2
Человек, занимающий должность управляющего хозяйством загородного дома семьи Абу-Салим, согласно старой традиции, назывался - векиль.
Человека же, долго топтавшегося у двери зала Посвящения и не решавшегося ни постучать, ни войти - этого человека мама звала Ниязиком, соседи - уважаемым Ниязом ибн-Джалалом, слуги - досточтимым векилем Ниязом, а в списках городского кади он значился, как Нияз ибн-Джалал ан-Кабири.
Человек, которого звали по-разному, приподнял чалму, вытер ладонью вспотевшую бритую макушку, опустил чалму на место, зачем-то тронул рукоять короткого прямого кинжала за поясом - и с тоской посмотрел на закрытую дверь, откуда доносился веселый шум и взрывы хохота.
"Полагаю, что в Восьмом аду Хракуташа для векилей отведено особое, не слишком жаркое местечко!" - подумал досточтимый векиль Нияз.
Все сегодняшние неприятности начались с появления у ворот имения добрых двух десятков незнакомцев, настаивающих на аудиенции великого эмира - как раз в тот момент, когда великий эмир уединился в зале Посвящения, что предупреждало всякого: "Не тронь рассерженного льва!"
Сам векиль Нияз в препирательствах не участвовал, опоясавшись поясом мудрости и собравшись послать за эмирскими гулямами в случае безобразий - поскольку часть гостей была весьма разбойного вида - но, обернувшись, векиль Нияз сперва увидел, как трое привратников ткнулись носами в решетку, зачем-то уставившись на двоих гостей в странных халатах со множеством побрякушек (один из этой парочки был безоружен, а второй держал в руках копье-чыду явно хакасской работы), а потом…
А потом привратники, двигаясь неестественно медленно, открыли ворота - и толпа пришельцев хлынула в имение.
Векиль Нияз вспомнил всю многочисленную родню Ушастого Демона У, а дойдя до двоюродного дедушки - узнал ехавшего впереди великана с огромным эспадоном на плече; узнал, хотя видел его в последний раз не то пять, не то шесть лет тому назад.
- Высший Фальгрим! - истошно завопил несчастный векиль Нияз. - Вы ли это?! Что ж вы сразу-то не объявили - кто мол, да что…
- Не бойся, еще объявим! - вынырнул из-за Фальгрима смуглый весельчак с кривым мечом-махайрой на боку; и когда лошадь смуглого оскалила зубы в подозрительной усмешке, векиль вздохнул с некоторым облегчением: на скалящейся лошади восседал не кто иной, как Диомед Кименец, уехавший из Кабира примерно в то же время, что и Фальгрим Беловолосый, лорд Лоулезский.
- Иго-го-го! - заржал кто-то прямо в ухо векилю Ниязу, и в пострадавшем ухе невидимые кузнецы ударили молотами по невидимым наковальням. - Ах, какие господа к нам заехали сюда! Как у Друдла-дурака стала мокрая щека - слезы катятся, как будто в глаз насыпали песка!..
- Друдл! - раненым буйволом взревел Беловолосый, и невидимые кузнецы перебрались из одного уха векиля Нияза в другое. - Старый мерзавец! Живой!.. Клянусь замками Лоула - живой!..
Вихрем слетев с коня, Фальгрим сунул свой эспадон Кименцу, облапил ухмыляющегося шута и, как ребенка, подбросил Друдла в воздух, даже не заметив, что у шута на плечах сидит пятилетний мальчишка, донельзя осчастливленный таким поворотом дел.
Фальгрим орал, Друдл смеялся, мальчишка визжал, Диомед старался их всех перекричать, остальные гости переговаривались между собой, слуги и привратники не отставали - и шум поднялся совершенно невообразимый.
Молчал один векиль Нияз.
Он молчал даже тогда, когда высвободившийся Друдл ухватил Фальгрима за руку и потащил в дом.
Он молчал потом, ожидая неизвестно чего.
Он молчал и тогда, когда из дома выскочил растрепанный Дауд Абу-Салим, эмир Кабирский, помолодевший лет на двадцать, и приказал немедленно впустить всех (к счастью, наиболее разбойные личности отъехали в сторону, и один из них тихо попросил накормить их в павильоне для слуг) и накрывать праздничный дастархан, да не где-нибудь, а прямо в зале Посвящения, и на полу, как пировали предки, и вина побольше, озера вина, реки вина, моря и океаны вина!..
Вообще с того дня досточтимый векиль Нияз стал очень молчаливым человеком, каким и прожил до девяноста трех лет, после чего молча умер в окружении рыдающих родственников…
Но это случится нескоро - а сейчас векиль Нияз стоит у двери зала Посвящения и не может решиться.
Нет, кажется, уже решился…
Векиль чуть-чуть приоткрыл дверь (хвала Творцу, не заскрипела!) и приложил к образовавшейся щели ухо.
Было слышно, но не видно.
Тогда векиль убрал ухо и приложил глаз.
Стало видно, но почти не слышно.
Тогда векиль Нияз стал делать это поочередно - и это привело досточтимого Нияза к желаемому результату.
- …Жив он, - бурно рассказывал Фальгрим, - жив-здоров, что ему сделается! Асмохат-та у нас молодцом! За пять лет - шесть детей от двух жен!.. Вот я ж и говорю - молодцом! Правда, иногда говорит мне: "Ты знаешь, Фальгрим, лучше б я ее тогда убил!" Как это - кого? Жену свою вторую… Восьмирукую. Мы еще волновались, как сейчас помню - воплощение Мо свою же внучку за себя берет! Ужас! Кровосмешение! Дети-то какие пойдут?! Чин нас успокоила - и как в священный водоем глядела… Хорошие дети! Отличные дети! Среднего Фальгримом назвали…
- А старшего? - поинтересовался эмир Дауд.
- Старшего - Друдлом! Я Чэна пугал - дескать, наследник шутом вырастет! Ничего, говорит, пусть растет…
- Бедный эмир! - притворно застонал шут. - Как же ты будешь без меня править? Ай, бедный-бедный эмир!..
- Да куда ж ты денешься-то? - смеясь, спросил эмир Дауд.
- В Шулму уеду! На тезку своего посмотреть! Шуты, как трава, не растут - их поливать надо, удобрять, уму-разуму учить… Эй, Диомед, вы когда назад поедете, свистните - мне собраться - только подпоясаться!
- И впрямь, шуты - что коты! - беззлобно пошутил эмир. - Беды в дом - коты из дома! Мне б куда уехать…
- Знаем, - ненавязчиво вмешался Диомед. - Ты, светлейший эмир, что думаешь - зря мы от охраны с проводниками сбежали? Зачем нам в Кабирском эмирате проводники, а тем более - охрана?! Так что видели, и слышали, и лицом к лицу сталкивались… С людьми говорили, и не только с людьми…
Эмир Дауд удивленно поднял бровь, но переспрашивать не стал.
- И в Бехзде на малом турнире побывали, целый день на позорище это смотрели; и про сумасшедшего Гасана из Орлиного гнезда слышали, и разбойнички нам попадались! Только разве ж это разбойники? Вот когда мы по всей Шулме за найманами-староверами гонялись - так то разбойники были!.. А у вас - так, ерунда, дети неразумные… Мы с ними по душам потолковали, Блистающим напомнили, кто они такие есть на самом деле (эмир Дауд непонимающе нахмурился) - так эта, извините, банда Кривого Мустафы нас до самого Кабира провожала, пылинки с нас сдували и спорили меж собой, кто сегодня Махайру полировать будет!
Векиль Нияз отпрянул от двери, только сейчас сообразив, кто были те люди, которые отправились трапезничать в павильон для слуг.
Но любопытство пересилило, и вскоре в щели вновь замелькали то ухо, то глаз, а то и вовсе нос.
- Это еще не беды, светлейший эмир, - мягко заметила морщинистая старуха, сидевшая рядом с Друдлом и державшая его за руку, словно боясь, что шут исчезнет. - Кабир много веков спокойным стоял, и лишь последние пять лет закипать начал. Это Шулма века кипела, а сейчас успокаиваться стала! Нынче не время - а после поговорим, как и чем Масудов огонь гасить, да так, чтоб не полыхал, но и не угасал совсем! Да, Пересмешник?
- Да, Матушка, - улыбаясь от уха до уха, отозвался Друдл. - Воистину - да.
- А на безумных пророков у нас свои пророки имеются, - добавил Диомед. - Умные.
- Это ты о Ковыряге? - внешне невинно поинтересовался Фальгрим, и все посольство расхохоталось.
- Нет, Фальгрим, не о нем. Для Ковыряги этот Гасан слишком мелок. Я о слугах Ур-калахая. Верно, Куш-тэнгри и Бач-тэнгри?
- Верно, - коротко отозвались оба шулмуса в халатах с побрякушками, и эмир Дауд, на миг встретившись с ними глазами, неожиданно для самого себя пожалел безумного Гасана ас-Саббаха.
Чаши с вином вновь загуляли по кругу, и векиль Нияз, набравшись храбрости, пролез в щель до половины.
- О светлейший эмир, - выдохнул Нияз, словно бросаясь в ледяную воду, - там…
- Кто там? - добродушно крикнул эмир Дауд, и у Нияза отлегло от сердца.
- Там, у входа, почтенный устад Мансайя Одноглазый и хинский алхимик Сааф бен-Сааф. Говорят - эмир им назначал…
- Пускай их! - махнул рукой Дауд Абу-Салим, и векиль Нияз со всех ног бросился выполнять приказ.
…Прошло совсем немного времени, и в чашах еще не успело показаться дно, когда в зал Посвящения вошли двое: коренастый пожилой кузнец, чей правый глаз закрывала черная повязка, и старик с длинной седой бородой и в островерхом колпаке плотного сукна.
Оба низко поклонились, с некоторым недоумением глядя на происходящее.
В руках у кузнеца был некий предмет, длиной почти в человеческий рост, тщательно завернутый в промаслившуюся ткань, а за спиной висел лист бронзы и деревянная, окованная металлом тренога; старик нес мешочек размером с голову ребенка.
От предложенного вина гости отказались, и спустя недолгое время, в ответ на просьбу эмира Дауда удовлетворить его любопытство, старик развязал свой мешочек и высыпал в низкую металлическую плошку немного угольно-серого зернистого порошка со слабым неприятным запахом.
И ударил над плошкой кресалом.
Порошок, поймав искру на лету, жадно вспыхнул, исторгнув облако зловонного дыма - и быстро угас.
Все долго молчали.
- Это поможет мне выкурить Гасана ас-Саббаха из Орлиного гнезда? - вежливо поинтересовался эмир Дауд.
Сааф бен-Сааф молча достал из сумы, висевшей у него на боку, маленький, наглухо запечатанный и залитый смолой горшочек из необожженной глины, размером примерно в два мужских кулака; из горшочка свисал длинный промасленный фитиль.
- Здесь то же самое, - бросил неразговорчивый алхимик, отходя к самой двери, опуская горшочек на пол и чиркая кресалом над концом фитиля - удалившись при этом от самого горшка на несколько шагов.
Словно крохотный вулкан взорвался у двери, обдав собравшихся сернистой вонью, и осколки глиняного горшка градом ударили по стенам, а зал заволокло дымом.
Алхимик спокойно ждал, пока вскочивший на ноги эмир и его сотрапезники успокоятся.
- Если твои каменотесы, о светлейший эмир, сделают в скале, на которой стоит Орлиное гнездо проклятого ас-Саббаха, - заговорил наконец Сааф бен-Сааф, - необходимое количество скважин, куда поставят большие горшки с моим порошком - то достаточно будет несколько раз ударить кресалом, чтобы пророк Гасан начал летать вместе с орлами! И боюсь, что ему это мало понравится… Но я еще не все показал тебе, светлейший эмир! Устад Мансайя, ваша очередь!
Пожилой кузнец кивнул, размотал ткань - и глазам собравшихся явилась престранная вещь. Полая внутри трубка толщиной примерно в полтора копейных древка и длиной около трех локтей, схваченная по всей длине стальными кольцами, была укреплена на деревянном расширяющемся ложе, инкрустированном серебром и перламутровыми пластинами.
Затем кузнец взял принесенный им большой лист бронзы и отнес его к стене зала, где и установил.
После вернулся к своему творению, взгромоздил его на массивную треногу, направил трубку на бронзовый лист и достал из-за пояса короткий факел.
Подошедший алхимик в очередной раз чиркнул своим кресалом, факел отчего-то не вспыхнул, а начал тлеть - и кузнец поднес его к предмету на треноге.
Раздался взрыв, и куски рубленого металла со свистом и грохотом вылетели из жерла трубки и ударили в лист, разрывая бронзу.
Кузнец удовлетворенно хмыкнул, потирая ушибленное отдачей плечо, а алхимик торжественно приблизился к пробитому листу.
На помосте встревоженно вибрировали два старых ятагана, двуручный эспадон Фальгрима, махайра Диомеда и остальное оружие прибывших гостей.
- Вот, - гордо заявил Сааф бен-Сааф. - Запомни сегодняшний день, великий эмир Дауд Абу-Салим - ибо с этого дня начинается новая эпоха!
Все молчали.
Пятилетний Абу-т-Тайиб, не выдержав, приблизился к кузнецу Мансайе и кончиком пальца коснулся детища алхимика и кузнеца.
- Я скоро вырасту, - сказал мальчик. - Я скоро вырасту - и тогда ты подаришь мне ее, дядя кузнец? Правда? А себе ты сделаешь другую… Хорошо?
- Хорошо, - улыбнулся одноглазый кузнец. - Хорошо, о сиятельный Абу-т-Тайиб! С позволения эмира Дауда, я дарю ее тебе уже сейчас! Да будут дни твои долгими и беспечальными, потомок Абу-Салимов!
- Я буду звать ее, - мальчик зажмурился от нахлынувшего волнения, - я буду звать ее аз-Зайда, что значит "Неукротимая"! Да, я буду звать ее именно так!
Все молчали.
Шут Друдл подошел к ребенку и долго смотрел на вещь по имени аз-Зайда.
- Будь проклят тот день, - тихо сказал шут, - будь проклят тот день, когда оружию стали давать имена!..
И тень недоумения затуманила ясный взгляд маленького Абу-т-Тайиба; тень, в глубине которой медленно сгущалась багровая пелена.
ГЛОССАРИЙ НАЗВАНИЙ ОРУЖИЯ
С ПОЗИЦИЙ АНАЛОГОВ ЗЕМНОЙ ИСТОРИИ И ГЕОГРАФИИ
Б
БАДЕК - индонезийский нож.
В
ВОЛЧЬЯ МЕТЛА - Дальний Восток, копье с зазубренными шипообразными веточками от наконечника до середины древка. Известно также под названием "волчий хвост".
Г
ГЕ - Китай, боевой клевец (в русской транскрипции иногда пишется "гэ"). Древковое оружие с разной длиной древка.
ГЕРДАН - двуручная тяжелая палица с шипами, Средняя Азия.
ГЛАДИУС - короткий прямой римский меч.
ГОУБАН - китайский древковый серп.
Д
ДА-ДАО - Китай, "большой меч", близок к древковому оружию, поскольку кривой и тяжелый клинок с расширением к концу и односторонней заточкой крепится к рукояти, по длине равной длине клинка (или даже его превышающей).
ДАН ГЬЕН - Китай, узкий прямолезвийный обоюдоострый меч с гибким клинком. Используется также в парном варианте для занятий в некоторых школах тайцзицюань и "пьяного меча" (цзуйцзянь).
ДЗЮТТЭ - Япония, тупой граненый (или круглый) кинжал с односторонней изогнутой гардой.
К
КАРАБЕЛЛА - польская сабля.
КАТАКАМА ЯРИ - японское копье с добавочным крюком, загибающимся вверх.
КВАН-ДО - Корея, Китай, известно и под другими названиями. Древковое оружие типа алебарды.
КИЛИЧ - Турция, сабля.
КОНЧАР - граненый азиатский кинжал или стилет.
КРИС - Малайзия, Ява, Суматра и т. д., меч или кинжал с прямым обоюдоострым клинком, зачастую волнообразным или пламевидным. У рукояти клинок резко расширяется, что заменяет гарду.
КУСУНГОБУ - японский нож, предназначенный для совершения обряда сэппуку (самоубийства).
КХАНДА - индийский прямой тяжелый меч.
Л
ЛАБРОС - двойная критская секира, популярная во всей Греции.
ЛАНДИНГ ТЕРУС - прямой малайско-индонезийский кинжал.
М
МАЛХУС - Балканы, кривой тяжелый меч.
МАСАКИРИ-КАЙ - японский двуручный топор.
МАХАЙРА - Древняя Греция, кривой серповидный меч.
Н
НАГИНАТА - Япония, алебарда, древковое оружие с тонким, длинным, слегка изогнутым и расширяющимся к концу клинком.
Н'ГУСУ - Африка, двуручный однолезвийный меч длиною до полутора метров. Клинок имеет сабельный изгиб и елмань-расширение в конце.
НО-ДАЧИ - Япония, большой двуручный "меч для поля" длиной примерно в рост человека. Заточка односторонняя, гарда (цуба) небольшая, в основном овальная.
П
ПАНГА - Африка, Зимбабве, кривой и одновременно обоюдоострый меч.
ПУДДХА - индийский прямой обоюдоострый меч с поперечной рукоятью и гардой, полностью закрывающей руку до середины предплечья (аналог наруча).
С
САЙ - Окинава, стилет-трезубец с граненым или круглым центральным клинком и двумя боковыми, выгибающимися наружу.
САРИССА - Македония, длинное тяжелое копье, которыми вооружались фалангисты.
СО - японское копье ("со яри").
СТИЛЕТ - Европа (в частности - Италия), вариант кинжала с узким граненым (или даже круглым) клинком без режущей кромки.
Т
ТАЛВАР - индийская сабля, довольно тяжелая, с полуторасторонней заточкой.
ТАО - китайский нож-тесак с очень широким клинком.
ТЭССЭН - Япония, боевой металлический веер с заточенными пластинами.
Ф
ФРАМЕЯ - копье древних германцев, напоминающее римский пилум.
Х
ХЕПЕШ - Египет, кривой меч, напоминающий ятаган с длинной рукоятью.
Ц
ЦЗИ - Китай, трезубец, иногда боковые острия выгнуты особым образом, за что получили название "усов дракона".
ЦЗЫУ-ЮАНЬЯН-ЮЭ - малая секирка "север-юг", Китай, немного близка к кастету с рожками. Иногда используется в качестве метательного оружия.
ЦЗЯНЬ - общее название китайских прямых обоюдоострых мечей с достаточно легким и гибким лезвием, предназначенных в основном для колющих ударов. Меч Дан Гьен тоже входит в семейство мечей ЦЗЯНЬ.
ЦЗЯНЬГОУ - Китай, меч-крюк, клинок прямой обоюдоострый с небольшим серповидным крюком с одной стороны клинка близко к острию.
Ч
ЧАНЬ-БО - посох буддийского монаха, Восточная Азия.
ЧИАНЬ - Китай, тяжелое копье с широким листообразным наконечником и утолщением на другой стороне древка.
ЧИНКУЭДА - итальянский прямой короткий меч с обоюдоострым клинком, очень широким у рукояти.
ЧЫДА - хакасское тяжелое копье.
Ш
ШАМШЕР - Арабская сабля, встречающаяся по всей Центральной и Юго-Западной Азии.
ШОТО - Япония, короткий меч, по форме такой же, как Но-дачи или катана, но с длиной лезвия около полуметра. Однолезвийный, слабоизогнутый.
ШУАН - китайский парный топор.
Э
ЭМЕЙСКИЕ СПИЦЫ - круглые спицы с острыми концами и колечком посередине, куда продевались пальцы. Изредка к эмейским спицам крепились яркие платки.
ЭНКОС - архаичная Греция, Микены, массивное копье.
ЭСПАДОН - Европа, двуручный меч в рост человека с прямым обоюдоострым клинком и мощной крестовиной. Оружие пешего воина, в частности панцирной пехоты.
ЭСТОК - Европа, меч-шпага позднего рыцарства с достаточно узким клинком, пригодным для нанесения колющих ударов.
Я
ЯРИ - японское копье.
ЯТАГАН - юго-западная Азия (пример - Османская империя). Кривой тяжелый меч - европейская традиция относит его к саблям - с заточкой по вогнутой стороне клинка.
ДАЙТЕ ИМ УМЕРЕТЬ
Роман
Холодный апрель, горячие сны,
И каждый на треть - патрон.
Иди и смотри, как ядерный принц
Несет свою плеть на трон.А. Башлачев