Оставшись один, Громовой камень взял свою тетрадь с конспектом, подержал и со вздохом бросил на стол. Опять он промахнулся. Но получилось хорошо. Да, он даже рад, что его план сорвался, что третий урок надо писать и готовить заново. Так, учебники… букварь, книга для чтения… это у него есть. Прописи… ладно, сделает сам и на первое время хватит. Он снова взял тетрадь, ключ от кабинета и пошёл к двери, едва не забыв палку. Так обрадовался, что и боль стала совсем незаметной.
На улице Андрей обиженно сказал Эркину:
- Мог и сказать. Эгоист ты.
- Кто я? - со спокойным интересом спросил Эркин.
- Ну, только о себе думаешь.
- А-а! Понятно, - кивнул Эркин.
Объяснить, почему он не показал тетрадь Андрею, чего постеснялся он не мог, а потому счёл тему закрытой и спросил Андрея уже о другом, благо, Алиса бежала привпрыжку впереди.
- Сегодня в гости идёшь?
- Обойдётся, - хмыкнул Андрей. - Я у неё на неделе был, и хватит, а то привыкнет ещё, - покосился на Эркина и улыбнулся. - Порядок, брат, я у неё далеко не первый и совсем даже не последний. Так что… Она сама так поставила, я и спорить не стал. Так что сегодня я дома, или ты против? - и еле увернулся от затрещины.
Спохватившись, Эркин быстро оглянулся: не заметил ли кто. Но, кажется, никто внимания не обратил. Да и немного народу: время-то уже обеденное.
- Пошли, - Эркин невольно прибавил шагу. - Женя ждёт уже.
- Айда, - охотно согласился Андрей и подмигнул. - Чтоб я да к жратве опоздал? Да не в жисть!
Эркин засмеялся, и Андрей довольно ухмыльнулся.
Алиса уже ждала их у подъезда.
- Ну, где вы?! Я жду, жду…
- А чего спешить? - рассмеялся Андрей. - Без нас не начнут. Или ты за свой суп боишься? Так я тебе свой отдам.
Алиса недоверчиво посмотрела на него.
- А в обмен чего?
- А что на сладкое будет.
- Фигушки! - возмутилась Алиса. - Это нечестно. Эрик, скажи, да?
Эркин пожал плечами.
- Не хочешь - не меняйся.
- Ну, Эрик…
- А что Эрик- смеялся Андрей. - Ты сама решай. Давай, соглашайся быстренько, пока я не передумал.
Они уже поднимались по лестнице. Алиса с надеждой посмотрела на Эркина. Но он молчал. Алиса ещё раз задумалась, даже покраснела от напряжения, так что брови стали совсем белыми, и, наконец, покачала головой.
- Нет, я не буду меняться.
- Ну, как знаешь, - нарочито разочарованно вздохнул Андрей.
Они уже подходили к своим дверям. Эркин достал ключи, и, пока он открывал дверь, Андрей за его спиной дёрнул Алису за хвостик и увернулся от её кулачка.
- Вот и молодцы! - встретила их обычным возгласом Женя. - Быстренько раздевайтесь, мойте руки и за стол, у меня уже всё готово.
Но Эркин сразу заметил, что Женя… не такая, и встревоженно спросил:
- Что случилось? Женя?
Алиса уже убежала в ванную, а Андрей остановился, переводя взгляд с Эркина на Женю и обратно.
- Ничего, - улыбнулась Женя. - Ничего особенного. Потом.
- Нет уж, женя, давай сразу, - твёрдо сказал Андрей.
Эркин молча кивнул.
- Ну, ладно, - сказала Женя.
И взяла с подзеркальника - и как это они его сразу не заметили - конверт.
- Письмо?! - вырвалось у Эркина.
Андрей резко шагнул вперёд и почти вырвал конверт из пальцев Жени.
- Ну-ка, - протянул он угрожающе.
Конверт был вскрыт, но, доставая письмо, Андрей разорвал его почти пополам и бросил на пол, развернул сложенный вдвое листок.
Женя подошла к Эркину и, стоя сзади, обняла его. И, покосившись на неё, Эркин увидел, что она улыбается. Он уже совсем ничего не понимал.
Быстро пробежав глазами текст, Андрей как-то ошалело посмотрел на Женю и стал читать вторично.
Удивлённая странной тишиной, вышла из ванной Алиса и остановилась, внимательно глядя на них.
Наконец, Андрей закончил читать и шумно выдохнул:
- Ну… ну, Женька… ну, купила… как есть купила!
- Ага! - радостно засмеялась Женя.
Ну, я тебя!
Андрей кинулся на Женю и налетел на Эркина. Тот, загораживая Женю, перехватил Андрея, не всерьёз сжал в захвате и спросил:
- От кого письмо?
- От девчонок, - Андрей счастливо заржал. - Ну, от Даши с Машей, помнишь их, рыжие! Ну?
- Помню, - засмеялся Эркин, отпуская Андрея.
Андрей поднял с пола письмо и остатки конверта, дал их Эркину.
- На, прочитай.
Эркин взял письмо и стал читать, напряжённо сведя брови и шевеля губами. Даша и маша писали, что у них всё в порядке, они хорошо устроились, нашли работу, учатся в вечерней школе, у них всё хорошо… а это что? Эркин перечитал ещё раз фразу о танцах и хороших парнях и кивнул.
- Понял, - сказал он вслух и посмотрел на Андрея.
- Я тоже, - кивнул тот и пожал плечами. - Всё так и должно быть.
- За стол, живо за стол, - не дала им углубиться в проблему Женя.
- Ладно, я только за тортом сбегаю.
- Что?! - изумилась Женя. - Зачем?!
- Я же проиграл, - ухмыльнулся Андрей. - Письмо-то пришло.
- Но не то!
- Вот это и надо отпраздновать! Женя, Эркин, я мигом.
И выскочил за дверь так, будто за ним гнались.
Эркин посмотрел на Женю, Алису и решительно сказал:
- Ждём. Да, Женя?
- Конечно.
Женя взяла у него письмо, улыбнулась.
- Ну, что ты, Эркин? Всё же хорошо.
- Да, - кивнул Эркин. - Я просто растерялся. Я… я пойду, перечитаю, ну, и тетради уберу.
- Ну да, конечно. Алиса, ты всё своё убрала?
Эркин достал из сумки и отдал Алисе её вещи, взял тетрадь по шауни и письмо и ушёл в маленькую комнату. Сел к столу и уже спокойно перечитал письмо. Даша и Маша… конечно, он их помнит, помнит ту ночь в Джексонвилле, когдап они услышали о смерти Андрея… Он сидел неподвижно и, когда за его спиной стукнула дверь, спросил, не оборачиваясь:
- Напишешь им?
- Затылком видишь? - усмехнулся Андрей и, подойдя к столу, легко опёрся ладонями на его плечи. - Не знаю.
- Они думают, что ты погиб.
- Знаю. Так чего будоражить? У них своя жизнь, у меня - своя.
Андрей говорил серьёзно, и так же серьёзно ответил Эркин.
- Врать им я не буду.
- Я сам им напишу, - Андрей улыбнулся. - Не боись, сумею.
В комнату заглянула Алиса.
- Эрик, Андрюха, мама обедать зовёт.
- Идём, - Андрей оттолкнулся от Эркина и ловко поймал Алису в охапку. - А ну, признавайся, в торт нос совала?
- Не-а! - вывернулась из его рук Алиса и спряталась за Эркина.
- Чего ж это ты такая нерасторопная? - огорчился Андрей.
- А меня мама не пустила. Эрик, пойдём.
Эркин рассмеялся и встал.
- Пошли.
Наконец сели за стол. О письме больше не говорили: ведь всё понятно, а сегодня выходной, и завтра. Завтра пойдём в кино, все вместе, всей семьёй. А что небо хмурится, и вдруг дождь пойдёт, так ну и что, выходной - это всегда праздник.
После обеда Алиса отправилась спать без спора. Андрей встал.
- Пойду почитаю.
У себя в комнате он взял книгу и лёг на диван. Но читать не стал. Просто лежал и думал.
Даша и маша… хорошие девчонки, близнецы… Он пришёл к ним сразу, как вернулся из Бифпита, принёс связку сушек и фунтик конфет. Нет, он заглянул в больницу днём, нашёл их и договорился, а вечером, как стемнело, перелез через забор, прокрался к их окну. Его ждали и открыли створки, как только он поскрёб ногтем по стеклу. Он влез в окно, закрыл его за собой, втроём они натянули маскировочную штору и уже тогда зажгли свет. В комнате тесно, бедно, но чисто. У них даже плитка своя, и чайник вот-вот закипит. Он положил на стол сушки, конфеты и гордо достал из кармана пачку чая. Девчонки дружно ахнули и в два голоса наперебой, но негромко стали его ругать за мотовство.
- Однова живём! - смеялся он. - Да не дороже денег.
Потом они сидели и пили чай, он им рассказывал про олимпиаду, Бифпит, перегон. Они ахали, восхищались, смеялись. И рассказывали ему о себе. И даже пели полузабытый русские песни. Но тихо, даже не в половину - в четверть голоса…
…Андрей вздохнул, потянулся. В тот раз ничего у них не было, посидели, попили чая, и он тем же путём - через окно - ушёл. Смешно, но даже всё помня, он не может понять: как же это у них получилось? Ну, целовались, ну… одна за водой побежала, а он стал с другой целоваться. И так… да, раза три, пока не сообразил, что они специально меняются…
… "Нет, - решил он, - так не пойдёт".
- Даша, а Маша где?
Она слегка отстраняется от него, глядит в упор серо-зелёными строгими глазами.
- Она тебе больше нравится, да?
- Вы мне обе нравитесь.
Даша медленно кивает и встаёт с его колен, подходит к двери и выглядывает в коридор, оборачивается к нему.
- Идёт.
Входит Маша с чайником, пытливо оглядывает их. И он, желая всё прояснить, сразу говорит:
- Вы меняться-то бросьте.
- А что? - насмешливо щурится Маша.
- А то, что как захотим, так и будет, - отвечает он.
- А ежели вместях? - вызывающе вскидывает голову маша.
- А чего ж нет, - улыбается он и уже серьёзно: - А дурить меня нечего.
- А никто и не дурит! - Маша с размаху грохает чайник на плитку, но не включает её, подходит и встаёт перед ним рядом с Дашей…
…А дальше… дальше какая-то суета, он помнит, что попросил выключить свет и девчонки охотно согласились, тоже застеснялись. Наверное. А что и как было… было хорошо, это точно. Они так и заснули, втроём, обнявшись. И ушёл он от них уже перед рассветом. И потом, когда он к ним приходил, им было хорошо. Пусть… пусть и дальше так будет. У него перед ними долга нет. И они перед ним чисты. Так и напишет им. Спасибо за всё, и будем дальше жить каждый сам по себе.
Андрей закрыл книгу и встал с дивана. Решил - делай. И сел к столу, достал бумагу, конверт. Купил тогда вместе с тетрадями почтовый набор. На всякий случай. Вот и пригодилось.
"Здравствуйте, Даша и маша", - он писал быстро и уверено, зная, что поймут его как надо.
Русский порядок, когда обед вместо ленча, а ужин вместо обеда, уже стал вполне привычен, а русский полдник отлично заменял английский пятичасовой чай, который Норма накрывала в гостиной.
- Джинни, - позвала она, оглядев готовый стол.
- Да, мама! Иду, - сразу откликнулась Джинни.
Войдя в гостиную, Джинни засмеялась.
- Мамочка, от одних запахов голова кружится.
- Вот и отлично, - улыбнулась Норма. - Зажги камин, детка.
- Сейчас включу, - лукаво поддразнила мать Джинни.
Пить чай в креслах перед камином - это уже если не роскошь, то, во всяком случае, аристократизм. И Норма с удовольствием предавалась этому чувству. Да, камин электрический, но, мой Бог, в многоэтажном многоквартирном доме традиционный с дровами был бы просто неудобен. Единственное, что она себе позволяла, это "зажигать" его, а не "включать". Маленькие невинные разногласия с Джинни, чтобы той было возможно демонстрировать самостоятельность и независимость без ущерба для остальных отношений. И хорошо, что они по совету Джен не стали спешить с гостиной. Зато теперь… камин, перед ним удобные кресла с маленьким столиком, ковёр, удобная мягкая мебель, изящная тумба под проигрыватель с пластинками, пианино, шкаф-витрина для нарядной посуды и безделушек - Джинни опять начала собирать коллекцию. У неё уже есть смешной стеклянный ёжик и очень трогательный фарфоровый львёнок знаменитого на всю Россию, а говорят, что и в Европе, петропольского завода.
- Мама, сходим завтра в кино?
- Конечно, Джинни. А разве ты никуда не пойдёшь вечером?
- Нельзя же праздновать каждую неделю, - засмеялась Джинни. - Это уже будет работой.
Норма с улыбкой кивнула. Конечно, вечеринки хороши как развлечение, но когда месяц подряд… но вот так уж получилось, что приятельницы Джинни все или родились весной, или у них именины. Очень интересный, кстати, русский обычай - праздновать день имени. Нужно будет подумать, посоветоваться, наверное, лучше всего с "бабой Фимой" и выбрать день для именин Джинни.
- Джинни, а когда ты пригласишь их к нам?
- Мм, - задумалась Джинни. - Наверное недели через две, хорошо?
- Хорошо, кивнула Норма.
Джинни откинулась на спинку кресла, задумчиво повертела чашку.
- И о чём ты задумалась? - улыбнулась Норма.
- Знаешь, мама, - голос у Джинни мечтательно разнеженный. - Знаешь, я, кажется, влюбилась.
- Очень хорошо! - искреннее восхитилась Норма. - И в кого?
Но Джинни не ответила, а лицо её вдруг стало таким растерянным, что Норма встревожилась.
- Джинни, девочка, что с тобой?
- Мама, - Джинни поставила на стол чашку и закрыла лицо ладонями. - Я поняла, мама, он… Я действительно влюбилась, я только сейчас поняла. Это Мороз, мама…
- Кто?! - потрясённо переспросила норма.
- Эркин Мороз, - Джинни уронила руки на колени, повернула к м атери залитое слезами лицо. - Да, мама, он, наш сосед, мой ученик, отце мой ученицы, я всё понимаю, мама, но я… я люблю его. Я знаю. Он женат, он - индеец, я понимаю… - её голос прервался.
Норма перевела дыхание и постаралась улыбнуться. Да, муж Джен поразительно красив, она сама всегда любуется им.
- Я понимаю тебя, Джинни, - вздохнула Норма. - Но…
- Мама, - Джинни улыбнулась сквозь слёзы. - Ему же никто не нужен, кроме его Джен.
- Да, - кивнула Норма. - Это видно.
- Не волнуйся, мама, - Джинни взяла свою чашку и отпила. - Я в порядке.
Норма так же взяла свою чашку. Кажется, Джинни уже успокаиваться, слава богу.
- Безответная любовь - тоже любовь, правда, мама?
Норма кивнула, но возразила:
- Это не любовь, а влюблённость, Джинни.
- Может быть, - пожала плечами Джинни. - Но, пока я не полюбила другого, буду думать о нём.
- Джинни… - не выдержала Норма.
- Нет, мама, я всё помню, я - учительница, а он - мой ученик, его дочка - моя ученица, он - наш сосед. Я ничего такого себе не позволю, мама, не волнуйся, - Джинни изобразила чопорную светскую даму и рассмеялась.
Рассмеялась и Норма. Слава богу, самого страшного не произошло. А такая влюблённость… через неё все проходят. Это не страшно и даже полезно. И если… да нет, никаких если, он неплохо воспитан, безусловно влюблён в свою жену и ничего себе не позволит. А что он красив… причем не просто сам по себе, а он и двигается красиво, когда он тогда пришёл к ним на беженское новоселье и взялся мыть и натирать полы, она сама впервые увидела, что такое простое действие может быть настолько… завораживающе красиво. И он не рисовался, не играл, а просто работал. И даже немыслимо грязные старые штаны, в которые он переоделся для работы, не портили его. Да, что бы он ни делал, всё получается красиво. Даже просто идёт по улице, а как танцует. А улыбнётся если… то всё отдашь, лишь бы… лишь бы он улыбнулся тебе.
- Мама, а тебе нравится его брат?
- Что? - вздрогнула норма. - Прости, ты о ком, Джинни?
- Об Андрее, - терпеливо ответила Джинни. - Он ведь тоже красив, правда?
- Правда, - улыбнулась Норма. - Но ещё больше он обаятелен.
- Да, - засмеялась Джинни. - И знаешь, они и в самом деле похожи, хотя…
- Джинни, - остановила её Норма. - Не надо. В нашем доме о крови не стоит говорить.
Джинни задумчиво кивнула. Да, обилие приёмных детей и названных родственников поразило их ещё в лагере. И в самом деле, разве так важно, что у Чернова и сын, и дочь белые, он же им отец на деле, по поступкам, а у того же Мороза, а… да у всех, ну, почти у всех.
- Да, мама, - Джинни улыбнулась, допивая чай. - Конечно, ты права. Знаешь, у нас новый учитель, индеец, его зовут Громовой Камень, - и тут же перевела на английский для матери: - Thunder Stone. Правда, красивое имя?
- Да, ты мне говорила.
- Я… я думаю, его тоже пригласить, - неуверенно предложила Джинни.
- Ну, конечно, - Норма удивлённо посмотрела на дочь. - А в чём проблема?
- Он… он воевал, мама. И носит военную форму. С медалями. Тебе… тебя это не заденет?
- Нет, - твёрдо ответила Норма. - Раз мы приехали сюда, то это не должно нас задевать. Мы должны жить как все. И быть. Как все.
- Мама, - Джинни поставила чашку и порывисто вскочила на ноги, обняла и поцеловала мать. - Ты прелесть! А если в следующую субботу? Давай?
Последнее слово она сказала по-русски, и Норма, охотно рассмеявшись, ответила тоже по-русски:
- Давай.
И они стали обсуждать, что приготовят и в каком стиле сделают вечеринку.
ТЕТРАДЬ ДЕВЯНОСТАЯ
После их поездки в Россию Джонатан на месяц залёг в имении, и Фредди поехал в Колумбию один. Пройтись по точкам, подкрутить "Октаву" и вообще немного поболтаться, кое-кого посмотреть и кое-кому себя показать. На всё про всё недели, ну, полторы, хватит, а там обратно в имение.
Салон Ларри он оставил напоследок. Здесь ему не работать, а отдохнуть и поговорить. Судя по банковской информации, дела у Ларри крутятся… лучше и не надо. У Слайдеров капает потихоньку и даже чуть обильнее, как взяли ещё троих - и сообразил же Роб! - не в дело, а по найму. И в "Октаве" тоже… нормально.
К салону Ларри Фредди подошёл без пяти четыре и, входя, едва не столкнулся в дверях с пожилым благообразным джентльменом в костюм е от "Лукаса". А ведь эту холёную морду где-то видел, в какой-то газете, вроде немалая шишка. Ну, если у Ларри такие клиенты, то совсем даже неплохо.
Ларри за прилавком уже убирал бумаги. Увидев Фредди, он широко радостно улыбнулся.
- Добрый день, сэр. Счастлив вас видеть, сэр.
- Здравствуй, Ларри. Я тоже рад тебя видеть, - улыбнулся Фредди.
И хотя он ещё на входе заметил в углу охранника, протянул здороваясь, Ларри руку, даже именно поэтому. Ларри уверенно ответил на рукопожатие. И Фредди, пожимая ему руку, ощутил на пальце Ларри кольцо. Он не сразу понял, что оно обручальное, решил сначала, что Ларри сделал себе такое же, как у них с Джонни, с печаткой.
Из кабинета донёсся бой часов, Ларри кивком попрощался с охранником и сказал Фредди:
- Проходите в кабинет, сэр, прошу вас. Я только опущу жалюзи.
- Хорошо, Ларри, - кивнул Фредди.
В салоне всё было, как и раньше, ничего не изменилось и в кабинете. Фредди подошёл к шкафу-витрине и стал рассматривать расставленные за стеклом безделушки.
- Открыть, сэр? - спросил, неслышно подойдя, Ларри.
- Нет, - вздрогнул Фредди. - Спасибо, Ларри, обойдусь. Всё в порядке?
- Да, сэр, спасибо.
Они сели к столу, и Ларри стал показывать книги и счета.
- Сейчас небольшое затишье, сэр, но в июне будет получше.
- И то, что есть, неплохо.
- Благодарю вас, сэр, - улыбнулся Ларри.
Он раскрывал перед Фредди книги, перелистывал подшитые счета, и Фредди успел разглядеть, что кольцо у Ларри гладкое, похоже, и в самом деле, обручальное. С чего бы это?
Бумаги у Ларри в полном порядке.