- Тогда перейдем к обсуждению еще одного вопроса. Татьяна Яковлевна, ты не хотела бы перейти на другую работу? Нет, нет ты не должна покидать НКВД, продолжишь работать в рамках своего наркомата, но не следователем! Слушай вводную информацию, при наркоме внутренних дел сегодня функционирует Особая группа, которая занимается организацией террора и партизанского движения на оккупированных территориях. Сейчас эта группа переформируется во 2-й отдел центрального аппарата НКВД. В этой связи расширяются его штаты. Сейчас в нем имеется свободная вакансия помощника начальника отдела Павла Судоплатова. Лаврентий Павлович убежден, что старший лейтенант Татьяна Метелина отлично справится с этой работой. Попросись к нему завтра на прием, на всякий случай прихвати с собой мое досье. Оно или моя личность станут основной темой твоего разговора с Лаврентием Павловичем! Во время этого разговора, ты его не стесняйтесь, говори ему все, что ты думаешь по этому делу! Назови меня шпионом высокого пошиба, скажи, что я являюсь личным посланником адмирала Канариса. В конце этого разговора Лаврентий Павлович обязательно тебе предложит работу в создаваемом отделе. Только ты, Татьяна Яковлевна, ни в коем случае не соглашайся стать его личным осведомителем!
Этот мысленный разговор Васьки и Татьяны Метелиной вскоре закончился! Старший лейтенант Метелина все еще докуривала свою папиросу. Васька же в этот момент уже подходил к гостинице Метрополь. Энкеведешный топтун куда-то исчез со своей лавочки еще до ухода Василия.
4
- Очень любопытным получился разговор, Вася?! Мне даже показалось, что внутренне ты был уверен в том, что подругой Лизы окажется именно следователь Метелина!
- Нет, Альфред, уверенности у меня в этом не было! Правда и Лиза Семенова, и Татьяна Метелина были в чем-то друг на друга похожи в своих биографиях. Они обе были командирами правоохранительных органов, обе работали в центральном аппарате НКВД СССР! Так что существовала большая вероятность того, что они, возможно, встречались, были знакомы друг с другом!
- Почему же ты тогда эту версию не проверил, забравшись, скажем, в ходе допроса в сознание своего следователя?!
- Все дело в том, что телепаты каким-то образом узнают телепатов в других людях. Первый раз, когда я увидел Метелину, то во мне сразу же возникло чувство, что своими мыслями этой женщины было бы лучше не касаться! Я и не касался!
- Интересная у нас теперь складывается ситуация! То есть ваша обоюдная симпатия друг к другу, это не что иное, как своего рода предостережение о том, что твой визави тоже телепат?! Ну, да ладно, хвать нам обсуждать уже прошедшие события. Вернемся к нашим баранам, ты не хочешь мне объяснить, каким это образом ты собираешься получить ответ от товарища Сталина? А также мне хотелось бы знать, как ты собираешься разыскивать упомянутого в разговоре генерала-предателя? У нас до возвращения в Берлин или в Минск осталось совсем мало времени. Насколько я информирован, гидросамолет нас должен забрать с Окулова озера Архангельской области?!
- Лизину рацию я уничтожил, так что о своем возвращении мы теперь можем сообщить только через одну агентурную сеть Абвера 2, во главе которой стоит Волхв, его сеть пока еще функционирует в Москве. Тем самым мы поможем энкеведешникам ее раскрыть и уничтожить!
- То есть каким это способом? Я не согласен кого-либо предавать! Я не собираюсь сотрудничать с Лаврентием Павловичем или с Виктором Семеновичем, это претит моим жизненным принципам! - Возмутился Альфред Нетцке.
- Альфред, заткнись! Не думай обо мне, как о несмышленом ребенком! Я не собираюсь об этой агентурной сети написать донос в Московское управление НКВД! Мы с тобой поступим более хитро, попросим этих абверовцев наше послание отправить на той частотной волне, которая постоянно прослушивается энкеведешниками! Ну, а дальше, сам понимаешь, дело техники, советский радиопеленгатор рано или поздно выявит месторасположение их явки! Тем более, что она находится на третьей линии ГУМа! Надо же было кому-то додуматься, явочную точку, фотоателье, устроить на этой линии, в то время, когда первая линия ГУМа была занята государственными учреждениями и наркоматами. То есть немецкие шпионы работают под самым боком у Лаврентия Павловича. В те времена его кабинет, охрана, а также личная канцелярия располагалась на первой линии ГУМа. Это сегодня он свой кабинет имеет в здании Совнаркома, в здании бывшего Сената Московского Кремля!
В этот момент Васька прошел гостиницу "Метрополь", через арку он поднялся на улицу Никольская, где повернул направо, чтобы пройти к ГУМу. По третьей линии ГУМа он прошел до выхода на Ильинку. Перед самым выходом на улицу с правой стороны имелась стеклянная дверь, на которой висела вывеска с надписью "Фотоателье". Прямо с ходу Васька ухватился за дверную ручку, попытался открыть эту дверь, но она не поддалась его усилиям, не открылась. Фотоателье было закрыто, с видимым неудовлетворением Васька осмотрелся, только тогда он увидел ручку дверного звонка.
Он пару раз провернул эту ручку дверного звонка, за дверью послышался звон колокольчика. Секунд через двадцать дверь распахнулась, на пороге появился старик с благообразной внешностью русского раскольника. Этот старик имел длинную, хорошо ухоженную бороду, космы взлохмаченных и, похоже, очень грязных волос на голове. На плечах старика была русская косоворотка, до горла застигнутая на все пуговицы. В талии косоворотка была перетянута узким кожаным ремешком. На старике были черные гражданские брюки, штанины которых были заправлены в голенища хромовых сапог.
- Чего желаете, товарищ? - Поинтересовался старик, вызывающе смотря Ваське прямо в глаза.
- Мне бы сделать фотографию! Завтра меня эшелоном отправляют на фронт! Жена попросила меня сфотографироваться, послать домой фотографию перед этой отправкой. У нее ничего дома из моего не останется, разве что только наш сын! У нее нет ни одной моей фотографии. Вот она и попросила…
- Ничего не получится, уважаемый товарищ! Фотограф пока еще не появился на работе. Слишком уж он много пьет, поэтому постоянно опаздывает повсюду!
- Может быть, я его подожду, так как не могу далеко отходить от своей работы!
- Ну, что ж, товарищ, тогда давай проходи! Сейчас я тебя чайком побалую!
Старик шире распахнул дверь, пропуская Василия мимо себя. Тот прошел в помещение фотоателье. Оно было четырнадцати квадратных метров, совершенно убогим, так как, видимо, никогда не ремонтировалось. Стены были обшарпаны, обои давно потеряли свой рисунок, порой вместо обоев проглядывала штукатурка. Потолок стал черным, его побелка давно осыпалась, под потолком на шнуре качалась электрическая лампочка, едва освещавшая это помещение. Старик прошел за бюро, встал за ним, вопросительно посматривая на Ваську.
- Так что вы хотите, уважаемый господин?
Это свой вопрос старик уже задал на немецком языке. Причем, немецким языком, как оказалось, он владел превосходно, старик так и не сделал ни единой ошибки в грамматике, задавая свой вопрос. Причем, он говорил на самом настоящим швабском говоре! Этот старик Ваське не понравился, в принципе, особенно ему не понравились его глаза! Их белок почему-то был окрашен в желтую окраску, что производило впечатление, что ты имеешь дело с самим дьяволом! Незаметно для старика Васька поежился своими плечами, стараясь отогнать от себя всю чертовщину, которая так и перла из этого старика-раскольника. На всякий случай он заблокировал возможность проникновения извне в свое сознание. По изменившемуся выражению лица старика, Васька понял, что старик каким-то образом заметил этот факт, обратил на него свое внимание!
- Мне нужно срочно отправить шифровку в Берлин! - Тихим голосом, по-немецки проговорил Васька.
- А ты не мог бы для начала представиться, чтобы я знал, с кем именно имею дело!
- Штурмбанфюрер, я не советовал бы вам проявлять какой-либо интерес к моей личности. Это, во-первых, опасно, да и к офицеру выше по званию я бы советовал обращаться на "вы"! Итак, штурмбанфюрер, я повторяю свой вопрос: "Мне нужно срочно отправить шифровку в Берлин"!
- Да, я могу это сделать! Прошу меня извинить за, возможно, проявленную грубость по отношению к вам, мой господин. С начала войны, ко мне приходили одни только агенты из русских, все они были настоящими русскими свиньями! Кроме своей водки они никого и ничего не уважают!
- Вот, пожалуйста, возьмите сообщение, которое вы должны передать самым ближайшим сеансом связи!
- Господин, но это ваше сообщение я смогу передать только завтра! Мой радиопередатчик и радист сейчас находятся вне Москвы! Мне требуется время, чтобы до них добраться.
- Это меня не касается! Могу вам сказать только одно, если сегодня Берлин не получит моего сообщения, то завтра вы можете его уже не передавать. Оно станет не актуальным! Так что, штурмбанфюрер, сами решайте, когда его передавать или не передавать! Что касается меня, то я свое дело сделал, данное сообщение я вам доставил минута в минуту!
- Господин, я вас хорошо понял! Обещаю вам, что достойно выполню свой долг немецкого офицера!
- Хорошо, штурмбанфюрер, я вас понял, до свидания!
С этими словами Васька откланялся старику, чтобы тут же покинуть это, видимо, никогда не проветриваемое помещение фотоателье! Находясь в нем Васька постоянно собирался Волхва спросить, почему эта явка называется фотоателье, но так и не поинтересовался. Когда он взялся за дверную ручку, чтобы его покинуть навсегда, то за своей спиной вдруг снова услышал трескучий голос Волхва.
- Если вам будет так угодно, выхотите это узнать, то могу вам сообщить, что сама фотостудия с камерой, со специальным освещением находится во второй комнате, мой уважаемый господин штандартенфюрер! Вы только не волнуйтесь в отношении своего сообщения, я его тотчас же отправлю по резервной частотной волне. В той же комнате, где расположена фотостудия, спрятан и мой резервный передатчик!
Выйдя на Ильинку, Васька несколько раз глубоко вздохнул, стараясь изгнать затхлый воздух из своей груди. Он тут же повернул налево, не торопясь, побрел в сторону Политехнического музея. Рядом с музеем он запланировал встречу с Пантелеймоном. На этой встрече тот собирался его познакомить с тремя своими верными соратниками, а также обсудить одну небольшую проблему. Эта проблема возникла после разговора с Татьяной Метелиной.
Пантелеймон уже находился на месте встречи, он нервно расхаживал по тротуару, то и дело поглядывая на часы-луковицу, спрятанные во внутренний карман пальто. Еще издали Васька обратил на него внимание, он был практически единственным человеком, одетым в гражданскую одежду. Пантелеймона окружали в основном мужчины в командирской форме РККА. Он Ваську поприветствовал поднятой рукой, тут же предложил:
- Привет, через полчаса парни будут нас ожидать в Измайловском лесу. Тут у меня имеется автомобиль с шофером. Он нас довезет до Измайлово!
С этими словами Пантелеймон ухватил Ваську за рукав его шинели, потащил его к "Эмке" стоявшей вблизи у кромки тротуара. Он так и не дал Ваське слова молвить, как они уже сидели на заднем сиденье этого автомобиля. Шофер пару раз прокрутил стартер, с трудом, но автомобиль завелся.
- У него, видимо, забился грязью карбюратор! - Подумал Васька, затем он повернулся к Пантелеймону и спросил:
- Ты не хочешь, чтобы я сделал так, чтобы мы начали бы понимать друг друга с полуслова, с полумысли?!
- А разве это можно сделать? - Искренне удивился Пантелеймон. - По-моему, мы и так очень хорошо понимаем друг друга!
- Да, ты, Паша, не волнуйся! Вся эта процедура займет всего лишь минуту времени! Я подержу свои ладони у твоих висков, после этого ты услышишь мой внутренний голос. Это позволит нам разговаривать, вернее было сказать, обмениваться мыслями, в каком бы месте мы не находились! Во время такого разговора нас никто не услышит, на нас никто не обратит внимания. Причем, эта процедура никак не изменит твою человеческую натуру, ты как был нормальным человеком, так им и останешься, разве только станешь больше разбираться в сути тех людей, с которыми вместе работаешь, которые тебя окружают!
- Звучит довольно-таки убедительно! Но, честно говоря, мне становится несколько страшновато! Эх была, не была, давай, Миша, попробуем!
Васька едва не рассмеялся на тем, как Пантелеймон прикрыл веками свои глаза, вытянул шею, словно гусь лапчатый, подставляя свою голову под его ладони. Процедура превращения взрослого, со сложившимся характером человека в телепата заняла более минуты.
- Ну, вот, Васенька, и ты начал на практике применять свои способности, приобретенные за время своей летаргии в Берлине! Видимо, доктора "Аннербе" неплохо постарались, работая над твоим сознанием! Только, Вась, ты своего Пантелеймона постарайся сделать простым телепатом, а не таким же умником, как ты сам!
К этому моменту Васька на три четверти закончил свою работу над головным мозгом Пантелеймона, поэтому не отреагировал на очередной прикол своего друга, Альфреда Нетцке. Почему-то его мозг оказывал небольшое, но все-таки сопротивление Ваське, пытавшемуся в нервной системе Пантелеймона, его сознании завязать новые психо-нейроновые узелки в психо нейроновую сеть или блок. Через полторы минуты он прекратил свою работу, пальцами правой руки приподнял веко глаза своего нового друга. Сначала этот глаз сохранял бессмысленное выражение. Затем в нем появились что-то вроде солнечных зайчиков и глаз ожил. Тут же послышался голос Пантелеймона:
- Миша, что ты со мной сделал? Моя голова превратилась во что-то невообразимое, словно раздвинулись горизонты восприятия реальности, звуков…. Сейчас мне кажется, что я могу услышать то, о чем говорят люди на другом конце Земли. И это тысячи голосов, все они говорят одновременно! От всего этого моя голова кружится…
- Паша, небольшим усилием воли отключи все эти звуки. Этой своей новой способности давай волю только тогда, когда ты захочешь поговорить со мной или с другим телепатом мысленной речью. Телепатия - это божий дар и наказание божие одновременно! Из-за этого дара, не научившись им правильно пользоваться, многие люди сходят с ума, желая услышать, о чем же говорят или думают сотни, тысячи других людей. Основную часть времени ты должен оставаться простым, нормальным человеком! Входить в телепатический транс должен только тогда, когда в этом возникает насущная необходимость!
Глава 11
1
Час, проведенный Василием в компании Пантелеймона и его ближайших соратников в Измайлово, позволил ему слегка расслабиться. Он открыто разговаривал с людьми на темы, действительно волновавшие его душу, защита родины от вражеского вторжения, организация вооруженного сопротивления на оккупированных врагом советских землях! Да и помощники Пантелеймона оказались умными, думающими людьми, сумевшими, государственные интересы поставить выше своих воровских понятий, своих собственных интересов. Васька был уверен, что все эти трое бывших воров сумеют вместе с Пантелеймоном быстро перевоплотиться в мнимых партизан, предателей родины с тем, чтобы немецкую разведку ввести в заблуждение!
Перед расставанием Васька сказал Пантелеймону:
- Ну, вот и все! Возможно, я больше с тобой, Пантелеймон, никогда не увижусь! Сколько продлится война, то бог ее знает?! Нам остается теперь переговариваться по рации, да мысленно обмениваться информацией! Перед расставанием хочу еще раз тебе напомнить, теперь ты для всех предатель родины, пособник фашистов, душегуб и злодей! Кто бы к тебе не обращался, не говорил, что с Большой земли пришел к тебе связным, никому не верь до тех пор, пока со мной не переговоришь по этому вопросу!
- Не будь таким грустным перед расставанием, Миша…
- Я не Миша, Пантелеймон!
- Извини, брат, но другого твоего имени я не знаю! Правда, если ты не против, то я могу обращаться к тебе, как к штандартенфюреру СС!
- Откуда ты это знаешь? - Искренне удивился Васька.
- Ты, наверное, забыл нашу первую встречу в Минске, на которую ты заявился верхом на мотоцикле, эсэсовский мундир проглядывался под плащом фельджандарма!
- Ну, что ж, тогда зови меня, по-прежнему, Михаилом! Да, и перед нашим расставанием я все же хочу услышать пару слов о твоем генерале. Вовремя нашей ночной беседы ты в одном из своих рассказов о переходе фронта, говорил о том, что с тобой провел беседу какой-то генерал?!
- Да, это был довольно-таки молодой комбриг! Никак не могу вспомнить его фамилию, в памяти хорошо сохранилось одно только его имя - Андрей! Даже отчества не помню, настолько я тогда был взволнован! Ведь тогда мне грозил настоящий расстрел! Дивизионные разведчики меня поймали на нейтральной полосе, когда я ее переползал. Их командир взвода решил выслужиться, показать себя героем перед своим начальством! Он меня лично доставил в штаб 102-й стрелковой дивизии. Там он командиру дивизии доложил о том, что им захвачен переодетый немецкий разведчик на нейтральной полосе! Вот тогда со мной и побеседовал этот самый странный комбриг. Несколько раз в ходе допроса он прямо-таки мне намекал, что будет мне благодарен, если я ему помогу перейти к немцам! Ты, Миша, можешь мне не поверить, но командир советской дивизии мне ясным языком намекал об этом! В ходе нашего разговора я понял, что он со мной говорил таким открытым языком только потому что уже принял решение, меня живым не выпускать из землянки Особого отдела своей дивизии! Но мне сильно повезло, немецкая авиация начала бомбежку месторасположение штаба дивизии. Во время бомбежки был убит часовой, полуразрушена землянка, в которой меня содержали! Словом, мне удалось бежать, я чудом остался в живых!
Васька некоторое время постоял на одной из аллей Измайловского парка, наблюдая за тем, как с каждым шагом от него отдаляются четыре человека! Эти люди могли бы стать его хорошими друзьями, но не стали! Война разлучила их!
Когда Пантелеймон со своим соратниками скрылся из вида, тяжело вздохнув. Васька направился к ближайшему выходу из парка. Там сел на трамвай, со множеством пересадок с одного трамвайного маршрута на другой он добрался до московского центра. Васька вышел на трамвайной остановке, расположенной прямо напротив недавно построенного здания Совнаркома на Моховой. Через витрину гастронома, он понаблюдал за тем, как у этого здания осуществлялся развод караула, а затем по тротуару от гостиницы "Москва" с деловым видом направился к гостинице "Метрополь". Когда он прошел гастроном, расположенный в здании гостиницы Москва, то увидел свободную таксофонную кабинку.
Зашел в нее, двухкопеечную монету Васька опустил в монетоприемник таксофона. Через некоторое время он начал шевелить губами, притворяясь, что с кем-то разговаривает. На деле Васька в этот момент начал вызывать Татьяну Метелину в мысленном диапазоне. Ему пришлось снова удивляться, Татьяна Яковлевна довольно-таки быстро отозвалась на его зов!
- Сержант, ты что теперь совсем не дашь мне жизни, будешь то и дело меня теребить, вызывать телепатически?
- Извините, Татьяна Яковлевна! На у меня имеется к вам небольшая просьба!
- У нас что теперь получается, ты, сержант, как немецкий шпион, теперь пытаешься превратить меня в свою соучастницу! Нет, такого не будет никогда, я никогда не предам своей родины! Понимаешь ли ты, говорю по слогам: "я ни-ког-да я этого не сделаю"!