре он услышал за собой топот сапог, учащенное и тяжелое дыхание парней, бежавших вслед за ним. Поначалу ребята не понимали, что происходит, почему они должны были оставить такое безопасное место, как траншея?! Но эти пара дней на войне сделали свое дело, на собственной шкуре они убедились в том, что их сержант Васильков всегда прав, принимая то или иное решение! Поэтому они, не раздумывая, устремились вслед за ним, покинув, казалось бы, такую тихую и безопасную траншею!
Как только они покинули траншею, немецкая пехота и танки попытались ускорить свое продвижение к деревне. Но советская артиллерийская батарея устроила самое настоящее светопреставление, открыв беглый огонь по немецким танкам. Советские артиллеристы сумели создать, перед вражескими танками поставить непроницаемую артиллерийскую завесу. Перед продвигавшимися впел танками то и дело начали вздыматься в воздух разрывы 76 мм противотанковых снарядов.
Когда танки подошли, уперлись в эту артзавесу, то они остановились, прекратив это свое, казалось бы, неумолимое продвижение вперед. В какой-то момент вдруг ярко вспыхнул и загорелся один из немецких танков, пять остальных танков, словно раки, тут же стали пятиться назад. Они старались оторваться, отойти подальше от этой огневой завесы, но теперь уже артзавеса последовала за ними. Послышался сильный взрыв, от прямого попадания противотанкового снаряда взорвался боезапас еще одного немецкого танка. От взрыва боезапаса его башня взлетела высоко вверх в небо, чтобы затем с тяжелым грохотом упасть на землю.
К этому времени Васька, воспользовавшись темной, вместе со своими призывниками добежал до пригорка, на который ему указал Альфред Нетцке. С его вершины он наблюдал за тем, как советская артбатарея расправляется с немецкими танками на колхозном поле. Заметив взрыв второго немецкого танка, Васька подумал о том, что остававшиеся четыре немецких танка вряд ли пойдут в лобовую атаку на Николо-Жупань. Теперь для того, чтобы взять Николо-Жупань им придется обойти лес, чтобы огнем из танковых орудий попытаться нейтрализовать или уничтожить эту артбатарею! Иными словами, наступило время немецкой пехоты, немецких гренадеров, теперь они должны были прорваться, захватить эту деревушку. Уничтожить обороняющуюся на левом фланге разведроту!
С вершины пригорка открывалась прекрасная, полная панорама колхозного поля. Несмотря на ночную темноту, Васька, благодаря своему ночному зрению, хорошо видел, как по полю несколькими цепями вперед продвигается немецкая пехота. Оставшись без танковой поддержки, немецкие гренадеры теперь пыталась самостоятельно прорваться, захватить Николо-Жупань. Из ее решительных действий Василию стало понятным, что офицер, командующий атакующим немецким батальоном, не оставляет попыток прорвать советскую линию обороны на этом участке фронта.
Немецкие гренадеры шли в полный рост несколько накатывающимися цепями. Они продвигались вперед, уверенные в том, что темнота ночи их укроет от прицельного огня русской пехоты. В этой связи, как заметил Васька, немецкая стороны больше не пускала в небо осветительных ракет. Но внезапно заговорила немецкая артиллерия, своими снарядами она накрыла траншею, видимо, с тем, чтобы подавить огонь русской пехоты, которая должна была бы находиться в этой траншее. Следовало бы отметить, что отделение призывников сержанта Василькова вовремя ее покинуло, так что Альфреда Нетцке оказался снова прав в отношении замыслов немецкого командования на этом участке фронта. Его можно было бы поблагодарить за совет о перемещении всего отделения на этот пригорок, своим советом он спас жизнь четырем человекам!
Первая очередь МГ 13 пришлась по первой цепи немецкой пехоты, на землю упали всего лишь три немецких гренадера. Но вся цепь немецких гренадеров в целом дрогнула, приостановила свое движение вперед! Слишком уж неожиданной оказалась эта пулеметная очередь! Немецким офицерам потребовалось всего несколько минут для того, чтобы установить, что фланговый огонь открыл неизвестный советский пулеметчик, укрывшийся на пригорке, высоты 19.07.
Тем временем Васька вел огонь короткими, но очень злыми пулемётными очередями, они больно жалили все немецкие цепи. На земле лежали уже более десяти гренадеров, два из них бились в агонии, громко призывая им помощь своих матерей. Крики раненых деморализующе подействовали на немецких гренадеров, многие из них легли на промерзлую осеннюю землю. Другие же заметались по полю в поисках надежного убежища или укрытий. Затем командир немецкого батальона передал ротному устный приказ, вернуться на исходные позиции. На этом немецкое наступление на русскую деревушку Николо-Жупань временно прекратилось.
Командир немецкого батальона имел на руках приказ командира дивизии, любой ценой, не считаясь с потерями прорвать советский фронт именно в этой деревушке. Он, разумеется, не знал о том, что завтра утром танки генерал полковника Гудериана должны были бы начать наступление на Москву. Основной удар танковой группы Гудериана наносился вдоль шоссе Белгород - Орел - Тула - Москва. Боями в районе деревни Николо-Жупань немецкое командование пыталось отвлечь часть советских сил со своего направления главного удара, а также не позволить советским войскам перегруппироваться для обороны Тулы. Таким образом, сержант Василий Васильков со своим пулеметом оказался своего рода занозой в заднице Верховного командования группы Армий Центр, отдавшего приказ на начало генерального наступления через Тулу на Москву.
Немецкий майор, командир батальона, все еще пытался исправить положение, продолжить атаку своих гренадеров на эту гребанную русскую деревушку, ведь его гренадеры брали Польшу и Францию! Он связался с артиллеристами и потребовал, чтобы они своим огнем срочно уничтожили бы этого советского пулеметчика, огнем из своего пулемета остановившего продвижение вперед двух рот его батальона. Артиллеристы в ответ ему пожаловались на то, что болотистая местность не позволяет им выдвинуть какую-либо орудие для ведения огня прямой наводкой по этому советскому пулеметчику. Но, в конце концов, пообещали поискать добровольцев для того, чтобы хотя бы одно орудие выкатить на прямую наводку.
Майор сам лично обратился к своим армейским разведчикам. Со слезами в глазах он попросил их сформировать специальную группу для уничтожения этого проклятого советского пулеметчика, доставившего ему и его батальону такие большие неприятности. За четыре часа до рассвета две роты немецких гренадеров снова покинули свои траншеи. Ползком они стали подбираться к советской деревушки, которая стала проклятым местом для живых, могилой для их погибших камрадов!
Афанасий Носов, в тот момент дежуривший на пригорке, за ночь превратившемуся в безымянную высоту 19.07, сумел вовремя заметить непонятное ему шевеление на немецкой стороне. Он толчком своего локтя разбудил сержанта Василькова, спавшего на дне неглубокого окопа, который ребята успели вырыть за два часа передышки. Тот мгновенно проснулся и, приподняв голову над бруствером окопа, стал вглядываться в темноту октябрьской ночи. Ночное зрение не исчезло, поэтому он сразу же заметил немецкие цепи, начавшие выдвигаться по направлению к Николо-Жупани. Немцы пошли в атаку без предварительной артподготовки, будучи уверенными, что без особого труда прорвут советскую оборону именно в этом месте.
Васька снова прильнул своей щекой к прикладу трофейного МГ 13, проверил, находится ли предохранитель в включенном состоянии. Легким нажатием на защелку, расположенную позади барабанного магазина, отделил этот магазин. Проверил укладку патронов в магазине, чтобы во время стрельбы не произошло бы перекоса патронов, затем снова барабанный магазин закрепил на пулемете. Отвел назад рукоятку заряжания затвора, повернув флажок в положение стрельбы короткими очередями, отключил предохранитель. Пулемет был готов к открытию огня по противнику, оставалось только нажать спусковой курок.
Выждав еще некоторое мгновение, он короткими пулеметными очередями принялся выкашивать наступающие цепи противника. Уже на первых минутах боя до восьми немецких гренадеров легли на землю, чтобы больше с нее не подняться. Васька, стиснув зубы, стрелял и стрелял по этим немецким гренадером, шедшим в атаку в длинных до пят шинелях мышиного цвета, со стальными касками на головах, с винтовками и с автоматами в руках. Эти люди пришли не прошенными гостями на его землю, поэтому он их встречал не водкой и хлебом, а пулеметным свинцом!
- Васька, погоди! Не стервеней, пожалуйста! Ты слишком уж вошел в раж, а это не дело на войне даже тогда, когда ты сражаешься за свободу своей Отчизны! Мне кажется, что этой атакой тебя отвлекает от сути дела. Если ты внимательно присмотришься, то сразу же заметишь, что гренадеры не идут вперед, а всего лишь имитируют атаку! Прекрати попусту палить из пулемета в божий свет! В данный момент тебя, возможно, окружают, чтобы уничтожить или хотя бы пленить. Прекрати стрелять, идиот! - Выведенный из себя, раздраженно мысленно прокричал Альфред Нетцке.
С большим трудом Ваське удалось оторвать свой указательный палец правой руки от спускового крючка пулемета. Тот сразу же и послушно замолчал.
- Если ты, Васька, не в состоянии соображать, осмотреться вокруг себя, то, пор крайней мере, постарайся вслушаться в тишину наступающего утра. Как мне только что показалось, то справа от тебя прослушивается какой-то подозрительный шорох, словно кто-то подползает к твоей позиции.
Ваське потребовалась целая минута времени для того, чтобы прийти в себя, после чего он повернул свою голову чуть вправо, стал вслушиваться в ночную тишину. Действительно там под пригорком происходило что-то непонятное, ему показалось, что он слышит тяжелое дыхание нескольких человек. Затем эту тишину нарушил дикий крик Кольки Лихолетова, в тот момент парень вел наблюдение на крайнем правом фланге за ночь вырытой ими траншеи.
- Сержант, помоги! Тут немцы…
И этот отчаянный крик двадцатилетнего парня захлебнулся в крови, хлынувшей ему в дыхательное горло. Немецкий разведчик уверенной рукой перерезал горло молодому уральцу, так и не ставшего красноармейцем. Василий с непонятным ему страхом и ужасом наблюдал за тем, как в траншею один за другим спрыгивали немецкие гренадеры-разведчики в осенних маскировочных балахонах. Эти немецкие разведчики были настолько уверены в самих себе, что на нескольких русских красноармейцев, испуганно жавшихся к стенкам траншеи, они не обращали внимания. Эти немецкие разведчики в траншее появились с одними только ножами в руках, автоматы "шмайсеры" болтались у них за спинами на ремнях.
- Стреляй, Васька, стреляй! Возьми пулемет, одной очередью покончи с ними! Не дай им подойти к себе! В случае прямого контакта они убьют тебя и меня, а также всех остальных твоих уральцев! Стреляй, Васька! Черт тебя подери, стреляй! - В этот момент мысленно в диком бешенном крике заходился его друг и майор Вермахта, Альфред Нетцке.
Честно говоря, Васька уже не помнил, он ли или кто-то другой из его парней схватил с бруствера МГ 13, короткими пулеметными очередями посек свинцом трех немецких разведчиков, неизвестно откуда вдруг появившихся в их траншее. Память снова вернулась к нему только в тот момент, когда, выскочив из траншеи, он, стоя, вел огонь из пулемета в темноту ночи. Подкравшийся сзади, Афанасий Носов осторожно, но с силой снова стянул его в окоп. Надо признаться, что боец это вовремя успел это сделать, на том месте, где только что стоял сержант, разорвался 37 мм немецкий снаряд.
Оказавшись на дне траншеи в относительной безопасности, сержант Васильков вдруг сообразил, что им больше нечего делать на этой высоте. Немцы подтащили свое орудие, чтобы расстрелять их в упор. Вскоре их снаряды начнут рваться в самой траншее, сидеть в ней и ждать, когда тебя прикончат немцы - это абсолютно глупое дело! Словом, настала пора ее оставить, уходить на левый фланг, разыскивать разведроту, не то их из-за опоздания в роте причислят к дезертирам. Словно в подтверждение его мыслей рядом с траншеей разорвался еще один немецкий снаряд.
Васька поднялся на ноги, с тоской в глазах осмотрел своих бойцов, как мало их осталось! После смерти Кольки Лихолетова, в его отделении осталось всего лишь только два бойца, Афанасий Носова и Иван Понкратенко, да и он сам. А ведь Тулу их вчера утром покинуло семь человек. Хорошо понимая, что в этой траншее им нельзя было больше оставаться, ее немцы вот-вот должны были накрыть орудийным огнем прямой наводкой, Васька сказал, обращаясь к Афанасию Носову и к Ивану Понкратенко.
- Ребята, здесь нам нечего больше делать! Немцы здесь больше не полезут! Нам пора найти разведроту, к ней присоединиться! Тело Лихолетова мы заберем с собой! Чуть позже похороним его по-человечески!
3
Капитан Игорь Дубасов, командир 279-й роты дивизионной разведки, с большой настороженностью встретил появление в расположении своей роты сержанта Василькова с его двумя уральскими призывниками. Не выспавшийся, раненый в руку капитан с большим трудом сегодня утром соображал, он никак не мог понять, почему этот сержант с бойцами своего отделения появился под утро, когда после звонка майора Алексеева он ждал его появления еще вчера?!
Будучи до мозга костей кадровым военным человеком, капитан Дубасов не понимал, как такое вообще могло произойти в его родной, любимой Красной армии? Такого не должно было бы вообще случиться, чтобы необученных призывников, не прошедших курс молодого красноармейцев, не принявших воинской присяги, ему прислали в качестве пополнения? Понятно, что обстановка на фронте порой развивалась такими быстрыми темпами, что у него, как командира разведчиков, попросту не было ни минуты времени на то, чтобы заниматься вообще каким-либо обучением бойцов своей роты. Этим делом должен был заниматься тыл, а на фронт этот тыл должен был бы присылать обученных, подготовленных красноармейцев!
С появлением этого сержанта Василькова с двумя бойцами, даже не принявших воинскую присягу, перед капитаном Дубасовым вставала серьезная проблема, что с ними дальше делать? Армейский устав требовал, гражданским лицам не полагается с оружием в руках, в рядах красноармейцев его роты участвовать в боях с фашистами! Если эти двое уральских призывников не являются красноармейцами, то он, как командир Красной Армии, должен был бы отобрать у них боевое оружие, отправить их в тыл дивизии! Но отбирать оружие у парней, добывших его в бою, по его пониманию опять-таки, как командира Красной Армии, как командира дивизионной роты разведчиков, было бы не гожим делом! По этой причине капитан Игорь Дубасов сидел на стволе поваленного дерева во дворе одного из домов деревни Николо-Жупани, погруженный в тяжкие размышления.
Прошлая ночь вообще очень тяжело досталась бойцам его разведроты, а также самому капитану Игорю Дубасову! После ночного боя в его роты осталось чуть более двадцати бойцов, восемь его разведчиков положили головы, пятерых только что увезли в дивизионный медсанбат. Сам капитан получил ранение в левое предплечье, из-за этой раны у него поднялась температура. В ране постоянно что-то дергало, она покраснела и постоянно болела.
Вчера вечером, совершая переход в Одоев, его рота была вынуждена остановится на ночлег в деревне Николо-Жупань, утром штаб дивизии ожидал ее появление в Одоеве, чтобы охранять штабную колонну при переходе в Тулу.
Ничто не предвещало, что этой ночью немцы предпримут попытку прорыва через эту деревню Николо-Жупань в тыл дивизии. Поужинав, бойцы роты расположились на ночлег в почему-то пустых домах этой деревни. Видимо, ее жителей заблаговременно эвакуировали в тыл?! Сам Дубасов только собрался после телефонного разговора со штабом прилечь, поспать, как выставленные на ночь дозорные доложили, что на левой окраине деревушки наблюдается разворачивание какой-то немецкой моторизованной части. Игорь Дубасов дозорным не поверил, он сам отправился на окраину деревни. Там в бинокль он собственными глазами наблюдал за тем, как неизвестно откуда появившиеся немцы разворачиваются, готовясь к бою.