Халифат пострадал в этом сражении меньше всех, но и там недосчитались свыше девяти тысяч человек. Страшный обстрел артиллерии и затяжная рукопашная схватка завершилась бунтом черни в Иерусалиме. Отряд в две тысячи человек смог отойти, и это было выдающимся успехом по сравнению с мамлюками и йеменцами. Но сил продолжать войну Багдад больше не имел. Конечно, можно было бы объявить Джихад, но после двух столь значимых побед с поистине чудовищными потерями подобные слова станут лишь сотрясанием воздуха. С тем, кого нельзя победить, нужно как-то уживаться и ждать, когда он ослабнет.
Иными словами, складывалась идеальная международная ситуация для возрождения и укрепления держав крестоносцев на Ближнем Леванте. Одна беда – Петр умер. Причем не один, а с кучей своих родственников. Он ведь собирал всех, до кого только мог дотянуться. Вот они и погибли в укрепленном лагере Дмитрия во время контратаки войск халифа. Выжила только Валентина, законная супруга Петра, да и то только потому, что вовремя догадалась спрятаться за спины не своих родичей, а тыловых служб легиона.
Король умер, да здравствует королева!
Одна беда – она была из рода врагов Венеции и, как следствие, Дмитрия. Причем ее партия укреплялась тем, что новый граф Аскалона, Джон Хоквуд, был женат на внебрачной дочери ее отца – Доннине. То есть внутри Иерусалимского королевства назревал очевидный кризис прямо в момент его возрождения. Графство Триполи, отданное венецианскому дому Дандоло, оказывалось противопоставлено остальным землям…
– Ты позволишь? – тихо спросила Валентина, войдя в зал.
– Как тебя пропустили? – не оборачиваясь, спросил Дмитрий.
– Обыскали и пропустили. Я сказала, что хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.
– Обыскали? Впрочем, да, Илья мог. Что ты хочешь?
– Помощи.
– И чем же, сударыня, я могу тебе помочь?
– Не ерничай. Я прекрасно понимаю, что тебя беспокоит назревающий раскол Иерусалимского королевства. Поверь, меня это волнует не меньше. Ведь я – королева этих земель, и мне не хочется, чтобы они вновь оказались в руках магометан. Также мне известно, что именно из-за внутренней розни пало старое королевство.
– Это отрадно слышать, – кивнул Дмитрий, повернувшись лицом к Валентине. – И что же конкретно ты хочешь, что бы я сделал?
– Ты знаешь Левона? Родича моего покойного мужа?
– Левона? – повел бровью Дмитрий, не очень хорошо разбиравшийся в генеалогии крестоносцев.
– Да, – кивнула Валентина. – Четыре года назад его столицу – Сис взяли мамлюки. А его самого с женой и дочками пленили. Год назад Левона выкупил король Кастилии и Леона. Освободившись, король Армении просил у Святого Престола помощи в спасении своего царства, но безуспешно. Им не до него.
– Печальная история, – ровным голосом ответил Дмитрий. – К чему она?
– Его жена и дочери погибли в плену. Мамлюков он ненавидит больше всего на свете. Узнав о начале Крестового похода, он поспешил собрать своих союзников и выдвинуться на Кипр. Но не успел… да и привел всего горстку людей. Он ведь сейчас нищий. Но главное – он не Висконти. Выдай меня за него замуж. Кто-кто, а уж он точно не пожелает плясать под дудку моего отца.
– А ты?
– А я… хочу власти, – сказала она и посмотрела открытым, немигающим взглядом на Дмитрия.
– Так править будет он, а не ты.
– Я тебя умоляю! – хохотнула Валентина и откинулась на спинку кресла. – Ты не знаешь Левона. Он хороший человек, добрый, но слабый. Сдаться в плен тогда, когда должно сражаться? Ох… – Она махнула рукой. – Ты всей истории с падением Сиса не знаешь. Он не воин и не властитель, хотя одержим идеей возрождения Киликии. Направить это желание в нужное русло мне несложно. И уж точно, вся та страсть, с которой он возьмется освобождать свои старые земли, не позволит моему отцу втянуть нас в борьбу, идущую в Италии.
– А почему нет? – повел бровью Дмитрий. – Лишив титула Энрико, он сможет посадить туда кого-нибудь из своих многочисленных сыновей. Да и вообще наводнить Святую землю ими? Сколько у твоего отца сыновей? Пятеро?
– Пятеро, – кивнула Валентина, поджав губы в задумчивости. – Ты не веришь мне?
– Я согласен с тем, что Левон – хорошая кандидатура. Но ты… Да, я не верю тебе. Ты слишком опасна. Почему тебе вообще будет нужно соблюдать данное мне слово?
– Потому что ты можешь зачать мне ребенка.
– Что?! – поперхнулся Дмитрий.
– Поверь, я готова на все, чтобы сохранить корону. Если ты не веришь словам дочери своего врага, то, возможно, ты поверишь матери своего ребенка?
– На все? – повел бровью Дмитрий.
– На все, – сказала Валентина твердым, уверенным голосом.
– Хм… – задумчиво произнес Дмитрий, рассматривая эту молодую, красивую женщину совсем иначе, нежели несколько минут назад. Да, она была определенной дочерью своего отца. Энергичной, властной и решительной.
Важным моментом было то, что Император и так чрезмерно "залип" на Ближнем Востоке… или, как в это время говорили, – Ближнем Леванте. Дома его ждали более важные дела, чем устроение жизни под знойным солнцем Палестины. А бросать все, как есть, не хотелось. Пора было уходить. Но уходить так, чтобы всегда можно было вернуться и не терять плоды своих успехов.
– Вот мои условия, – произнес после долгой паузы Дмитрий. – Левон и ты принимаете восточный обряд. Венчаетесь на царство. После же я принимаю от твоего супруга оммаж, беря его в свои верные вассалы.
– Согласна, – не медля и секунды, выпалила Валентина.
– Ну и замечательно. Ступай.
Глава 9
9 января 1380 года, Москва
Поздней осенью 1379 года, переправившись на правый берег Днепра у Запорожья, Мамай отправился в очередной набег на Молдавию, Валахию и Венгрию за рабами-селянами и ремесленниками, которых так охотно выкупал его сосед из Москвы. Однако там его ждала большая неприятность. Он ведь бегал за Днепр непрерывно со времен кампании 1371 года, а потому достал там уже всех кардинально. Вот Венгрия, Польша, Литва, Молдавия, Валахия и даже Сербия выставили против него свои силы.
Разгром был полный.
Отступая передовым отрядом за реку Прут, заманили в ловушку и, обложив со всех сторон, постарались вырезать всех. Дабы этот пример отвадил всех охочих "лазить в курятник". Как сам султан вырвался из этого капкана – остается загадкой. Но он и пара десятков его приближенных смогли пробиться в султанат, оказавшись в очень непростой ситуации. Ведь, узнав о потере Половецким султаном своей армии, славившейся знатным снаряжением и вооружением среди прочих степняков, по свежей траве придут охочие до наживы соседи. Гости из той же Синей Орды и от кочевников Северного Кавказа. Вот Мамай и отправился вместе с посольством в Москву, потому как надежда у него оставалась только на нее.
– Я слышала о твоей беде, друг мой, – произнесла после обмена приветствиями Императрица. – Чем я могу помочь союзнику мужа?
– Моим воинам нужны доспехи, но мне нечем платить за них, – хмуро произнес Мамай. – От меня уже бегут люди, переходя на сторону врага. Что будет дальше, я не хочу даже представлять.
– Как что? – удивилась Анна Андреевна. – Наши границы опять окажутся оголенными.
– Истинно так.
– Но я полагаю, что тебе есть чем платить?
– В самом деле? – повел бровью Мамай.
– Тебе дали понять, что за Днепр ходить не стоит. Так ведь?
– Так.
– Ну и зачем тебе земли по правую руку от Днепра? Я уверена, что будущим летом поляки или литовцы их займут. А может, и молдавские печенеги решатся вернуться.
– Хм… – хмыкнул половецкий султан, оживившись. – Сколько ты дашь доспехов за те земли?
– Тысячу.
– Ого! – совсем уже ободрился Мамай.
– В вашей земле принято давать выкуп за невесту. Я могу предложить пятьсот доспехов за твою дочь для своего сына Константина. Но ей придется принять восточный обряд христианства.
– Я немедленно пошлю за всеми своими дочерями, – с самым серьезным видом произнес султан. – Мой будущий зять сам выберет ту, что ему придется по вкусу.
– Благородный поступок с твоей стороны, – с мягкой, благожелательной улыбкой кивнула Императрица. – Если же ты еще и признаешь за моим мужем права на земли Муромского княжества и владений Араб-шаха, то я дам тебе еще три сотни доспехов.
– Триста пятьдесят, – попытался торговаться Мамай.
– Четыреста, – с усмешкой произнесла Анна, заставив султана осечься.
Глава 10
21 мая 1381 года, Нюборг
Регент Дании и Норвегии Маргарита задумчиво проводила взглядом послов Российской Империи и едва заметно усмехнулась. Она давно ждала, чтобы этот деятельный "кадр" проявил интерес к своей "исторической Родине". А то одни только странности творил – фольклор собирал да старинные легенды. Маргарита уже тогда поняла, что неспроста все это. И чем ярче раскрывался этот странный сосед, тем громче шипело и дергалось ее предчувствие. Наконец он сделал ожидаемый шаг, посватав за сына Маргариты Олафа свою младшую дочь – Елену, и она как-то внутренне успокоилась. Регенту всегда было приятно, когда люди оправдывали ее ожидания, особенно такие. Разумеется, сватовство прошло в фирменном для Императора стиле – он предложил в качестве приданого дать в морду соседям Дании и окончательно разрешить Шлезвигский вопрос.
В том, что Дмитрий в состоянии выполнить свое обещание, Маргарита не сомневалась… О да! О последних похождениях этого потомка древних, легендарных конунгов Дании она была наслышана. Да что она – вся Европа только о них и говорила…
К себе домой Дмитрий вернулся только поздней осенью 1380 года. Слишком затянули дела в Святой земле. Казалось бы – поставь Левона под венец и езжай домой. Однако все оказалось не так просто.
Первые успехи новых крестоносцев в Триполи прозвучали густым, раскатистым набатом по всей Европе. Огромное количество тех, кто был недоволен своей судьбой и жаждал лучшей доли, отправились туда. Поэтому уже с сентября-октября 1379 года начался натуральный наплыв мелких групп наемников, бедных рыцарей и разорившихся баронов из древних, родовитых, но совершенно обнищавших семей. Они шли на запах денег, ну то есть надежды. Поэтому Льву I Царю Иерусалима, Кипра и Армении не удалось толком посидеть в своей новой столице. Новоприбывшие жаждали завоеваний, чтобы найти свое "место под солнцем". Дмитрий же, приняв оммаж от Льва, автоматически оказался наиболее титулованным и важным предводителем этой пестрой гоп-компании. Мало того, только он обладал столь непререкаемым авторитетом, что мог на корню пресекать любые феодальные распри.
Ну и куда он мог уехать в такой ситуации? Правильно. Никуда. Люди просто бы не поняли.
Города буквально посыпались в ладони крестоносцев. Аскалон, Антиохия, Халеб, Эдесса, Сис и другие. Даже Крак де Шевалье для госпитальеров захватили. После чего орден был готов буквально в десны Дмитрия целовать, увеличив тем самым нарастающий Великий раскол в католичестве.
Было утверждено пять больших сеньорий и свыше двухсот малых. Но главное – Иерусалимское царство ожило, наполнилось воинами и какой-то вдохновленной энергией. Поэтому Дмитрий уезжал с чувством выполненного долга и ощущением правильности и законченности дела.
Еще недавно исламские земли меньше чем за год оказались обращены более чем на девяносто процентов в христианство, причем восточного обряда. Мало того – некоторые особенно ушлые умудрились принять православие несколько раз, набирая в промежутках долгов. Ведь по приказу Императора новая вера очищала человека от скверны старой жизни, освобождая от долгов и рабства, да и вообще – любых зависимых состояний и старых обязательств. Даже брачные узы требовалось восстанавливать. Особенно в этом деле отличилась еврейская община – редкий ее представитель прошел через подобный цикл меньше трех раз. Да что они – даже новоприбывшие католики из Европы охотно принимали восточный обряд, чтобы избавиться от долговых обязательств и прочих якорей, сковывающих их путь к "светлому будущему". Что, в свою очередь, сформировало целый пласт рыцарей и баронов православного обряда. И конца края этой волне не было. Соседние со Святой землей регионы сдерживались от перехода в столь милостивую религию только силой оружия. Что неизменно сказывалось на стойкости защитников тех городов, куда подходили крестоносцы.
А сколько золота, серебра и драгоценных камней Дмитрий вывез с собой? Не пересказать. Он грабил старые элиты самозабвенно, без малейшего зазрения совести. И никто из крестоносцев не говорил ни слова против такого положения дел. Потому что, во-первых, он брал не все, оставляя и им чем "червячка заморить", а, во-вторых, каждый ясно понимал – без Императора и его легионеров "банкета" вообще не вышло бы. Да и свое они потом возьмут, оставаясь на земле…
Маргарита ясно и четко осознавала – этот человек, если пожелает отобрать у Священной Римской Империи Шлезвиг, сделает подобное без особых сложностей. Но нужен ли ей такой подход к делу? Ведь он уйдет, а ей жить с этими расстроенными соседями, озлобленно потирающими разбитые лица.
Так что регент Дании и Норвегии пообещала подумать.
А что еще ей оставалось сказать в такой ситуации? Тем более что время пока было.
Часть 2
Кризис
Человек, мир перед тобой распахнут настежь, поэтому смотри, как бы не вывалиться.
Станислав Ежи Лец
Глава 1
2 декабря 1381 года. Прага
Император Священной Римской Империи Вацлав вышагивал по своему кабинету, нервно теребя свою одежду. События складывались не так, как он хотел. Совсем. И теперь его беспокойный тесть своими действиями поставил Императора в очень непростое положение.
Стихийно сложившаяся интрига завертелась еще в 1379 году, когда, взяв Иерусалим, Дмитрий оставил у власти молодую, красивую и амбициозную женщину – Валентину Висконти. Будучи достойной дочерью своего отца, она вцепилась во власть, как голодающий в последний сухарь. Ради нее она была готова на все, не желая оставаться в тени ни мужа, ни отца.
Первым делом Валя стала личной куртизанкой Императора. Он, конечно, не очень хотел иметь с ней постельные сношения, но через пару недель осады уступил. Тут и нехватка женского внимания сказалась, и ее молодая красота, и одобрение окружающих. Ведь он был сюзереном Льва, который ради реальной, а не титулярной короны Иерусалима, Кипра и Армении, не моргнув и глазом, отдал бы свою жену ему совсем. Не велика потеря. Поэтому никто не удивился, когда царица понесла от Императора, а ее муж не стал раздувать скандала.
И очень зря, кстати. Потому что уже спустя год после рождения сына Валентина учинила в Святой земле государственный переворот, отравив супруга и став самостийной правительницей. Наследник от всемерно уважаемого в тех краях Дмитрия у нее был. А власть эта ушлая девица укрепила за счет фаворитов, которых привечала титулами, постами и своей постелью, благо была красива и эффектна.
Все это вылилось в то, что в Малом совете при царице Иерусалима, Кипра и Армении в конце 1381 года собралось немало отпрысков благородных семей Венеции. Энрико Дандоло из графа превратился в герцога и занял почетное место десницы в Малом совете. Его двоюродный брат Витторио Морозини обзавелся графским титулом и положением мастера над монетой. Их дальний родич Марко Градениго тоже стал графом, но уже мастером над флотом. Не обошла своим вниманием Валентина и графа Аскалона Джона Хоквуда, ставшего маркизом и занявшего место мастера-командующего. Опасный маневр. Тот же Дмитрий не решился бы так высоко поднимать этого ушлого сына портного. Но Валентина нуждалась в людях, обязанных ей своим положением. Хоть как-то.
Вот так и вышло, что в конце 1381 года, после очень непродолжительной Гражданской войны, в Святой земле установилась власть Валентины I царицы Иерусалима, Кипра и Армении, державшей в своих лучших союзниках Венецию, а в сюзеренах Россию. И, как следствие, владетельные синьоры, земли которых прилегали к островной республике, не на шутку разволновались. Тут, конечно, был и сам герцог Милана – Бернабо Висконти, буквально оглушенный наглостью и строптивостью собственной дочери. Фланги ему подпирали герцоги Австрии и Штирии – братья Альбрехт и Леопольд из дома Габсбургов. А в качестве этакой вишенки на торте выступал дом Ольденбургов, владения которых в Шлезвиге Дмитрий пообещал в качестве приданого за свою дочь…
Вацлав задумчиво смотрел на вечернее небо и думал.