С Илексом дело пошло быстрее. Парень хорошо знал здешние места, и ему не составило особого труда провести беглецов сквозь болота. Уже к вечеру зыбкая, чавкающая под ногами почва сменилась твердой лесной тропой, вьющейся меж зарослями орешника и малины. Раскидистые кроны деревьев, окрашивая солнечные лучи светлой зеленью, вздымались высоко в небо, их длинные черные тени резко выделялись на фоне бледных зеленовато-желтых папоротников. Перепархивая с ветки на ветку, вокруг весело щебетали птицы – жаворонки, коростели, малиновки; сладко пахло клевером и березовым соком. Слегка подкрепившись ягодами черники и голубики, которые в изобилии росли под ногами, беглецы попили воды из ручья и принялись устраиваться на ночлег. Место выбрали в орешнике, на самом краю глубокого оврага – тенистые кусты давали вполне надежное укрытие от чужих взглядов. Опасаясь возможной погони, костра пока решили не разжигать, хотя у Илекса и нашлось огниво.
– Перебьемся как-нибудь, – веско сказал Валерий, вполне справедливо заметив, что на свет костра много кто может выйти.
Нарвав травы, устроили лежбища, вновь кинули жребий, кому сторожить. Первая смена выпала Луцию.
– Прежде нужно решить, куда пойдем завтра, – напомнил Рысь. – Илекс, когда мы выйдем к дороге?
– К полудню, а может, и к вечеру, – тихо откликнулся парень. – Смотря как идти… Вам-то хорошо, а я вот боюсь, не схватят ли меня римляне?
– Не схватят, – успокоила Флавия. – Ведь ты же идешь с нами!
Луций обернулся к ним:
– А куда ведет та дорога?
– Из Алауны в Ингену и дальше на юг, говорят, к самому Риму.
– Всего лишь – в Нарбоннскую Галлию, – насмешливо поправил парня Валерий. – Да, у дороги сейчас полно наших.
– Лишь бы они не приняли нас за бродяг.
– Не примут. С воспитанницей Памфилия Руфа!
– Уж будьте уверены, я замолвлю за вас словечко. – Флавия расхохоталась.
Вслед за нею рассмеялись и оба римлянина, и даже Илекс чуть-чуть улыбнулся. Только вот Рыси что-то было не до веселья. Он вдруг с тоской вспомнил, при каких обстоятельствах в последний раз видел Памфилия, – вряд ли всадник так быстро забыл свой позор.
– Помнишь, Флавия, ты как-то прислала мне записку, – когда все улеглись, прошептал Рысь в самое ухо девушки.
– Какую записку? – недоуменно обернулась та и тут же вспомнила: – Ах, ну да… Я просила тебя, если сможешь, прийти в дом к одному из наших друзей, где в тот момент я находилась в гостях. Ты не пришел, и… Нет, Юний, – позволь именно так тебя называть, Рысь звучит слишком уж по-варварски, – нет, я не виню тебя ни в чем. Сильвия, супруга Памфилия Руфа, женщина страстная, и уж если кого захочет – добьется несмотря ни на что. Ты не первый, кто попал в ее сети.
– Но в записке был указан ваш дом! – тихо возразил юноша. – Я это отчетливо помню. С кем ты передавала письмо?
– С Парисом, мальчишкой-рабом… Но он не умеет читать.
– И, конечно, не знаешь, кому он передал твое послание?
– Сказал, что стражнику, а тот, мол, отдал какому-то гладиатору-ретиарию, Парис их всех знает, даже описал.
– Вот как? – удивился Рысь. – И кто ж это был? Черноволосый красавчик?
– Нет, по словам Париса, тот ретиарий был вовсе не так красив.
– Значит, не Тирак… Автебиус! – не сдержавшись, вскричал гладиатор. – Да, скорее всего – он. Что ж, он получил расплату за все.
– Памфилий потом рассказывал, что и ему кто-то прислал письмо с советом проверить, чем занята супруга во время его отсутствия, – вспомнила Флавия. – Он и проверил.
– А ты… – Рысь замялся. – А ты точно на меня не сердишься?
Вместо ответа Флавия крепко поцеловала гладиатора в губы и щелкнула по носу:
– Давай-ка спать, ладно? Завтра рано поднимемся, а тебе еще и дежурить.
Дежурить Рыси выпало в третью смену, под самое утро. Тихо было кругом, тепло, благостно, в небе ярко светила луна, россыпью сверкали желтые звезды, со дна оврага струился белесый туман. Где-то неподалеку вдруг хрустнула ветка – видно, пробирался какой-то ночной зверь, лиса или волк. Гладиатор покрепче сжал меч, но тут же расслабился: лиса и сама по себе не очень-то страшный зверь, а волки в такую пору на людей не нападают – сыты. Хруст повторился… Нет, не может зверь так шуметь! Юноша представил, что он и в самом деле рысь – ловкая и стремительная, бесшумно передвигающаяся на мягких лапах. Быстро скользнув по склону, гладиатор спустился на дно оврага и, скрываясь во тьме и тумане, пробрался туда, где слышался шум. Замер. По лесной тропе шли вооруженные люди!
– Да не может их здесь быть, Ладук, – послышался тихий недовольный голос. – Утопли твои беглецы, скорее всего, в болоте, клянусь Везуцием.
– Хорошо, ежели так, – ответил голос привратника. – А если нет? Нет, ребята, давайте-ка лучше поищем. Найти девку – наш единственный способ уйти отсюда живыми. Памфилий ее любит, правда по-своему. Отыщем ее – обменяем на нашу свободу, а нет, так придется нам худо. Ищите!
– А остальные? Она ведь убежала не одна.
– Остальных нужно будет убить, – гулко буркнул Ладук. – К чему нам лишние хлопоты? Делайте, что велел Амнидикс.
– Ему-то хорошо, по болотам бегать не надо.
– Молчи! И помни о римлянах. Пройдитесь вдоль оврага, а вы к орешнику. Да смотрите внимательнее – там есть где укрыться.
Рысь ужом проскользнул в папоротниках и затаился, всматриваясь в темные, размытые утренней полумглой фигуры. Вот у самого края оврага двое: привратник и еще кто-то. Пятеро направились вдоль края оврага, еще несколько человек – к орешнику. Жаль, их не перебить поодиночке, слишком уж много. В таком случае следовало спешить!
Нырнув обратно в овраг, юноша, как мог быстро, бросился к орешнику. Бежал бесшумно, как настоящая рысь, – уроки отца не пропали даром. Стараясь не шуметь, разбудил всех, шепотом пояснив:
– Враги!
Все поняли ситуацию без лишних слов и, убыстряя шаг, вслед за Илексом направились в сторону римской дороги. Лес вскоре закончился, потянулись луга, над которыми, слепя глаза, вставало желтое искрящееся солнце.
– Они нас заметят, как только выйдут из леса, – на ходу оценил ситуацию Рысь.
Валерий согласился с ним:
– Да, но, похоже, здесь нет другого пути.
– Точно нет, – обернувшись, подтвердил Илекс. – Вокруг одни болота.
– Тогда надо идти быстрее, – усмехнулась Флавия и вдруг прислушалась. – Впрочем, кажется, уже поздно.
Далеко позади послышались приглушенные расстоянием крики, в которых явственно сквозила злобная радость. Похоже, преследователи все ж таки напали на след.
– Что ж. – Луций сплюнул. – Теперь, как в детской игре "догонялки", – кто быстрее. Бежим?
– Бежим! – согласились все и резко прибавили шагу.
Позади слышались крики погони.
Они бежали так почти до полудня, пока Флавия с Луцием не начали задыхаться – Флавия, понятно, женщина, а Луций все же был ранен и потерял много крови, да и раны-то его едва затянулись. А галлы между тем нагоняли, их радостные крики слышались все ближе и ближе. Нет, всем вместе беглецам было не уйти.
– Я задержу их! – останавливаясь, прокричал Рысь. – Бегите!
Он обернулся к быстро приближающимся врагам, вытащив из ножен меч, ощутил позади чье-то дыханье.
– Я устал бегать, Юний, – встав рядом, улыбнулся Луций. – И останусь с тобой.
– Но у тебя же нет оружия?
– Как нет? А этот нож? – Римлянин показал широкий кинжал, прихваченный во время бегства от жертвенника.
– Лучше примотай его к древку, как сделал я! – неспешно подойдя к друзьям, наставительно произнес Валерий. – Время у нас еще есть. В качестве веревки Юний пожертвует свой пояс, а в тех кустах, думаю, найдется и подходящее древко.
– А, пожалуй. – Луций побежал к кустам.
– Почему ты не ушел с ними, Валерий? – вскинув глаза, осведомился Рысь.
Римлянин улыбнулся, карие, с поволокой глаза его гордо блеснули.
– Гай Валерий Прокл-младший еще никогда не был трусом! Мы сражаемся с мятежниками, не верными великому Риму. Умереть за родину – великая честь!
– Что ж, – засмеялся гладиатор. – Вы в лучшем положении, нежели я: у вас хоть есть за что умирать!
Тут уж расхохотался Валерий:
– А у тебя есть – за кого. Флавия – очень красивая девушка и, кажется, к тебе более чем благосклонна, не так ли?
Рысь вспыхнул. Он почему-то думал, что его отношения с Флавией останутся скрытыми ото всех. Оказывается, не тут-то было!
Они стояли втроем по колено в траве, в ожидании, быть может, своей последней схватки. Давно привыкший к неизбежности скорой смерти гладиатор искоса посматривал на товарищей – те выглядели вполне достойно, смеялись, шутили. Впрочем, они тоже были привычны к смерти. И у каждого было за что умереть.
– Вон они. – Луций со смехом махнул рукой, указывая на появившихся врагов во главе с клыкастым привратником. – Клянусь Минервой, сейчас здесь будет лихо!
– Ну, наконец-то повеселимся! – поддерживая его, хохотнул Валерий. – А то уже надоело ползать по болотам, подобно змеям.
Враги подходили ближе молча, не спеша, – куда теперь им было спешить? – в блестящих панцирях, с длинными мечами и короткими копьями. Неожиданно они остановились, не дойдя до беглецов двух десятков шагов. Привратник, демонстративно положив оружие в траву, пошел дальше один.
– Нам нужна девчонка, Флавия, а вовсе не вы, – подойдя ближе, с ухмылкой заявил он. – Отдайте ее и убирайтесь куда хотите.
– Увы, поздно, – пожал плечами Рысь. – Вам ее уже не догнать. Придется сражаться с нами.
– Хорошо. – Привратник кивнул. – Я предлагаю вам поединок!
– Поединок? – Трое беглецов переглянулись, а в глазах Рыси промелькнула на миг бурная радость. Поединок? Это было бы здорово!
– Согласны! – кивнул Валерий.
– Только одно условие. – Мятежник осклабился. – Поединщиком не должен быть гладиатор. – Он презрительно кивнул в сторону Рыси. – Удивительно, как его еще терпят в своей компании благородные римляне?
– Не твое дело, – взорвался Луций. – Впрочем, мы согласны на поединок. Если не гладиатор, то кто же?
– Кто-нибудь из вас двоих, пусть решит жребий.
Жребий выпал Луцию. Валерий скривился и вздохнул.
– Зря вздыхаешь, – тихо произнес Рысь. – Я бы не очень доверял этим галлам.
Он протянул Луцию меч, тот с благодарностью принял оружие, взамен вручив примотанный к древку нож. Так себе примотанный, кое-как. Покачав головой, гладиатор оставил в руке нож, отбросив в сторону ненужную палку.
Ого! Против Луция выступил сам предводитель повстанцев Ладук, бывший привратник Памфилия Руфа, предавший своего господина.
– За что ты убил старика Мильса, дуумвира? – неожиданно прокричал привратнику Рысь.
Тот вздрогнул, но, совладав с собой, бросил сквозь зубы:
– Старик слишком многое узнал. Сам виноват, не нужно было угрожать нам. Ну, римлянин! – Взмахнув мечом, он повернулся к Луцию. – Я с удовольствием вырежу из груди твое сердце и принесу его в жертву Цернунну!
– Посмотрим! – Улыбнувшись, Луций первым нанес удар, едва не выбив оружие из рук галла.
Тот не ожидал такого напора и принялся действовать весьма осмотрительно. Внимательно наблюдавший за ходом поединка гладиатор быстро разглядел в бывшем привратнике совсем неплохого бойца, ловко действующего мечом. Несмотря на первый успех, Луцию вскоре пришлось трудновато – давала о себе знать усталость, да и противник попался весьма умелый. Наметанным глазом Рысь сразу определил его тактику – взять измором, а вот понял ли ее Луций, было неясно. И вскоре римлянин начал явно слабеть, задыхаться, постепенно теряя силы. А вот уже и Ладук, издав торжествующий вопль, ринулся на врага, да с таким напором, что Луций не удержался на ногах, упал, под радостные крики мятежников, растянулся в высокой траве, среди лиловых колокольчиков и сладкого клевера. Отлетела в сторону спата, выбитая из руки римлянина могучим ударом. Захохотав, Ладук поднял над головой меч и со свистом опустил его на соперника…
Однако Луций не стал ждать удара, а, откатившись в сторону, проворно схватил упавшую на траву спату. Вжик! Лязгнуло железо… К немалому удивлению Рыси, Луций сноровисто – совсем не хуже гладиатора – отбил выпад привратника и в свою очередь нанес целую серию великолепных ударов – от железного звона загудело в ушах. Ладук яростно сопротивлялся, но, кажется, не рассчитал свои силы и начал уставать. Рысь догадался, что римлянин тоже это понял – заработал мечом еще активнее. И вот в какой-то миг клинок резко рванулся вперед, впившись в шею враг. Привратник захрипел и упал, обливаясь кровью. Луций обернулся:
– Уходим!
Галлы еще не поняли, что к чему, а беглецы уже неслись к зарослям дрока.
– Там разъединимся, – кричал на ходу Рысь. – И ударим с разных сторон.
– Так и сделаем, – на бегу улыбнулся Валерий.
Вопя от ярости, мятежники нагоняли бегущих длинными скользящими прыжками. Вот послышался характерный свист – это летели стрелы. У мятежников имеются луки? Тогда дело плохо. Нет, кажется, стрелы летят в мятежников! Рысь оглянулся на бегу…
И увидел выступающие из-за склона холма боевые порядки римлян! Выпустив стрелы, ушли в стороны лучники, освобождая дорогу легиону. Колыхались в воздухе золоченые значки и штандарты, пели трубы. Впереди на белых конях ехали двое всадников, в одном из которых Рысь сразу же признал Памфилия Руфа.
– А, вот и ты, гладиатор. – Памфилий остановил коня. – Говорят, ты храбро сражался и заслужил жизнь. Что ж, возвращайся назад в школу, уж ланиста угостит тебя на славу. Пей, гуляй, веселись!
Второй всадник, могучего вида мужчина с угрюмым лицом и властным взором, облаченный в блестящие латы, лениво тронул поводья. Колыхались на ветру высокие перья на его сверкающем на солнце шлеме, ярко-красный плащ небрежными складками падал на круп коня.
– Поступай с этим гладиатором как знаешь. – Он обернулся было к Памфилию, но сразу же перевел взгляд и неожиданно улыбнулся: – Рад видеть тебя живым, Валерий!
– И я рад встретить тебя, дядюшка. – Римлянин положил руку на плечо Рыси. – Это мой друг Юний. Он спас меня, и Луция, и даже приемную дочь всадника Памфилия Руфа.
– Сенатора Памфилия Руфа! – важно надувшись, поправил Памфилий.
– Вот даже так? – Валерий усмехнулся. – Ну, тогда тем более мой друг Юний достоин свободы, ведь он спас родственницу сенатора! А, что скажешь, дядюшка?
– Он получит свободу, – хмуро кивнул угрюмый. – Раз уж ты просишь об этом.
– Конечно прошу! И хорошо бы еще выдать хоть какую-нибудь награду моему другому приятелю, Луцию!
– Хорошо. Надеюсь, у тебя нет больше приятелей?
– Нет, дядюшка. Тогда – до встречи в лагере?
– До встречи. Там и пообедаем. Едем же дальше, Памфилий, кажется, там видели галлов.
– Кто этот человек, Валерий? – проводив глазами отъехавших всадников, тихо поинтересовался Луций. – Кажется, я его знаю.
– Конечно знаешь. – Валерий небрежно скривил губы. – Это мой дядя, Марк Луниций Арбелл.
– Что?! – Луций с силой ударил себя ладонями по коленкам. – Ты хочешь сказать, прокуратор Лугдунской Галлии сенатор Марк Луниций Арбелл – твой родной дядя?
– Вот именно!
– Тогда мы не зря бились! Эй, Юний, ты теперь свободен!
– Если на это пойдет ланиста.
– Ланиста?! Уж не думаешь ли ты, что какой-то там ланиста осмелится воспротивиться воле наместника? Ой, смотри, кажется, Флавия! Ну да, во-он, на пегом коне. Быстро скачет, и как только не свалится?
– Флавия! – бросившись навстречу девушке, закричал Рысь. По лицу его текли слезы. Слезы свободы… и, может быть, счастья?
Примечания
1
Публий Овидий Назон. "Наука любви", пер. М. Л. Гаспарова.
2
Приближайте, вдохновенно,
Слов сладчайших украшенье,
Нам на многое реченье!
3
Всем, сколько можешь, помогай.