- Когда у меня появятся внуки - вы присмотрите за ними. Если там будет кто‑то достойный… помогите ему или ей реализоваться на первых порах. Этого будет достаточно….
Сквозь воспоминания пробился посторонний звук. Софья повернула голову, глядя на соседку.
- Да?
- может быть, вам помочь… с судном?
- Вы сами едва на ногах держитесь, - оценила Софья состояние подруги по несчастью.
Женщина улыбнулась.
- Да, я тоже та еще растяпа. Небезызвестный Семен Семенович Горбунков рядом со мной - образец ловкости. Представляете, шла домой мимо стройки - и получила по голове кирпичом.
- Хорошо, что вы живы остались.
- Да, могла умереть. Но ничего страшного, простое сотрясение мозга, - в серых, таких же, как и у нее самой глазах, плеснулась боль - странно. - Пару дней полежу - и домой выпишут.
Софья опустила ресницы.
- Мы с вами товарищи по несчастью. Как вас зовут?
- Софья Петровна. Романова. Можно Сонечка.
- Софья Романовна. Ромашкина.
- Значит, еще и тезки.
- Вот… - вернувшаяся медсестричка протягивала Софье ее сумочку. Женщина взяла ее - и едва не застонала от боли. Приподнять голову - и то было непосильно. Все же, вытащить телефон из сумки ей удалось. И даже пятьдесят долларов из отдельного кармашка.
- Возьмите. Это вам за помощь.
Девочка попыталась отнекиваться, но Софья и не таких строила. И пока та решала, куда деть привалившее богатство, набрала номер.
- Максим, здравствуйте. Не могли бы вы ввести в действие наш план чуть пораньше? Я сейчас лежу с сотрясением мозга… где?
- Вторая травматология…
- Во второй травматологии и не смогу позаботиться о фирме. Хотелось бы, чтобы вы пораньше взяли бразды правления в свои руки…
- Хорошо, - отозвались в трубке.
Орлов отключился. Софья вздохнула. Сначала дождемся врача, потом будем звонить родным.
* * *
Врач, мягко говоря, не обрадовал. Сотрясение мозга было в наличии. И хорошо бы даме полежать недельку, можно и у них. Мы, конечно, понимаем, что у нас не такие хорошие условия, как в частных клиниках, но недаром же говорят: "полы паркетные, врачи анкетные". А врачи у нас действительно хорошие.
И вам, с вашей болезнью… ну да, рентген вам ведь делали, и томограмму, и ЭЭГ, так что мы все видели, лучше полежать. Хотя бы пару дней и спокойно.
Компьютер?
Документы?!
Простите, вы можете хоть всю больницу купить и меня уволить к чертовой бабушке, но вам - нельзя! Пару дней так точно!
Софья подумала - и согласилась полежать. Сотрясение мозга штука такая. Комп нельзя, телевизор нельзя, сотовый и тот бы отобрали, но не рискнули жизнью. А лежать дома и думать о своей безнадежности?
Лучше уж здесь. Тут и медсестричек погонять можно, и с соседкой посплетничать… здесь она не останется одна.
* * *
Софья Петровна, она же Соня и Сонечка, для семьи, друзей и коллег, с интересом изучала соседку. Любопытная личность, определенно.
Уже под шестьдесят лет, но выглядит лет на десять моложе, истинный возраст выдает кожа на руках и на шее. Подтяжками и пластикой эта дама явно пренебрегает, хотя могла бы себе позволить и не такое. Одна сумочка чего стоит!
Пару тысяч долларов, определенно. Телефон из последних моделей, в котором даже спутниковая связь наверняка есть. А еще есть такие вещи, заметные каждой женщине, как стрижка, маникюр, педикюр… ухоженность и холеность. Чувствуется, что эта женщина может позволить себе многое - и позволяет.
И в то же время…
Был в соседке какой‑то надлом, который было видно. Хотя ей ли кидаться камнями…
Сонечка уже совсем было собралась заговорить с соседкой, когда дверь распахнулась и в палату вошли…
Это была своеобразная процессия из трех человек.
Впереди шел симпатичный мужчина лет тридцати, весьма похожий на пострадавшую… его мать? Возможно. Светло - русые волосы пыльного оттенка, серые глаза, выразительное лицо, но скользит в нем, как медуза под поверхностью воды, какая‑то внутренняя вялость, безынициативность. И как радужный взблеск из‑под поверхности проскальзывает в безвольном подбородке, в изгибе губ…
Стройная фигура уже начинает чуть оплывать в районе талии и бедер, но дорогая одежда удачно маскирует этот недостаток. А деньги на счету замаскируют его еще качественнее.
За ним шла дама из разряда "дам, как не дам?". Эту можно было классифицировать без всякой неопределенности. Платье - презерватив красного цвета, щедро осветленные волосы, на которые не пожалели перекиси, полкило краски на лице, дорогие и довольно безвкусные украшения на всех доступных местах и даже маленькая татуировка на щиколотке. Она изображала амурчика, пробивающего стрелой сердце цвета артериальной крови.
Третьим шел мужчина лет сорока, со светлыми волосами. И вот о нем Софья могла сказать, что это действительно мужчина. Можно даже с большой буквы.
Такие не будут сажать даму поперек чумазой лошади и увозить в светлое будущее с тараканами и крысами в фамильной халупе. Такие сначала обеспечат всем необходимым своих родных, а потом уже… нет, потом они тоже не отправятся геройствовать. Ибо незачем. Им и в обычной жизни подвигов хватает. И не они за принцессами ездят, а принцессы за ними, еще и бога благодарят потом за таких спутников жизни.
Софья Романовна тоже приоткрыла глаза. И Софья Петровна едва не присвистнула самым вульгарным и простонародным образом.
Чтобы вот так преображаться в один миг?
Это уметь нужно…
Только что женщина на кровати была разбитой и сломленной, усталой и измученной головной болью, она просто разваливалась на части не в силах взять себя в руки. Сейчас же перед вошедшими оказалась железная леди, рядом с которой даже Маргарет Тэтчер выглядела бы бледновато - благо, обе выковали себя самостоятельно и силой духа не уступали иным мужчинам.
Из серых глаз блеснула сталь, улыбка стала откровенно ехидной.
- Сынок! Максим. Рада вас видеть, мальчики.
Девица была проигнорирована и истинно королевской непринужденностью, Софья Петровна даже позавидовала. Ей так никогда не удавалось.
- Мама…
Блондин постарался улыбнуться, но удалось ему это из рук вон плохо.
- Да, это, безусловно, я. И я пока жива.
- Никто в этом и не сомневался, - второй блондин сделал шаг к кровати, подхватил руку лежащей и запечатлел на широкой, явно рабоче - крестьянской кисти изысканный поцелуй. Действительно поцеловал, а не притворился. - Я всегда был уверен, что вас так просто не убить.
- Вы не пытались, Максим.
Орлов, а это был именно он, усмехнулся в ответ на попытку пошутить.
- Вы так в этом уверены, Софья?
- было бы уверено УВД, - усмехнулась женщина.
- Мам, мы тебя отсюда забираем…
Софья даже и не подумала сменить позу. Но столько льда проскользнуло в голосе…
- Мы?!
- Мы с Мариной…
- и куда же вы меня забираете?
- Д - домой…
- Надо полагать ко мне? Нет уж, сынок, - слова звучали откровенно издевательски. - Уволь меня от общения с твоей… обожэ.
Девица вспыхнула.
- Софья Романовна, я понимаю, что вам не нравлюсь, но ради Вадюши вы могли бы дать мне шанс.
- Любезнейшая, - Софья цедила слова с откровенной насмешкой. - я принадлежу к другому полу, отличаюсь натуральной ориентацией и в ваших услугах не нуждаюсь.
Девица топнула ногой. Лицо ее, что было заметно даже под слоем макияжа, постепенно сравнивалось цветом с платьем.
- Софья Романовна, вы можете издеваться сколько угодно, но…
- Любезнейшая, насколько я помню, вы пришли в мою компанию, как специалист по связям с общественностью. Связывались вы с общественностью часто, работали с огоньком и энтузиазмом, причем как вне, так и внутри компании, защитных средств не использовали, а в результате моя компания была вынуждена оплатить порядка восьми счетов из клиники, где лечились пострадавшие сотрудники. Я уж молчу про их жен. Вы хотите сказать, что если я дам вам шанс - вы будете осторожнее? Или перейдете на оральный секс?
Девица стала вовсе уж красной и вылетела вон, оглушительно хлопнув дверью. Наверное, только Соня заметила, как тень пробежала по лицу Софьи Романовны. Шум был мучителен для женщины.
- Мама! - страдальчески возопил Вадюша. - я понимаю, что ты не любишь Марину…
- Вадим, - оборвала его женщина. - С собранной информацией ты можешь ознакомиться в СБ компании. А сейчас покинь меня, будь любезен. Максим, вы останетесь ненадолго?
- Как прикажете, Софья Романовна.
Вадим, пыхтя, как подходящий к станции паровоз, вылетел вслед за своей дамой.
- Униженные и оскорбленные, - усмехнулся Максим.
- Вот - вот. Максим, вас не затруднит примерно за четыре дня организовать мне сиделку? Раньше я отсюда все равно не выйду, а потом дома мне нужен будет грамотный специалист.
- Одно ваше слово - и я перевезу вас в другую клинику…
Губы женщины тронула кривая улыбка.
- Максим, я не вижу принципиальной разницы между тем и этим. Что мне могут предоставить там, чего нет здесь? Паркетные полы? Кашу на мейсенском фарфоре? Отнюдь. Капельницы, уколы, обследования - везде одинаковы. Работать я все равно не смогу, а врачи, возможно, здесь и опытнее, чем в платных клиниках. По крайней мере, они сразу определили мою болезнь и не стали это скрывать.
- Как пожелаете. Но охрану я поставлю?
- Не стану вас отговаривать. Приятно видеть, что вы так печетесь о больной старухе…
- Будь я лет на пятнадцать постарше, Софья Романовна, мы бы еще поговорили о нашем возрасте, - прищурился мужчина.
Софья пожала плечами.
- Вы не возражаете, если я буду иногда звонить и осведомляться о процессе смены власти в компании? Лежать бревном довольно скучно…
- Буду счастлив, - Орлов изобразил легкий полупоклон. - Разрешите откланяться?
- кланяйтесь. И униженных с собой заберите.
Мужчина действительно изобразил легкий поклон - и улетучился из палаты. Две Софьи переглянулись.
- Может быть, позвать вам врача?
- Не стоит, - Софья Романовна коснулась рукой лба. - Вас не затруднит чуть - чуть со мной побеседовать? Хочу успокоиться…
- Хотите, я расскажу вам о своей семье?
- Буду очень признательна…
Соня коснулась руки соседки. Пульс действительно частил. И она заговорила.
Две Софьи оказались еще и почти ровесницами. Но к Сонечке жизнь была благосклонна. Она рано вышла замуж, лет в семнадцать, за парня старше ее на четыре года - и они скоро будут справлять сорокалетие брака. Хорошая крепкая семья, он - архитектор от Бога, она - портниха, так что даже самые тяжелые годы пережили более - менее спокойно, не голодали и бутылки по помойкам не собирали. За длинным рублем тоже не рвались, просто были всем довольны - и получили свою награду. Домик за городом, роскошный сад на двенадцати сотках, четверо детей, уже шесть внуков - пятеро мальчишек и девочка… одним словом сплошное счастье. Единственный минус - Софья последнее время постоянно попадала в мелкие неприятности. А так… счастье оно и есть счастье.
Софья Романовна слушала, поддакивала - и постепенно успокаивалась. А потом решила рассказать и о себе.
Ее судьба оказалась иной.
Девочка Софья родилась в деревне с лирическим названием Гадюкино 2–е. Да, было и первое, две деревеньки рядом с болотом. И гадюк там было немеряно.
Видимо, чему‑то Софья у них научилась. Кусаться ядовитыми зубами, сбрасывать шкуру, проползать всюду, куда пожелает, и это немало помогло ей в жизни.
Шестнадцати лет от роду девочка уехала из родимого села поступать в университет. За спиной она оставила выпивающего отца, безуспешно бьющуюся с огородом и хозяйством мать, двух братьев и сестру. И никогда о них не вспоминала.
В городе она благополучно провалилась на выбранный факультет. Еще бы, конкурс на физ - мат был бешеный. До десяти - пятнадцати человек на место. И лимитчице среди них места не было.
Впрочем, Софья не расстроилась. Отлично понимая, что возвращаться ей и некуда, и незачем, она начала искать работу - и нашла ее. На стройке.
Как это для женщины?
Адски и каторжно тяжело. Стройка - мужское дело и мужское место. Но Софья стиснула зубы. Неожиданно для себя, ей понравилось…
Не ворочать кирпичи и клеить обои, нет. Ей понравилось, как из чертежей на бумаге возникают дворцы. И на следующий год она уже поступала в архитектурно - строительный. С большим практическим знанием предмета.
Но и поступив, Софья не стала расслабляться. Она продолжала работать, учиться… а вскоре и вышла замуж.
Избранником ее стал не симпатичный плотник Миша, по которому сохла половина девушек стройки и не дюжий прораб Виталик, по которому сохла вторая половина, нет. Софья выбрала скучноватого бухгалтера Володю.
И не прогадала.
Супруги создали отличный тандем. Володя жил в мире цифр, а у Софьи обнаружилась недюжинная деловая хватка. Она сколотила несколько бригад, которые подрабатывали в обход закона и порядка, принялась зарабатывать деньги, они вступили в кооператив, а лет через семь после свадьбы родился и сын. Вадик.
Любимый и заранее обласканный. Увы - не матерью. Бабушкой со стороны отца и нянькой. На дворе стояла середина восьмидесятых, нос Софьи ощущал запах жареного - и она твердо понимала, что скоро что‑то грянет. А значит - надо действовать, пока есть возможность.
Перестройку супруги встретили во всеоружии, с неплохими подкожными запасами и желанием дальше делать деньги. И тут сказался талант Володи.
В период приватизации мужчина умудрился наложить лапу на лесопилку - и на заводик по производству кирпича. Софья прикинула хвост к носу, стряхнула пыль со своего диплома, обзвонила однокурсников, выбрала тех, кто готов был работать и желал зарабатывать - и принялась строить дома. Под заказ, из своего кирпича и своих досок, с полной отделкой - и предварительной оплатой, а то как же!
Времена стояли шальные, деньги крутились дикие - и Софья делала все, чтобы они не пролетели мимо рук ее мужа. Стройку она знала досконально, а что делать с прибылью - знал Владимир. И супруги принялись постепенно преумножать свое благосостояние.
Любовь? Сложный вопрос. Они были союзниками, соратниками, супругами, которые понимали друг друга с полумысли. Вряд ли это то, что поэты изволят описывать в стихах. Это неизмеримо больше - делить на двоих все, вплоть до последней мысли.
Тандем разрушился в конце девяностых, когда Володю настигла шальная пуля. Ну, совсем шальной она не была, и Софье потребовалось около двух месяцев, чтобы вычислить заказчика. Точнее ее службе безопасности, в которую уже тогда входило множество профессионалов из отставных милиционеров, да и не только милиционеров.
Месть - разрушающее чувство?
Как сказать, в данном случае оно было скорее созидающим.
Человек, виновный в заказе, прогуливался по стройке, чисто случайно упал в недоделанный подвал, да так неудачно, головой в мешок с цементом. Там и зарыли. Чтобы здание дольше стояло и не падало. Раньше, говорят, кого‑нибудь под углом замков зарывали, ну вот и….
И Софья принялась строить империю дальше.
Сейчас она была владелицей заводов, газет, пароходов, обладательницей счетов, суммы на которых измерялись шестью и семью нулями… подлость подкинул родной сыночек.
Занятые по уши собственным бизнесом, что Владимир, что Софья, ребенком не занимались. Результат был печален.
Дитятко ходило в художественную школу, считало себя талантливым художником, хотя скорее, по мнению Софьи, талант сына происходил от слова "худо", о бизнесе мальчик (которому перевалило за четверть века) говорить оказывался, а складывая двадцать пять и двадцать шесть каждый раз получал разные результаты.
Софья честно попыталась пристроить сына к делу, в пиар - отдел. Увы, знать бы, где падать…
Там Вадика и захомутала Марина. Да, та самая. Да, связь с общественностью. Да, благополучно выгнанная. Увы, Софья могла выгнать ее из фирмы, но не из постели Вадима. Наглая девица крутила сыном, как хотела, но, что печально, не изменяла ему. Не хотела получить пинок под копчик. А сейчас…
Сейчас она и вовсе подомнет этого рохлю.
Обидно…
Софье бы пожить подольше, она бы разобралась. Но времени уже почти не оставалось.
- Почему? - не поняла Сонечка.
- А я умираю, - Софья не видела смысла скрывать истину. - У меня неоперабельная опухоль мозга. Месяца три - четыре…. Собственно, Максим Орловский, ну, вы его видели…
- Симпатичный мальчик….
- Вот он и станет моим преемником. Не хочу отдавать "Власа" в чужие руки.
- Власа?
- Моя компания. ВЛАдимир и Софья. Соединили и сократили до ВЛАСа.
- Ой…
Сонечка вспоминала, где она слышала об этой компании.
- У вас же моя внучка стажировку проходит!
- Как ее зовут?
- Андреева, Лидия…
- Ага, Лидия Константиновна. Знаю такую, умная девчушка. Если работы не побоится, лет через пять - семь у меня до начальника отдела дорастет… ох…. Уже не у меня.
Сонечка смотрела с сочувствием.
- Мне так жаль…
- знаете, мне тоже. Но сделать все равно ничего нельзя. Даже если бы придумали методику трансплантации мозга, мне бы это уже не помогло. Мозг‑то разъедает…
- Никогда бы не сказала, глядя на вас.
- Это пока. Вот месяца через три меня уже не будет. Будет полубезумная старуха, воющая от боли. Чужой человек в моем теле. Совсем иной… хорошо, что я этого уже не увижу.
- То есть?
- Это ведь буду уже не я. Не совсем я. И это единственное, что утешает. Ну и ВЛАСа я пристроила в хорошие руки.
- А сын…
- А, не пропадет. Завещание составлено не у нас, за бугром, там можно многое оговорить и даже фонд создать. Поживет сыночек на проценты от доходов, а руки в основной капитал не запустит ни он, ни его… бляндинка.
- А если…
- Он может получить всю сумму, но при одном условии. Что заработает не меньше, чем там есть.
- Думаете, это реально?
- у меня же получилось, чем он хуже? Или мои внуки? Почему я должна не верить в их таланты заранее?
Сонечка улыбнулась. Софья была чертовски своеобразным человеком, но общаться с ней было интересно. Хотя это наверняка потому, что им не надо было ничего делить или делать вместе. Разве что лежать в одной палате и развлекать друг друга беседой. И им это вполне удавалось.