Тарас, давно расправившийся со своим куском мяса, на что его слипшийся от долгой пустоты желудок ответил радостным урчанием, с удивлением следил за происходящим. Его терзало смутное предчувствие, что сейчас состоится какое-то жертвоприношение. Плидистрат и Книд, схватив связанного, но упирающегося козленка за рога, приволокли его поближе к огню. Козленок блеял от страха, но его голос быстро потонул во всеобщем веселье по случаю продолжения пира.
Жертвоприношения не состоялось. А вся "подготовка" туши для ужина свелась к тому, что Деметрий просто схватил животное за рога, вынул кинжал, перерезал козленку горло, распорол ему живот до самого низа и долго держал голову на весу, сливая кровь на камни.
Тарас хоть и был не из самых чувствительных, но смотреть на агонию животных не любил. А потому опустил взгляд и уставился на лужу крови, которая образовалась у ног Деметрия рядом с костром. Но командир агелы истолковал этот взгляд по-своему.
– Завтра мы все равно уйдем отсюда, так что мухи нам не страшны, – сказал он Тарасу, отбрасывая от себя тушу козленка, быстро подхваченную ловким Плидистратом, – снимите с него шкуру да зажарьте поскорее.
А когда спустя всего десять минут Плидистрат вернулся со шкурой козла и положил ее под ноги Деметрию, тот вдруг спросил, обращаясь сразу ко всем членам агелы:
– А где наш лучший кифаред? Я хочу петь.
– Верно, – раздались голоса. – Какой же пир без песен.
– Эй, Орест, неси сюда свой инструмент! – крикнул оказавшийся рядом Книд. – Мы будем петь веселые песни.
"Ну сейчас начнем гулять на всю ивановскую", – впервые от души усмехнулся Тарас, заметив, как на зов к костру протолкался сквозь более рослых соплеменников невысокий Орест. Длинноволосому парню было лет пятнадцать, одет он был, как и все, а когда сел, то на его коленях Тарас заметил какие-то деревянные гусли с натянутыми вдоль них струнами из неизвестного материала. Спецназовец был заинтригован. Такого он еще не видел.
Но местного кифареда это мало интересовало. Он передернул струны и, заиграв нехитрую мелодию, сам же запел высоким голосом:
– Наши славные предки жизнь проводили в походах…
Остальные, дав кифареду пропеть несколько строк, подхватили припев:
– Убей врага во славу Аполлона и в Дельфы принеси ему дары!
Поглядывая, с каким единодушием все собравшиеся у костра затянули этот военный марш, Тарас окончательно убедился, что его окружают не малолетние преступники, а молодые спартанцы. Если бы это было иначе, то сейчас тут звучала бы "Мурка" или еще какой-нибудь шансон из блатного репертуара, а не патриотические песни, прославлявшие древних героев. Тарас слушал кифареда во все уши, понимая почти все слова, но хоть и не был большим знатоком музыки, решил, что песня не слишком заумная. Орест перечислял один за другим все подвиги каких-то древних героев, достойных славы самого Геракла, и нахваливал при этом их мужество. Просто и понятно. Да и музыка тоже раскладывалась, насколько мог судить спецназовец, всего на несколько аккордов. Но слушателям нравилось. Они даже пришли в восторг, когда в очередной раз затянули "Убей врага во славу Аполлона!". Чтобы не слишком отделяться от своего нового коллектива, Тарас тоже подпевал вполголоса и постепенно ощутил общий кураж. Песня был простая, но бодрая, и хорошо заряжала.
Спев еще пару подобных гимнов героям и достойным бойцам, разгулявшиеся спартанцы дождались того момента, когда козленок будет хорошенько зажарен, и быстро съели его небольшую тушку, запивая водой. Отовсюду раздавались крики, восхвалявшие разных богов, но чаще всего спартанцы хвалили Зевса и Аполлона.
– Все, – внезапно прекратил всеобщее веселье Деметрий, когда последние крохи еды исчезли в желудках. – Пир окончен. Всем спать. Завтра мы отправляемся в ночной поход и меняем стоянку. Надо хорошенько отдохнуть.
Шум мгновенно стих. Все разбрелись по своим лежанкам из тростника, не считая нескольких дозорных, в обязанности которых входило всю ночь бродить вокруг лагеря и поддерживать огонь.
Удивленный такой дисциплиной, – никто даже не пикнул, чтобы спеть еще одну песню или нажарить еще птицы, запасы которой имелись, – Тарас бросил взгляд на Деметрия и поднялся, направляясь к своей лежанке.
– Отличный был пир, – похвалил он командира на прощание.
– Будет, что вспомнить, когда встретимся в царстве Аида, – весело кивнул Деметрий, направляясь к своему лежбищу. А у Тараса, еще не привыкшего к местному юмору, по коже пробежали мурашки. В этом лагере к смерти все относились как к чему-то очень близкому, что может наступить в любое мгновение. И, судя по всему, этого никто не боялся. Или делал вид, что не боялся. "Может, это у них по молодости? – подумал Тарас, с наслаждением устраиваясь на тростниковом ложе. Уставшее с непривычки тело требовало отдыха. – Впрочем, наверное, тоже выучка".
Тарас уже заметил, что все парни, несмотря на разницу в возрасте, вели себя примерно одинаково. Старались не обращать внимания на жару днем, холод ночью, и голод, царивший до сегодняшнего дня в лагере. Терпеть боль и никогда не жаловаться, что бы ни случалось. Молодежь беспрекословно подчинялась старшим. А старшие своему командиру. Хотя иногда и возникали стычки и даже настоящие драки. Но и они, похоже, считались нормой жизни. Во всем этом чувствовалась какая-то система, явно навязанная взрослыми спартанцами своему подрастающему поколению. И, засыпая, Тарас, что-то читавший об этом урывками в пошлой жизни, пытался припомнить ее название. Довольно долго это не получалось. В голову лезли всякие ниндзи, джиуджитсу, самураи, камикадзе и шахиды. "Агогэ", – все-таки вспомнил Тарас и заснул, успокоившись.
На следующее утро Деметрий, перекусив овощами, снова ушел с группой из десяти человек на разведку. А Тарас, хорошо выспавшийся и отдохнувший, решил немного поразмять мышцы, онемевшие от вынужденного безделья.
Умывшись холодной водой из ручья, он побродил по берегу, прислушиваясь к своим ощущениям. Присмотрел средней величины камень и несколько раз осторожно поднял его до груди. Мышцы на боку напряглись, но выдержали. Тогда он присел и проделал то же самое, но уже над головой. Спина загудела, однако Тарас ощутил, как оживают благодарные мышцы, которым постоянно нужно давать работу. И он решил продолжить.
Осмелев, Тарас немного поразмялся, сделав десяток приседаний и потянув мышцы ног, осторожно перекидывая вес тела с одной ноги на другую. Затем потянул руки, мышцы груди и спины, вспомнив кое-что из курса подготовки десантника и дополнив его упражнениями, освоенными уже на службе в "Тайфуне". Тело постанывало, но быстро приходило в норму. Тогда он стал вспоминать "ката" и передвигаться как завзятый каратист по каменистому берегу, то и дело обозначая удары и шумно выдыхая. Разве что доски не начал ломать.
За разошедшимся бойцом во все глаза наблюдала молодежь, выполнявшая повинность по расчистке лагеря от остатков вчерашнего пиршества, и несколько "бывалых" парней, среди которых были и его лекари: долговязый Эгор и крепкосбитый Архелон.
– Где ты этому научился? – поинтересовался Архелон, приблизившись. – Мы вместе проходили битву на ножах и борьбу, но ничего подобного я не видел. Ни одного из бойцов нашей агелы этому не учили.
Тарас сообразил, что забылся, войдя в раж. "Надо осторожнее с моими навыками из двадцать первого века, – сообразил Тарас, опуская руки и выпрямляясь. – Так не долго и спалиться. Вряд ли этот Гисандр знал карате".
– У меня в детстве был инструктор… – стал придумывать на ходу Тарас. – Из приезжих иностранцев. Он и научил кое-каким премудростям восточной борьбы.
– Иностранец? – переспросил на этот раз Эгор, тоже подходя поближе к остановившемуся на месте Тарасу. – О чем ты, Гисандр? Я хорошо знаю твоего отца, он никогда не имел дела с иностранцами. Тем более с… персами. Он достойный спартиат, его все уважают.
"Вот попал, – решил Тарас, которому вдруг припомнилось, что иностранцев здесь действительно не уважали. А персов вообще ненавидели, – он еще и моего отца знает. Мне бы узнать, как хоть его зовут. А то еще встретимся, а я не узнаю. Вот будет компот".
– Да нет, это не перс был, – брякнул он первое, что пришло на ум, – грек, но знаток одной борьбы, секрет которой он передал только мне.
Архелон с Эгором переглянулись, но, похоже, поверили. Они разом шагнули вперед и попросили:
– Покажи!
– Ну если хотите, – неуверенно согласился Тарас, – покажу пару движений.
– Как твоя рана, не помешает? – уточнил Эгор, вспомнив на мгновение, что он еще и местный лекарь по совместительству.
– В порядке, – отмахнулся Тарас, понемногу привыкая к местным привычкам вообще не обращать внимания на боль. Впрочем, и его предыдущая школа тоже здесь неплохо помогала, – возьми нож и нападай на меня. Можете сразу оба.
Эгор и Архелон не заставили себя долго ждать. Их клинки сверкнули на солнце, и, слегка присев, они стал подступать к Тарасу с двух сторон, осторожно ощупывая камни босыми ногами. Он же, приняв стойку, стоял недвижимо, выжидая. Тело Тараса уже немного разогрелось, и он рассчитывал справиться со своими противниками за счет неожиданности, как бы хорошо они ни были подготовлены. Так и произошло.
Эгор напал первым. Его клинок был направлен Тарасу в грудь, и не среагируй он вовремя, эскулап, заштопавший его рану, мог нанести другую, не хуже. Но Тарас успел. Он поставил блок, перехватил руку с клинком и нанес короткий, но мощный удар ногой, отправив первого противника в полет, сам же не двинулся с места.
Пока Эгор, распластавшийся на камнях, поднимался, в дело вступил Архелон. Он прыгнул вперед, потом вбок и нанес удар снизу. Тарасу пришлось-таки изменить положение тела. Но это было не сложно. Разум его молчал. Тело повиновалось заученным рефлексам. Пол-оборота и шаг в сторону, блок, удар рукой в грудь. В солнечное сплетение. Но вполсилы. Хотя его противники дрались совсем по-настоящему.
Кулак спецназовца на секунду ощутил толстую ткань гиматия и сразу отработал назад. Архелон задохнулся на мгновение, но справился и продолжил атаку. "Крепкие ребята", – подумал Тарас, краем глаза заметив, что Эгор снова приближается, перехватив нож в другую руку.
Между тем Архелон пригнулся, сделал обманное движение, выпрямился, резко рванулся вперед и нанес очередной удар в живот. Удар был мощным, проникающим, рассчитанным на полное уничтожение врага. Тарас любил такие удары. Он плавно перехватил его руку и ушел в сторону, позволив Архелону пролететь мимо. Да еще наподдал тому по заду, заставив перекувырнуться через камень, выронить нож и улететь в близкий ручей.
Затем, не разворачиваясь, он одним движением выбил нож из рук Эгора, беззастенчиво напавшего со спины. А когда тот на секунду скорчился от боли в руке, – точка была выбрана не случайно, – провел хорошую подсечку. После нее Эгор должен был рухнуть с размаху на камни, но этого не произошло. С ловкостью кошки тот успел убрать ногу и второй рукой ухватить Тараса за гиматий, притянув бойца к себе и пытаясь провести бросок через бедро. Но в планы спецназовца не входил близкий контакт и долгая борьба в партере. Ломать противника он не собирался, а потому предпочел быстро избавиться от захвата, проведя очень болезненный удар коленом в бедро, – Эгор едва не взвыл, – а затем все-таки провел подсечку. Да еще добавил ногой по ребрам, когда неугомонный спартанец попытался ухватить его за лодыжку и повалить на камни. Только после этого Эгор признал себя побежденным.
– Как звали того грека, – спросил с восхищением Архелон, выбираясь из ручья и отряхиваясь, – твоего учителя?
Тарас чуть не ляпнул: "Масутацу Ояма", но вовремя сдержался.
– Мне запрещено называть его имя, – соврал Тарас и добавил для пущей убедительности: – Я дал клятву никогда не произносить его.
– Да, – повторил Эгор, быстро поднимаясь и потирая ушибленные места, – ничего подобного я не видел.
– Клятву надо держать, – согласился Архелон, но все же попросил: – Научишь нас потом с Эгором твоим ударам? Они хороши, если ты, даже раненый, стоишь нас двоих.
– Не знаю, – снисходительно проговорил Тарас, поправляя свою накидку, – может быть, потом. Когда здоровье вернется.
– Мы подождем, – кивнул Эгор, поднимая свой клинок и засовывая его в ножны.
А Тарас, посмотрев на лица своих противников, раскрасневшиеся после схватки, решил, что эти двое ребята неплохие. Не такие наглые и агрессивные, как остальные. Иногда даже думают. Эскулапы оба, что тоже немаловажно в этой новой жизни. "С ними можно будет завести дружбу, если срастется, – решил Тарас, – разузнать о местных обычаях, пока по горам шатаемся. В городе-то труднее будет".
Глава восьмая
Акция устрашения
После полудня вернулся Деметрий. Он немедленно собрал всех возле себя и приказал собираться. Впрочем, спартанцу собраться… Затянул поясок и вперед. Никаких палаток в лагере не было. Да и лишних вещей тоже, если не считать небольшого запаса еды, – овощей и жареной птицы, которую хранили у реки под камнями. На день, не больше. А дальше, судя по всему, ее следовало добывать снова. Любыми средствами.
– К вечеру мы должны быть уже у самой деревни илотов, – предупредил командир агелы и добавил, подозвав Эномая: – Ты будешь проводником.
Парень кивнул.
– Ты готов? – на всякий случай спросил Деметрий, оглядывая с ног до головы стоявшего напротив Тараса, словно за полдня тот мог сильно измениться.
Тарас хотел было его успокоить, но не успел. За него командиру агелы ответил Эгор.
– Пока ты осматривал дорогу, Деметрий, он преподал нам хороший урок борьбы, – заметил долговязый эскулап, – разбросал нас с Архелоном, как щенков. Едва не покалечил.
Деметрий, поправив пояс на гиматии, вновь с удивлением взглянул на Тараса, а тот лишь молча сверлил взглядом деревья над его головой.
– Значит, Гисандр, ты уже можешь убивать илотов, – удовлетворенно заметил он, – отлично. Рад, что ты залечил рану.
"Ну как же, – еле заметно усмехнулся Тарас, – рад ты. Так я тебе и поверил". Но вслух произнес только:
– Я в полном порядке, Деметрий. Боги вернули мне силы. Можем выступать.
И сам удивился, как быстро он перенял манеру спартанцев разговаривать. Услышав такой ответ, Деметрий кивнул и перешел к делу.
– С тобой пойдут четверо старших: "твои друзья" Эгор и Архелон, а также Книд и Плидистрат. И семеро молодых под командой Ореста.
Тарас кивнул, хотя молодым Орест, этот бойкий кифаред, ему не казался. По возрасту парень больше подходил к "старшей группе", но, может быть, поэтому Деметрий и поставил его командовать мелкотой из семерых двенадцатилетних волчат. Орест стоял тут же, придерживая левой рукой свой походный инструмент, а правой кинжал. Названные "воины" сгрудились за спиной "Гисандра".
– Вы замыкаете отряд, – закончил свои напутствия Деметрий, – а со мной в первой группе пойдут Эвридамид, Тимофей, Халкидид, Эгис и остальные. Все. Сейчас перекусить и набрать воды. Сразу после этого выходим.
Получив приказание, спартанцы, а именно Плидистрат, исполнявший обязанности местного повара, немедленно снарядил молодых во главе с Эномаем за жареной птицей. Разделив ее на части, все уселись на камни и быстро съели, даже не разогревая, хотя костер еще тлел. Тарас не очень был рад такой еде, по сравнению с которой вчерашний ужин действительно уже казался ему настоящим пиршеством. Но возмущаться не стал. Если тут даже молодежь не жаловалась ни на что, то "стрикам" вообще полагалось терпеть все. Хотя с непривычки это было трудновато. Доедая доставшуюся ему худую и жилистую ножку какой-то местной тетерки, Тарас с трудом проглотил жесткое холодное мясо и заел его теплым огурцом, невольно поморщившись. Его желудок еще не до конца привык к подобным изыскам и требовал чего-нибудь горячего: супа, картошки, яичницы, наконец. Но Тарас силой воли заставил его замолчать, отгоняя неуместные сейчас мысли. Деликатесы, похоже, в прошлом. А такие пиры, как вчера, вообще редкость. Раз в год и то по праздникам.
"Надо привыкать жить на подножном корму, впроголодь, – успокоил себя Тарас, поглядывая на поджарых спартанцев, которые методично обгрызали и обсасывали крылья и ребра худосочной птицы, не проявляя при этом неудовольствия, словно и не знали пищи вкуснее. – Ты снова в армии, парень".
Через полчаса он уже шагал во главе своего небольшого отряда вверх по склону, придерживая бившие по бедру ножны кинжала и радуясь тому, что это не длинный меч. Стояла жара, от которой пока спасали деревья, росшие вдоль тропы.
Босые ноги спецназовца за время долгой ходьбы по скалам и пребывания в лагере почти затвердели. Мозоли, поначалу сбившиеся в кровь, теперь превратились в жесткую подушку на ноге, и Тарас, давно лишившийся своих любимых берцев, переносил уже вполне сносно ходьбу по острым камням. Но все же еще старался выбирать место, куда поставить ногу. Остальные, похоже, шагали, переставляя ноги машинально. Глядя на это, Тарас начал сомневаться, что здесь вообще знают, что такое обувь. Хотя ему припомнилось, что крестьяне, которых он увидел первыми, имели на ногах какое-то подобие сандалий. Точнее – кусок кожи с дырками, который они обмотали вокруг стопы, привязав его к ней тонкими шнурками из жил. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Члены агелы Деметрия, однако, предпочитали обходиться вообще без обуви.
"Тренируются, – догадался Тарас, снова вспомнив о системе Агогэ, призванной сделать из простых парней настоящих бойцов, способных выносить холод, голод и боль, – понятно".
Группа Деметрия немного оторвалась вперед и уже почти достигла вершины хребта, где остановилась, поджидая отряд Гисандра. Командир агелы подозвал его жестом, когда Тарас первым вынырнул из леса, оказавшись на небольшом каменистом плато, где его некогда спеленали, приголубив дубиной по затылку.