- Что? Ах, конвой… И это тоже, как заноза в заднице. Не представляю - как морякам помочь?
Максим потрогал свой остывший недопитый чай и потянулся за чайником.
- На лодке как раз время утреннего чая.
- Слушай, Макс! - встрепенулся Долгов. - А ведь это идея! И я уже о ней думал. А что если нам к разгрому конвоя привлечь "Дмитрия Новгородского"?
Максим поперхнулся и, стряхнув с куртки чайные брызги, спросил:
- Сам-то понял, что сказал?
- Моряки ведь уйму народа положат! А нашим это - плёвое дело. Я ведь сводки читал, как наши "Тирпиц" уничтожили. Правда, немцы так и не поняли, что произошло. Утверждали, что на мине подорвался, а затем боекомплект взорвался.
- Конечно, только бы и нам ещё на лодку перебраться. У тебя, наверное, и план есть? Или спрятанный в сопках вертолёт? Да и он не поможет. Нашего "Дмитрия" ещё надо найти.
От собственной идеи Долгов разволновался и, потирая руки, расхаживал по кабинету гигантскими шагами. Вдруг он остановился напротив Максима и, ткнув ему в грудь пальцем, твёрдо заявил:
- И сделаешь это ты!
- Вертолёт я не умею водить, - смущённо улыбнулся Максим.
- Да при чём здесь вертолёт?! - не понял шутку Долгов. - Неужели ты не думал, как нам на лодку вернуться?
- Сегодня ночью думал.
- Это хорошо, что думал. Значит, мы с тобой оба мыслители. И что ты придумал?
- Да ничего в голову не лезет.
- А вот мне залезло. Мы с ними по рации свяжемся!
- Толик, не выйдет. Нас сразу запеленгуют. И немцы, и русские. Навредим и себе, и лодке.
- И об этом я подумал. Ты в цирке был?
- Случалось. А что, приглашаешь?
- Да перестань ты! Я ведь серьёзно. Ты видел, как собака примеры решает? Ей дрессировщик табличку показывает - два плюс два, а она четыре раза гавкает.
- Было и такое, кажется.
- А в чём фокус, знаешь?
Окончательно сбитый с толку Максим, едва успевая поворачивать голову вслед за бегающим по кабинету Долговым, неуверенно ответил:
- Наверное, математику знает.
- Кто, собака? Ну, темнота! В кармане у дрессировщика резиновая груша с ультразвуковым свистком. Сколько раз он на неё нажмёт, столько она и лает. Зрители свисток не слышат, а собака слышит, так как у неё звуковой диапазон пошире нашего будет. Теперь понял, о чём я? Связь улавливаешь?
- Ещё нет. Нам нужна собака?
Долгов остановился и недоверчиво посмотрел в лицо Максиму.
- Ты что, и вправду ничего не понял? Или это мы так шутим? Это хорошо. Потому что в Мурманске стоит очередь из желающих поставить тебя к стенке! А ты шутишь - это хорошо. Значит, с делом справишься. - Старпом схватил его за руку и потащил к окну: - Смотри! Это антенны нашего передающего радиоузла. Мощность хорошая - с Москвой можно связаться. А ты ведь у нас кто? Ты гений радиоэлектроники! Что тебе стоит порыться в радиостанции и расширить диапазон частот до таких, чтобы сейчас их ещё не знали и не смогли прослушать, а на лодке приняли? Это и будет наш ультразвуковой свисток!
- Не получится, - Максим виновато посмотрел на Долгова и отрицательно мотнул головой. - Да и какой из меня гений? Так, баловство. Разве что могу тиристор от диода отличить.
- Не скромничай. Я и этого не могу.
- Пустой номер.
- Не пугай меня! Я с этой идеей всю ночь в засаде просидел. До меня когда эта мысль дошла, так я про диверсантов и думать не мог. А ты говоришь - пустой номер! Максим, это наш единственный шанс вернуться на лодку. А если нет, то так и будем изображать - я особиста, а ты Горбуна, пока тебя как предателя не расстреляют, а меня не разоблачат. И после разоблачения тоже, наверное, расстреляют.
Максим сел на диван, и сцепив пальцы, подпёр подбородок. Глядя на ошеломленного Долгова, он удрученно ответил:
- Не получится, Толик. Если бы это было возможно, умельцы этого времени додумались бы до такого усовершенствования и без нас. Ещё нет тех радиодеталей и тех возможностей. Рация ведь на лампах! О транзисторах ещё никто и не слышал, не говоря о микросхемах. Да я и в радиолампах мало что смыслю.
Но Долгова так легко загнать в угол оказалось невозможно. Он сел напротив Максима и елейным голосом, как воспитатель с распустившим сопли малышом, взяв его за плечи, произнёс:
- А придётся, Максимушка, придётся. И радиолампы освоим, и диапазон радиостанции расширим. А иначе - ласты в угол! Ты же этого не хочешь? И я не хочу. Что от меня зависит, так я наизнанку вывернусь, но уж и ты постарайся.
- Толик, да кто мне даст радиостанцию перепаивать?
- И это продумано. Для всех ты Горбун. А от меня все ждут, что я из тебя бесценную информацию буду вытягивать. А что у нас на выходе? Да ничего! База на Земле Александры не в счёт. Этого мало. А больше ты ничего и не знаешь. Потянем ещё день, другой, а потом мне скажут, что я бездарный следователь, и заберут тебя к парням посерьёзней. У меня, Максим, тоже своё начальство имеется. Целый майор государственной безопасности, с кабинетом в обкоме партии. Я ему стараюсь на глаза не попадаться, и он меня пока не дёргает. Но это пока. И вот что я придумал! Доложу всем, кому надо, что Горбун согласился вести с немцами радиоигру. Мол, хотим дезинформацию в штаб Кригсмарине запустить. Это нам даст возможность без подозрений днями просиживать в радиоузле. Придумаешь какую-нибудь блок-приставку к радиостанции. Поработали с лодкой - спрятали.
- От тебя информацию о работе будут требовать.
- Придётся из пальца чего-нибудь высасывать. Нам главное - время выиграть. Свяжемся с лодкой, а там придумаем, как к нашим переметнуться.
Долгов выжидательно замолчал. Молчал и Максим. Наконец, старпом не выдержал и спросил:
- Убедил?
- А куда деваться? Схему радиостанции найдёшь?
- Паяльник я точно видел. Найду и схему.
- Толик, а что ты говорил начальнику разведки о западне для "профессора"? Что-то придумал?
- Да где там! Вру налево и направо, чтобы тебя спасти. Изображаю бурную деятельность, а на выходе - ноль.
- А что с конвоем?
- Вот тут-то как раз обмануть не хотелось бы. Речь идёт о жизнях людей. Немцы обстоятельно к зиме готовятся. Стало известно, что для засевшего гарнизона в Петсамо, двадцатой горной армии генерала Дитля, пойдёт конвой с тёплыми вещами, топливом и продовольствием. Агенты передали, что в Нарвик целый транспорт с полушубками и саморазогревающимися консервами прибыл. Даже дрова везут. Сейчас линию фронта с места не сдвинуть, а если немцы обживутся, так ещё и в наступление перейдут. Нельзя этого допустить. Северный флот пока что молодой, и боевых кораблей - по пальцам пересчитать. Он ведь совсем недавно только флотилией был. Корабли ещё царской постройки, да из рыболовных сейнеров переделанные. Понятно, что моряки бросятся на конвой с отвагой обречённых, только вот цена будет очень высокой. Но хуже всего, что неизвестно, когда пойдёт конвой. Если бы мы знали день, могли бы организовать одну хорошую атаку, а держать под контролем морские пути немцев - таких сил нет. Вот Александр Иванович и рассчитывает на то, что я эту дату из Горбуна вытрясу. То есть из тебя.
- Понятно. Я сначала хотел предложить, чтобы ты мне побег устроил, но вижу - не тот случай.
- И куда бы ты побежал? Тебя же сразу схватят и пристрелят. Нет, сиди лучше здесь. Так для тебя безопасней. Да и я, как тебя увидел, так сразу решил, что это Всевышний за меня вступился и напарника прислал.
Долгов полез в сейф и достал бутылку коньяка. Посмотрев на пёструю этикетку задумчивым взглядом мыслителя, он поставил её назад и, пошарив в глубине, вытащил железную банку с кофе.
- Давай, Максим, взбодримся, - он открыл крышку и потянул носом горький запах. - Самый дефицитный здесь товар. Трофейный. Но сейчас ему самое время, а то усну. Ты не бойся, как-нибудь выкрутимся. Я когда два месяца назад здесь оказался, думал - всё! Труба! А ничего, как-то ещё жив. Выберемся. Если с лодкой свяжемся, то это уже, считай, на неё перебрались. А если честно, задвинув в угол шкурный вопрос, мне не даёт покоя мысль, как бы нашего "Дмитрия" на конвой натравить.
Долгов покрутил в руках чашку с кофе и внимательно посмотрел на Максима, пытаясь определить: как ему такая идея?
- Тяжело морякам. Ты бы видел, что было, когда здесь появился "Адмирал Шеер"!
- А это ещё что за корыто?
- Это, Максим, не корыто, это немецкий крейсер. И крейсер серьёзный. Глава британской миссии в Архангельске предупреждал Головко о выходе "Адмирала Шеера" двадцать четвертого августа из Нарвика в район Новой Земли, но у нас эту информацию пропустили мимо ушей. Подпрыгнули, лишь когда узнали, что он, обойдя северным путём Новую Землю, объявился в Карском море. Что тут было! И ведь противопоставить нечего. Всех сил - пять эсминцев, построенных ещё в четырнадцатом году, да из них два на ремонте. А у крейсера орудия калибром двести восемьдесят миллиметров.
- Он что, ещё здесь?
- Нет, ушёл. Утопил ледокол "Сибиряков", обстрелял порт на острове Диксон и ушёл. Честно говоря, я так и не понял, зачем он приходил.
- Наверное, пошуметь. Мышцами поиграть.
- Я уже здесь подольше тебя, Максим, и кое-что понял. Немцы очень рациональный народ и ради шума и понтов ничего делать не будут. Ты только подумай: поход крейсера обеспечивали шесть подводных лодок. В то время, когда каждая на счету и требуется для перехвата союзных конвоев. А тут сразу сняли с патрулирования шесть штук. Да и результат похода мизерный. Он больше топлива сжёг, чем стоит этот несчастный ледокол. Это всё равно, что из дробовика по мухам палить. Странный поход, я бы сказал - бестолковый. Если только в нём нет скрытого смысла.
- А что моряки говорят?
- Официальная версия, что крейсер пришёл для нарушения советского судоходства на трассе Северного морского пути. Да какая здесь трасса? Ненцы на каяках, да одна баржа в месяц пройдёт. Здесь, Максим, у меня сам собой напрашивается ответ по Станиславскому: не верю! Ну вот не верю, и всё!
На столе вспыхнула лампа, запрашивающая позволение адъютанту войти в кабинет. Вальтер Шелленберг нажал кнопку разрешения и, отложив в сторону стопку с документами, посмотрел на дверь. Адъютант щёлкнул каблуками и, демонстрируя безупречную арийскую выправку и внешность, вздёрнул подбородок и застыл с папкой в руке.
- Что у вас?
- Донесение от оберштурмфюрера СС Шеффера!
Шелленберг заинтересованно взглянул на зажатую в руках адъютанта папку и встал из-за стола. Доклады профессора он приказал приносить вне очереди. Операция "Wunderland" набирала обороты, и каждая весточка с далёкого Севера была бесценна. Прочитав первые строки, руководитель VI управления РСХА удивлённо выгнул брови. Донесение профессора несколько отличалось от его представления о ходе операции. Шелленберг протёр глаза и начал читать сначала:
"Обстановка предельно накалена. Есть информация, что против меня разработана секретная операция. Подробности неизвестны. Помощником недоволен. Работает грубо, непрофессионально. При выполнении последнего задания, во время закладки радиомаяка, только чудом не попал в руки спецслужб. Помощника считаю потенциально опасным для себя и операции в целом. По Горбуну приму решение дополнительно, по обстоятельствам. При невозможности организации побега - ликвидирую. Также считаю необходимым устранить помощника, как не представляющего никакой ценности и ставящего ход операции "Wunderland" под угрозу срыва. Профессор".
Шелленберг вернулся за стол и задумался. Потом поднял трубку телефона и потребовал соединить его с канцелярией Гиммлера.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
НА СВОЕЙ ВОЛНЕ
Радиоузел представлял собой небольшую комнату с железной дверью и окнами, завешенными чёрными шторами. Вдоль стены громоздились металлические этажерки усилителей со светящимися ярким светом лампами. На двух рабочих столах стояли радиостанции с телеграфными ключами - основная и резервная. Открыл им дежуривший радист. Увидев Долгова, он посторонился и пропустил гостей внутрь.
- Свободен! - старпом жестом, не терпящим возражения, указал на дверь. Заметив, что радист не решается покинуть пост и нервно топчется на месте, он подошёл к нему вплотную и, взяв за пуговицу на груди, заглянул в лицо. - Не ясно? Идёт спецоперация! Дальше я сам.
- А разве вы умеете? - продолжал упираться радист.
- Я всё умею! - И старпом снисходительно похлопал его по плечу.
Теперь подействовало. Радист снял с шеи наушники и бережно положил на стол. Затем, оглянувшись, хотел дать совет по особенностям работы со станцией, но, увидев злющий взгляд Долгова, попятился и, пожав плечами, вышел, громыхнув дверью.
- Ну наконец-то! Давай, Макс, вникай, а то сколько у нас времени - неизвестно.
Максим почувствовал, как у него на руках от избытка в воздухе электричества зашевелились волосы. Взглянув на этажерки с лампами, он не удержался от удивлённого возгласа. Защитные экраны и заземляющие контуры, очевидно, ещё считались ненужным баловством и дурным тоном. Трансформаторы жужжали, облепленные притянутой пылью. "Правильно! - подумал он. - Радист должен быть со стоящими дыбом наэлектризованными волосами и при рукопожатии бить током. Тогда никто не будет сомневаться, с кем он имеет дело". Максим осторожно потрогал горячий колпак лампы. Рукав куртки тут же, как намагниченный, потянулся к гудящему усилителю.
- Толик, это мрак! Это полный мрак! Я ничего не смогу. Это как если бы ты всегда работал с ядерной турбиной, а тебе дали усовершенствовать паровой котёл. Ты бы справился?
- Легко! Кувалду в руки и вперёд! Ты не раскисай, это только кажется, что сложно, а на самом деле, я уверен, всё просто. Неужели ты глупее этой приставки к телеграфному ключу, которую я только что выставил за дверь? - Долгов вытащил ящик из шкафа и высыпал его содержимое на стол. - Смотри, вот паяльник, и не один! Полная коробка радиодеталей. Что тебе ещё надо? Вот и схемы какие-то есть. Давай за работу, а я присмотрю, чтобы никто не мешал.
Максим тяжело вздохнул и разложил на коленях схему. Запах канифоли на разогревшемся паяльнике настраивал на рабочий лад, и он с головой ушёл в работу.
Через два часа он положил на стол спутанный клубок проводов с припаянными на весу деталями.
- Что-то как-то, в общем, вот так. Я без платы смонтировал, так будет легче прятать. К изменяющему индуктивность контуру будем подключаться с помощью прищепок. Ничего революционного я не придумал, но диапазон немного расширил. Думаю, этого хватит. Контур переменной ёмкости чуть перестроил. После работы надо не забыть вернуть в исходное состояние.
- Будем считать, что я что-то понял. Ну так что? Опробуем?
Максим с сомнением посмотрел на своё творение.
- Может, ночью? Мне бы ещё с настройками повозиться. Вдруг кто зайдёт?
- Не зайдёт. Я на ключ закрылся. Давай, а то мне уже не терпится!
Максим надел наушники и несколько раз щёлкнул пальцем по телеграфному ключу.
- Ты что? Собираешься на этом барабанить? - удивился Долгов. - Я думал, мы в микрофон будем говорить.
- В телеграфе дальность действия дальше.
- Максим, они бы наши голоса сразу узнали! А так - мало ли кто им стучит?
- Ничего, поймут. Не мешай, мне надо азбуку Морзе вспомнить. Я её ещё в институте учил.
К счастью, на стене висел листок-памятка радиста, исчирканный точками и тире, и Максим, сорвав его, положил перед собой.
- Ну, с Богом! - он три раза нажал ключ, посылая привлекающие внимание длинные тире. - Что передавать?
- А так и стучи! Старший помощник капитан третьего ранга Анатолий Долгов и командир боевой части семь капитан-лейтенант Максим Зайцев вызывают на связь лодку "Дмитрий Новгородский"!
- Это я буду целых два часа набирать, - хмыкнул Максим. - Давай проще: Долгов и Зайцев вызывают "Дмитрия Новгородского"?
- Давай, - неохотно согласился Долгов. - Я забыл, что ты не Кошкин.
- Да! Я по другому виду спорта. Ну, так что? Поехали?
- Стучи!
Максим осторожно положил пальцы на ключ и отправил первые посылки. Почувствовав уверенность, он повторил запрос. Затем ещё раз и ещё.
- Ну, что? - нетерпеливо переминался за спиной Долгов.
- Тишина.
- Может, ты что-то напутал?
- Может…
- Ты работай, Макс, не отвлекайся. Ты же наша последняя надежда. Не можешь ты ошибиться, ты же умница, гений.
- Помолчи.
Максим ещё раз отстучал запрос и прислушался, прижав к ушам наушники. Но мембраны передавали лишь треск и шорох.
Вдруг в дверь постучали. Максим испуганно сбросил наушники и посмотрел на старпома. Долгов прижал палец к губам и прислушался. Стук повторился. Неуверенный и осторожный. Внезапно в этот момент ожила радиостанция, и в наушниках запищала дробь из точек и тире. Старпом удивлённо взглянул на Максима и шепнул:
- Записывай, - а сам решительно шагнул и, провернув ключ, выглянул в щель. На пороге, отшатнувшись, застыл старшина.
- Я кому сказал "не мешать"?! - Долгов, выкатив глаза из орбит, заревел на попятившегося эстонца. - Идёт работа! Или мне для каждого орангутанга надо на дверях написать, чтобы обходил стороной эту дверь?!
Не ожидавший такого "кавалерийского наскока", отработанного опытом не одного года старпомовской должности, Велло Ярви покраснел.
- Старший лейтенант… товарищ… - путая слова, начал он оправдываться. - Вас к телефону.
- Нет меня! Ушёл в эфир! Так всем и передай! А если ещё кто помешает, завяжу уши на затылке!
Дверь с грохотом закрылась, но старшина ещё долго стоял, задумчиво моргая и представляя обещанный начальником процесс.
- Ты прочитал? - бросился к Максиму Долгов, вмиг позабыв об эстонце.
- Да, - Максим сдвинул на затылок наушники и расставил буквы над записанными знаками. - Требуют повторить, кто запрашивает.
- Ещё бы! Ты представляешь, какой там сейчас переполох? Давай, отстучи ещё раз.
Максим живо представил, как сейчас в радиорубке на лодке столпилась толпа радистов и пытается разобрать его корявые точки и тире. Но ответ пришёл мгновенно.
- Что сейчас? - навис над ним старпом.
- Подожди! Я не могу сразу на слух читать. Дай перевести, что записал. Так, спрашивают: какой номер дома, где живёт Долгов?
- Молодцы! Проверяют! Отбарабань, что пятый. Да что дом! Ты им нашу поговорку отстучи: если Лица не столица, то Париж не заграница! Это получше любого пароля сработает!
Максим, покраснев от напряжения, онемевшими пальцами достучал до конца поговорку и, тяжело вздохнув, прижал к уху наушник. Поймут или не поймут? Мембрана пискнула, и точки с тире посыпались непрерывным валом. Максим рвал карандашом лист, едва успевая их записывать. Разволновавшийся Долгов навалился ему на плечи и, мешая, радостно бубнил в свободное ухо:
- Мы сделали это! Максим, ты молодец! Мы уже почти дома! Что передают?
- Передают, что рады, что мы живы.
- А как мы рады, что мы живы! Что ещё?
- Спрашивают, где находимся?
- Ответь - в Мурманске.
В дверь опять постучали.
- Я сейчас кому-то морду набью! - старпом повернул ключ и выглянул.
Но поднять руку на старого солдата не позволило воспитание. Осторожный эстонец в этот раз подослал Кузьмича.
- Кузьмич, занят я! Чего хотел?
- Товарищ старший лейтенант, вас к телефону требуют.
- Кто?
- Начальник разведки.