Дмитрий же, развернув всю эту возню вокруг строительства грандиозной статуи покойной супруге, ожил. У него вновь появился смысл жизни. Поставят этот монумент его дети или нет – Бог весть. А он должен жить и добывать средства для этого дела. Без ущерба для развития экономики своего детища – державы, разумеется. Ведь только ее успех мог гарантировать вековое благополучие статуи. Пока сильна Россия – никто не посмеет покуситься на нее.
А значит что?
Правильно. Пора было готовиться к заграничному походу. Требовалось на какое-то время искоренить всякое желание выступать с оружием против Российской Империи. Забыть как страшный сон подобные помыслы. Даже не надеясь на то, что водная преграда и большое расстояние спасут от тяжелой поступи заглянувших в гости легионеров возрожденного Рима. Третьего Рима!
Часть 4
Любезности
Любовь к Родине не знает границ.
Станислав Ежи Лец
Глава 1
2 мая 1388 года, Константинополь
Ранним утром полковник Медведев опять стоял на стене. Осада шла уже слишком долго… Так долго, что он к ней привык как к чему-то обычному. К формату жизни.
Огромные бомбарды османов повзрывались еще год назад, вместе с артиллеристами. Тогда же закончились и штурмы, остатки которых белели голыми костями целыми завалами.
Собственно османы просто жили под стенами Константинополя, ожидая, когда, наконец, в нем закончатся запасы. Тем более что год назад их окончательно обложили – закрыв с моря. Венеция по какой-то причине увела свои корабли. Почему? Полковник не знал. Связи с внешним миром не было.
Еще хуже обстояли дела с властью в городе.
Когда-то, еще в 1386 году, во время штурмов погиб Басилевс Андроник. Тот самый, которого он в свое время возводил на престол. А никого подменить его не было. Все родичи сбежали из города либо во время переворота, либо после. И теперь отсиживались кто где. В самом же Константинополе полковник фактически оставался единственной властью. Да, там кто-то кем-то числился и повыше рангом. Но подчинялись все только ему – Семену Федоровичу Медведеву. И его легионерам, которых осталось едва половина от изначального состава. Война не была простой.
Ту-туту-туту-туту-туту!
Раздалось откуда-то с севера.
– Сигнальная труба? – удивился полковник и оглянулся на усталые лица своих невыспавшихся связистов. Никаких потуг издавать какие-либо звуки его трубач даже не предпринимал. Мало того, с таким же удивлением прислушивался.
– Теперь барабаны… – произнес один из легионеров, подняв указательный палец.
А вокруг было видно, как крутили головами мобилизованное городское ополчение – милиция, сидевшая на своих постах по крышам. Они сыграли огромную роль в отражении штурмов, которые девять раз перемахивали за стены. Но каждый раз захлебывались в крови. Баррикады и стрелковые точки по крышам были тем непреодолимым рубежом, который неизменно замедлял врага. Ровно для того, чтобы подоспели легионеры и выбили его за стену.
– Не понимаю, – покачал головой Медведев. – Неужели наши?
Видимость сильно портил легкий туман, стелющийся по всей округе.
Но вот, спустя минут пять, подул ветерок, немного разогнавший эту мутную зыбь и открыв перед глазами полковника удивительное зрелище. С севера шли развернутым строем легионеры. Усиленный пехотный полк легиона из трех когорт – восемь с гаком сотен линейных строевых. На флангах – всадники конного полка. В тылу – полковые артиллеристы со своими "Саламандрами".
Всего один легион.
Семен Федорович даже как-то горестно вздохнул. Ему не очень верилось, что легион сможет сковырнуть изрядно укрепившихся османов. Ведь те переняли прогрессивный опыт Дмитрия и стали строить укрепленные лагеря. Не всегда и не везде, но в данном случае он был. А внутри – почти пятнадцать тысяч вооруженных человек. В разной степени. Но все же. Причем у них были легкие пушки и масса арбалетов. Именно на вылазке он и понес наиболее значимую часть потерь…
– На что они надеются… – покачал он головой.
– Смотрите! Смотрите! Личный штандарт Императора! – крикнул кто-то из легионеров.
– Что?!
В стане османов все уже бурлило. Они тоже засиделись и рвались в бой. А тут в открытом поле такое невеликое воинство. Разумеется, воины ислама хлынули им навстречу едва управляемой массой.
Дмитрий же сделал отмашку, и весь строй легионеров замер. После чего быстро перестроился – в две линии. Первая встала на колено. Вторая – в полный рост прямо за первой. Только не единым строем, а центуриями. Этакими сегментами.
Медведев смотрел на все это и не понимал, что творит его Император. Это ведь верная смерть. Нужно наоборот сомкнуть строй…
И тут зазвучали выстрелы.
Частые-частые.
Первая шеренга давала залп. Проходило секунды две-три. И вторая шеренга давала залп. Потом новая непродолжительная заминка. И снова залп, уже первой шеренги. И так по кругу.
От удивления Семен Федорович не только выпучил глаза, но и открыл рот.
По самым скромным подсчетам, стрелки выдавали по десять – двенадцать выстрелов в минуту. И сразу стало понятно – зачем такой разреженный строй. От каждого отдельного выстрела дыма было немного. Но вот если всех поставить плотно – можно изрядно надымить. Сейчас-то не важно. Ветер сносил "продукты горения". А в безветренную погоду подобное обстоятельство могло изрядно подпортить жизнь стрелкам.
Дмитрий, готовясь к заграничному походу, вернулся к старому вопросу – нарезному карабину под унитарный патрон. Тому самому варианту вооружения, который он хотел задействовать изначально. Вот и залип в мастерских. Благо, что мастеровые подтянулись после той резни, и производство этого оружия можно было возродить, как и боеприпасов для них.
Карабинов получилось сделать не очень много – всего на три пехотные когорты. И они теперь жгли. Семьсот двадцать рядовых легионеров выдавали восемь тысяч выстрелов в минуту по фронту.
Надо ли говорить, что атака османов захлебнулась?
Где-то на дистанции в триста метров воины ислама буквально на невидимую стенку натолкнулись. Огонь был таким плотным, что ближе, чем на двести метров, никто так и не смог приблизиться.
Пыль, топот, треск выстрелов.
Мельтешение и какая-то непонятная беготня.
Мало кто вообще понимал, что происходит.
А потом вдруг установилась тишина.
Разом.
У легионеров просто кончились патроны в подсумках. За три минуты ураганного огня. Тыловая служба бросилась с двуколками пополнять боезапас. А османы, ошарашенные чудовищным, просто ураганным огнем, самым решительным образом перешли в отступление. Ибо потери в личном составе там были какие-то невообразимые.
Ту-туту-туту-туту-туту!
Вновь раздался звук сигнальной трубы, и легион, пополнив запасы патронов и перестроившись, вновь продолжил движение. Мерно. Неспешно. Неотвратимо.
Лагерь осман стремительно пустел.
Люди были ошарашены, подавлены, деморализованы. Они бросали все и бежали. Кто куда. Главное – подальше от этих демонов, вышедших, безусловно, из самого адского пекла…
Полковник Медведев был подавлен не меньше. Ведь на поле перед легионом явно легло не меньше пяти тысяч врагов. Вот так вот легко и непринужденно. Словно не в бою, а в тире во время тренировки. И что самое жуткое – никто из них не имел ни малейшего шанса оказать сопротивление.
– Приказ по легиону, – хрипло произнес Семен Федорович, – строиться. Полная боевая готовность. Ворота разблокировать.
– Есть, – козырнул воодушевленный командир связистов, приступая к выполнению приказа.
Глава 2
2 мая 1388 года, Восточное побережье Мраморного моря
Практически одновременно с наступлением легиона на суше Имперская эскадра атаковала Генуэзские галеры, блокировавшие Константинополь. Разумеется, они не все болтались в море. Зачем? Две-три дежурные – остальные прохлаждались в османской бухте напротив, готовые по тревоге выдвинуться на перехват. И вот, когда пять русских легких шхун показались из-за очередного изгиба Босфора, так и произошло.
Застучали сигнальные барабаны. Забегали моряки, занимая свои места. Зашевелились весла, приводящие в движение стремительные тела галер – самых опасных хищников Средиземноморья тех лет. По крайней мере, так считали их капитаны.
Шхуны шли кильватером.
Паруса подняты. Орудия заряжены.
Шхуны были нашими старыми знакомыми – это те самые корабли Волжского флота, что в мае 1387 года пришли к Хаджи-Тархану для проведения классической дипломатии канонерок. Их волоком перетащили в Днепр и слегка модернизировали. Корпус усилили. Киль утяжелили. Мачты надставили стеньгами, увеличив парусность. И да – весла убрали за ненадобностью. Их место заняла полностью измененная система вооружения. Вдоль каждого борта были оборудованы позиции для восьми вертлюжных установок обновленных нарезных "Саламандр". Всего таких орудий корабль нес восьмерку, имея возможность сконцентрировать их на нужном борту.
Не очень удобно, но слишком уж были малы эти шхуны. Толком не развернуться, и удвоенные батареи орудий не получались.
Но не суть. Главное, что сейчас эти семисантиметровые пушки смотрели на галеры, ожидая своего часа. Все двадцать штук.
Казалось бы – что могут сделать такие легкие орудия кораблям? Какие-то жалкие семьдесят миллиметров. О чем вообще тут можно было говорить?
О понимании контекста.
Дело в том, что Генуя вслед за Венецией строила тяжелые галеры, представлявшие собой деревянные корабли водоизмещением сто пятьдесят – двести тонн, двести пятьдесят – максимум. При этом обшивка их была довольно тонкой, борт низкий и запас плавучести незначительный. Конечно, будь обновленные "Саламандры" обычными фальконетами, стреляющими цельным чугунным ядром, – да. Проблема. Галеры имели все шансы сблизиться и взять на абордаж эти "жалкие лоханки". Но ведь теперь каждая "Саламандра" стреляла ударной гранатой из чугуна, начиненной черным порохом…
Бах! Бах! Бах!
Открыли беглый огонь канониры Имперского флота, как он теперь официально именовался.
Короткоствольные бронзовые пушки, пусть и нарезные, знатно косили на волнах. Ведь шхуны качало нещадно. Но даже промахи шли в дело. Чувствительные инерционные взрыватели охотно детонировали при ударе снаряда в воду и осыпали все вокруг брызгами, вперемежку с осколками. А ведь еще была и взрывная волна, пусть и слабенькая, но веслам хватало. Они просто не были готовы к столь грубому обращению.
Бах! Бах! Бах!
Вертлюжное расположение короткоствольных нарезных пушек сильно облегчило их заряжание. Ведь оно производилось с дула.
Бах! Бах! Бах!
Вновь кильватерный строй шхун окутался дымами. А среди хаотичного порядка генуэзских галер подняли фонтаны воды и облачка дыма.
Ударные гранаты нарезных "Саламандр" попадали не очень часто, но если уж залетали – проблем делали массу. Опаснее всего был удар в носовую оконечность. Взрывом вырывало значительный кусок обшивки, и галера, на скорости, начинала стремительно набирать воду набегающим потоком. Учитывая конструкцию класса "большое корыто", спасти корабль не представлялось возможным.
И чем ближе подбирались галеры, тем действенней становился огонь со шхун.
Бах!
Жахнула одна из галер, добравшись до дистанции в двести метров. Да-да. Они тоже несли пушки – по штуке на корабль, на носу, с зарядом картечи. Других выстрелов не предусматривалось. Да и этот был нужен для ближнего боя – чтобы выкашивать экипажи противника. А потому картечь была мелкой и летела совершенно бестолково на такой дистанции. Что-то, конечно, достигло шхун. Но без какого-либо вреда.
Бах! Бах! Бах!
Продолжали методично работать артиллеристы Российского Императорского флота.
Стрелять становилось все легче и легче.
Бах! Бах!
Отстрелялись еще две галеры, прорвавшись ближе. В этот раз они добились результата – трех легко раненных.
Но переломить ход битвы они уже не могли. Следующим же залпом кильватера их накрыло с несколькими попаданиями. И все – сразу суета. Беготня. И спешные попытки спасаться по возможности.
Бах! Бах! Бах!
Дали последний залп шхуны по пытающейся развернуться последней галере.
И два из двадцати снарядов смачно вошли в низкий борт корабля, вырвав приличный кусок обшивки. В том числе и ниже ватерлинии. Пары минут не прошло, как галера, накренившись на поврежденный борт, пошла ко дну. Она была не предназначена для артиллерийского боя… Как, впрочем, и все они.
Адмирал, стоящий на первой шхуне, оглядел в зрительную трубу поле битвы и удовлетворенно улыбнулся. Куча мусора и людей плавали среди тонущих кораблей. Военный флот Генуи прекратил свое существование за четверть часа… Более чем удовлетворительный результат. Император будет доволен.
Эскадра же, заложив довольно крутой вираж, направилась в сторону Константинополя. Морская блокада была снята. Теперь кораблям нужно было прикрыть подход грузовых судов с осадным артиллерийским парком, обозом и прочими важными грузами.
По идее было бы неплохо помочь морякам Генуи. Ведь они тонули.
Но адмирал так не считал.
Куда ему принимать эту массу людей? Каждая галера вмещала экипажа больше, чем могло поместиться на шхуне. А их тут вон сколько. Ничего – доплывут. Вода теплая. Акул нет. А берег вот он. А кто не доплывет – знать судьба у него такая…
Собственно единственным странным моментом было то, что галеры не отвернули сразу. Хотя, учитывая скоротечность боя… Генуэзский адмирал просто не успел адекватно отреагировать на угрозу. Почему? Это остается загадкой. Возможно, его ранило в самом начале боя. Возможно, он на что-то надеялся. Впрочем, попытка отвернуть от шхун не спасла бы генуэзцев от полного разгрома. Просто он бы наступил чуть позже.
Глава 3
21 мая 1388 года, окрестности Адрианополя
Выгрузив в порту Константинополя осадный парк и обоз, Дмитрий выступил к столице османов – Адрианополю, который те почему-то называли Эдирне.
Продвигались со всей возможной осторожностью. Греки – ненадежные союзники. Любой каверзы на дороге можно было ожидать. Поэтому все по науке. Походные дозоры с заставами в полном соответствии с наукой первой половины XX века. Что не способствовало скорости продвижения. Пятнадцать, максимум двадцать километров в день. Причем изматываясь изрядно.
Противник же не спешил навстречу.
Получив под Константинополем знатного отцовского леща, Мурад I решает стянуть все доступные ему силы. Благо, что удивительный враг двигается очень неспешно и осторожно.
И вот оно, поле перед Адрианополем.
Османы и их союзники смогли стянуть до двадцати тысяч строевых самого разного толка. Практически полностью – легкие силы. Тимариоты, ранние янычары, вооруженные еще луками, азапы, акынджи, башибузуки, союзные отряды тех же греков и болгар. В общем – "картина маслом". И вот против них, мерно чеканя шаг, вышел усиленный первый московский легион, имевший всего семьсот двадцать человек рядовых легионеров.
Только здесь и сейчас Мурад смог наконец-то увидеть то, насколько невеликое воинство выбило его из-под Константинополя. Вкупе с информацией о разгроме наголову генуэзцев это все смущало невероятно. Он просто не понимал – как. Как это все возможно? Да, вон на них красивые и весьма крепкие латы. Но Мурад-то помнил – до ближнего боя дело не дошло. Они с ручного огнестрельного оружия перебили воинов, пытающихся их атаковать. Как? КАК?!
И вот теперь он наблюдал их в новомодную зрительную трубу, купленную на вес золота в России контрабандой. Порядок. Дисциплина. Организованность. И какой-то покой. Вот что он мог прочитать по наблюдаемому зрелищу. Никто не подвывал, призывая воинов защитить чего-то там. Никто не ярил их. Совсем. Командиры спокойно отдавали приказы. Подчиненные так же спокойно их выполняли. Словно на мельнице трудятся, а не воюют с превосходящими силами врага.
У многих, вышедших на переднюю линию, в руках были явно какие-то варианты ручного огнестрельного оружия. Но как оно работало – Мурад не понимал. Хотя уделял много внимания военным новинкам и был немало наслышан о старых поделках Императора – ружьях с кремневым замком. Некоторые образцы-подражания даже в его мастерских делали. И они работали. Но здесь и сейчас легионеры вышли с другим оружием. Кремневого замка на них не было…
"Саламандры" он прекрасно узнал. Зарисовок и описаний их по всей Европе и Востоку ходило уже масса. Особенно после Крестового похода Императора на Ближний Левант. Но что-то именно в этих "Саламандрах" его смущало. Они были немного другими, наводя на дурные мысли и самые нехорошие предчувствия.
И вот Император, а его Мурад также разглядел в этой толчее, махнул рукой, и артиллеристы засуетились. Отчего по спине султана пробежал нехороший холодок. Дистанция-то была слишком большой для "Саламандр". Его любознательность в этом вопросе заставляла собирать и сравнивать слова разных людей. И никто из них не говорил о том, что такие орудия могли стрелять в такую даль. Однако – он в зрительную трубу видел, как артиллеристы зарядили их и, выкрутив какой-то винт, сильно задрали стволы в небо. Потом их командир что-то там померил с помощью непонятного прибора, почиркал на бумажке, немного подкорректировал угол подъема стволов и…
Бах! Бах! Бах!
Отработала вся батарея.
С такой дистанции султану было сложно понять – куда именно были наведены эти орудия. Однако серия взрывов, вставшая вокруг него, избавила от остатков сомнений.
Что-то ударило Мурада в плечо.
Он полетел на землю, выбиваемый непонятной силой из седла.
Что-то свистнуло над самым уходом.
Падение.
Удар.
Лошадь, взревевшая от ранений, поднялась на дыбы и лишь чудом не растоптала султана, ударив копытами в полуметре от его лица. С трудом поднявшись, султан ужаснулся – вокруг земля была изрыта небольшими воронками. А большая часть его окружения была либо убита, либо ранена. По руке самого Мурада текла кровь.
Бах! Бах! Бах!
Вновь отработала батарея, накрывая ставку второй порцией снарядов.
В этот раз султан получил уже два осколка и легкую контузию. Так что лишь самоотверженность наиболее верных и близких ему слуг спасла его от гибели. Они бросились и вытащили Мурада в сторону от места размещения ставки.