- Прошу прощения, что не предупредил заранее. На сегодня СОД запланировала тест нового состава. Мы планировали прервать испытания сразу после выпуска газа, но я не рассчитал время и появился на несколько минут позднее.
Стэн перевел взгляд с листа на труп, потом на лежащие на газоне тела.
- Кто конкретно виноват в случившемся? - хрипло спросил он. - Фамилии, должности?
- Автор состава - он, - Фарлет кивнул на мертвого Голикова. - Но речь идет не о случайном преступлении, а о системе, которую мы намерены уничтожить. Вас пригласили в качестве свидетеля запланированной акции как лицо более-менее нейтральное.
- За такое надо расстреливать… - Стэн почувствовал, что в глазах снова мутится, на сей раз от ярости. - Всех, кто замешан!
- Списки виновных мы передадим Народному Председателю. Дальше его дело.
- Вы хотите сказать, что Треморов ничего не знал? А министр? Министр химпрома?
- Без комментариев, - серые глаза Фарлета остались пустыми и безразличными. - Но приготовьтесь, что вам придется рассказывать о произошедшем самым разным людям. В том числе, возможно, и Народному Председателю лично. Постарайтесь не задавать им подобных вопросов.
Стэн повернулся и побрел в сторону одинокого облетевшего тополя, голой корягой торчащего посреди газона. Челноки Хранителей уже не сновали взад-вперед, а идеальным строем зависли над землей вдоль разрушенного цеха. Стэн машинально пересчитал их. Шестнадцать. Ну и ну. Он опустился на землю у подножия ствола, оперся о него спиной и начал наблюдать, как Хранители переходят от жертвы к жертве, склоняясь над ними и вкалывая в руки какой-то препарат. Вдалеке послышалась сирена приближающейся "скорой помощи", потом вторая, третья. Похоже, кто-то сообразил, что ситуация нештатная.
В горле по-прежнему першило, но Стэн старался сдерживать кашель. Если ему так досталось от пары вздохов, то что же должны чувствовать те, кто дышал газом куда дольше? Время экспозиции в таблице начиналось с трех минут, а работниц… двадцать две? Если выпускали по двое, то последние, предполагалось, станут дышать газом четырнадцать минут? Или тринадцать? Но ведь они не выжили бы! Его пальцы сжались в кулаки. Стэн сфокусировал взгляд на трупе технолога. Значит, Фарлет "не сдержался"? Ну и правильно. Подобным людям жить незачем.
Он повернул голову и принялся смотреть, как из белых фургонов выбираются люди в халатах.
* * *
Странные образы плывут перед глазами, меняясь и клубясь, словно клочья утреннего серого тумана. Человеческое лицо (женщина? ребенок?) Дерево с широкой разлапистой кроной. Большой валун, бок исписан странными непонятными значками. Нож без рукояти, с изогнутым лезвием. Крыша дома (только красная черепичная крыша, зияющие отверстия вместо трубы и чердачного окна). Автомобильное колесо с ядовито-синим колпаком. Обрывок формулы, интегралы в числителе и знаменателе. Белая кошка, мордочка застыла то ли в вопле, то ли в широком зевке…
Стоп. Формула? Напрячься. Сфокусироваться. Вернуться назад. Вызвать в себе то же самое чувство, что и секунду назад. Воспоминания ускользают, словно рыба из сжатого кулака - напрячься, вспомнить, ухватить за кончик хвоста.
Вспышка. Ощущение твердых подлокотников под стиснутыми пальцами.
Семен Даллас, а ныне Тилос, открывает глаза. Его лицо покрыто бисеринками пота. На большом экране перед ним застывшая картинка: лист бумаги, покрытый четкими строчками каллиграфического рукописного текста.
- Ассоциативная связь сработала. Документ доступен для просмотра, - голос Робина сух и бесстрастен. - Поздравляю с первым успехом, Тилос.
- У меня сейчас башка взорвется, - бормочет себе под нос молодой человек.
- Артериальное и внутричерепное давление в норме. Просто субъективное ощущение, не выходящее за рамки безвредных. Связано с неосознанно возникающим перенапряжением мышц головы и шеи. У тебя устойчивая психика, раз ты смог просидеть в Архиве больше двадцати минут, да еще и вернуться с уловом. У большинства концентрация утрачивается уже на первых пяти-шести минутах, а через десять минут начинаются галлюцинации, вообще с Архивом не связанные.
- То есть я настолько тупой, что даже галлюцинаций у меня случиться не может? - усмехается Тилос. - Ну, спасибо за комплимент.
- Я способен распознавать шутки и сарказм, но отвечать в том же стиле не умею. Ха. Ха. Ха. Устраивает реакция?
- Ехидный ты у нас, спасу нет. Ладно, подключай меня к кукле, почитаем, что на крючок попалось.
- В течение ближайшего получаса работа с куклой, равно как и любое другое терминальное подключение, настоятельно не рекомендуется. Твоему телу следует расслабиться, чтобы не возникло негативных последствий. Ты можешь читать и с дисплея.
- Отвык я уже с монитора текст воспринимать. Хорошо, показывай, что нашлось.
Изображение документа с экрана исчезает, а вместо него бегут ровные строки символов.
"Джао, здесь Робин. Экстренная ситуация. Требуется твой комментарий".
"Робин, здесь Джао. У нас тоже чрезвычайная ситуация. Нет ресурсов на общение. Через пару минут отключу одну из проекций и свяжусь. Канал на паузу".
- Ну, что у нас там? - Тилос всматривается в текст. - Тысяча триста двенадцатый год? Забавно. "Тайная Канцелярия Его Императорского Величества. Начальнику службы внешнего надзора его высокоблагородию коллежскому советнику Хряпуше от штабс-капитана Кривина. Донесение. Строго секретно, не для посторонних глаз. Сим уведомляю, что во исполнение вчерашнего приказа провел опрос лиц, имеющих отношения к событиям в арсенале на Овражной улице…" Ух ты, ничего себе документик! Робин, я думал, что в Архиве только инопланетные сведения хранятся. Откуда там документы из Тайной канцелярии?
- Нет данных. Мне не известно происхождение сведений в Архиве. Исторические документы в нем ранее не попадались.
- Все интереснее и интереснее. Так, что у нас дальше? Быр-быр-быр, "…допрошенные по-отдельности, в один голос показывают, что демон вошел с улицы, выбив входную дверь одним пинком ноги. Демон по виду ничем от человека не отличался, однако человеку не под силу одним ударом вышибить дубовую дверную створку, с трудом поднимаемую четверыми сильными мужчинами, а тем паче - расщепить ее пополам. Демон прошел по коридору, никем не остановленный из-за великого страха, и в кабинете начальника арсенала учинил наисерьезнейший беспорядок, а также нанес несколько тяжких ударов самому начальнику, полковнику Тырову, к счастью, не смертельных. В настоящий момент полковник Тыров находится дома с тяжелой контузией головы и лежит в постели под присмотром сиделки.
После учинения повреждений демон ушел сам по себе, вслух сказав слова про непотребное воровство полковника, подтвержденное, к слову, беглым осмотром складов сенатским регистратором Тойвой. Также демон упомянул про тайную продажу ружей из арсенала лихим людям, укрывающимся в лесах под Моколой и творящих разбой среди торговых людей на трактах…" Робин! А что, Хранители двести лет назад уже существовали?
"Робин, контакт. Джао в канале. Что случилось?"
"Здесь Робин. Тилос в процессе обучения работе с Архивом каким-то образом обнаружил исторический документ двухвековой давности, очевидным образом описывающий деятельность Хранителей. Катастрофическое противоречие с официальной историей организации. Необходимы указания, как скорректировать ситуацию. Документ пересылаю".
- Нет, Тилос. Организация Хранителей основана в тысяча пятьсот сорок девятом году. Документ не может к ней относиться.
"Исторический документ? Какого… Да чтоб я сдох! Видимо, напортачил с индексами, когда расширял твою базу. Убрать из доступа немедленно!"
"Тилос уже частично ознакомился с содержанием".
"М-мать. Неважно. Все равно убрать и сослаться на технические проблемы. Придумай сам что-нибудь правдоподобное. Давай, оправдывай свой второй уровень".
"Выполняю".
- Значит, существовала какая-то иная тайная организация со схожими методами. Слушай, а может, тот "демон" был настоящим инопланетянином? Из тех, кто забыл у нас на планете тебя и Архив?
- Нет никаких аргументов ни за, ни против такой версии. Можно принять в качестве рабочей гип…
- Робин? Эй, что случилось?
Тишина.
- Эй, Робин!
Тилос резко поднимается с лежака и растерянно оглядывается по сторонам. Свет в помещении мигает, экран гаснет.
- Робин!
- Здесь Робин. Прошу прощения.
- Что произошло?
- Не могу сказать. Если бы речь шла о человеческой вычислительной машине, я бы сказал, что произошел технический сбой с утратой части данных. Но со мной раньше не случалось ничего подобного. Можно сказать, что я растерян.
- Ну нифига ж себе! Робин, а сейчас с тобой все в порядке?
- Система самодиагностики не обнаруживает никаких проблем за исключением незначительных повреждений базы данных… Тилос, боюсь, что огорчу тебя.
- Что?
- Обнаруженный документ не успел переместиться из временной памяти в постоянную. Он утрачен безвозвратно.
Тилос ошеломленно садится обратно на лежак и недоуменно запускает пальцы в шевелюру.
- Робин, я не верю в совпадения, - наконец произносит он. - Могла ли сработать какая-то защита, встроенная в тебя инопланетянами?
- Нет данных.
- Так… Мне нужно срочно обсудить случившееся с Фарлетом. Он сейчас чем занят? Свяжи нас.
- Хранитель Фарлет недоступен. Полчаса назад он совершил незапланированную публичную акцию, совершив по ходу дела жестокое неспровоцированное убийство…
- Что?!
- В настоящий момент он находится в своих апартаментах на Базе, но полностью изолировал себя от контактов. Он не принимает входящие вызовы и не реагирует на звонки в дверь. Анализ поведения заставляет предположить тяжелый нервный срыв.
- Робин, он не совершил… он вообще жив?
- Да. Биомонитор показывает, что помимо серьезного стресса его жизни и здоровью ничего не угрожает. Не волнуйся. Возможно, ему следует всего лишь прийти в себя. Если возникнет реальная угроза самоубийства, я нарушу приватность личного пространства и принудительно открою дверь.
- Я могу как-то помочь?
- Нет.
Какое-то время Тилос молча сидит, глядя прямо перед собой.
- Робин, я хочу знать, что случилось. Подключи меня к терминалу, - наконец требует он. - Уже прошло достаточно времени.
- Недостаточно. Но с учетом ситуации я тебя подключаю. Ложись.
Тилос откидывается на лежаке, стискивая подлокотники, и закрывает глаза. Его зрачки мечутся под опущенными веками. И в комнате воцаряется тишина.
12.07.1582, четверг
Комната выглядит уютной и безобидной. Потрескивающий в углу камин, от которого распространяется тепло, несколько глубоких мягких кресел возле круглого журнального столика, стены, задрапированные темной тканью, и ненавязчиво светящийся потолок. За окном - лунная летняя ночь. Где-то в саду щебечет соловей, и запахи ночных цветов вливаются в комнату густым потоком.
Однако все собравшиеся знают, что спокойствием здесь и не пахнет.
Фарлет сидит, утонув в своем кресле, его руки скрещены на груди, голова опущена. В его волосах заметно прибавилось седины. Ему всего сорок два, но выглядит он едва ли не на шестьдесят: угрюмые складки у рта и переносицы, запавшие глаза, серая дряблая кожа и потухший взгляд. Члены Совета стараются не смотреть на него.
- И все-таки, Джоэл, - мягко произносит Суоко, единственная из всех явившаяся не лично, а приславшая куклу. - Возможно, ты объяснишь, что именно планировал?
- Я уже все объяснил.
- Не все. Отдельные фразы и намеки не дают целой картины. Джоэл, мы все догадываемся, чего именно и почему ты добивался. Но все-таки нам важно твое объяснение. Не забывай, ты все еще Хранитель, и у тебя есть долг перед организацией.
- Хорошо, - Фарлет по-прежнему не поднимает взгляда. - Я ликвидировал систему испытаний химического оружия на ничего не подозревающих людях. Применен шоковый метод. Локализация ущерба позволяет Треморову и чинам СОД и армии сделать вид, что они ни при чем, и сохранить лицо. Таким образом, мы сможем избежать недовольства Народного Председателя и заставить его исправить ситуацию без сопротивления, требующего преодоления ментоблоками. В дополнение мы в очередной раз продемонстрировали силу и даже получили возможность заработать очки в политической игре. Назначенных крайними накажут, испытания свернут, и проблема исчерпана. Все строго в рамках согласованных подходов, как видишь.
- Не все, - хмыкает Лестер. - Мы же решили, что настолько масштабные публичные акции не предпринимаем, пока не повяжем всех, кого надо. К нам только-только начали привыкать, и вдруг - бац, и мы демонстрируем свою непредсказуемость и жестокость.
- А что, нашей главной задачей является доказать свою белизну и пушистость? - Фарлет наконец вскидывает взгляд. - Я полагал, что у нас иные задачи. Мы должны помогать людям. Разве не так записано в уставе?
- В уставе записано, что мы способствуем стабильному развитию общества, - в голосе Стеллы понимание и сочувствие, и Фарлет отводит глаза. - Я прекрасно понимаю тебя, Джоэл. Я помню твою историю и знаю, почему ты так относишься к испытаниям оружия. Но все-таки развитие общества и помощь конкретным людям - разные вещи. Ты прекрасно понимаешь, что мы не можем помочь каждому нуждающемуся…
- Я помню. Однако я тысячу раз указывал, что испытания химического оружия на людях способствуют дестабилизации общества. Мне много лет объясняли, что мы не можем себе позволить открытого конфликта с властью. Что мы - тайное общество невидимок, не высовывающееся на свет. Но сейчас-то все изменилось! Власть, хотя и стиснув зубы, признала наше право вмешиваться и помогать. Что я сделал не так, Суоко?
- Я уверена, - голос Суоко все так же мягок, - что если бы ты предоставил свой план на обсуждение и позволил нам реализовать его планово, а не в пожарном режиме…
- …то мне в очередной раз бы объяснили, почему мы ничего не можем сделать. А я устал от политических игр. Когда я пришел в организацию, буква устава соответствовала его духу. Суоко, я еще помню время, когда Совет был просто координирующим комитетом. Когда его рекомендации оставались рекомендациями, а не имели силу приказа. Ничего, если я процитирую вторую статью устава? "Хранитель принимает решения и проводит их в жизнь самостоятельно, сообразуясь лишь с целесообразностью и последствиями своих действий". А что сейчас? Мало того, что вместо рабочей группы наиболее опытных Хранителей мы получили выборный Совет - мы и выборы-то проводили в последний раз не то пять, не то шесть лет назад.
- На что ты намекаешь? - голос Ведущей становится резким и пронзительным.
- Я не намекаю. Я говорю открыто: организация переродилась. Из сообщества друзей и сподвижников она стала просто тайным орденом, преследующим свои личные цели. Никаких больше открытых обсуждений и выработки рекомендаций. Вместо них мы занялись внутренними политическими играми: кто более опытный, кому больше доверять, чьи советы обязательно принимать к сведению, а кого можно и проигнорировать…
- Где-то я такое уже слышал, - густые черные брови Скайтера сходятся к переносице.
- От меня, разумеется, - усмехается Джао. Большой негр почти растворился в своем темном кресле, только поблескивают зубы и белки глаз. - Не раз и по разным поводам. Только, прошу заметить, Фарлет озвучивает собственные мысли.
- Неважно, - отрезает Ведущая. - Сейчас мы говорим не о засевших в Совете интриганах и властолюбцах - кстати, Джао, я не заметила, чтобы ты в знак протеста отказался от своего членства. У нас другая проблема. Фарлет, ты осознаешь, что своими несогласованными действиями ты не только заставил нас импровизировать на ходу? Ты подставил нашего эксперта, вытащив его на место акции, по-крупному подставил. Никто не поверит, что он не знал о ней заранее. И ты убил человека.
- Такую мразь… - цедит Фарлет сквозь зубы.
- Не имеет никакого значения. Раз ты такой ценитель устава, напомню еще одну статью: "Убийство в качестве наказания может применяться только в отношении людей, самих являющихся убийцами, прямыми или косвенными". Кого убил несчастный технолог?
- "Несчастный"? Вот как ты заговорила, Суоко? А беременные женщины, которых он сунул в газ, уже побоку?
- Он не подбирал группу для тестирования, ее формировали совсем другие люди, о чем ты прекрасно осведомлен. И, в любом случае, он никого не убил и даже не искалечил.
- Потому что вмешался я.
- Да плевать! - уже не сдерживаясь рявкает Ведущая. - Наказывать нельзя превентивно!
- Наш долг - предотвращать преступления! - во весь голос огрызается Фарлет. - В том числе и с помощью таких вот… превентивных уроков!
- Прошу прощения.
Фарлет и Суоко поворачиваются к Джао.
- Криком мы ничего не решим, - голос темнокожего гиганта спокоен и ровен. - Суоко, ты позволишь?
- Говори, - выдыхает Ведущая, откидываясь в кресле и отворачиваясь от Фарлета.
- Джоэл, мы знаем друг друга не первое десятилетие. И ты знаешь мою позицию в отношении как Совета, так и нынешнего положения вещей. Ты доверяешь мой объективности?
Фарлет устало кивает.
- Кончай говорить околичностями, Джа, - цедит он. - Я знаю, что ты скажешь. Вряд ли что сверх того, что я уже сказал себе сам, но все равно слушаю.
- Спасибо. Я хочу указать, что ты повел себя неадекватно. Оставляя в стороне импровизированность акции, что не выходит за рамки нормальной деятельности Хранителя, - Джао бросает выразительный взгляд на Суоко, - я все равно должен прокомментировать убийство. Ведь ты не планировал убивать господина… как его там?
- Голикова.
- Да, Голикова. В твоем же собственном плане он назначался на роль главного козла отпущения. Ты действовал спонтанно, в результате вспышки ярости. Неважно, заслуживал ли технолог смерти. Своими действиями он поставил себя вне законов, защищающих человеческую жизнь, и его судьба мне совершенно безразлична. Вот кто мне небезразличен, так ты сам. Скажи, когда ты в последний раз посещал "Серый туман"?
Фарлет пожимает плечами.
- Тогда я скажу. Четырнадцать месяцев назад. Ведь ты боишься заходить в психоаналитический бокс, верно? Боишься услышать приговор Робина? Джоэл, у тебя признаки сильнейшего нервного истощения. Настолько сильного, что твое поведение становится хаотичным и непредсказуемым.
- Хочешь сказать, что мне пора в отставку?
- Я хочу сказать, что тебе необходим длительный отдых. Очень длительный. Полгода как минимум. Лучше год. А отставка или нет, решать тебе самому - никто не может тебя принудить.
- Ты прекрасно знаешь, что с отдыха не возвращаются. Я не помню никого, кто смог бы пройти фильтр повторно, - во взгляде Хранителя - скрытая мольба. Джао молча смотрит на него.
- Несмотря на то, что организация испытывает сильнейшую нехватку людей, - добавляет Суоко, - я полностью согласна с Джао.
- Редкий случай, - еле слышно фыркает Менован, и тут же осекается под яростным взглядом Ведущей.