Стянул бродень с ноги, распорол штанину кинжалом и сначала ничего не разглядел, но потом провел рукой по коже и ощутил небольшую припухлость. Что за черт? Змея?
И невольно зашарил взглядом вокруг. Тело рванула паника, скрючивающая потроха в узел. А если она рядом? Паскудство… ненавижу этих чешуйчатых тварей!..
– Когда тебя укусили?
– Н-не знаю… – прохрипел Томас. – Не здесь… где-то внизу… А-а-а!.. – Он неожиданно взвыл и забился в сильных судорогах.
– М-мать… – Я едва успел зажать ирландцу рот и навалился на него всем телом. – Держите его…
Все-таки змея. И, скорее всего, африканская гадюка. Видал я уже здесь похожие симптомы. Никаких сывороток у нас нет, да и вообще их сейчас от укуса этой твари еще не существует, соответственно, шансов у парня тоже никаких нет. Умирать он будет долго и громко, а значит, выход один. Прости, Томас, ты был хорошим солдатом…
Перехватил поудобнее кинжал, скривился от омерзения к самому себе, и только примерился ткнуть острием в подключичную артерию, как почувствовал, что тело О’Ши обмякло.
– С ним все, командир, – шепнул Славко. – Отошел…
– Все под Господом ходим, – спокойно прокомментировал Шихан, аккуратно снимая сумку с ружейными гранатами с Томаса. – Покойся с миром, Томми. Интересно, тварюка, что его цапнула, здесь или уже свалила?
– Свалила, скорей всего, – так же спокойно ответил ему Пирс Хили, после чего, огорченно покачивая головой, принялся методично опустошать подсумки на трупе. – Вот же… Он мне задолжал три шиллинга…
– Командир, глянь сам, – Мигель тронул меня за плечо, – что-то они засуетились.
Я перевел взгляд с жутко искореженного предсмертной судорогой лица Томаса на британский лагерь и невольно выматерился про себя. Черт, этого еще не хватало…
Бритты начинали формировать колонны для атаки. Ночной атаки, твою же кобылу в дышло!!!
Как бы в подтверждение, жерла орудий бронепоезда выбросили длинные снопы пламени, а через мгновение в небе над нашими позициями расцвели огненные цветки шрапнельных разрывов. Тут же бронепоезд поддержали артиллерийские батареи. Заглушая трели цикад, над ночным бушем пронесся адский грохот.
– Быстрее, быстрее… – Под аккомпанемент рычания офицеров совсем рядом прогалопировал британский отряд. – Живее, бегом… – С другой стороны пробежал другой.
Нас никто не заметил, да и не мог заметить. Разве совершенно случайно, что вовсе маловероятно – никто в своем уме не полезет в отчаянно колючие и кишащие разными ядовитыми тварями заросли. Особенно ночью.
Немного подумав, я приказал:
– Находимся на месте. Ждем…
Ничего иного пока в голову не пришло. Очень хочется надеяться, что Наумыч поступит точно так же. По диспозиции, он должен был начать работать только после нас, воспользовавшись тем, что бритты отвлекутся и ринутся ловить вражин, устроивших диверсию. А теперь…
"А что теперь?.. – слегка поразмыслив, ответил я себе. – Все складывается как нельзя лучше. Англы уже отвлечены, так что работай сколько влезет…"
Очень скоро холмы, на которых находились наши позиции, окутались огоньками ответных выстрелов. Оставляя за собой красивые огненные хвосты, полетели ракеты, лопаясь багровыми фейерверками в черном небе. Нормально. Должны отбиться. А мы подсобим с тыла как можем.
Подождав, пока бой разгорится как следует, я дал команду выдвигаться. Труп несчастного Томаса так и остался лежать на верхушке холма. Увы, в благородство играть нам не с руки, на кону стоят гораздо более важные вещи. Еще раз прости, парень.
Уже через час мы незамеченными выбрались на пригорок в семидесяти метрах от батареи. Никакого боевого охранения рядом с ней и в помине не было. Слаженная суета обслуги, отрывистые команды, методичное рявканье стодвадцатимиллиметровых гаубиц – бриттам даже в голову не приходило, что рядом с ними находится вражеская диверсионная группа. Тем более при таком грохоте вряд ли они даже сами себя слышат.
"Три орудия на расстоянии десятка метров друг от друга. По шесть… нет, по восемь человек обслуги на каждое. Пункт боепитания в полусотне метров сзади, в глубоком капонире. Рядом с орудиями – передки с зарядными ящиками… – докладывал я сам себе, почти в упор рассматривая британские артиллерийские позиции. – Основной лагерь англов находится где-то в полукилометре от батареи. Следовательно, мы вполне успеваем отработать и уйти. Только вот куда? К своим нельзя, там сейчас идет нешуточная бойня. Просто уйти в сторону, сбить со следа возможную погоню и затихариться? Как вариант, вполне подходит. Идем дальше. Огневой налет ружейными гранатами, потом рывок, кончаем уцелевших и выводим из строя орудия. Палить по оружейному складу нет смысла, поэтому придется просто заминировать его и на отходе взорвать. А что, вполне может сработать…"
– Работаем, парни. Мигель, Хорхе – ближнее орудие, Пирс, Нолан – ваше следующее, мы со Славко работаем по самому дальнему…
Закончив инструктаж, я вытащил из сумки две ружейные гранаты. Аккуратно ввернул взрыватели, одну надел на ствол карабина, а вторую положил рядом.
Холостой патрон с мягким лязгом затвора вошел в патронник. Так… почти семьдесят метров… Прицельные приспособления для метания тромблонов у нас примитивные, но на таком расстоянии промазать трудно.
Откинул на прикладе специальный упор, воткнул его в землю, подпер ногой, тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок.
Карабин гулко ухнул и брыкнулся, словно норовливая кобыла. Граната с легким шипением ушла по пологой дуге к орудию. Не долетев несколько метров, ударилась о землю, отрикошетила и взорвалась в воздухе прямо среди орудийной обслуги. Туда же, правда с небольшим перелетом, угодил и Славко. Вот и славненько. Вряд ли мы положили всех, на это я и не рассчитывал, но… Что "но"? Работай дальше, мать твою!
Краем глаза отметив, что остальные тоже попали по своим целям, я быстро вставил второй тромблон и выпустил его в клубы дыма и пыли, затянувшие артиллерийские позиции. Потом отложил карабин, присоединил к маузеру приклад и закинул его за спину. Достал из гранатной сумки "колотушку", вставил палец в кольцо на вытяжном шнуре и рванул к орудиям.
Не добегая пары десятков метров, швырнул вперед гранату и упал на землю.
Через несколько секунд темноту опять разорвали яркие вспышки, раздались вопли, пронизанные болью и ужасом. Сразу в нескольких местах что-то загорелось и, разбрызгивая яркие искры, сильно зачадило. Красотища-то какая!
– А вы как думали… – зло шепнул я, вскинул пистолет и, держа на прицеле капониры, быстро пошел вперед.
Поймал на мушку дергающуюся на земле фигуру и даванул на спусковой крючок; уловив слева чьи-то причитания – пустил пулю в голову офицеру, баюкающему, словно младенца, свою правую руку, превратившуюся в месиво из обрывков униформы, кусков мяса и костей.
– А как вы думали, мать вашу… – Я крутнулся, быстро окинул взглядом позиции, убедился, что "править" больше не надо, и выкрикнул:
– Чисто…
Неподалеку стеганул пистолетный выстрел, потом второй, и сразу же отрапортовал Нолан:
– Чисто…
– У меня тоже чисто! – вслед за ним сообщил Хорхе.
– Работаем… – негромко бросил я и подскочил к здоровенному орудию, на первый взгляд совершенно не пострадавшему от наших гранат.
Взобраться и оседлать верхом ствол, достать строенную динамитную шашку из ранца, прижать головку спички к косому срезу огнепроводного шнура, чиркнуть по ней теркой коробка – на это ушло ровно три секунды. Еще одна – и упакованные в картон длинные цилиндры отправились в ствол гаубицы. Вот так вот! Разорвать, может, и не разорвет, но стенки ствола обязательно вздует и растрескает. А это значит – хрен вы из этой махины постреляете!
– Отход! – Ежесекундно ожидая за спиной взрыва, я понесся к капониру со снарядами.
Садануло уже на подходе к складу. Проверять результат не стал, все равно на большее уже нет взрывчатки.
– Где? – обвел я взглядом штабеля здоровенных ящиков. У этих дур раздельное заряжание, сами снаряды минировать – пустая трата времени, разом они все равно не сдетонируют, а вот картузы – вполне…
– Здесь, командир. – Илич выпрямился и показал мне шелковый мешочек с угадывающимися в нем длинными стержнями артиллерийского пороха.
– Взрывчатку сюда! Славко, подсвети мне, остальные на стреме. – Я выудил из поданного ранца плотно перевязанный бечевкой увесистый сверток. Двадцати шашек – это добрых десять кило динамита – должно хватить с головой.
Тихонечко скрипнул раздавленный свинцовый колпачок взрывателя. Теперь у нас есть всего десять минут, плюс-минус две – до стабильности изделиям Веника пока еще как до Пекина в известной позиции.
– Отход!
– Движение на двенадцать часов… – Моя команда совпала с предостерегающим окриком Пирса.
– Порядок движения прежний, уходим… – Я выскочил из капонира и припустил в сторону холма, откуда мы начали обстрел.
Оглушительно бухающее в груди сердце, влажный воздух, со свистом поглощаемый легкими, и яростная радость, просто затапливающая меня без остатка. Мы сделали это! Сделали!
Добравшись до места, рассредоточились по кустарнику. Никакой погони за нами не было. Примчавшиеся из основного лагеря британские солдаты, скорее всего, подумали, что батарею накрыло ответным артиллерийским огнем. Так что пока они еще разберутся, что случилось на самом деле, наш след уже давно простынет. Мы свой кусок работы фактически выполнили, теперь дело за Наумычем и его архаровцами.
По-хорошему, надо бы разобраться с бронепоездом, его клятые двенадцатидюймовки еще много нам крови попортят, но это из области фантастики и низкопробных боевиков. С батареей мы справились, потому что ее установили на отшибе, подальше от скопления британских частей. А бронелоханка стоит едва ли не в центре лагеря англов. В общем, сами понимаете, чем лезть туда, лучше самому себе пулю в лоб пустить.
Как ни странно, мина на складе боеприпасов взорвалась секунда в секунду. С оглушительным грохотом в воздух взметнулся громадный столб пламени. Я не успел прикрыть глаза и на мгновение ослеп, все же успев заметить, как разметало по сторонам шнырявших по позициям англов.
Проморгавшись, решил на всякий случай перебазироваться отсюда подальше, и для начала попытался разглядеть, как идут дела у нас.
М-да… А дела, похоже, шли неважно, потому что среди канонады ясно различались длинные захлебывающиеся очереди наших пулеметов. К тому же стали просматриваться вспышки разрывов ручных гранат. А это означало, что бриттам все же удалось подобраться довольно близко. Если они вообще не ворвались на позиции.
– Вот же суки!.. – Я от злости едва не задохнулся. Осознание своего бессилия доставляло настоящую физическую боль. – Ну и что будешь делать, стратег хренов?
Но никакого другого выхода, кроме как перебазироваться в другое место и ждать, я не нашел, и мы перебрались на невысокий холм в полукилометре севернее. Потянулось тягостное ожидание…
Глава 37
Южная Африка. Наталь
11 июля 1900 года. 04:30
Постепенно ружейная трескотня стала стихать, рассвет уже тронул вершины гор, и нам было прекрасно видно, как тянутся назад потрепанные части. Подступы к нашим позициям, сплошь заваленные трупами, и неорганизованные толпы солдатиков, тащивших на себе множество раненых, воочию иллюстрировали собой полный провал британской атаки.
Но я не радовался, без особых эмоций констатируя, что еще некоторое время выиграно. Потому что прекрасно понимал: цена за эту победу могла быть для нас чрезмерно высокой. К тому же куда-то запропастился Степа, что никак не добавляло спокойствия. Вот же…
Когда стало совсем светло, неподалеку от нас появилось несколько поисковых групп. Видимо, бритты наконец разобрались, что их орудия уничтожил совсем не ответный артиллерийский огонь.
Я уже совсем было собрался давать команду перебазироваться, как на второй батарее плеснулись взрывы, затрещали выстрелы и взметнулся громадный столб огня. Судя по всему, сдетонировал склад боеприпасов.
– Наконец!.. – облегченно выдохнул я. – Сработал-таки, казара чертов… – И, видя, как туда понеслись солдаты, прочесывающие местность, мгновенно принял решение: – Парни, пошумим немного. Надо отвлечь уродов. Давай в ту сторону все оставшиеся тромблоны. Живо, мать вашу! И не надо глаза таращить, выведу, обещаю, не будь я Железным Дрыном! Славко, не спи, ставь здесь двойную растяжку…
Никакого особого урона мы бриттам не нанесли, разве что слегка подранили и перепугали несколько солдатиков. Но на себя внимание отвлекли. Не думаю, что от этого группе Наумыча станет сильно легче, но, как говорится, чем можем… Принимая это решение, я нисколько не сомневался. Старинные воинские заветы типа: "Сам погибай, а товарища выручай", для некоторых, особенно не для славян, могут показаться вовсе уж странными, но именно они делают тех, кто их исповедует, непобедимыми. На том и стоим. Тем и сильны. Ничего, маршрут отхода давно проработан, местность благоприятствует, парни со мной железные, так что должны пропетлять.
По кустам мимозы защелкали пули, но мы уже неслись по длинной извилистой ложбине, забирая севернее, чтобы уйти с открытой местности и скрыться в довольно большом и густом леске, где я планировал поменяться с бриттами ролями охотников и дичи. Хотя тут я слегка горячусь, такое количество дичи любого охотника доконает. Ха…
Растяжка Славко не пропала даром: едва мы успели отбежать на полсотни метров, как на холме грохнули взрывы и раздались отчаянные вопли. Отлично! Наши "колотушки" редко убивают, не та моща́, но калечат вражин качественно.
Пару сотен метров мы пролетели на одном дыхании. Несмотря на потери, бритты отставать не собирались, совсем наоборот, среди них нашелся толковый организатор, и теперь они вполне грамотно старались сбить нас с направления и зажать в кольцо.
Как назло, пошла жуткая пересеченка, напрочь гасившая скорость, к тому же чередующаяся с совершенно открытым пространством, так что бритты гнали нас почти по-зрячему. Дистанцию мы держали, но окончательно оторваться никак не получалось.
Азартные крики преследователей, пробирающий до мозга костей свист пуль над самыми головами – словом, классика жанра. Разве что собак и верховых загонщиков не хватает. Но и без них радости в таком развлечении для нас маловато.
Немного, осталось всего ничего. Выдюжим!
Но я опять поспешил: фортуна посчитала, что сегодня уделила нам слишком много внимания. Черт…
До леска оставалось всего с полмили, когда Нолан схлопотал шальную пулю в ногу.
– Я смогу, смогу, командир… – Зажимая хлещущую кровью рану на бедре, ирландец смотрел на меня глазами обреченного.
– М-мать! Куда ты денешься… – Я бросил взгляд назад, поколебался мгновение и приказал: – Пирс, подними его, и уходите вперед. Мы придержим их и собьем со следа. Хорхе, Мигель, вы работаете вторыми номерами, мы со Славко – ведущие. Вперед, мать вашу, ослы беременные!
Ну а как по-другому?..
Дождавшись, пока ирландцы уйдут вперед, в буквальном смысле давясь досадой и злостью, я выскочил на холмик и выпустил по преследователям всю обойму маузера.
Убедившись, что меня заметили, сбежал вниз, на ходу вбивая новую обойму в патронник, промчался мимо Хорхе и Мигеля, уже занявших позиции, забирая в сторону, отбежал на два десятка метров и присел за валуном. Илич держался за мной как привязанный.
Забухали карабины басков, а через несколько секунд уже они пронеслись мимо нас.
Пользуясь нашей заминкой, бритты здорово сократили дистанцию. Так что долго ждать не пришлось.
– Хрен вам, а не тушку Мишки Орлова… – Я поймал в прицел вынесшегося прямо на нас, что-то азартно выкрикивающего бритта и свалил его, прострелив башку. – Врешь, не возьмешь…
Вторую и третью пули схлопотал тяжело отдувающийся здоровяк с нашивками унтера.
Славко сбил еще двоих из своего "Шварцлозе". Серб пока держался отлично, хладнокровно выцеливал мелькавшие в просветах кустов акации фигурки в хаки, не забывая при этом мудрено материться по-сербски, костеря на все лады островитян.
Я добил обойму, по высокой дуге запустил гранату в кусты, дождался взрыва и помчался передавать эстафету баскам.
Мы успели смениться четыре раза, все-таки придержали и отвлекли бриттов, позволяя уйти далеко вперед Пирсу и Нолану, а потом…
Эта тактика требует высочайшего слаживания на уровне группы. Я объяснял и показывал своим бойцам азы ухода от преследования, но, черт побери, вбить и закрепить в них навыки просто не успел, потому что банально не хватило времени. Хорхе и Мигель неплохо справлялись, но усталость и неопытность все-таки сказались. Они сбились с ритма, затянули со снятием с позиции, потом ушли с направления и потянули за собой погоню.
Закончилось все вполне предсказуемо. Я не видел, как это случилось, просто перестрелка стала удаляться, затем грохнул взрыв, и все стихло. Уже гораздо позже я узнал, что баски расстреляли все патроны и подорвали себя последней оставшейся гранатой. Вот так.
Хорхе, Мигель и Томас. Минус три. И это еще не все…
– Ко… командир… – Славко, отчаянно хватая воздух, уперся спиной в дерево и сполз на землю. – Ты… ты иди… а я прикрою…
Мертвенно-бледное лицо, ввалившиеся щеки, хриплое свистящее дыхание, потухшие глаза – было видно, что серб совсем выбился из сил. В такие моменты человеку уже все равно, что будет с ним дальше, исчезает даже страх смерти. И дело здесь не в организме, исчерпавшем свои последние ресурсы, – его всегда можно подстегнуть, заставить работать в экстремальном режиме. Дело в сломавшейся психике – что гораздо сложнее и страшнее.
Как поступают в таких случаях? Все просто, обычно никто не будет нянчиться, тратя драгоценное время и рискуя выполнением боевой задачи – человека тихо и быстро отправят на тот свет. Но решение всегда принимает командир группы, а я уже никого не хочу терять. Поэтому…
– Держись, парень, – я нагнулся, перекинул его руку через свое плечо и потащил вперед, – все будет хорошо, мы еще разопьем не один бочонок ракии на твоей свадьбе…
Не знаю, что подействовало – возможно, гордому сербу стало просто стыдно за свою слабость, но через десяток шагов он мягко освободился и пошел сам. Медленно, покачиваясь словно пьяный, но ускоряясь с каждым шагом.
Скоро мы углубились в лесок. Даже не лесок, а редкие заросли акации и мимозы, но в них бритты не захотели соваться и наконец отстали. До наших позиций оставалось всего с треть мили.
– Три минуты, парень… – Я силком усадил серба, уже фактически теряющего сознание, на землю. – У тебя три минуты: если не справишься, брошу на хрен, а потом расскажу всем, что Славко Илич из Сребреницы оказался обычным слюнтяем и слабаком.
И приземлился с ним рядом, потому что уже и сам полностью выбился из сил. Давно серьезно не тренировался, к тому же в последнее время мой образ жизни ну никак нельзя назвать здоровым. Но ничего, даст бог выпутаемся из этой заварушки – возьму себя в шоры.