* * *
- Слыхал про Федьку?
- Про рыжего, что ли? Нет, вроде. А что с ним?
- Ну, ты совсем от жизни отстал! Помнишь, он младшим экономистом у Делеваги работал? Ну? Так вот, повысили его.
- Свистишь, причем малохудожественно! Да он по жизни пофигист полный! Я сам слышал, он как-то по пьяни распинался, что ему карьера до лампочки, главное - жить так, как нравится… Помнится, рассказывали, он однажды самого Делевагу по матушке послал, когда тот сверхурочно работать заставлял. Может, и не врали.
- Уж и не знаю, кого и куда он посылал, я с ним так близко не знаком. Да только повысили его, точно говорю. Сегодня утром. То ли в замы начглавка, то ли вообще куратором. В общем, из грязи на самый верх. Да ты что, точно не слышал, что ли? Наверное, ты один такой остался, тетеря!..
- Сам тетеря! И что, он теперь у нас самый главный, что ли? Ха! Пойти, что ли, напомнить, как мы с ним водяру хлестали… Вдруг он и меня за собой подтянет? А что, надо же ему кого-то из своих под рукой иметь. Не, ну ты точно врешь! Чего вдруг взяли да повысили? Своих мало, повышать?
- Да хрен его знает, чего повысили. Да только правду говорю, зуб даю! В отдельный кабинет посадили, уже и табличку привинтили. Чудная такая, имя-отчество золотом идет, а рядом такой маленький сине-желтый шарик вращается. Не, ну натурально вращается, как в телевизоре.
- Блин, задолбал ты меня сказками кормить! Шарик на табличке вращается! Вон, Франк пошел, иди, ему рассказывай. Он у нас всему верит, авось и твой шарик схавает. А мне пора, шеф у меня и так косится, что на перекуры часто выхожу. Мне отчет сегодня закончить надо.
- Ну и не верь, больно надо! Сам сходи на третий этаж, если не веришь. В конце коридора, где главбух недавно сидела, когда ее кабинет ремонтировали. Хочешь, на щелобан поспорим, что не вру?
- Не стану я с тобой спорить. Не, на щелобан не хочу. Давай так - если врешь, платишь сегодня в столовке за мой обед. Не врешь - я за твой плачу.
- Заметано! Бабки приготовь сразу, я сегодня голодный, так что возьму биточков тройную порцию. Как раз мяса на одну нормальную котлету наберется. Но странно оно. Федька же чудной. Все вечером в пивнушку идут, а он в библиотеку топает. Учебники какие-то читает, учится где-то заочно. Даже напиться как следует не может, пузырь на троих раздавит - и уже "все, все, мне хватит!.." Эх, нет, чтобы меня так повысить!..
- Ну, тогда точно - прощай, наш главк, прощай! Не, ну серьезно - что, вот так взяли и повысили? Да не бывает так, даже если папаша министр.
- Ну, может, он внебрачный сын Треморова… Ух, чего-то меня сегодня заносит. Ладно, мне тоже пора. Про обед не забудь - я в полвторого очередь займу, не опаздывай. Тебе платить, не забыл?
* * *
- Доброе утро, Григорий Михайлович! Как спалось сегодня?
- Доброе утро, Шамир Вильямович. Спалось хорошо, только кошмарики мучили.
- Вот как? И что же снилось?
- Работа, как всегда. Составы, что без причины задерживаются, вагоны, что без следа пропадают… все такое. Ух… Хоть валерьянку пить начинай!
- Бывает… Гриша… ничего, если я по старой памяти так? Гриша, ты бы послушал моего совета. Я на железных дорогах скоро сорок лет как работаю, а ты сколько? Два года? Два с половиной? Молод ты еще, дела не понимаешь. И еще долго не поймешь. Не изводи себя по пустякам - язву заработаешь, а то и рак. И кто тебя вспомнит?
- Да так оно, Шамир Вильямович. Только не могу я расслабиться. Язва - не язва, ее-то они вылечат, а вот коли косяков по неопытности напорю? Не могу же я каждый раз к вам за советом бегать!
- И не надо. Тебя, Гриша, не начальником назначили. Полевская железная дорога из-под меня еще не скоро уйдет. И головная боль, она моя по большей части. А ты лучше вникай в дело, спокойно, не торопясь. Больше пользы выйдет, чем от суеты беспорядочной.
- Не начальником… Хотел бы я сам знать, кем меня назначили! Думай, говорят, размышляй, как дело улучшить можно. На начальство внимания не обращай, если что - чуть ли не министром командовать можешь. А зачем? И как? К кому ни сунешься с вопросом - все кривятся, точно лимон съели, сквозь зубы что-то цедят, а толку никакого. Словно и не отвечали. Вы вот только и относитесь по-человечески.
- Привыкай, Гришенька, привыкай. Мне что, я через годик-другой на пенсию выйду, по возрасту. Даже если и переведут куда, мне уже не так обидно. А вот замы у меня молодые, с надеждами, оба на мое кресло целят, оба его уже своим считают. А тут ты вылезаешь неизвестно откуда и неизвестно как, глядь, и окажешься на моем посту безо всякой очереди. Что они о тебе думать должны, как относиться? То-то же. Ты к ним подойди по-человечески, глядишь, и оттают.
- Ох… Подойдешь по-человечески, кажется, когда волками смотрят. Еще терминал ихний, никак не привыкну…
- Какой еще терминал?
- Ну, поставили мне железный ящик в кабинет. Сказали - терминал называется. Как работать, показали, да только я все время путаюсь. Вроде и несложно, а не выходит, как надо.
- И что же, Гриша, тот терминал делает? На ленте печатает, как у нас в вычислительном центре?
- Ну, и на ленте при нужде может. Только там совсем по-другому, чем с вычислителями. Голосом спрашивать можно или на клавиатуре вопросы по-человечески набирать, не на перфокартах дырки бить. С перфокартами я бы совсем пропал, и в институте-то не освоил. А тут все просто. Можно вот любой состав или даже вагон найти, узнать, где и куда идет, в какой тупик загнали…
- Ну так оно же хорошо? Или нет? А чего тогда кошмары снятся про вагоны пропавшие?
- А толку-то! Вагон по документам одним номером проходит, а потом под совсем другим обнаруживается. Вон, буквально вчера три цистерны со спиртом случайно нашел - числились под кодом, под каким мазут возят. То ли специально кто код перебил, то ли просто перепутали - поди узнай.
- Постой, постой! Какие три цистерны? Не те ли, что на оптомеханическом неделю дождаться не могут? Ну, молодец, Гришка! Мне директор завода уже всю плешь проел - саботажник, кричит, техпроцесс срываешь! Ищи, мол, или я в министерство ваше жаловаться стану! А ты, значит, нашел? Ну, молодчага! И еще куксишься тут. Ну, побежал я к себе, обрадую человека. Давай, не кисни. Еще научишься всему. Главное - голова на плечах есть. Зайду я потом к тебе, полюбуюсь на тот терминал, диво дивное. Ох, и покажем мы всяким ворюгам кузькину мать, ох, и покажем! Да, и еще вот что. Вижу, что непривычно, да только на людях я к тебе по имени-отчеству обращаться стану. Авторитет начальства поддерживать всегда нужно. Ну, бывай, парень. Свидимся сегодня еще.
- …здравствуйте, Григорий Михалович!
- …здравствуйте, Григорий Михалович!
- …доброго вам утречка, Григорий Михалыч! Как здоровьичко?
* * *
- Доброе утро. Моя фамилия Троха, я…
- Здравствуйте-здравствуйте, Вадим Янович, а мы вас уже ждем. Вахтер с проходной звонил, вы уж простите старого балбеса, что на территорию не пускал. Он хороший дед, да только без понимания. Я ему выговор уже объявила, чтобы запомнил начальство в лицо. Да мы как-то не ждали, что вы на трамвае приедете, вот он и растерялся. Вот, проходите, у нас уже и стол накрыт…
- А вы, собственно…
- Да меня Аллой зовут. Ну, для всех прочих, конечно, я Алла Владимировна, Грубина моя фамилия, ну да нам можно и без формальностей, правда, Вадим? Я ведущий экономист. Директора вдруг срочно на совещание в министерство вызвали, но мы обойдемся и без нашего противного старикашки, правда? Прошу к столу, прошу, прошу!..
- Погодите, Алла Владимировна, со столом. Я сюда не просто так приехал. Давайте сначала с делами…
- Да никуда они не денутся, дела, Вадим… Янович. Давайте уж перекусим сначала. Вот и коньячок мы откупорили! Вы ведь с производством приехали знакомиться, правда? С людьми? Ну как же, начальство, оно всегда должно подчиненных в лицо знать, все правильно. Вот и познакомимся заодно!
- Подождет коньячок. Вы, Алла Владимировна, девушка красоты невыразимой, и в другой раз я бы с удовольствием с вами за столом познакомился. Да только, боюсь, вопросики у меня неприятные, колбаса в горло не полезет с такими вопросиками. Да и не начальство я вам в прямом смысле, и с людьми знакомиться мне надобности нет. О подчиненных пусть директор Пищеторга волнуется, меня другое занимает. Так что давайте-ка мы для начала не в банкетный зал отправимся, а в каком-нибудь кабинете уединимся. На пару с документами.
- Что… что вы такое говорите, Вадим Янович! Да неужто у нас недостача какая выявилась? Наш мясокомбинат всегда в числе передовых числился, премии за перевыполнение получал.
- И перевыполнение тоже обсудим. Вы, госпожа Грубина, уверены, что директор ваш на совещании? Что-то я ни о чем таком не слышал. Может, перепутали вы, не сегодня совещание, а завтра? И господин Опрелов еще не успел в Моколу выехать? Боюсь, не похожи вы на человека, который в состоянии на вопросы по существу отвечать.
- Я… я могу поискать… позвонить… но он может рассердиться… ой, что я говорю!.. Может, пока все же к столу?
- Не надо к столу, Алла Владимировна. Я не ревизор, которого шматом колбасы и бутылкой коньяку купить можно. И не младший следователь, которого можно начальством запугать. Здесь, как я понимаю, директорский кабинет? Вот я в приемной и подожду, пока вы Опрелова разыскиваете. И упомяните невзначай, что есть у него хороший шанс под суд пойти за приписки и воровство. Надеюсь, это его гнев утихомирит.
06.04.1582, пятница
- Читай, - Треморов раздраженно толкнул по столу лист плотной, чуть желтоватой бумаги. Дровосеков подхватил его на лету.
- Его превосходительству Народному Председателю Народной Республики Ростания господину Тре…
- Про себя читай! - рявкнул Народный Председатель. - Или думаешь, что я сам не умею?
- Да, шеф! - директор Управления Общественных Дел вытянулся в гостевом кресле, словно намеревался вскочить по стойке смирно. - То есть нет, шеф! Я…
- Читай… - процедил Треморов. - Про себя. И быстро.
Дуболом углубился в чтение. Преодолевая зудящее нетерпение, Нарпред смотрел на него, поигрывая желваками и представляя, как здорово было бы заехать ему по лысине чем-нибудь тяжелым. Массивной пустой чернильницей, например, которая за каким-то хреном уже много лет стояла на столе. Дурак он. Патентованный. Впрочем, затем и держим. Выполнит свое дело - подумаем, кем заменить, на сей раз навсегда. Вот только проклятые Хранители спутали все планы, и теперь будущее стало еще более туманным. Пока его придется оставить.
- Совсем черножопые обнаглели, шеф! - директор УОД наконец оторвал взгляд от ноты. - Вконец обнаглели! Они бы еще мне прямо указали, кого выпускать! "Противозаконно удерживаемые узники совести" - да я бы их всех…
- Уймись! - коротко приказал Нарпред. - И без тебя тошно. Что предлагаешь?
- Послать на х…й! - с готовностью предложил Дровосеков. - Не, ну не так буквально, у спецов Иванова язык подвешен, пусть и сочиняют. Вмешательство там во внутренние дела, то-сё…
- Дурак.
Народный Председатель поднялся со своего кресла и принялся нервно шагать по кабинету, с яростью топча ни в чем не повинный ковер.
- Помнишь доклад, который мне на прошлой неделе передал? Отчет твоего агента в Маронго?
- О разговоре банкиров? Да, шеф. Помню.
- Шварцман подтвердил своими источниками. Нам и в самом деле собираются перекрывать кислород. Пока только обсуждают по углам, но все может измениться в любой момент. А у нас спецы Смитсона плохой урожай прогнозируют второй год подряд! Если не дадут очередной транш продовольственного кредита, да еще и откажутся от расширения нефтяного контракта, уже к осени в северных городах жрать нечего станет. В особенности в Каменном Поясе и дальше на восток. Твои внутренние войска сумеют сдержать голодные бунты двухсот миллионов человек?
- Ну, надо подумать… - Дровосеков задумчиво поднял глаза к потолку. - Если отмобилизовать дивизии, которые сейчас с половинным штатом, да еще и вояк Тропинкина привлечь, можно справиться. Да точно справимся, делов-то!
- Идиот! - рявкнул Треморов, уже не сдерживаясь. - Бестолочь! Дебил, башкой о стенку ушибленный!
Он ухватил директора УОД за лацканы кителя, выдернул из кресла и с наслаждением принялся трясти. Ох, чернильницей бы его по башке!.. Дровосеков не сопротивлялся, и его зубы дробно стучали в такт встряхиваниям. Слегка успокоившись, Народный Председатель оттолкнул его, так что Дуболом неловко упал на ковер, и остановился, переводя дух.
- Встань, - наконец сказал он уже спокойно. - Сядь на место.
И он сам вернулся на место, чувствуя, что вспышка ярости помогла сбросить напряжение и очистить ум от ненужных эмоций. Дровосеков с готовностью вскочил и снова сел в кресло. Привычный к таким встряскам, он, кажется, даже душевного равновесия не утратил. Тупой как пробка. Песик ты мой верный, послужи пока что как умеешь. Вот ведь незадача: и тупые вроде Дуболома опасны из-за своей бездумной исполнительности, и умные типа Шварцмана опасны ничуть не менее. Никому верить нельзя, кроме себя самого. Да и себе-то не всегда можно…
- С голодными. Бунтами. Мы. Не справимся, - раздельно и отчетливо произнес Треморов, чтобы вбить каждое слово в башку директора УОД. - Войска, если мы их пошлем, тоже взбунтуются. И аналитики и у тебя, и у Шварцмана, и даже у самого Тропинкина едины: армия ненадежна, да и внутренние войска немногим лучше. Мы не можем дать народу поводов для бунта. Спокойствие следует сохранить любой ценой. Сдохнуть, но сохранить. Понял?
- Ну… - Дуболом почесал в затылке. - Понял, чего ж не понять. И что делать, шеф? С кредитом?
- Кредит не твоего ума дела. Комитет зарубежных связей уже озадачен. У ребят Иванова, как ты верно сказал, язык подвешен, они не зря свои зарплаты получают. Твое дело - с диссидентами разобраться. Работать станешь на пару со Шварцманом, он уже получил указания.
- Выпускать, что ли? А негры ж еще и на Юг отпускать требуют.
- Требуют. А когда наши горластые туда свалят, начнут про нас нести такое, что возмущенная сахарская общественность точно потребует ввести санкции. И тогда выйдет, что хрен редьки не слаще.
- И что делать, шеф?
- А ты сам придумаешь, - ласково сказал Народный Председатель. - У тебя голова для чего? Чтобы в нее есть, и только? Я тебя зачем вообще держу? Думай, Петя, думай. Потянуть время месяц-другой еще можно, но не дольше. Выпускать придется, хотя бы некоторых. И эмиграцию облегчать - тоже. А вот самые активные уехать туда не должны. Как - сам думай, для того кучу дармоедов в пятом департаменте и держишь. Вопросы есть?
- А Хранители?
- Они же ясно сказали - не намерены вмешиваться в политику! Хотели бы про болтунов поговорить, заявили бы явно.
- Но они…
- Свободен! - отрезал Треморов.
Дровосеков внимательно посмотрел на хозяина страны, и тому вдруг показалось, что в его глазах мелькнуло необычное выражение. Проблеск ума? Нет, все-таки померещилось.
- Да, шеф! - отрапортовал директор УОД, вскакивая. - Сделаем, шеф. В лучшем виде!
- Вот и иди, делай.
Когда за Дровосековым закрылась дверь, Треморов какое-то время сидел, уставившись в пасторальный пейзаж на стене, и постукивал пальцами по столу, немузыкально насвистывая. Нет, все верно. Приказ отдан однозначно, но так, что в случае чего не придраться. Если что, дурак Дуболом неправильно понял и перестарался.
Внезапная вспышка ослепительной ярости заставила его с размаху врезать кулаком по столу. Б…ть! Да кто бы мог подумать еще месяц назад, что он, всесильный и единовластный Народный Председатель, начнет бояться говорить прямо! Даже мысли такой прийти в голову не могло. А сейчас - вот, пожалуйста!
Треморов тряхнул головой. Вспышка ярости, смешанной с приступом панического страха, прошла так же мгновенно, как и возникла. Определенно, с нервами следует что-то делать. Он достал таблетку из ящика стола, налил из графина воды и запил.
- Кто там следующий? - нажав кнопку, хрипло произнес он в решетку интеркома. - Давай его сюда.
11.04.1582, среда
- Поздравляю с очередным покушением.
Хранитель Тилос стоял, прислонившись плечом к стене, и рассматривал что-то за окном. За две недели знакомства Олег так и не понял, как к нему относиться. Иногда Хранитель казался ему давним другом, которому не страшно довериться даже в самых жутких своих тайнах, все понимающим и прощающим. Но чаще он выглядел настолько снисходительно-высокомерным, что Олегу хотелось убраться от него как можно дальше. Например, на Камчатку. Нет, лучше на Австралы, там все-таки потеплее, да и креветки водятся. В любом случае Хранитель обожал изъясняться загадками и шарадами, как сейчас, например.
- Вы о чем?
Олег вяло тыкал в клавиши терминала, пытаясь понять, как можно везти десять тонн груза семью грузовиками на расстояние в полсотни километров в течении недели. Пусть даже дороги грунтовые, все равно явная лажа. Разве что водилы беспробудно квасили всю неделю. А если расход бензина проверить? Теплый и пропитанный запахами зелени апрельский воздух, втекающий через настежь распахнутое окно, отнюдь не располагал к умственной работе.
- Колесный грузовик сегодня утром на перекрестке. Тот, что чуть ноги вам не отдавил. Белый молочный фургон. Помните?
Олег оторвался от экрана и изумленно посмотрел на Тилоса.
- Покушение? На меня? С чего бы вдруг? Я же даже толком в курс дела вникнуть не успел. Да ведь сам Шварцман пообещал, что еще за первое покушение прижмет кого надо!
- Знаете, Олег, - собеседник грустно покачал головой, - быть начальником Канцелярии Народного Председателя не слишком-то легко. Шварцман хоть и влиятельная, но не единственная сила в государстве, и даже такую диспозицию ему сложно удерживать. Так что не слишком-то надейтесь на его защиту. Да и я ведь, кажется, объяснял, что не он вас выбрал, а мы сами указали, кто нам нужен.
- Угу, - откликнулся Олег, - решили что национальный герой и борец с террористами как нельзя лучше подходит для вас. А кто все-таки покушался?
- Зачем вам знать? - Тилос меланхолично поднял бровь. - Меньше знаешь, крепче спишь. Главное, что вы очень вовремя споткнулись и не успели сунуться под колеса. Впрочем, могу объяснить в общих чертах. Сработал один из ваших старых февральских отчетов. Вы, сами того не зная, вскрыли одну из транспортных цепочек поставки наркотиков. Оперативный отдел Канцелярии ее обрезал, но кто-то слил о вас информацию на сторону. Вероятно, нынешнее покушение совершено сотрудниками СОД, замешанными в наркотранзите. Они еще не осознали, что означает наша защита, и решили одновременно отомстить и ликвидировать потенциальную угрозу. Фургоном управлял недавно выпущенный уголовник, сейчас мы прослеживаем его связи.
- Ничего себе… - Олег поежился. - Поработаю я, значит, на вас, разгребу кучу дерьма, а потом меня в темной подворотне… того, и я становлюсь дважды национальным героем. Посмертно. Веселенькая перспектива.