- Да не вопрос, помчали, - ехать я согласился легко, потому что внутри было погано от того малодушия, когда услышав вой, я чуть ли не бегом улепетывал от перекрестка. Сейчас, находясь в компании, мне тот страх казался совсем призрачным. Да и пока разговаривали, я уже на руки дул, пытаясь согреть дыханием, Санины перчатки от холода совсем не спасают, так что перспектива погреться в машине радовала. А там и до Великополья все не пешим ходом, довезут же.
Сержант забрался за руль, лейтеха плюхнулся рядом, а я залез в пассажирский отсек, который не был разделен с водительским. Машина тронулась, противно лязгнув коробкой при включении передачи. Надсадный звук двигателя был в салоне прекрасно слышен, особенно мне, привыкшему передвигаться на легковой. Сидеть на деревянном от холода дерматине сиденья было не совсем приятно, так что я сжался, пытаясь не выпустить даже крохи тепла.
- А..., - попытался повернуться ко мне сержант, хотев что-то спросить.
- Да, кстати! - одновременно я вспомнил про Клязинского мужика, перебив парня - а Митрича вы такого знаете?
- Это который Мелетей Дмитриевич то? А кто ж его не знает? - даже удивился сержант.
Конечно, чего это я, косяк-то какой, кто ж Мелетей Дмитриевича не знает. То же самое, что Эдика Хачатряна не знать, если не хуже...
- Ну я точно не знаю, меня мужик из Клязи просил как можно скорее с Митричем связаться, а уж Мелетей или не Мелетей я не знаю, - ответил я, удивленный впервые услышанным именем, - но сказал идти или в пожарку, или в му... полицию, - заканчивая фразу я вовремя кашлянул. Чуть косяк не спорол, это друзей своих могу мусорами называть, они не обижаются особо, а этих хрен знает. Примут еще близко к сердцу.
Буханку сержант наконец разогнал, километров до сорока, и оглядываться больше не рисковал. На такой дороге чревато, да еще и снег все идет и идет. Хлипкие дворники еле-еле справлялись с очисткой стекла, натужно снег счищая. Первый раз в жизни еду в буханке, и первый раз в жизни такую убогость вижу. Даже на зиле сто тридцатом дворники получше будут.
- Что передать-то просил, мы ща по рации свяжемся? - обернулся уже лейтенант.
- Короче мужик, седой как лунь, но выглядит лет на сорок, сорок пять, живет в Клязи, по левой стороне третий или четвертый дом, если не из Великополья ехать, просил передать некому Митричу, что за речкой что-то нехило жахнуло, а к его удивлению никто даже и не суетится по этому поводу. Что именно жахнуло, Митрич якобы с легкостью должен понять, как тот мужик сказал. Ну и все в принципе.
Пока лейтенант кочегарил дико хрипящую рацию, связываясь с дежурным, и по пять раз повторяя одно и то же, я скорчился на сиденье, пытаясь согреться. Когда меня брали, сержант не закрыл дверь, и салон здорово выстудило, а обратно печка нагревала с неохотой. Как назло, только почувствовал, что начинаю согреваться, машина начала сбавлять скорость, заезжая на стоянку перед магазином. Сержант остановил машину рядом с телефоном, оба служивых вышли, и, присев, начали рассматривать следы у будки, изрядно уже засыпанные снегом. Я выскочил буквально на пару секунд, посмотрел, что снега уже насыпано столько, что не определить, ходил ли кто тут после меня, и юркнул обратно в машину. Только начал согреваться, и хотелось обратно в тепло.
Парни залезли в машину, и лопоухий сержант, вырулив на узкий проселок, осторожно повел буханку под уклон на этой извилистой дороге.
- Тут щас за поворотом хутор будет. Там два дома, в одном сейчас не должно никого быть, хозяин в Великополье, в больничке. Во втором семья живет, дед, Иваныч, дочка его, Танька Рыжая, - тут он вопросительно посмотрел на лейтеху, но тот узнавания взглядом не продемонстрировал, и сержант, усмехнувшись о чем-то себе, продолжил. Ну она короче еще года два назад у нас жила в районе, ее все знали, а как замуж выскочила, так сюда переехала. Муж ейный, точно как зовут, не помню, Коля вроде, на голову больной, у него и справка есть, поэтому я сюда и не заезжал больше, и Эдик тоже сюда ни ногой.
- А почему муж то больной? Бешеный что-ли?
- Да он сначала за речку уехал, по срочной, как раз на самое начало попал, оттуда под дембель на дизель загремел, и хорошо так, года на три, а когда выпустили, через пару месяцев с Танькой и заженихался. На работу устроился, но турнули сразу, и месяца в депо не отработал. Он сейчас тут не вылезая живет, по хозяйству только занимается. И бухает, конечно, как..., - последнее предложение сержант явно не договорил, но продолжать не стал.
Сержант остановил машину перед очередным изгибом дороги, застегнулся, подхватил укорот. Лейтенант тоже засуетился. Хоть Артем и выглядел смешно, со своими ушами парашютами и ногами спичками из бушлата, но действовал он спокойно и степенно, буквально источая уверенность, чего не скажешь о лейтенанте. По тому видно, что погоны недавно одел.
- У них двое детей, было, - продолжал сержант. Маленький помер от простуды вроде, старшего после этого в детдом забрали. Когда забирали, Колян этот стрельбу чуть было не устроил, пьяный был как обычно. Так что аккуратней сейчас, ружье у него тогда отобрали, но мало ли, может у него еще одна берданка есть. Пошли что ли? - полуутвердительно спросил сержант, и полез из машины.
Я вышел за ними, и пошел следом. Ключи мне явно не оставят, а сидеть в мгновенно остывающей машине не прельщало. Сзади часто потрескивал остывающий двигатель, спереди скрипел снег под ногами милиционеров, и на все это дело крупными хлопьями все падал и падал снег. "Блин, да что я вообще здесь делаю", - подумалось мне. Я как будто посмотрел на себя со стороны, удивившись нереальности картины, еще и тишина эта гнетущая. Кстати о тишине, собак то не слышно.
- Ааа... это, стойте, - не зная как обращаться к спутникам, выдал я полушепотом нечто невразумительное, и когда они обернулись, сказал уже уверенней, - там собаки выли, когда я первый раз мимо проходил. Мало ли, прыгнут, когда во двор зайдем.
- Опять завели, когда ребенка забирали, пришлось отстрелить обеих, он их спустил. Так что внимательно, - договаривал сержант, уже повернувшись ко мне спиной, продолжая шагать по снегу, высоко поднимая ноги.
Сквозь редкие деревья уже просматривалась поляна с двумя домами друг напротив друга. Тот, что слева, уже хорошо виден. Обычный деревенский дом, бревенчатый, даже досками не обшитый. Бревна черные, но даже отсюда видно, что не покрашенные, а рассохшиеся и потрескавшиеся. Пройдя еще метров двадцать, уткнулись в забор второго дома. Почти близнец, только обшит досками, и покрашен в голубой цвет, который от времени выцвел почти до белизны. У первого дома калитка и забор были знатно припорошены снегом, и следов не было совсем, зато у второго тропинка хорошо натоптана. Судя по четкому полукругу снега на земле у калитки, открывали ее сегодня часто. Сержант постоял чуть у забора, рассматривая дом на противоположной стороне поляны, потом поймав мой взгляд, махнул рукой, типа посматривай, сам же открыл калитку наполовину, и аккуратно осмотрелся.
- Собака дохлая, - сообщил он и скользнул во двор, так и не открыв калитку до конца. Лейтенант пошел следом, да и я тоже, недолго думая юркнул за ними, бросив последний взгляд на дом напротив, по-прежнему темный и безмолвный. Во дворе, справа, стояло покосившееся здание гаража, у дверей которого сейчас присевший на колени сержант рассматривал убитого кабысдоха. Собака, явная дворняга, валялась с размозженным черепом, видно кто-то сильно на нее обиделся. Через весь двор поперек тянулась металлическая проволока, на которой кольцом крепилась собачья цепь. А что, ничего задумка, собак может через весь двор бегать, на короткой цепи, и не запутаться.
- Саш, посмотри за гаражом, - я было дернулся, когда по имени назвали, но Артем смотрел на лейтенанта. Тезки значит. Тут я наконец заметил, что за гараж ведут смазанные следы. Через пару секунд, пока сержант рассматривал окна дома, из-за угла появился белый как мел Саша.
- Там это, труп лежит, - и лица на нем не было, и голос дрожал.
- Чей труп то, человечий? - спросил сержант, отвлекаясь от окон, и подходя ближе к покосившимся створкам гаража, так, чтоб из окон дома видно не было.
- Ну да, человечий, - неуверенно ответил лейтенант.
Артем смерил того тяжелым взглядом, потом покачав головой сам пошел за гараж. Я сунулся за ним, интересно же. За гаражом, на куче деревяшек, лопат, и ржавых железок бесформенным кулем лежало тело, уже изрядно присыпанное снегом. Одна из рук была откинута в сторону и висела в воздухе под нереальным углом. Сержант подошел, и смахнул снег с лица, потом с одежды. Пока я ежился брезгливо, он быстро осмотрелся, и пошел обратно к нам.
- Дед это, Иваныч. Порезали его, ватник весь красный, и у телефонной будки тоже его кровь, наверное. Думаю, он там свалился, а сюда уже холодного волокли. Давайте в дом, только аккуратней. Стреляй сразу если что, только не наглухо, - кивнул Артем лейтенанту.
Пока сержант открывал дверь на застекленную веранду, когда вышли из-за гаража, я рассматривал окна. Показалось, что в дальнем, третьем по фасаду, шевелятся занавески, о чем тихо предупредил, на что сержант лишь кивнул. Сначала мелькнула мысль в дом не ходить, но без какого либо оружия чувствовал в этой ситуации себя просто голым, поэтому поперся вслед за полицейскими в дом. На веранде просто бил в нос кисло-затхлый запах, я сморщился с отвращением. Но это еще ничего, когда вслед за лейтенантом прошел в темную прихожую, тот запашок сказкой показался. Не особо люблю сельские туалеты, а когда их в доме устраивают, этого вообще понять не могу. Кессонов здесь явно нет, ассенизаторские машины тоже вряд ли ездят, поэтому запах наверно уже в бревна здания впитался. Шел, чуть не утыкаясь тезке в спину, который так же приклеился за сержантом, хотелось уже быстрее покинуть эту вонючую прихожую. Вдруг сержант остановился, а следом и мы. Постояли немного, пока глаза к темноте привыкали, потом сержант двинулся дальше.
- Туалет, - показал он кивком подбородка лейтенанту.
- А? - тот недоуменно воззрился на него в темноте.
- Туалет, проверь, - сквозь зубы пояснил сержант, и взялся за ручку двери, ведущей дальше в дом.
- Нет никого, - сообщил морщившийся Саша, закрывая туалет, и двинулся следом за сержантом, который тут же открыл дверь и вошел на кухню. Я придержал дверь, когда-то обшитую, а теперь всю в свисающих лохмотьях кожзаменителя напополам с утеплителем, и, подождав пока тот зайдет, сунулся следом. Пройдя через небольшую кухню, прошли в большую комнату. Тут стоял полумрак, свет не горел. Заходя, я надеялся вздохнуть спокойно, но не тут-то было. Уже не просто пахло, а воняло. Воняло перегаром, блевотиной, окурками. Вся комната прокурена, мне, некурящему, это особо чувствовалось. Но перебивала все вонь немытого человеческого тела, по сравнению с которой казарменный дух мог показаться ароматом ландыша. Дальше идти желанием я не горел, привалившись к стене и осматривая комнату, полиция пошла дальше.
- Итить..., - тихо выдохнул лейтенант, остановившись, и смотря за стол, в угол комнаты который мне виден не был. Я тут же отлепился от стены, сделав пару шагов, вытягивая шею, чтоб посмотреть, что его так удивило. В углу комнаты, на брошенном на пол зассаного вида матрасе лежала женщина, абсолютно голая. Тело женщины лет сорока на вид, и притом такой, потерханной жизнью женщины. Ее свисавшие к подмышкам бесформенные груди и живот были все в синяках, кровоподтеках и царапинах. Ноги у нее были широко раскинуты, и хорошо, подумал я, что в комнате полумрак, потому что даже сейчас были хорошо видны несколько бутылок, которых использовали совсем не по назначению. Четко рассматривать это при свете я бы не хотел. Судя по обилию крови, и не только, на внутренней стороне бедер, издевались на ней долго. А дальше все произошло довольно таки быстро.
Я начал приседать, скрючившись, закрыв лицо арафаткой и глубоко дыша сквозь нее, скрестив руки на животе, потому что так легче подавлять рвотные позывы. Сержант уже двинулся к двери в следующую комнату, как она открылась, и оттуда вывалился Колян, как я понял. По лицу его было видно, что проснулся недавно, судя по опухлостям и следам от подушки, которые как ни странно в полумраке я отчетливо увидел. Мутному его взгляду хватило пары секунд охватить всю панораму комнаты, хотя меня, присевшего за столом, он вряд ли заметил. Увидев женщину, он замер на мгновенье, потом с неожиданной прытью исчез в проходе. Что там за дверью, уже открытой, видно не было, потому что в проеме болталась тюлевая занавеска.
- Стоять! - с криком Артем бросился за ним. Через секунду раздался глухой звук удара, и сержант вместе с занавеской кубарем вылетел из дверного проема, ударился о стол, и отлетел в противоположный от меня конец комнаты.
- Стоять, сука! - это уже закричал лейтенант, размахивая пистолетом и бросаясь туда же, в дверь. Мне смешно бы стало в другой ситуации, если б не женщина, лежащая в углу, на которой, кстати, сейчас сержант барахтался, находясь в подобие гроги, еще и запутавшись в ремне укорота и занавеске. Я так и сидел, открыв рот, когда лейтеха подбежал к дверному проему. Хоть занавеску и снял сержант в полете, света в той комнате было еще меньше чем здесь. Звук выстрела ударил громом, и тело моего тезки просто вылетело из проема, вместе с кровавыми брызгами. Пока Саша в шоке смотрел на свой живот, Коля выскочил из дверного проема с двустволкой, и выстрелил еще раз. Язык пламени вылетел из ствола больше чем на метр, и как мне показалось почти в сержанта. Но тот каким-то чудом за мгновение до выстрела перекатился в сторону, и заряд дроби превратил в месиво плечо и шею женщины. Увидев это, Колян с утробным воем, от которого поджилки затряслись, бросился на сержанта, замахиваясь ружьем. Глухой звук удара прикладом в тело вывел меня из ступора, и я бросился на четвереньках к лежащему Саше, у которого рядом с рукой лежал пистолет. Стараясь не смотреть ему ниже груди, я схватил вывалившийся из его руки ПМ. Поднялся на ноги, и прицелился в замахивающегося очередной раз Коляна. Духу выстрелить сразу, не хватило.
- Стоять! - заорал я, не блеснув оригинальностью, держа пистолет одной рукой, прицелившись в остриженный затылок. Этот бешеный развернулся мгновенно, и бросился в мою сторону, и тут же я нажал на спуск. Первый выстрел попал ему в грудь, но этот отморозок даже не остановился, только дернулся, после этого я всадил в него еще две пули, и последний выстрел, когда он уже приостановился рядом со мной в полутора метрах, я сделал прямо в его оскаленный рот, зажмурившись от страха.
Комнату заполняли пороховые газы, в ушах, словно набитых ватой гудело, и пока сержант, кряхтя, поднимался, я стоял на ватных ногах и смотрел на тело передо мной, под которым расплывалась лужа крови. Этот отморозок был еще жив, на его губах вперемежку с осколками зубов пузырилась кровавая пена при дыхании. Артем подошел, просипел что-то, но я не понял. Только очень удивился тому, что на голове его все еще была фуражка. Приклеена что-ли. Сержант присел над Сашей. Лейтенант тихонько подвывал, смотря вверх, прижав руки к животу. Сквозь пальцы было видно обрывки ткани бушлата и свитера, кровь, содержимое кишечника. Притом запах пороховых газов рассеивался, и первый раз в жизни я почувствовал настоящий запах смерти, запах крови и фекалий вперемежку. Тут у меня крышу рвануло, и я бросился к еще живому Коле.
- Сука! Сука! Тварь! - каждый выкрик я сопровождал ударом ноги в живот. Наверняка ответить бы не мог, за что я его бью. Или за то, что он лейтенанта завалил, или за то, что заставил меня так бояться. Бил бы я его еще долго, но тут почувствовал жесткую руку на плече. Обернулся, и встретился взглядом с сержантом.
- Помоги, - тихо и не очень внятно сказал он, и показал на лежащего лейтеху. Чем помочь, я понял, когда сержант быстро сорвав со стены потертый ковер, бросил его на пол, и показал мне жестами, что Саню надо туда переложить. Сам он аккуратно взял его за бедра, и я подумал, что он явно не в первый раз с такими ранами сталкивается, я б за голени схватил. Стоя на коленях, я сунул руки под плечи лежащего Саши, и попытался как можно дальше просунуть их под спину.
- Тема...Тема... он меня убил... он убил меня, Тема..., - шептал лейтенант, глядя на сержанта широко раскрытыми глазами.
- Давай, - выдохнул Артем, и мы начали приподнимать лейтенанта. Когда положили его на ковер, я чуть не упал, уткнувшись ему в грудь. Тут я услышал вздох, и взглянув парню в лицо, понял что все. Широко открытые глаза неподвижно смотрели в потолок, подернувшись мутной поволокой.
- Твою мать, - выдохнул сержант, и отвернулся, вставая. Я тоже отвернулся, сглатывая вязкую слюну. Зря отвернулся, потому что стоя на коленях, уперся взглядом в лежащего Коляна, вернее в его лицо, обезображенное моим выстрелом. Также хорошо было видно тело женщины, с раскуроченным выстрелом плечом и шеей. От выстрела ее перевернуло, и даже в полутьме было видно, что уже синюшного цвета бедра у нее обезображены целлюлитом. Тут уж я не выдержал, и, отвернувшись, уже не пытался сдерживать рвотные спазмы. Скудного завтрака внутри сразу не стало, но что-то еще в желудке было. Желчь наверное. Через минуту примерно, поняв, что ничего больше из меня не выйдет, я встал, утирая рукавом слюни напополам с соплями. Пока меня полоскало, сержант терпеливо ждал, держа укорот наперевес, направив его стволом в сторону двери, из которой выскочил этот бешеный. Дождавшись, пока я закончу, он махнул мне рукой.
- Бери ствол, прикроешь, - получилось полувопросительно.
Я кивнул, и, подобрав пистолет, пошел за ним. Мелькнула мысль - хорошо, что лейтенант ПМ с предохранителя снял, я из такого в первый раз в жизни стрелял. А если б на предохранителе стоял, то все, амбец. Это бешеный нас бы всех порвал, буквально. Меня передернуло, пока я шагал за Артемом. В комнате, из которой вылетел Колян, никого не было. Мебели тоже почти не было, кроме обшарпанного секретера и засаленного разложенного дивана, но без постельного белья. На частично сорванных обоях виднелись незамысловатые детские рисунки, выполненные фломастерами. Справа, в углу, был еще дверной проем, завешенный тканью. Сержант встал слева, наставив туда ствол, и сделал движение подбородком. Я его понял, и, встав с другой стороны, медленно потянул на себя одеяло, служившее занавеской. Кивнув, сержант скользнул в комнату, я за ним. В комнате было две кровати, а в одном из углов стояла детская кроватка, но даже без матраса.