Недели комфортного плаванья расслабили друзей. Обратный путь предстоит исключительно пеший. На своих двоих, через высокие травы и густые леса, таща на себе немногочисленные пожитки. На исходе второго дня ноги натружено взвыли и отказались идти дальше. Сказалось поспешное бегство. Пришлось встать на целый день. Только Иссаам, неизнеженный цивилизацией вольный сын леса, чувствует себя хорошо. Вновь обретённая свобода подействовала на него лучше всякого лекарства. Раны, нанесённые бичом садиста, быстро затянулись и вскоре совсем прошли.
К исходу первой недели друзья постепенно втянулись в ритм пешей жизни. Ещё через месяц Ян как-то нашёл заливчик с гладкой, словно зеркало, водой. Раздевшись до гола, Ян целый час рассматривал собственное отражение. Стыдно признать, но в лучшей физической форме никогда раньше он не был.
Одна из причин увлечения туризмом, кроме жажды славы и приключений, заключалась в постоянном стремлении к физическому совершенству. Ведь решётка накаченных мускулов на животе так нравится девушкам. Но калорийное пивко и шумные пирушки настолько же быстро нагоняли на вожделенную мускулатуру жирок, насколько Ян старательно сгонял его в качалках, на стадионе и в продолжительном летнем походе. Война с лишними складочками шла наизмор с переменным успехом.
И вот теперь, прожив пару месяцев в диком мире, Ян печально рассматривает собственно тело в зеркальной глади. Отсутствие пива и сладостей, натуральная еда и ежедневные пешие прогулки по несколько десятков километров с полной выкладкой подвели его к физическому совершенству. На талии не осталось ни одной складочки или прослойки дряблого жирка. Накаченный пресс выпирает вожделенной сеточкой. Руки, ноги и даже шея заметно окрепли и погрубели. Ещё парочку красочных шрамов, и он запросто прошёл бы даже через самый драконовский кастинг на роль крутого мачо из диких прерий, могучего воина и покорителя женских сердец. Только, к чему теперь это.
По настоянию Сергея, друзья старательно учат язык Иссаама. Местное наречие напоминает русский. В нём нет ни артиклей, ни чёткого порядка слов в предложении. Благодаря регулярным занятиям, уже через месяц они вполне сносно заговорили на местом языке.
Вскоре Иссаам рассказал, как оказался на корабле работорговцев. Менги поднялись на трёх больших ладьях по реке до Утёса и ещё дальше за него. Им удалось выследить стоянку рода Иссаама и неожиданно напасть на него. Кто не успел убежать, того ждал плен. Но менги забрали только подростков обоего пола и молодых женщин, остальных убили. А что было дальше друзья знают и так.
Заодно Иссаам наконец-то поведал местные названия. Так великую реку аборигены называют Акфар; планету, а может просто землю под ногами, Мирем; а местное солнце зовут Геполой. До встречи с Иссаамом даже Сергей не решался по-своему окрестить планету и местное светило.
Пользы от мальчика оказалось очень и очень много. До встречи с ним друзья боялись лишний раз экспериментировать и до минимума ограничили свой рацион. Питаясь рыбой и дичью, изредка добывая мясо, пробовать на вкус местные растения не решались вовсе.
С первых же дней пешего похода Иссаам существенно разнообразил меню свежей зеленью, грибами и корешками. Заварка из древесного гриба на вкус немного терпкая, зато бодрит и лучше дезинфицирует воду. Продолговатые чуть закруглённые на концах листочки невзрачного кустика служат великолепной приправой к рыбному супу. Ещё бы соли, и тогда друзья питались бы настоящей ухой.
Поначалу Иссаама очень удивляло и смешило неумение друзей охотиться. В его маленькой головке просто не укладывается, как это уже взрослые мужчины ведут себя, как маленькие дети. На первой же совместной охоте, продираясь словно паровоз через заросли, Сергей выучил несколько местных ругательств. Зато леска и стальной крючок вызвали у дикого паренька дикий восторг. Уговорив Яна, Иссаам быстро научился насаживать червяка на крючок и удить рыбу.
В разгар золотой осени, потратив на обратный путь больше четырёх месяцев, друзья наконец-то вышли к слиянию двух больших рек. На противоположном берегу, поглядывая с высока на окружающий лес, гордо возвышается долгожданный Утёс.
Иссаам, сбиваясь от волнения, объяснил, что Утёс является своеобразным пограничным столбом. За ним, далее на север, начинается населённая людьми область. Если бы друзья не соблазнились величием Акфара, а пошли против его течения, то быстро бы нашли людей. А так, соорудив плот, они пересекли огромную полосу ничейной земли между людьми и менгами. Отшагав тысячи километров зря, до слёз больно и обидно услышать это из уст местного жителя. Но! Совершив огромный крюк, они всё же нашли людей.
По горячим заверениям Иссаама, на следующий день они обязательно выйдут к стоянке соседнего рода. Его собственный, быстрей всего, полностью погиб. На больших лодках менги редко показываются в этих местах. Но каждый раз приплывает большой отряд вооружённый красными ножами воинов. Горе тому роду, чьё стойбище работорговцы с юга сумеют разыскать.
Но обещанная Иссаамом встреча почему-то откладывается. День перевалил на вторую половину, задёрнутая перистыми облаками Гепола неторопливо спускается на запад, а маленький отряд по-прежнему идёт по густому лесу и никаких признаков стойбища.
Ян устало прислонился спиной к толстому дереву и спросил:
- Ну где, Иссаам, твои сородичи?
- Стоянка рода Мудрой Совы должна быть где-то здесь, - Иссаам озабочено повертел головой. – Я ни разу не был у них, но мама часто говорила, что они живут за небольшим болотом, в которое впадает тёмный ручей.
- Мы нашли ручей, обошли это болото. Может, твоих родичей нужно искать на другой стороне? – предложил Андрей.
- Прошу! Не ругайте меня! – взмолился Иссаам. – Я ещё не прошёл обряд инициации. Я ещё могу ошибаться.
- Успокойся, - вяло произнёс Сергей. – Может быть твоих сородичей напугали менги.
- Это их охотничьи угодья. Они не могут их покинуть, – убеждённо заявил Иссаам.
Свист рассекаемого воздуха. В древесный ствол рядом с Яном воткнулась стрела. Друзья, словно по команде, упали на землю и постарались укрыться за призрачной защитой выпирающих из лесной подстилки корней. Сергей, превратив универсальный дар в катану, Сергей кончиком меча указал ползти к поваленному дереву. Полусгнивший ствол с густой порослью мха ещё та защита, но лучше, чем вообще ничего.
Но, едва Андрей сдвинулся с места, как рядом с ним в землю воткнулась ещё одна стрела. Из ближайших кусов демонстративно выглянула пара натянутых луков. Незнакомый зычный голос громко выкрикнул:
- Эй! Там! Не брыкайтесь! Перестреляем! – немного помолчав, тот же голос спросил: - Вы кто?!
Иссаам встрепенулся и, не взирая на опасность, вскочил на ноги.
- Дядя Дуин! – размахивая высоко поднятыми руками, закричал Иссаам. – Не стреляйте! Это я – Иссаам! Сын вашей сестры Тизы! Я вернулся!
- О-о-о! – над крошечной лесной поляной пролетел удивлённый возглас.
Из-за берёзового ствола выглянул высокий заросший густой бородой мужчина. Меховая куртка перехвачена широким поясом. Опираясь на длинное копьё с каменным наконечником, утус Дуин спросил:
- А это кто?
- Это друзья мои! Они спасли меня! Менга убили! Домой привели!
- Раз так, – утус Дуин улыбнулся сквозь густую бороду. – Добро пожаловать к нашему костру.
III-ья часть. "Цена власти".
Глава 1. "Большой сбор".
Саян обжал руками скользкий комок глины и бросил его в центр гончарного круга. Немного подправив основу будущего горшка, Саян закрутил педали. Шурша и поскрипывая деревянными деталями, гончарный круг быстро, быстро завертелся.
Хорошо размятая глина легко поддаётся обработке. Действуя кончиками пальцев, Саян продавил в горбатой кучке маленькое углубление и принялся неторопливо расширять его. Глиняный конус вытянулся в короткий цилиндр с толстыми стенками. Формируя горшок, Саян расширил цилиндр до большой чаши и начал осторожно ссужать её верхнюю часть. Поминутно опуская руки в тарелку с мутной водой, Саян быстро придал изделию законченную форму.
Горшок плавно расширятся в средней части и немного сужается ближе к горловине. Форма простая, но практичная. Оттопыренный верхний край придаёт горловине прочность, а заодно служит опорой для пальцев. Будущая хозяйка этого горшка сможет смело брать его влажными руками. Он не выскользнет и не разобьётся о пол землянки.
Саян очень гордится гончарным станком. Не примитивный деревянный блин на палочке, который вечно нужно толкать руками, не простейший гончарный круг с диском внизу, который вечно нужно пинать ногами. Нет. Саян смастерил самый настоящий механический станок.
Под обтянутым кожей сиденьем установлен деревянный диск с педалями. Ремень и маленькая шестерёнка со штырями-зубьями передают вращающий момент на вал гончарного круга. Деревянная конструкция скрипит, сколько не смазывай её жиром, зато гончарный круг вращается с приятной скоростью. Легко и быстро можно лепить самую разнообразную посуду. Да и как не гордиться собственным изобретением, если до него у первобытных охотников и собирателей не то что искусства, гончарного ремесла как такового не было. Так себе производство.
Глиняную посуду делают в основном женщины, причём самым что ни на есть примитивным способом. Слегка размятую глину раскатывают ладонями на длинные неровные колбаски. Так называемые заготовки скручивают на манер спирали. Таким нехитрым образом первобытные умельцы накручивают горшки, миски, кружки и прочую утварь. Посуда получается кривобокой, с неровными стенками, часто падает и бьётся сама по себе. Стараясь хоть как-то украсить убогие изделия, женщины ногтями процарапывают символы Великих предков, Великого Создателя и другие рисунки. Мужчины, охотники и главные добытчики пропитания, руки о глину не пачкают вовсе.
Саян, подчищая ладонями последние неровности, придал горшку приятную округлость, гладкость и аккуратность. Теперь подрезать основание верхнего края… Горшок готов! Остались сушка и обжиг. Но! Человек тем и отличается от дикого зверя, что кроме хлеба насущного ему присуще чувство прекрасного. Мало сделать добротный горшок. Его ещё нужно разукрасить и нанести магические символы.
Вращая педали, Саян острой палочкой прочертил две тонкие бороздки чуть выше выпуклой части, основу для главного рисунка. Остановив гончарный круг, Саян вытащил из-под станка глубокую чашу с отколотым краем.
Великий Создатель не дал его рукам талант художника. Сколько бы ни пытался Саян, сколько бы ни тренировался, но, кроме грубых контуров, ничего у него не получалось. Выход подсказал Ансив – вырезанные из дерева штампы. Набор овалов, кругов, крестиков и прочих геометрических фигур со временем разнообразили стилизованные изображения птиц, животных, рыб и растений. Отдельно Саян изготовил магические символы Создателя, Великих предков и Духов стихий. Обширный набор штампов позволил достойно разукрашивать горшки, миски, кружки и прочие керамические изделия.
На этом горшке нужно опробовать новый штамп с бегущим зайчиком. Медленно вращая гончарный круг, Саян ловко нашлёпал между прочерченными линиями целую стайку стремительных зайчиков с растопыренными лапками и загнутыми назад ушками. Ещё одна очень важная деталь. Саян шлёпнул на мягкий горшок две волнистые линии с небольшим крестиком над ними.
Волнистые линии символизируют воду, основу жизни. А вместе с крестиком создают символ Леи-целительницы, единственной женщины в триаде Великих предков. Лея покровительствует женщинам, детям, символизирует плодородие и здоровье. Магический знак Леи-целительницы защитит пищу в этом горшке от происков Зуртахха, злого духа болезней, и Вищща, не менее злого духа голода.
Как и все примитивные общества, люди рода Мудрой Совы очень суеверны. Страх перед неизвестным, перед непознанным пронизывает жизнь первобытных людей. Ураганы, ливни и лесные пожары, болезни, голод и мор, месть неприкаянных душ и чёрное колдовство пугают их до потери пульса. Первобытный человек лишён надёжного щита знаний и достижений науки. Вот почему во всём непонятном и непостижимом люди каменного века видят происки богов, духов и усопших предков.
Единственная защита от страха снаружи, от ужаса изнутри – детальная тщательно разработанная на все случаи жизни магия. Заклинания, молитвы и обереги надёжно защищают первобытных людей от происков злых сил. Магический знак Леи-целительницы не просто красивый рисунок, а насущная потребность. Без него ни одна женщина не возьмёт этот горшок и тем более не рискнёт сварить в нём мясную похлёбку для мужа и детей.
Хорошо получилось! Саян полюбовался собственной работой. Сам того не подозревая, он создал самобытный стиль отделки керамики. Пускай пока он единственный ремесленник на всю округу, но со временем у него обязательно появятся ученики, последователи и подражатели. Когда-нибудь, спустя тысячи лет, археологи раскопают стоянку первобытных людей и в каком-нибудь культурном слое между косточек и углей найдут глиняные черепки с его рисунками. Наверняка археологи назовут созданный им стиль "керамикой штампованного рисунка". Жаль, нельзя на каждом горшке оставить автограф. Охотники не поймут странного украшения. Хотя…
Тоненькой верёвочкой Саян срезал готовый горшок. На гончарном круге остался тонкий кружок. Перевернув горшок горлышком вниз, Саян поставил на дно свой личный отпечаток в виде буквы "У", прикрытой сверху и снизу половинками круга. Его, Сергея Белкина, первобытные охотники прозвали Умельцем. Как не рождённый в этом мире простой смертной женщиной, он имеет право на свой личный символ. Сам Великий Создатель сотворил его и двух друзей уже взрослыми людьми.
Не рождены… Ни Андрей, ни Ян, ни он сам не рождены в этом мире. Им не довелось провести босоногое детство в прокопчённых дымом и пропахших потом низких полуземлянках. Они не уминали траву голыми пятками, не играли со сверстниками в загонную охоту на кабанов, оленей, пугливых косуль. Долгими зимними вечерами они не слушали рассказы мудрого сахема о появлении на Миреме людей, о бессмертном подвиге Вема-защитника. Никто из них не гонял из игрушечных луков зайцев и шустрых белок возле ветвистой засеки стойбища.
Великий Создатель, в безграничной силе своей, преодолев бездну пространства и времени, послал их на эту отсталую планету. Явил этим простым, диким, но некогда великим людям. Пять лет. Пять долгих мучительных лет минуло с тех пор.
Род Мудрой Совы боязливо, настороженно принял их. Что поделаешь: первобытные общества не любят чужаков, сторонятся их. Вне рода, вне покровительства племени, отдельный человек ничто. Ничто, словно забытый на песке сломанный нож. Иссаам, спасённый из лап работорговцев мальчик, выступил поручителем и сородичи поверили ему. Поверили так, как давно разучились верить жители больших городов и владельцы дорогих машин – сразу и без письменных обязательств.
Окончательно сомнения сородичей развеял шаман рода утус Фад по прозвищу Большой мох. Он усадил друзей возле ярко пылающего костра, долго, долго скакал вокруг них в своём чудном наряде из шкур и перьев, монотонно бормотал что-то несуразное и от души колотил в огромный бубен. Тогда Сергей ещё не понимал, насколько тесно переплетена жизнь первобытных охотников с религией и магией. К превеликой радости друзей, Большой мох правильно истолковал волю Великого Создателя.
Дар Создателя, который по незримой воле владельца принимает какую угодно форму, произвёл на сородичей большое впечатление, но не настолько большое к великому разочарованию Сергея. Каждый первобытный охотник немного колдун, каждая первобытная женщина немного ведунья. Любой охотник знает, как заговорить стрелу или как прогнать за порог дух проклятого Хессана. В понимании первобытных людей у кого-то колдовство получается лучше, у кого-то хуже. Только и всего. Каждый житель стойбища носит магический оберег из заячьих лапок, талисман из камушков или волшебную косточку на удачу.
Зато сородичей очень даже поразила полная неприспособленность странных пришельцев к жизни. Читать следы на земле они не умеют, метко стрелять из лука и правильно метать копьё тоже не умеют. Даже как ошкурить зайца и то не знают. А уж к кому из Великих предков обратиться в трудную минуту за помощью и поддержкой, как возблагодарить Великого Создателя за удачу на охоте и отогнать от стойбища души убитых животных и подавно. "Взрослые мужчины, а ума, как у пятилетних мальчишек!" – бросил в сердцах утус Вачиз, сахем рода, когда Сергей не смог попасть из лука в сидящую на ветке в каких-то десяти метрах ворону.
Пришлось наступить на горло собственной гордости и позабыть на время всё, чему учился в школе, и с нуля вживаться в первобытную жизнь. Первое, с чем пришлось смириться – с унизительным положением младших членов рода, которые не прошли обряд инициации и не имеют права выступать перед собранием рода и тем более всего племени.
Охотники по-своему переиначили их имена. Так Ян стал тусом Ягисом, Андрей тусом Ансивом, а сам Сергей превратился в туса Саяна. Приставку к имени "утус" ещё нужно заслужить.
Во вживании в первобытную жизнь больше всех преуспел Ягис. К началу второй зимы он научился тенью ходить по лесу. Под его осторожными шагами сухие веточки перестали трещать артиллерийским салютом на всю округу. Густые кусты разучились цепляться за рукава его куртки. Утки, белки, лисы и даже очень осторожные кабанчики всё реже и реже уходили от его метких стрел.
Полноправным членом рода и племени Ягис стал, когда добыл взрослого медведя. Ему пришлось несколько дней по глубокому снегу преследовать не впавшего в спячку шатуна. Зато ожерелье из медвежьих клыков украсило грудь Ягиса, а мохнатая лапа с длинными когтями полетела в жертвенный огонь перед идолом Вема-защитника.
Не так быстро, как Ягис, признание зрелых охотников добился Ансив. К исходу третьей зимы он добыл свой первый знаменательный трофей. Возле пахучей приманки из внутренностей старого лося, в заснеженном шалаше из лапника, Ансив более двух дней караулил осторожную рысь. Грозная лесная кошка не устояла при виде аппетитной кучи из кишок, селезёнки и пахучей крови.
Не смотря на усталость, Ансив до темноты преследовал подранка. Поздно ночью, белый от снега, с царапинами через лицо, Ансив всё же вернулся в стойбище с окоченевшей тушкой молодой рыси. Ржаво-коричневая куртка с короткими тёмными полосками и ожерелье из рысьих клыков сделали Ансива полноправным членом племени. Но! Вслед за друзьями по проторенной дорожке Саян так и не пошёл. Охоте, уважаемому занятию взрослых мужчин, он предпочёл ремесло.
Под руководством бывшего охотника утуса Берца Саян освоил несложное первобытное ремесло. А, благодаря дару Создателя, быстро превзошёл учителя. Первобытные охотники не знают металлов. В их распоряжении только камень, дерево и кость. А с такими доисторическими инструментами даже такая простая задача, как изготовить пару дощечек, превращается в сложное и трудоёмкое занятие на целый день.
Дар Создателя во истину бесценен. Превращая его то в долото, то в пилу, то в сверло, можно на удивление ровно расколоть кусок кремня, распилить древесный ствол и просверлить глубокое отверстия даже в самом прочном камне. В руках Саяна кривой кремневый скол превращается в прямое острозаточенное лезвие, древко стрелы становится на удивление гладким и ровным, а с его рыболовных крючков из кости не соскальзывают даже самые большие рыбины.