Девчонка молча сунула Валерке еще одно ведро и подхватила полное.
– Да донесу я, – возмутился Валерка.
– Дуй с этим. А полное я и сама отнесу.
Из дома кто-то позвал Машку по имени.
– Иду, мама Люба!
– Мама Люба?- я повернулся к Александру Петровичу.
– Любовь Николаевна Орлова. Недавно похоронила мужа, а сын погиб в Афганистане. Хотела усыновить каких-нибудь сирот, но ей не позволили. Одинокая женщина, не молода… Нам удалось решить эту проблему. Я полагаю, что это в любом случае лучше, чем детдом или улица. Ребятам здесь нравится. Да и, честно говоря, я бы и сам не прочь, чтобы меня так усыновили. Чистый воздух, здоровые продукты. Хотя и труд тут тяжелый, но ребят не пугает. Хочешь зайти в гости? Они будут рады.
Я опять покачал головой.
– Как знаешь. Поехали тогда обратно.
Еще два часа на дорогу в город. В этот день мы больше никуда не ездили. Переночевали в квартире, я так и не понял в чьей, а на следующий день уже летели на настоящем вертолете. Летел я первый раз и с любопытством глядел в окно. Приземлились мы в какой-то части, а потом в окно комендатуры с удивлением наблюдал за Мишкой, в ладно подогнанной военной форме, марширующим вместе со сверстниками по плацу.
– Тоже такие же сироты, – пояснил мне Александр Петрович. – Сначала один прибился к части, потом солдаты еще одного привели. Не выгонять же было? Так и прижились с тех пор. Теперь вот уже целая орда живет на правах сынов полка. Сейчас уже даже довольствие получают.
– И Мишке нравится? – удивился я.
– Здесь никто никого силком не держит. Каждый волен уйти в любой момент. Но до сих пор не ушел никто.
За следующую неделю мы таким образом навестили всех моих друзей по несчастью, с которыми я провел последние полтора года. Валерка оказался в интернате для одаренных детей. Я не удивился. Он и раньше великолепно рисовал, даже на добытые деньги покупал альбомы и краски. Гвоздь сам ему часто дарил все это. Зарабатывал тоже рисованием – продавал свои пейзажи или рисовал портреты на заказ. Просто удивительно, как быстро разыскали всех из нашей компании и пристроили каждого.
– Вы ведь не много времени потратили? – сердито поинтересовался я.
Александр Петрович удивленно посмотрел на меня.
– Над этим работало много людей. Не один я.
– Да? Вот скажите, если вы такие могущественные, если можете, когда понадобиться, пристроить всех, почему столько на улице таких, как я?
Александр Петрович не нашелся что ответить. Только вздохнул и отвернулся.
– Мы выполнили свою часть сделки, – заговорил он, наконец.
– Я не отказываюсь от своих слов.
Александр Петрович достал из кармана какой-то пластиковый прямоугольник и вручил мне.
– Ну тогда вот тебе пропуск. С этого момента ты официально зачислен в группу изучения реальностей.
Последнюю фразу я не понял, но переспрашивать не стал. Ясно же, что все равно рано или поздно объяснят, а излишнее любопытство жизнь на улице отбивает напрочь. Да и не хотелось мне ни с кем разговаривать.
Машина неслась по улицам города, направляясь к аэропорту.
– Зря ты так.
Володя искоса глянул на куратора.
– Надеетесь, что передумаю?
– Я просто хочу понять. Перед тобой ведь такие возможности…
– Быть наемным убийцей у государства?
Александр Петрович поморщился.
– Ну зачем ты так. Ты же ведь разбирал многие наши операции. Я никак не пойму, ты меня оскорбить хочешь? Или просто не подумал?
Володя смутился.
– Извините.
– Значит, не подумал, – вздохнул Александр Петрович. – А это плохо. Плохо тебя дрессировали, если у тебя всё ещё язык опережает мысли. Ты ведь после перехода окажешься один в совершенно незнакомом месте. И там твой язык может привести тебя к беде.
– На заданиях я не расслабляюсь.
– Опять плохо. Человек не может быть вечно напряжен. Быстро сгоришь.
– Вы меня экзаменуете?
– Нет! Пытаюсь объяснить тебе, дураку, что это не игрушка и что билет этот действительно в один конец!
– Александр Петрович, товарищ полковник, мы же уже говорили об этом. Зачем снова? Здесь меня мало что держит. Я действительно хочу начать все заново. Без старых привязанностей, друзей. С чистого листа. Не у каждого есть такая возможность. Благодаря вам я смогу не только плыть по течению, но строить свою жизнь. Сам решать что и как мне делать.
Полковник вдруг взлохматил мальчику волосы и дружески пихнул его в плечо.
– Какой же ты еще дурачок наивный, если думаешь, что свою действительно можно определять самому.
– А разве не так?
– До определенного момента так. Но человек не существует в вакууме. В этом новом мире ты будешь хозяин свой судьбы только до того момента, пока не выйдешь к людям. А дальше они тоже будут оказывать на тебя влияния. Ты можешь сопротивляться этому давлению, выбирать свою дорогу, что-то делать, но от этого влияния тебе не спрятаться и не избежать его.
– Проблемы стоит решать по мере их появления. Ваши же слова, товарищ полковник.
– Так я и не спорю. – Александр Петрович поднялся. – Ладно, раз твое решение твердое, больше не буду заводить разговор на эту тему. Мы тебя учили думать и принимать решения самостоятельно, хорошо всё обдумав, не поддаваясь влиянию момента, и ты оказался неплохим учеником. Если сомневаться во взвешенности твоего решения, лучше сразу не пускать никуда. А пока отдыхай. Сегодня тебя никто не будет тревожить. Все-таки последний спокойный день в твоей жизни в родном мире. Дальше тебе уже скучать не дадут.
Володя некоторое время смотрел вслед куратору, ставшему для него настоящим другом на этой базе. Если он о чем и жалел, когда принимал решение, то только о расставании с Александром Петровичем. Но он так же понимал, что одним своим присутствием мешает ему. Пока он здесь, полковник привязан к этой базе. Значит, он должен уйти и ради него.
Александр Петрович на базу возвращаться не стал. Миновав первые строения, он углубился в лес. Отыскал длинную палку, которой начал старательно ворошить листья в поисках грибов. Все-таки за три с половиной года он успел привязаться к этому пацану. Ему действительно не хотелось, чтобы он уходил. Возможно, он бы сумел его уговорить остаться, если бы не заключения психологов, которое он недавно читал. Если верить этим умникам, то мальчик уже настолько внутренне готов к уходу, что если его оставить, то он может сломаться. Его действительно ничто не держит в родном мире. Самое страшное заключалось в том, что Александр Петрович с этим выводом был согласен. Значит либо удержать мальчика и сломать его, либо отпустить в самостоятельный полет.
Глава 3
Следующая неделя оказалась для Володи загруженной настолько, что вечером, возвращаясь к себе в комнату, он сразу ложился и мгновенно засыпал. А ведь, казалось, уже привык к нагрузкам. Но тут… с утра короткая зарядка (а как же без нее – зарядка это святое), потом сразу в медотсек и понеслось. Взятие крови, рентген, УЗИ и все, что наука напридумывала в качестве средств диагностики.
– А вы контрольное вскрытие не собираетесь произвести? – мрачное поинтересовался Володя, когда его на каталке везли в очередную процедурную.
– Смешно, – согласился с ним врач. – Мы обдумаем.
И кто над кем пошутил?
Осмотр длился где-то до двух, после чего обед, короткий отдых и наступала очередь Александра Петровича, с которым они садились за списки тех принадлежностей, которые планировалось взять с собой. Если такого на складе не было – надо делать заказ. Дальше очередь за учеными. Шли тренировки с разными научными приборами, что бы Володя мог работать с ними даже с закрытыми глазами. Ближе к вечеру тренировки с мечами, рукопашный бой. После всего только и хватало, что доползти до кровати. А с утра все по новой. Через несколько дней добавилось еще посещение склада, где проверялось то, что должно отправиться вместе с мальчиком. Александр Петрович настаивал, чтобы Володя проверял все лично. Споры с учеными – дай им волю, они и синхрофазатрон упакуют.
Через неделю стало проще. Медицинское обследование уже подходило к концу. Врачи лечили малейший чих. Зато тренировки с мечами увеличились Павел Викторович Шутер решил в эти дни провести тренировки по полной.
– Терпи. Сам выбрал такой мир, где нет пороха. Значит, мечи тебе должны жизнь спасать.
Володя лежал на полу и тяжело дышал. Слипшиеся от пота волосы закрывали глаза, а руки налились свинцовой тяжестью. Так трудно на тренировках ему еще никогда не было. Впрочем, наставник тоже выглядел не лучше и это радовало. В первые дни, когда мальчик только начинал заниматься с мечами, он падал от усталости еще тогда, когда его тренер даже не запыхался.
– Что вы делаете?! – в зал ворвался Юрий Михайлович Золотов – верховный эскулап базу, имеющий право приказывать даже Самому! – Когда я давал разрешение на тренировки, я думал, что вы так будете тренироваться? А если Володя покалечится?
– Покалечится, если не готов, – отрезал Павел Викторович. – А если он не готов, пусть лучше покалечится сейчас.
– Ну… я не знаю… – Юрий Михайлович выглядел уже не так уверенным. – Но все же, прошу вас, не надо тренироваться до такой степени.
– Тренироваться надо так, чтобы реальный бой казался легкой разминкой. – Павел Викторович опустился рядом с мальчиком. – Володь, ТАМ, я за тобой следить уже не смогу. Раньше я мог тебе и по шее надавать, если видел, что отлыниваешь от тренировки, но ТАМ тебе за собой следить придется самому. И здесь главное самодисциплина, самодисциплина и еще раз самодисциплина.
– Я все понимаю. – Мальчик с трудом сел. – Спасибо вам.
Врач только руками всплеснул.
– Вот что, молодой человек, я собственно, пришел сказать, что обследование закончено, и вы признаны совершенно здоровым. Завтра последний день, после чего вы отправитесь на три недели в карантин. Переход сразу после окончания карантина.
Однако на следующий день карантин отменили по настоянию Самого, как шутливо все называли директора Базы (в просторечье обезьянника) Виталия Дмитриевича Коршунова. Выдели еще неделю на приведение всех дел в норму. Тренировок стало меньше, зато всякой бумажной работы больше. Расписки в получении того или иного оборудования, тренировка с приборами, обсуждения с учеными, последние согласования всего собранного с Александром Петровичем. Состоялась еще одна проверка у стоматолога.
Тот, отложив сверло, довольно кивнул:
– Ну вот, теперь можешь гвозди перекусывать своими зубами.
Володя подвигал челюстью, вовсе не уверенный, что врач шутил. С зубами у него возились постоянно, меняя пломбы на каике-то сверхпрочные, сделанные чуть ли не по космическим технологиям и такой же космической стоимостью, на зубы наносился какой-то специальный защитный состав и прочее.
– Гарантия лет сорок, – продолжил врач, – но все же гигиеной не пренебрегай. Я там написал тебе все. Да ты и так знаешь.
– Ночью помнить буду, – пообещал Володя, поспешно удирая из кабинета. Сейчас ему хотелось только одного – чтобы все закончилось как можно быстрее. Вся эта суета начинала уже сильно раздражать. Бесконечные сборы, куча советов отовсюду. Впрочем, он прекрасно понимал, что от такой организационной чехарды никуда не деться. Сам ведь не раз организовывал и проводил совещания, приходилось потом руководить и принятым решением.
– Что? Я должен провести совещание? – Я озадаченно заморгал.
– Ага, – радостно отозвался Александр Петрович.
На Базе я находился уже почти год, который можно вспоминать только в кошмарном сне. Занятия по предметам – это еще мелочи, хотя они и отличались от тех, что проводились в школе, как я помнил. Но это и не удивительно: тут ведь не тридцать учеников, а я один, раздолье для учителей. Счастье еще, что нет домашних заданий, все понимали, что я просто не успею их сделать, день мой расписан по минутам. Так что усвоение знаний проверялось здесь же, на занятиях в качестве самостоятельной работы… и не факт, что спрашивать будут по той теме, что проходили на прошлом уроке. Могли спросить и по тому материалу, который проходили неделю назад, а то и две. Подход простой: усвоил материал, значит, ответишь, а если плаваешь, значит не понял ничего и будь любезен уже самостоятельно и в свободное время все выучи. Поскольку свободного времени было не очень много, я его очень сильно ценил и тратить его на занятия совершенно не хотелось. Я надеялся, что как только натренирую память будет легче… ага, размечтался. Учителя прекрасно знали о моих успехах и вместе с тренировкой памяти давали больше материала для запоминания. А самое подлое то, что спрашивали они не то, как я запомнил материал, а как его усвоил.
– Пересказать учебник наизусть и я могу, – заметил на его жалобы Александр Петрович. – Но простое запоминание материала ничего тебе не даст. Вот ты выучил наизусть закон Архимеда.
– Тело, погруженное в воду… – тут же отбарабанил я.
– Замечательно. А теперь скажи, где бы ты мог его применить в жизни?
– А… – Я завис. Всегда считал, что учебники надо учить потому, что учителя этого требуют. О том, что знания можно где-то применить в жизни я никогда не думал.
– Вот видишь. И какой смысл тогда от твоего знания? А ведь если бы ты хотя бы знал историю этого закона, никакой сложности у тебя бы ответ не вызвал. Архимед ведь не просто так открыл этот закон, а решая конкретную и весьма важную задачу. Полазай по интернету, поищи.
Больше всего мне не нравились занятия спортом. Расписание оставалось неизменным с момента начала занятий на базе. В шесть утра подъем и зарядка на двадцать минут, потом холодный душ, завтрак, в семь начало занятий. С небольшими перерывами они шли до часа дня. Потом обед и два часа свободного времени. С полчетвертого начинались занятия по рукопашному бою и фехтованию. Тогда я еще не думал, в какой мир отправлюсь, но фехтование все равно шло в качестве обязательной дисциплины. По выходным вместо уроков была вольтижировка до обеда, потом короткая тренировка и свободное время. Раз в неделю со мной беседовали разные психологи. Всегда было интересно, сколько же их на базе.
Постепенно к такому расписанию я привык. И даже тренировки уже не доставляли таких проблем. Я стал гораздо выносливее и сильнее. Мышцы окрепли, дыхалка, как выражался наставник, пришла в норму. Никаких изменений не ждал и вот… сюрприз…
– А что за совещание? – уныло поинтересовался я.
– Не знаю, – улыбнулся Александр Петрович. – Я сегодня беседовал с некоторыми людьми и все сошлись во мнении, что пора начинать преподавать тебе специальные дисциплины.
– Специальные?
– Совершенно верно. До этого был обычный школьный курс. Сейчас твои знания где-то на уровне седьмого класса средней школы, хотя по отдельным предметам ты чуть ниже, по другим чуть выше. Но это все выровняется со временем. На следующий год мы надеемся, что школу ты закончишь. Однако эти знания хоть и помогут тебе, но что бы выжить в незнакомом месте нужно не только умением махать руками и мечами. Ты должен уметь распознать слежку, уйти от погони, уметь перевоплотиться, уметь разобраться в незнакомом вооружении.
– Ух ты!!! – от всего перечисленного я пришел в совершеннейший восторг. Александр Петрович озадаченно покосился на меня, потом усмехнулся.
– Да. Тебя будут готовить как разведчика.
– А совещание зачем?
– А затем, что ты должен научиться управлять людьми. Управление людьми – это главное, что должен уметь любой руководитель. Тебе ТАМ придется полагаться только на свои силы. А так же на тех, кто станет твоими друзьями.
Признаться, я мало что понял, но поверил. А совещание и правда получилось веселым. Мне понравилось. С тех так и повелось раз в неделю. Я получал задание, неделю собирал информацию по той теме, которой должно было быть посвящено совещание, делал краткие конспекты, записи. Потом само совещание, где в качестве моих подчиненных выступали психологи базы. Первое время они помогали мне, подсказывали, поправляли. В конце совещания шли разборы полетов с указанием моих ошибок: тут я был несдержан, тут накричал на подчиненного, который не выполнил моих прошлых указаний.
– Накричать – самое простое, – говорил один из профессоров от психологии. – Конечно, он виноват тут, но насколько оправдана твоя реакция? Никогда не кричи на подчиненного в присутствии его подчиненных. Это роняет его авторитет, а ему еще работать с ними. Ты ведь не только ему навредил, но и себе – он ведь по твоим задачам работать будет, твои задачи будут не выполнены. А вот здесь уже твой недочет: некорректно поставил задачу, а поставил ты ее некорректно поскольку сам не разобрался в проблеме. Плохо подготовился.
Я старательно конспектировал указания, которые мне казалась важными, краснел на справедливые упреки, запоминал, учился. Потом ставилась задача на следующую неделю.
Дальше совещания стали сложнее. "Подчиненные" уже не помогали мне, более того, вообще не слушали. И опять разбор полетов: как поставить на место наглеющего подчиненного, как построить работу в условиях, когда тебя откровенно проверяют на слабость. Дальше уже шел откровенный прессинг, который опять-таки надо было выдержать и добиться той задачи, которую передо мной ставили неделю назад. Потом были экзамены. Это значит всю неделю я изображал из себя руководителя придуманного подразделения, напрямую подчиняющегося Самому (я уже перенял привычку окружающих говорить о директоре так). Ходил на доклады, получал задания и выговоры, отслеживал исполнение моих решений. Я думал, что прошлые задания были тяжелыми. Ха! Эту неделю я буду вспоминать даже на смертном одре. После нее я на нашего директора уже поглядывал как на бога. И как он справляется со всем этим, если я уплыл даже в этом вот управлении, которое ничем особо важным и не занимается и которое придумали специально под меня?
Экзамен я провалил, а все согласились, что повесили на меня руководство слишком рано, потому в следующий раз я стал "всего лишь" секретарем Самого. Я получал и регистрировал сообщения, читал почту, выбирал главное и относил на ознакомление, остальное сортировал по важности, вел записи приемов и назначенных встреч. Неделя моего руководства управлением мне показалась курортом.
Кроме этого, весьма специфического предмета мне преподавали еще тактику и стратегию, основы актерского мастерства, гримирование, стрельба из всех видов стрелкового оружия, гранатометов, ПЗРК, ЗРК, вождение.