* * *
– Но где же взять-то его? – удивился поросенок. – Нежное женское обаяние-то?
– Учитывая сжатость сроков, известно где… Москвичи говорят, в Москве их навалом, девушек, так сказать… без комплексов.
– Ага.
– Отсюда вытекает второе задание для тебя. Вернуться в стартовое время. В Москве найти загс, в который жених и невеста приедут расписываться на "линкольне". Как раз суббота там сегодня – день свадеб. И еще. Перед загсом должно быть место, куда можно посадить хронотоп. Все понятно? Все ясно, говорю?
– Да не совсем… – забормотал ошалевший поросенок. – Загс, "линкольн" тут при чем? Ты что ж, считаешь, все московские невесты – все "девочки без комплексов"?
– Нет, не считаю. Да мне невесты даром не нужны. Мне нужен он, а не она!
– Жених? – вконец обалдел поросенок.
– "Линкольн"!
– А жених?
– А по соплям? – задал встречный вопрос Аверьянов, кладя пальцы на кнопку с надписью "По соплям!" на пульте штрих-кодера.
– Вопросов больше нет! – отчеканил абрикосовый поросенок.
– Исполнять!
– Есть! – ответил поросенок и, уже начав таять, быстро проговорил скороговоркой: – Ты сам такой же викинг, солдафон, голенище казарменное.
– Нумудак… – укоризненно покачал головою в ответ Аверьянов.
* * *
Алексей, стоя у витрины компьютерного отдела супермаркета "Корзины счастья USA", не выпускал из глаз Олену, следя за ней боковым зрением. Пустить ее в свободный поиск по современному многоуровневому торговому центру с эскалаторами, стеклянными лифтами, фонтанами, полиэкранами и льющейся с многометровых плазменных панелей ритэйл-рекламой означало просто бросить ее на произвол судьбы.
Водить же ее под руку, показывать, указывать, объяснять-наставлять было и утомительно для него, и оскорбительно для нее: все ж в восемнадцать лет, хоть и из тринадцатого века, можно уже начать что-то соображать и самой.
По тому, как она вела себя, как смотрела, опасливо озираясь, по сторонам, было видно: она не ощущает себя покупательницей, пришедшей в сельпо за покупками. Скорее она выглядела как Золушка, попавшая внезапно на бал и только тут, на балу, в центре золотой и серебряной сияющей круговерти, вдруг обнаружившая, что она забыла снять с лица сметанно-кефирную маску, а также, уж заодно, забыла надеть юбку.
Был один момент, когда Алешка уже решил было взять ее за руку и вытащить из магазина – пока у нее в глазах еще стояли круги от знакомства с ценами на часы "Роллекс" и потники от "Кутюрье" в комплекте с онучами от "Вероны", но она так жадно вдыхала воздух, остекленев лицом от ужаса, что Алексей не решился. К тому же по пути к выходу им следовало пройти мимо "МакНедонеса", а там прыткие менеджеры младшего звена могли попытаться сунуть ей в рот на ходу свой "биг-недонес" или "чиз-недонес", – в рекламных целях, зазывая. Понятно, что такое происшествие могло закончиться для Олены смертью от асфиксии, ведь ни на что другое "биг-недонесы" не пригодны.
"Пусть уж живет", – решил Алешка, не спуская со своей будущей прекрасной и юной мачехи глаз.
Вместе с тем Катерина тоже создавала для него некий напряг. Разумеется, покидая автомобиль, Катя снимала паранджу, заменяя ее на старую отцовскую пилотку. Тем не менее люди шарахались от нее. В черном, строгом, длинном платье, до самой земли, и старой пилотке на голове, Катя, выглядевшая лет на пятнадцать, представлялась посторонним людям юной, начинающей бомжихой, сиротой, потерявшей отца-офицера, которая либо вот-вот попросит кредит на неотложные текущие расходы типа похорон, либо предложит услуги, воспользоваться которыми не столь дорого, сколь небезопасно.
Катя представляла собой угрозу для населения даже своим возрастом: все знали, что именно внутри таких розанчиков особо часто бушует вирус иммунодефицита человека, спирохета и гонококк, умноженные на комплекс лютого человеконенавистничества.
Внезапно он заметил, что к Олене подрулил какой-то столичный хмырь, лощеный и добропорядочный, лет тридцати, при галстуке, с хорошо поставленной мимикой и пластикой рук: жестикулировал он мастерски, а речи слышно не было.
Алексей решил немедленно рвануть к Олене на помощь, но опоздал: хмырь, что-то продав Олене, уже оставил ее, забурившись в соседний отдел. Олена же, сияя от счастья, стала искать глазами Алексея, зная, что он где-то рядом.
"Слава богу! – подумал Алешка. – Ну хоть немного оттаяла!"
– Ну? Можно поздравить с покупкой? Чем отоварилась?
– Вот!
В руке девушки был походный столовый "Набор туриста" – нож, вилка и две ложки, суповая и чайная. Прибор был аккуратно разложен по карманам специального чехольчика со стилизованным изображением транспортных средств массовой перевозки – самолетом, автобусом, поездом и пароходиком. Чехольчик был снабжен даже веревочкой, позволявшей носить его на шее.
– Какая замечательная вещь! – деликатно, но с долей искренности в голосе похвалил Алексей.
– Да! Мне тоже очень понравилось! – закивала Олена с таким выражением лица, будто только что нашла в букинистическом отделе прижизненное издание Гомера на русском языке. – И на сенокос, и на лесоповал, и в монастырь паломничать пойдешь… Да куда угодно! А можно и лекаря отдарить – не дай бог заболеешь тяжело – не стыдно!
– Ну да, – согласился Алешка, мгновенно представив, как после блестяще выполненной операции по коронарному шунтированию благодарные родственники вручают этот незамысловатый подарок профессору-кардиохирургу вместо чемодана зелени.
– Ты чего смеешься?
– От радости. Я так рад, что тебе удалось такую хорошую вещь купить.
– Я вот только не знаю, что здесь нарисовано?
– Самолет, автобус, пароход и поезд.
– А это что такое: самолет, автобус, пароход и поезд?
– О, что купили! – подплыла Катя, избавив Алексея от длинных объяснений.
– Еще и подарок получили! – похвалилась Олена, разворачивая бумажку, торчавшую в скрученном виде между ложками. – Вот!
– "Поздравляю Вас с выигрышем: Вы, как миллионный покупатель "Столового набора путешественника", получаете в награду роскошный дом на экзотических островах!" – прочитала Катя. – Ах, вот оно что…
– Коля обещал меня к морю свозить, показать мне море, – объяснила, торопясь и сбиваясь, Олена. – А я, я – вон как! Выиграла, получила дом – целый дом – и пруд к нему, с прямыми берегами, поглядите…
– Это бассейн, – авторитетно пояснила Катя. – Прямоугольной формы.
– Тем более! – с жаром кивнула Олена. – И пруд, и бас-сейн… Прямоугольной формы! Вот Коля обрадуется!
– Да, наверное… – дипломатично кивнул Алешка, не стремясь приближать развязку.
– А ты до конца-то эту фитюльку прочла?
– До конца? Нет! Я так обрадовалась сразу!
– "…Вы получаете в награду роскошный дом на экзотических островах…", а дальше – мельче идет – "если примете участие в нашей лотерее, купив у нас чайный сервиз на сорок восемь персон и мебельный гарнитур в комплекте с месячным тайм-шером в зимовье на Земле Франца Иосифа в бухте Цинга".
– Что-то не то? – поинтересовалась Олена. – Я что-то неверно сделала? Я зря истратила Колины деньги?
– Да нет, все верно. Папа будет рад, – кивнул Алешка. – Вот увидишь!
– Сколько же ты заплатила? – поинтересовалась Катя.
Боясь ошибиться, Олена достала деньги и, отобрав, показала Кате нужное количество бумажек:
– Вот столько же…
– Сто долларов, если в баксы перевести… – Катя осмотрелась по сторонам, поправила прическу, а затем выдохнула: – Недорого. Все ж дом! У моря. С прудиком!
– И набор! – напомнила Олена. – Ты не забывай!
– С набором-то вообще… – кивнула Катя, соглашаясь.
Полчаса спустя, уже из машины, едущей по северному участку Большой московской окружной, им повезло увидеть редкое зрелище: поезд, несущийся то ли по Ленинградке, то ли по Савеловке, пароход, медленно ползущий по каналу, и "семьсот сорок седьмой" "боинг", только что взлетевший из Шереметьева-2. Ну а автобусов-то было кругом навалом…
– Смотри, Олена, все сразу и одновременно: поезд, автобус, пароход и самолет… – кивнул Алешка Олене, подмигнув через зеркало заднего обзора. – Как на твоем "Наборе туриста".
Так как Олена не ответила, Алексей решил повернуться назад.
Олена сидела на заднем сиденье, вся сжавшись в комок и дрожа.
– Ты что, красна девица?
– Я боюсь, – едва не стуча зубами, ответила Олена. – Мне страшно… И по воде, и по земле, и по воздуху… Ведь всем куда-то надо, куда-то – здесь им не так… И все хотят что-то… Каждый – свое. Другое хотят, чего тут нет… Мне очень страшно! Я здесь боюсь!
– Ну брось… – успокоил ее Алексей, но сердцем почувствовал, что она начала понимать слишком много.
* * *
Белоснежный лимузин "линкольн" на одиннадцать мест, 2001 года выпуска, содержащий TV, видео, бар, караоке З-AN System С2004, был вычислен поросенком за четыре минуты.
Вычисленный "линкольн", с женихом и невестой, только что подрулил к загсу, расположенному рядом с архитектурно-историческим памятником и музейным комплексом "Коломенское". Загс располагался на просторной в этом месте набережной Москвы-реки, и места для посадки хронотопа было более чем достаточно.
Время начала регистрации – 18.30, последняя свадебная пара: суббота – короткий день.
Жених, невеста, родители, свидетели и гости устремились в вестибюль, дабы, побыстрее отмучившись, рвануть наконец к столу. ""Линкольн" свободен, люди уже в загсе, восемнадцать тридцать две", – доложил поросенок.
– А сейчас – рывок! – скомандовал сам себе Аверьянов, кладя руки на штурвал хронотопа и выставляя на дисплей целеуказания точный момент прибытия – 18.32.
Он уже успел переодеться: в хронотопе был целый гардероб – на все случае жизни.
Зная, что ему предстоит много приключений, как в родной столице, так и еще бог весть где, Коля втиснулся с строгую гражданскую тройку, надев, впрочем, под пиджак наряду с жилеткой еще и наплечную кобуру с давно-давно списанным и спертым в родной армии, в тире, любимым спортивным "марголиным".
Совершая мгновенный рывок на несколько часов вперед, Аверьянов, во-первых, крепко нарушал ПХД – правила хронодвижения, а кроме того, терял свое личное биологическое время, кусочек жизни, иными словами. Но он не жалел о потерянных часах.
Ведь, пребывая в прошлом десятки, а то и сотни часов, возвращаясь затем точно в то же самое время, из которого убыл, ты возвращаешься постаревшим.
Там, в былом, жизнь ведь течет так же, как и в настоящем, – часы стучат, кровь пульсирует в венах-артериях, сердце борется то с систолой, то с диастолой, нервные клетки гибнут, не восстанавливаясь, шарики все хуже цепляются за ролики, мозг рюхает жиже и жиже, а старческая шиза все чаще стучится в подкорку, интересуясь свободной площадью для подселения…
В результате каждый старится в прошлом ровно на то количество часов, которое там провел.
Рывок вперед по времени, в пределах своей собственной жизни, с полным вычеркиванием временно2го интервала перелета, позволял скомпенсировать эффект старения в прошедшем времени.
Однако простые люди, живущие часто по принципу "пассажира": "мы сейчас пока что не живем, а едем, а вот доедем – там и заживем", не могли рассчитывать на это – прыгнуть сразу в новую квартиру, в генеральскую должность, в маститые корифеи, в мировые знаменитости, – нет!
Мгновенный прыжок вперед проходил лишь у тех, кто уже отдал большой кусок жизни Великому Прошлому, включая корпение над старыми документами, давным-давно изданными книгами, отдал много сил схваткам со старинными и часто извечными проблемами, был в прошлом известен работой над собой и своими былыми ошибками.
Только отдавшему прошлому дань либо отдавшему дань в прошлом законы хронотопической физики разрешали броски, обгоняющие время, оставляющие всех остальных позади, мгновенные броски вперед – на дни, а кой-кому – на годы и годы!
Но даже таких могли крепко штрафануть, а то и вовсе прав лишить, как М. Ю. Лермонтова, например, в двадцать восемь.
* * *
Выйдя из хронотопа, нарисовавшегося вдруг на набережной напротив Коломенского загса, Аверьянов тут же зафиксировал двух ментов, лейтенанта и сержанта, дежуривших метрах в ста от входа в этот самый так называемый Дворец бракосочетания.
Менты явно пасли загс с целью пресечения возможных конфликтных ситуаций, неизменно сопутствующих свадьбам.
"Естественно, – подумал Аверьянов. – В России ведь если свадьба прошла без драки, то брак впоследствии не будет признан законным даже в Верховном Суде".
О том, что он сам без двух минут жених, он почему-то даже не подумал.
– Добрый день! – поздоровался Коля со стражами порядка и, предъявив им свое служебное удостоверение, тут же сунул знатный отмазняк. – Как служба-то, стрельцы?
– Мы у тебя ничего не стреляли, ты сам дал, – спокойно ответил лейтенант.
– Кто ж спорит? – миролюбиво согласился Николай. – Все так. Все по закону.
– Никак иначе, – подквакнул сержант, пытаясь влезть в разговор.
– Мы здесь кино снимать сейчас будем. – Коля кивнул в сторону хронотопа. – Научно-фантастический блокбастер. Съемочная группа сейчас подтянется. Все документы в порядке, разрешение на съемку имеется, директор картины или исполнительный продюсер подвезет все бумаги.
– Хорошо.
– Так я пойду пока с женихом и невестой поговорю. И еще с водилой вон, "линкольна"…
– Он за машину шестьдесят баксов в час берет, – предупредил сержант.
– Да мне по барабану, – пожал плечами Коля, направляясь к лимузину.
Сержант, задумчиво проводив взглядом удаляющегося Аверьянова, вдруг заметил, что лейтенант аккуратно убирает всю отмазку в свой бумажник.
– А мне? – ошарашенно и обиженно полуоткрыл было рот сержант. – Делиться не будешь?
– Я не амеба, чтобы делиться, – ответил лейтенант. – Сейчас продюсер привезет разрешение на киносъемку – вот и проверяй. Как понял?
– Что понял?
– Ну, печати, подписи… Проверил, блин, придрался – получи на сахарок, – пояснил лейтенант, убирая бумажник. – У нас теперь не социализм тут, как в деревне у вас. В столице, запомни, каждый за себя.
* * *
С водителями "линкольна" и еще двух тачек помельче, привезших в загс гостей и родителей, Николай должен был договориться двояко.
"Линкольн" был нужен ему самому, чтобы собрать девочек на Тверской без лишних хлопот, а "линкольн" обеспечивал представительность.
Кроме того, требовалось свезти всех девиц в одно место, до кучи, сформировать в отряд для дальнейшей транспортировки в одиннадцатый век.
Викинги шли к побережью тремя отрядами общей численностью сто сорок душ. Значит, и встречающих их морячек должно было быть тоже где-то под полторы сотни. "Линкольн" вмещал сразу одиннадцать душ. Хоть не автобус, но пойдет – челночным методом – десятками.
Но параллельно с этой проблемой, кадровой, решавшейся приданным к оперативной группе "линкольном", была и вторая сторона – материальная: чем встречать и как встречать?
Эту задачу призваны были выполнить водители двух оставшихся автомобилей.
– Ребята, вам сразу не сказали, но я вас, думаю, не огорчу. После венчания и банкета здесь, в Москве, молодые рванут в деревню, под Углич, на берег Волги, на мыс Узкое Раздолье – может, слышали… хотя едва ли… – самозабвенно врал Аверьянов. – Там тоже будет поддавон тот еще – на несколько суток и человек на триста. Мне нужно все: шамовка, выпивка, посуда, на что сесть, на что лечь, что слушать, чем развлечься, куда уставших спать завалить. Исходите из расчета – в среднем триста баксов на человека. Вот девять пачек – девяносто тысяч. За два часа управитесь – каждому по пять тонн премия. Исчезнете с деньгами, достану в ноль секунд и крепко накажу. Все ясно? Вопросы есть?
– Ты об этом, о гулянии в деревне, только что узнал, что ли?
– А что?
– Производишь впечатление сумасшедшего.
– Нет, братцы, – объяснил Коля. – Бабы меня просто перед свадьбой со всех сторон затрахали. Ну, как вот животное есть такое – Тянитолкай. Его с двух сторон, и до гланд… Читал Чуковского? Так он вот, Тянитолкай, – я самый и есть…
– Баб перед свадьбой, дня за три, за неделю, вообще убивать надо, – кивнул водитель. – И тещу будущую, и свекровь.
– Причем одним ударом! – подхватил второй водила.
– Знать-то я и раньше знал про деревенскую гулянку. А вот деньги получил только что. Наличности столько собрать – проблема, согласитесь?
– Сто тысяч долларов? Еще бы! Где ж ты взял-то, если не секрет?
– У сына и у самого себя как бы занял…
– Квартиры заложил, понятно… – вздохнул один водила.
– В банк! – подтвердил другой.
– У вас все? – нетерпеливо поинтересовался Коля.
– Нет, не все. Куда скидывать-то, что заказал?
– Вот здесь прям разгружайте грузовики, на набережной. Ментура знает, я предупредил – киносъемка!
– Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера?
– Ну, точно! – согласился Николай и, видя, что водил "закусило", успокоился.
Известно, чем нелепее, чем неопределеннее задача, подпертая неисчислимыми финансами, тем с большим жаром за нее берется русский человек!
Переглянувшись и кивнув друг другу, водители достали мобильники…
Теперь оставался водитель "линкольна". Его нужно было уломать слевачить, перевозя не совсем обычный для свадебного лимузина контингент.
Но это оказалось проще, чем два пальца об асфальт: вопрос упирался в деньги и только в деньги.
Водиле "линкольна" было все равно, кого и куда возить: хоть мертвых в загс, хоть живых на кладбище: плати вперед и салон не запачкай.
И все.