Стратегия не из лучших: командир соединения предпочел бы стремительно атаковать, а не уповать на технологическое преимущество в двухчасовой обороне, - но начальству виднее.
Кронштадтский пирс, Корвет проекта 20380 "Стерегущий", бортовой номер 401
Действия командира корабля, получившего рапорт о полной утрате управляемости кораблем (вооружение и связь не функционируют, дизель-генераторы остановились, двигательная установка не поддается пуску) были ясны: при помощи шар-баллона с гелием была быстро накачана и запущена в небо хранящаяся в сейфе на такой случай связка из 6 цветных воздушных шаров с черными символами: "В", "О", "Й", "Н", "А" и "401".
Санкт-Петербург, частная квартира, балкон
Пенсионер Козодоев, с неизменным биноклем в руках, находился там же, где и всегда – на балконе, с которого открывался прекрасный вид на расположенное неподалеку женское общежитие. Бинокль давал 24-х кратное увеличение, и с него можно было уверенно различить и факт опускания бронежалюзи на окнах Центра освещения военной обстановки, и цвет бронежалюзи, и буквы на связке воздушных шаров, свидетельствующих о небоеспособности 105-й бригады кораблей охраны водного района. Этого не смог предположить никто из аналитиков диверсионного батальона, поэтому никто из трехсот работавших в этот день в Санкт-Петербурге диверсантов ничем не помешал Козодоеву, когда он нажимал ногами в стоптанных сандалиях одновременно на основную и дублирующие тугие педали. Козодоев напоминал себе командира и замполита на подводном ракетоносце, у которых тоже пуск ракет во избежание случайностей производился двумя ключами. Никто не обратил внимания и на тот факт, что Козодоев после нажатия педалей проворно набросил на провисшую балконную леску полотенце того же цвета, что и далекие от него бронежалюзи.
Педали вытянули сталистую проволоку в расположенном поблизости гараже, где слесарь-автомеханик Семёныч услышал звон колокольчика. Мичман в отставке Семёныч сразу оторвался от переборки очередного карбюратора и выглянул во двор. Увидев оранжевое полотенце, Семёныч быстро раздал крутившимся рядом пацанам оранжевые жетоны с пацифисткой эмблемой на стильных черных шнурках. "По коням, ребята, труба зовет" – сказал он. Колька и Сережка вскочили на свои дурацкие прыжковые велосипеды, а Макс, воткнув в ухо привычный плеер – на роликовую доску. Маршруты, по которым следовало скорейшим образом доставить жетоны, ребятам были хорошо известны.
Санкт-Петербург, Петровская набережная, музей "Аврора"
"Эй, моряк, с печки бряк!" – звонкий голос мальчишки вырвал бы из сонного оцепенения часового у причала, если бы тот в этом оцепенении пребывал. Однако, закрытые ОРАНЖЕВЫЕ бронежалюзи Центра освещения военной обстановки и связка воздушных шаров были замечены не только пенсионером Козодоевым, и подъехавший на роликовой доске Макс оказался у "Авроры" только третьим альтернативным курьером. Колокола громкого боя уже четыре минуты свистали всех наверх, и туристы бурным потоком выплескивались из трюма на палубу, а с палубы вытеснялись на трап и с трапа на пристань вмиг ставшими неулыбчивыми матросами, с аутентичными мосинскими винтовками и в форме 1917 года. "Ты – третий" – ответ часового и суета на палубе все объяснили Максу, и он поехал по своему маршруту дальше. Кто знает, которым по счету он окажется у следующей точки? Премия от военных за первым доставленный на точку маршрута номерной "пацифистский" жетон вполне могла бы потянуть на скутер, о котором Макс давно мечтал.
Санкт-Петербург, река Нева, крейсер "Аврора"
Радиосвязь и мобильная связь не работали, и командиру крейсера, получившему от альтернативного курьера оранжевый жетон, означавший "Война, крейсеру выйти в море и уничтожить противника" срочно требовалось выяснить: кто же у нас нынче противник. По здравому рассуждению, если команду на выход получил бронепалубный крейсер, стало быть, противник – какое-то иностранное государство, которое либо высадило военный десант, либо привело свои военные корабли в Финский залив, а то и прямо в Невскую Губу.
Воевать – так воевать. Собственно, ради этого ныне седой командир когда-то мальчишкой зачитывался книжками Пикуля и поступал в Нахимовское училище.
А ведь было время, когда роль Вооруженных Сил СССР, а затем России начала вызывать у него законные сомнения: если "гидра мирового империализма" нам более не угрожает, то от кого защищает Родину Армия и Флот?!
Наличие ясного ответа на этот животрепещущий вопрос ("от Антанты", "от Белофиннов", "от Фашистской Германии", "от агрессивного блока НАТО") всегда предпочтительнее общего, расплывчатого ответа "от врагов" для любого представителя конкретного, а не абстрактного мышления. К такому типу мышления принадлежал и командир крейсера.
Можно ли использовать Армию и Флот для борьбы с пиратами и террористами, для подавления сепаратистских выступлений на территории страны, наконец, для борьбы с пожарами и последствиями ледяных дождей? Да, можно. Однако, организационно-штатная структура, система воспитания военнослужащих, вооружение и техника Вооруженных Сил специализированы для борьбы с Армиями и Флотами иных государств. Микроскопом в принципе, в качестве исключения, можно забить гвоздь, но для регулярного и эффективного забивания гвоздей потребуется молоток. Любой прохожий предложит свою посильную помощь поскользнувшейся старушке, но это не сделает его врачом – травматологом.
Слава Богу, последнее десятилетие политики все же определились и переформулировали военную доктрину России, - роль Армии и Флота зафиксировали однозначно: отражение военной агрессии других государств.
К сожалению, капитан 1-го ранга не имел обыкновения смотреть телевизор, и об участии "Партнера во имя мира" в традиционном параде в честь Дня Военно-Морского Флота ничего не знал. Таким образом, противник пока определен не был, но насчет "выйти в море" все было ясно: командир корабля немедленно отправил двоих матросов, приехавших на службу на личных автомобилях, к Дворцовому и Благовещенскому мостам, с приказом немедленно их развести. К Троицкому мосту уже мчался один из вахтенных.
Тем временем туристы покинули "уженемузей", и капитан первого ранга, дождавшись возвращения вахтенного от разведенного Троицкого моста, дал в машинное отделение крейсера "Аврора" команду по переговорной трубе "Отход, затем малый вперед". Недавно завершившаяся очередная реконструкция крейсера, как всегда, заключалась в полной замене корпуса, судовых механизмов и вооружения. От первого, легендарного крейсера, сохранялось фактически только имя и барометр.
Вместо трех вертикальных паровых машин тройного расширения были запроектированы и изготовлены три новые паровые машины, внешне визуально схожие с машинами девятнадцатого столетия. Взамен трех трехлопастных винтов из пушечного металла на заводе "Звездочка" были изготовлены три новых винта переменного шага. Вместо 24 паровых котлов системы Бельвиля-Долголенко с двойными спиральными элементами без экономайзеров установили 21 котел с питанием от жидкого топлива и 3 "туристических котла", внешне напоминающие водотрубные котлы Бельвиля, с питанием от угля. "Туристические котлы" служили для вспомогательных постоянных потребителей пара, создавая в музее аромат времени в прямом и переносном смыслах этого слова. Конечно, все котлы, машины, винты, рулевое устройство и прочая машинерия корабля были запроектированы заново и выполнены из новых материалов – результатов нанореволюции в материаловедении.
Вместо 20 верхних и 12 нижних угольных ям общим объемом 1189,3 м3 осталась только три угольных ямы. Подавляющую часть угольных ям заменили протекторированными топливными цистернами для жидкого топлива, а некоторые – заполнили инертными материалами.
Новые комбинированные плиты из стали и титанового сплава, за счет незначительного роста по толщине и при сохранении той же массы бронеплит обеспечили надежную защиту Крейсера от современных артиллерийских установок до 57мм включительно.
Подводная часть крейсера была не только изготовлена из новых материалов, сменивших дерево и медные листы обшивки, но и была полностью перепроектирована заново, на основе последних достижений науки о форме подводной части кораблей. Крейсер теперь давал 28-узловой ход.
Взамен четырнадцати старых 152-мм патронных пушек Канэ с длиной ствола 45 калибров крейсер укомплектовали четырнадцатью "новыми" (произведенными в 1976 году и с тех пор хранившимися в арсеналах) 152-мм пушками 2А36 "Гиацинт-Б" с длиной ствола 54 калибра. Новые орудия дали почти трехкратный рост в максимальной дальности стрельбы и полуторакратный – в скорострельности. Но и это было не главное: орудия получили возможность вести огонь управляемыми снарядами (правда, при этом крейсер излишне напоминал иллюстрацию к книге "Гиперболоид инженера Гарина", поскольку лазерные целеуказатели-дальномеры замаскировали под штатные боевые прожекторы).
Теперь артиллерия крейсера представляла собой внушительную силу, если забыть о противокорабельных ракетах XXI века. Максимальная дальность стрельбы составляла двадцать восемь километров, а новые управляемые снаряды обеспечивали стопроцентное прямое попадание. Разумеется, скорострельность орудий (6 выстрелов в минуту), была далека от современных корабельных универсальных артустановок. Однако и задач по поражению воздушных целей перед конструкторами орудий никто не ставил.
Ни мин Уайтхеда длиной 5,18 метров (предков современных торпед), ни сфероконических мин заграждения крейсер теперь не нес. Зато, в одном из почти забытых арсеналов, почему-то в Перми, сохранились оригинальные зенитные Лернеровские 76,2-мм орудия. К сожалению, адекватных снарядов для них не нашлось, и зенитки были чисто архитектурным украшением.
Все деревянные детали, как корабля, так и штатных весельных и паровых судов, были, разумеется, заменены на негорючую нанопластмассу, не только визуально, но и на ощупь практически неотличимую от дерева.
По команде "Отход, затем малый вперед" пружинные толкатели отвели крейсер от причала, и механические аккумуляторы неспешно принялись раскручивать винты крейсера. На заводе, в ходе реконструкции, крейсер снабдили не электрическими, а механическими аккумуляторами: нанопружины обеспечивали абсолютно бесшумный малый ход крейсера продолжительностью в 30 минут, что было вполне достаточно для поднятия паров в машинном отделении.
Малый Кронштадтский рейд, новейший авианосец "Партнера во имя мира"
Боевая интеллектуальная управляющая система соединения кораблей БИУССК "Партнера во имя мира" передавала командиру утешительные сведения: все боевые корабли русских продолжали оставаться у причалов. Их неспособность запустить двигатели и нацелить ракеты была обещана в приказе, но подтверждение обещания на практике стало приятной неожиданностью. Адмирал в глубине души все же надеялся, что хотя бы два-три корабля русских отойдут от причалов или повернут стволы артустановок, тем самым позволив ему их потопить для обеспечения безопасности ордера. Как украсили бы его мемуары фотографии горящих кораблей! К сожалению, запуск корветами связок воздушных шаров истолковать как нападение на авианосец было затруднительно.
Радары корабельного соединения, конечно, немедленно обнаружили двинувшийся по реке Крейсер "Аврора", но отсутствие выхлопа дизелей и излучения ядерного реактора, в сочетании с визуальными характеристиками, путем сравнения с эталонами всеобъемлющей базы данных силуэтов кораблей, позволили Боевой интеллектуальной системе принять обоснованное решение: на реке – музей, опасности он не представляет.
Тем не менее, приказ, переданный Командующим эскадрой на крейсера УРО по защищенному каналу электронной почты, был ясен: "залп противокорабельными ракетами Гарпун, расход – четыре единицы".
Вслед за электронной подписью командующего эскадрой вместо привычной отметки "БИУССК: выполнено" появилась отметка "БИУССК: Выбор оружия не верен. Для уничтожения музея выберите крылатую ракету Tomahawk RGM/UGM-109D".
Наконец, на согласие с типом ракеты следовало "БИУССК: введите координаты музея", а на введенные координаты – приведшая в бешенство командующего отметка "БИУССК: Ошибка оператора, введены координаты акватории".
Как и полагается в эру сетецентричных решений, БИУССК основывалась не на одном компьютере, а на сети всех компьютеров эскадры, и ни выключить, ни обесточить, ни обойти ее не удавалось. К слову, именно неуязвимость от компьютерного железа на отдельно взятом корабле и фигурировала в скрупулезно выполненном техническом задании Флота.
Остров Кронштадт, Арсенал 105-й бригады кораблей охраны водного района
Никто не подкрадывался к охраняемому военному объекту под покровом ночи. Ярким солнечным днем напротив металлических ворот с красными звездами остановился огромный ярко окрашенный туристический автобус с зеркальными окнами, не заметить который было бы при всем желании не возможно. Оживленная толпа по-летнему одетых туристов с фотокамерами наперевес неторопливо вывалилась из обоих дверей автобуса.
Даже если бы часовой был в нарушение Устава слепым, то и тогда он обратил бы внимание на туристов, поскольку их гид вел свою экспрессивную английскую речь через небольшой переносной громкоговоритель. По окончании продолжительного выступления экскурсовода от группы разновозрастных туристов отделилась двадцатилетняя блондинка (как минимум, четвертый размер – оценил часовой) с декольте "до пояса" и, уверенно глядя ему в глаза, подошла к нему с приятной и в то же время просящей улыбкой. Часовой не был знатоком английского языка, но просьбу сфотографироваться, произнесенную на русском языке (правда, с сильным, но приятным акцентом), он всё же разобрал. Разумеется, он прекрасно помнил, что "часовому запрещается: спать, сидеть, прислоняться к чему-либо, писать, читать, петь, разговаривать, есть, пить, курить, отправлять естественные потребности или иным образом отвлекаться от исполнения своих обязанностей, принимать от кого бы то ни было и передавать кому бы то ни было какие-либо предметы". Помнил он, и что "Часовой должен отвечать на вопросы только начальника караула, помощника начальника караула, своего разводящего и лиц, прибывших для проверки".
"Ладно, отвечать я не буду, только чуть-чуть кивну" – подумал он.
Подруга туристки навела на него фотоаппарат и повелительно махнула рукой блондинке, выстраивая кадр.
Вставшая боком к часовому туристка сделала несколько быстрых шагов вбок и прикоснулась к нему соблазнительными изгибами пышного тела, - по коже часового прошел волнительный озноб. Это приятное ощущение было последним, что он запомнил перед тем, как неожиданный укол малюсенького шприца (появившегося в руке девушки как по волшебству) погрузил его в безмятежный трехчасовой сон.
Требование Устава: "не допускать к посту ближе расстояния, указанного в табеле постам и обозначенного на местности указателями запретной границы, никого, кроме начальника караула, помощника начальника караула, своего разводящего и лиц, которых они сопровождают" не было, как показали развернувшиеся далее события, морально устаревшим анахронизмом.
Случившийся поблизости пенсионер в соломенной шляпе ловко забросил в помещение охраны КПП светошумовую гранату, и потом туда же – гранату с нервнопаралитическим газом. Сразу за гранатами в помещение вбежало несколько парней в легкомысленных гавайских рубашках, банданы которых неожиданно превратились в современные изолирующие маски-фильтры. Негромкие хлопки в здании КПП длились не долго.
Затем из туристического автобуса неторопливо выбрались "матросы". Возраст, раса, пол, форма одежды и знаки различия молодых людей не давали никому основания предположить, что они являются кем-либо другим, кроме молодого пополнения из 17-го Флотского экипажа. "Морские котики" (а это были, конечно, они), не привлекая внимания, спокойно прошли через оставшееся без охраны КПП и попарно направились по своим маршрутам. Как всегда, двое идущих в затылок спокойным шагом матросов без оружия никакого внимания офицеров и внутренних патрулей не привлекли. Вскоре из отдельно стоящих бетонных коробок резервных дизель-генераторов повалил черный дым, а трансформаторная подстанция неожиданно выдала двухфазное напряжение 380 вольт по однофазной сети, в результате чего было на сутки выведено из строя оборудование основного и резервного узлов связи. Сразу за этим напряжение скачком выросло в десятки раз, провода однофазной сети расплавились, а электромоторы кранов и подъемников арсенала (к которым по флотской традиции были проложены пятижильные медные кабели с заметным запасом по сечению) получили такой электрический разряд, что не только полностью разрушились, но и загорелись. Вскоре загорелась и сама подстанция.
Еще только начинали тревожно звучать ручные сирены пожарной тревоги, а "матросы" уже сидели в комфортабельном туристическом автобусе, двигавшемся от Арсенала в оставшемся не известным направлении.
Большая Нева, крейсер "Аврора"
Капитан 1-го ранга неожиданно понял, зачем на его корабле уже многие годы служит замполит – чтобы смотреть телевизор и читать газеты КАЖДЫЙ ДЕНЬ. Пришедшие в залив военные корабли, конечно, не смогли бы ускользнуть от внимания СМИ, а СМИ – от внимания замполита. Впрочем, сейчас эта должность вместо "замполит" называлась как-то по другому, но если первые два или даже три переименования замполитов командир крейсера еще отслеживал, то далее началась чехарда – бедалаг переименовывали ежегодно, они уже и сами стали путаться: то ли они заместители командира по воспитанию, то ли по этике, то ли по информации. Волевым решением командир, к облегчению экипажа и самого замполита, ввел в употребление на борту прежнее наименование. Немедленно вызванный в ходовую рубку "замполит" просветил командира крейсера, что в Невской Губе, прямо на Малом и Восточном Кронштадтском рейдах, встали авианосец, два крейсера УРО типа "Тикондерога", два фрегата и четверка литоральных кораблей "Партнера во имя мира". Замполит заверил, что других иностранных кораблей в Финском заливе нет, и, следовательно, воевать предстояло с "Партнером".
Известие о противнике никакого трепета в командире крейсера не вызвало. Напротив, как и всякий сильный боец, он даже порадовался возможности померяться калибрами. В своих 54 калибрах он был уверен, и, кроме того, в юношестве темой его дипломной работы был бой артиллерийского корабля с авианосцем.
Миновав разведенные мосты, Крейсер "Аврора" наконец покинул устье Невы, и, оставив на траверзе Галерный остров, вышел в Невскую Губу. Крейсер шел в бой впервые за последние сто лет. Времени переодеть дореволюционную форму на современную не нашлось. Хорошо ещё, что над кораблем реял все тот же славный Андреевский флаг.
Дрожь понимания, что теоретические мечтания перейдут в практическую плоскость прямо сейчас, пронзила капитана первого ранга: примерно в десяти километрах от Морской набережной нагло дрейфовал литоральный корабль LCS 33. На его вертолетной палубе вращал на холостом ходу свои винты хищного вида боевой вертолет.