Слава понимающе хмыкнул в ответ, и разговор перешёл к делам более насущным - организации каравана, маршруте, и нашей роли в нём.
Сергеев Виталий Александрович, Глава Тамбаровской районной администрации, Оренбургская область.
Кто рано встает - тому Бог дает! Я даже знаю чем и куда. Всего пять утра, а сна ни в одном глазу! Вчера приехал домой перед самым комендантским часом. Умылся, поел и отрубился. А сейчас спину тянет, хоть на карачках с кровати сползай. Целый день в сидячем положении и плотный ужин без последствий не проходят! Что ж самое время заняться своим здоровьем. А то тушку раскормил, не разведчик, а передвижная мишень для слепошарых снайперов! Захотят же суки - и то не промажут.
Встаю рывком и босой выхожу во двор. "Нас утро встречает прохладой…", туманно алеет восток… Эх, лепота. Лето. Но почва еще не совсем прогрелась, и я обегаю двор, обжигая стопы холодом перекопанной мною второго дня земли. Так теперь, наклоны, приседания, повороты… Посланная известным адресатом и загруженная по самое "нехочу" спина отходит. Делаю очищающее дыхания, затем полное… Тепло расходится по телу волной, даже пятки уже не чувствуют холода земли. Сколько же я зарядку не делал? Не помню. Склероз? Нет, Лень Матушка! Русский же я - пока жареный петух в попу не клюнет… Обтираю ноги, иду в дом. Душ, бритье, в общем, привычные утренние процедуры. Разбудить жену? Нет - я вчера пил. Да и не буду я теперь отъезжать из дома надолго. Ставлю электрочайник, думаю уже резать бутерброды. Стоп. Газ же должны дать. Открываю, поджигаю - горит! Что ж одной проблемой в районе меньше!
Без пяти семь приезжает Петрович. Вот склеротик - вчера забыл его имя спросить.
- Петрович, зовут–то тебя как?
- Иваном.
- Это правильно.
Подъезжаем к администрации. Начинается новый рабочий день.
Начинаю рабочий день с разбора почты. Обычная, конечно, к 7 не успевает, но электронка от комендантского часа не зависит. Так, пакет указов об организации власти при военном положении, указы о назначениях, ссылки на порталы органов власти, ссылка на портал Штаба ОДКБ… Смотрим. Спутниковая карта! А вот интерактивная. На 4 утра московского времени. Север: наши вошли в Норвегию, взят Киркенес. В Литве фашисты остановлены на линии Вильнюс - Каунас, в Калининградской области в районе Мамонова и Гусева, В Белоруссии держится Гродно, но Десятая армия РККА отрезана объединившимися в районе Волковыска частями Восьмого и Сорок седьмого армейских корпусов вермахта. Далее до Украины слоеный пирог, группировки немцев под Березой и Ружанами окружены, то же с наступавшими вчера немецкими частями у Шепетовки, освобождено Ровно, наши войска продвинулись под Тарнополь, наши Черновцы, в Закарпатье в Ужгород под венграми, а Мукачево и Карпаты держат русины. Не сдались как галичане! Держитесь братки, русские уже близко! В Молдавии почти без изменений, но между румынами и украинскими войсками явный разрыв. Антонеску отвел войска до границ Приднестровья и Украины? Так, Дальний Восток. Без изменений, отмечены только линии соприкосновения под Хабаровском, Благовещенском, Ханко и Забайкальском, красная полоса в районе Южных Курил. Похоже, продвижение фашистов остановлено. Впрочем, у них не было шансов.
Заходят назначенные мною замы, заслушиваю доклады, в 7.30 начинаю общую планерку. Еще дня три потребуется на инвентаризацию дел и осмысление - как раз к 1 июля и успеем. К июлю - уже свыкаюсь с датами переноса. Какой кстати, сейчас, день недели? Среда или пятница? Надо уточнить в области. Ладно, администрация - надо будет и в воскресенье поработает, а школы когда на каникулы отпускать?
С хлебом на самом пределе, но вроде райцентр закрыли. Хлебозавод пустим не раньше понедельника - санитарные нормы ускориться не позволяют. В восемь общеобластной видеоселектор. Есть, что шефу доложить.
Видеосовещание прошло по вчерашнему сценарию. Только без федеральной части. За прошедшие сутки обладминистрация была крепко перетряхнута. Ушли видных едросов: бывшего второго зама Ефимова, министра сельского хозяйства Соловченко. Впрочем, сменившие их были тоже из "ЕДРА". Вторым замом - руководителем аппарата Валерий Анатольевич поставил своего зама по Бузулуку Фогеля. Место первого зама занял возглавлявший до выборов Оренбургский район Палычев, его место зама по военно–патриотической работе и казачеству досталось моему старому приятелю - Сергею Головину, председателю Областной организации Российского Союза Молодежи. Минсельхоз возглавил бывший глава Адамовского района - Тейхриб. Шеф явно устраняет своих противников от реальной власти, при этом баланс между представителями востока, запада и центра области сохраняется. Похоже и запрета на профессии для немцев не будет. Информация о назначении Юрия Берта спецпредставителем Президента России по Эстонии (именно "ПО Эстонии"!), только подтверждает это. Что ж и мне с первым замом колебаться нечего.
Отчитался хорошо, орчане обещали в течение недели поддержать хлебом. В четверг, то есть завтра, к часу глав районов пригласили на расширенное Правительство области в Оренбург. В пятницу в Оренбурге будут собирать руководителей сельхозотделов. Вот собственно и разрешился казус с днями недели, при этом даты в документах указано ставить двойные. На вопросы по каникулам областной минобраз высказал рекомендацию учиться до пятницы, двадцать седьмого июня, а там распустить детей на каникулы до особого распоряжения.
До обеда я изучал документы по своей компетенции. Законодательство за последние дни сильно изменилось. Хроноперенос - та ещё коллизия! Как теперь быть с международными договорами? Что делать с советскими гражданами из сорок первого? Где–то я об этом писал на форуме. Поищу на досуге. В одиннадцать пришли силовики. Представитель ФСБ вручил мне удостоверение Главы районной госадминистрации и подлинник Указа Губернатора о моем назначении и присвоении классного чина. Симптоматично. Впрочем, после вручения корочек разговор с господами офицерами пошел быстрее. Военные твердо усваивают субординацию, а выше меня Советника государственной гражданской службы первого класса, был только полковник Максимов от комендатуры РВСН.
Перед обедом спустился вниз, в буфете купил булку хлеба. Утром сам ограничил выдачу хлеба в одни руки. Мера вынужденная. Обедать поехал домой. Сын сегодня был в садике. И у меня было полчаса на общение с мамой. Страх перед войной у неё сменила радость за меня, но оба этих сильных чувства сжигали её здоровье. Решили, что в понедельник она ляжет в больницу.
Вторую половину дня я объезжал район. Говорил с людьми, знакомился с руководителями предприятий, осматривал хозяйства, магазины, школы. Шок первых дней прошел, патриотический порыв стал спадать, и бытовые проблемы снова начинали волновать сельских обывателей. Вечером записал на местном ТВ телеобращение: кадровые перестановки в районе и ситуация с хлебом давно требовали разъяснений. В девять вернулся домой. И после ужина засел за поиски своих максим по хроноинверсионному праву. На форуме ничего не нашел - по–видимому, хроноклазм - "вихрь времен" уничтожил таки часть архивов на "В Вихре времен". Откопал часть черновиков в компе, скинул их на флешку и лег спать. Утром в 6 мне уже выезжать в область.
Утром я уже по привычке встал с первыми лучами летнего солнца. Повторив вчерашние экзекуции, я позавтракал, одел поглаженный и почищенный с вчера мамой вицмундир, поцеловал маму и спавших ещё жену с сыном, и вышел к калитке. Иван уже ждал меня у машины. Это была не "внутрирайонная" Шнива, а представительская седьмая Бэха - BMW 750! Да, умел Шульц машины подбирать. При дотационном–то бюджете! Впрочем, теперь таких долго будет не купить.
В салоне было комфортно, удобное кожаное кресло, климат контроль, мягкая музыка невольно расслабляли, отвлекая от тревожных и суетных мыслей последних дней. Сотку до орского поста ДПС пролетели минут за 40. Внутрирайонные посты нас не остановили, на орском притормозили, но увидев спецпропуск на лобовом стекле и номера с тремя буквами "О" постовой козырнул и пропустил нас. Пошли через Орск, объездная в последние дни было забита военными и полувоенными грузами, а движение в городе ещё не только и не проснулось. На выходе из города нас снова притормозили, потом, уже на "гайском" посту остановили, но ограничились проверкой документов водителя - "трехяйцовые номера" по прежнему оставались по области тарханной грамотой. Интересно, а в столицах все так же борзеют с мигалками?
Разбуженную внезапным летом степь за окном сменили зеленеющие уже горы с голыми перелесками. В паре мест в поле уже работали трактора, встречались, и рыбаки спешащие поудить после комендантского часа. Поток машин практически не отличался от довоенного, только постов на дорогах стало вдвое больше, да камуфлированный транспорт попадался пусть не часто, но регулярно. До Оренбурга дошли за четыре часа, еще полчаса потеряли на КПП у въезда в город. Он встретил нас обычной суетой: снующими газелями, открытыми магазинами, спешащими по своим делам горожанами… Только рекламные щиты кое–где зияли кляксами и подпалинами: "Das Auto" и "ELENBERG" явно поменяли свой вектор популярности…
К областной администрации мы прибыли за час до начала, проезд по периметр был для граждан закрыт, нас дважды проверили, прежде чем пустить на стоянку. У входа стоял вооруженный караул, за ним пост, и еще один пост уже внутри здания. По–моему, власть слишком опасалась за собственную безопасность.
Ближайший час прошел в рукопожатиях и беседах. Пятую часть собравшихся я, так или иначе, "вел" на выборах. С кем–то учился, кого–то знал по партийной линии, но с большинством был знаком заочно. За этот час заочное знакомство успело стать очным.
Без пяти двенадцать Губернатор, его замы и командующий Оренбургской ракетной армии заняли свои места в президиуме. Мы заняли свои места в зале, согласно расставленным табличкам.
Эмигрант Пётр Михайлов. Берлин
Берлин встретил меня неприветливо и хмуро. За два года войны он не изменился так, как за эти три дня. На улицах практически не было автомобилей, люди ехали на велосипедах или шли пешком, толкая впереди себя маленькие тележки. Те, у кого не было тележек, несли мешки за спиной или вёдра. Прохожие, а в основном это были женщины медленно шли по тротуарам. При виде нашей машины они останавливались и пустым, безвольным взглядом провожали её. У лавок с заколоченными досками витринами, выстроились длинные очереди. Стёкла на уцелевших окнах были заклеены крест–накрест полосками бумаги, но многие окна белели свежими фанерными щитами. Проезжая по городу я не заметил ни одного трамвая, автобусов тоже не было видно.
Перед закрытым магазином одинокий дворник подметал тротуар. Это был жалкий осколок прежней жизни, которая рухнула три дня назад.
Я попросил остановить машину рядом с кафе "Рейман". Взял свой чемодан и зашёл в знакомое мне, уютное помещение. Признаки войны появились и здесь. Стёкла были заклеены бумагой, а вместо электрических, горели керосиновые лампы. Посетители быстро подымали глаза на вошедшего, и снова утыкались в маленькие ротапринтные листки. Так вот как выглядит "Панцер Бэр", объединённая берлинская газета, которую Геббельс стал печатать после отключения электричества во всех городских типографиях. Я огляделся в поисках знакомых и увидел Курта Вагнера из "Берлинер тагерблатт", тщетно укрывавшегося от моего взгляда "бронемедведем". Усевшись рядом с ним за столик, я спросил:
- С каких пор я стал таким страшным?
- С утра понедельника, когда тебя весь день разыскивало гестапо, а вчера было официально сообщено, что претензий к тебе нет.
- Да не смотри ты на меня так, под шляпой у меня нет рогов - обратился я к репортёру:
- Всего два дня за городом и я не узнаю Берлина, что произошло?
- Война с русскими - хмуро ответил Курт.
- А что случилось, ведь войска наступают. Взят Вильно, Клейст приближается к Киеву.
- Да фантастическое наступление! Наши доблестные солдаты отбросили превосходящего противника и под напором большевистских орд заняли оборону под Хайлигенбейлем. На второй день войны большевики захватили треть Восточной Пруссии.
Ты думаешь, я дурак, и не понимаю, куда делись все автобусы? - горячился он:
- Их забрали, чтобы переправить подкрепления.
Похоже, населению так и не сообщили, с кем воюет Рейх.
К нашему столику подошёл кёльнер: - Вы будете заказывать кофе?
- Да, со сливками, пожалуйста.
- Сливки кончились вчера.
- Тогда две чашки - удивлённо ответил я.
Мой товарищ с видимым интересом наблюдал за мной.
- С вас двадцать пять рейхсмарок, - произнёс кёльнер.
- Сколько?
- А что вы удивляетесь, электричества и воды нет со вчерашнего дня, газ исчез сегодня утром. Мы топим углём, а воду приносят из Шпрее.
- Тогда одну чашку, - Я вытащил из кармана купюру в двадцать рейхсмарок.
Похоже, подарок обергруппенфюрера был не таким уж и щедрым, как я думал.
Курт продолжил:
- Вот ещё один признак войны, дороговизна и нехватка продуктов. Когда русские стали бомбить железную дорогу, в город резко сократилось поступление продуктов, по карточкам хлеб дают только за вчерашний день, да и то не везде. Проклятый Ганс Майер, клялся, что ни одна бомба не упадёт на Рейх, и где он сейчас?
Эти проклятые русские самолёты, они постоянно летают над головой, днём и ночью, они грохочут так, что стёкла вылетают из оконных рам. Я не могу спать от этого грохота и воя сирен воздушной тревоги.
А бомбардировки? Они прилетают после полуночи и после обеда, но всегда в разное время, варвары. Когда русские разбомбили все правительственные учреждения, они взялись за подземку. Сейчас самое удобное средство передвижения по Берлину, это велосипед.
Принесли, на удивление вкусный кофе, и я почти смирился с нытьём Вагнера.
- Послушай - снова обратился он ко мне: - У тебя нет знакомых в генштабе? Мой брат служил у Манштейна, и я ничего не могу узнать о нём. Слушал списки погибших и пленных, но там нет никого из четвёртой танковой группы.
- Ты слушаешь запрещённое русское радио?
- Нет, но списки начали повторять по Радио Ватикана и из Стокгольма.
Вагнер был неплохим человеком, и я решил помочь ему.
- Курт, - обратился я к нему шёпотом. - Только между нами, их больше нет.
В его глазах отразился ужас:
- Как нет?
- Они все исчезли, кроме нескольких тыловых частей. Скоро об этом объявят, и ты всё узнаешь.
Курт мгновенно постарел на несколько лет. Он встал и, не прощаясь, пошёл к выходу.
Я уже допивал кофе, раздумывая, как обрадуется фрау Марта моему возвращению, когда в кафе зашла Урсула фон Кардоф.
- Бог мой, Пётр с вами всё в порядке? - взволнованно спросила она.
- Со мной всё в порядке, чего нельзя сказать о ценах в этом кафе - с улыбкой ответил я и пригласил даму к себе за столик.
- Когда сообщили, что гестапо ищет тебя, я хотела убить Мисси, но вчера всё успокоилось, оказалось, что это была ошибка. Ты знаешь, та вечеринка просто прогремела по всему Берлину. Пётр, почему ты раньше не говорил о том, что пишешь стихи.
- Это не мои стихи, я просто посредственно спел чужую песню - ответил я.
- Что случилось с Вагнером? - спросила Урсула: - я ещё никогда не видела его таким подавленным.
- Я ему сказал, что его брата больше нет, - ответил я.
В глазах Урсулы загорелся хищный огонёк профессионального репортёра:
- Ты что–то знаешь о том, что произошло в Восточной Пруссии?
- Мне нельзя здесь говорить об этом, но у меня дома я смогу тебе кое–что рассказать - с улыбкой произнёс я.
- Вы наконец–то приглашаете меня к себе? - улыбнулась в ответ она: - квартиры молодых холостяков очень опасны для порядочных девушек, но я готова рискнуть.
- О, вам нечего бояться, хозяйка моего пансиона фрау Марта, как часовой стережёт мою нравственность.
Мы шли по Берлину, и я слушал, как Урсула рассказывала последние новости.
- Ты просто не представляешь, как трудно жить в городе, когда нет воды и газа.
Полицейские и гестаповцы сбились с ног, пытаясь следить за ценами в лавках и магазинах, но у них это получается очень плохо. Люди бояться повторения ужасов восемнадцатого года. Вчера выступал Геббельс, он обещал, что голода не будет, а за повышение цен торговцев будут расстреливать, но ему, как и Герингу уже никто не верит.
Сообщения с фронта в сводках очень туманны, сплошные истории про фельдфебелей, гранатами уничтоживших пару русских танков, было ещё про подвиг пулемётчика, сбившего русский самолёт, а про люфтваффе ни слова.
Вчера сообщили про гибель "Принца Ойгена" в неравном бою с большевистской эскадрой, но ведь у комиссаров только два устаревших линкора?
Мы подошли к дому, где я снимал комнату.
- Одну минуту - сказал я своей спутнице, и зашёл в дом.
Фрау Марта с ужасом и удивлением смотрела на меня.
- Я надеюсь, вы прибрались в моей комнате?
- Д-да, но я не ждала вас так скоро - заикаясь, произнесла хозяйка.
- Госпожа Коль, мне пришлось отбыть на два дня по служебной необходимости, прошу вычесть их из оплаты за пансион - я сунул хозяйке под нос удостоверение СД.
Лицо фрау Марты посуровело, она поднялась со стула:
- Слушаю ваших указаний, господин штурмбанфюрер.
Я не ожидал такой реакции, забыв, что покойный муж хозяйки работал чиновником полиции.
Приготовьте мне хороший ужин - сказал я, доставая из чемодана продукты, купленные в Боргсдорфе - и, пожалуйста, не беспокойте меня.
Я вышел на улицу и предложил Урсуле пройти в мою комнату.
- Что ты сказал этой старушке? - поднимаясь по лестнице, спросила она.
- Рассказал о своём новом месте работы - ухмыльнулся я.
Наверное, слова " А у тебя здесь очень мило" миллионы раз звучали из уст девушек, пришедших в гости к молодым мужчинам, и слышать это от Урсулы мне было очень приятно.
- Почему ты раньше был со мной таким холодным и надменным?
- Я очень стеснялся и боялся показать, что вы мне нравитесь - смущаясь, ответил я.
Хозяйка не успела упаковать мои вещи, но прибралась на славу.
Шнапса, как и бутылки из–под него не было, однако запас вкуснятины не ограничился выложенными фрау Марте продуктами. Я начал, как иллюзионист из шляпы, вытаскивать из чемодана деликатесы, под восторженные аплодисменты Урсулы.
Когда представление закончилось, она спросила меня, удивлённо глядя на гору продуктов:
- Пётр, откуда у тебя все эти продукты?
- Урсула, всё, что я тебе скажу сейчас, должно остаться в тайне - сказал я, открывая бутылку неизвестного мне французского вина: - ты не должна говорить о том, что услышишь неделю, потом все эти тайны, перестанут иметь какое либо значение.
Я налил вино в фужер и передал Урсуле: - выпей.
Она взяла вино и, внимательно глядя на меня, начала пить.
Я налил себе и продолжил разговор: