- Я понимаю Ваши патриотические чувства, господин лейтенант, но, думаю, что, принимая столь бредовые идеи всерьез, Вы невольно становитесь на один уровень с теми, кто их измышляет. Поймите, если Вы действительно хотите поставить точку в этом кровавом безумии, то надо искать не русского или еврея, масона или тайного агента, а преступника. И судить его надо за то, что он - убийца, а не за что-либо иное. В старой доброй Англии уже много лет можно встретить масонов, евреев, русских и даже тайных агентов. Но таких преступлений еще не бывало.
- Вы уверены?
- Конечно уверен, - одними губами улыбнулся Холмс. - История преступлений входит в круг моих профессиональных интересов, я стараюсь максимально подробно изучить всю информацию об уголовных преступлениях, которую только могу найти, не только о том, что произошло в Соединенном Королевстве, но и в других государствах.
- В том числе и в Российской Империи?
- Несомненно. У вас было немало весьма занятных случаев. Например, недавнее убийство в Петербурге содержательницы ломбарда. Или дело капитана Копейкина…
- Извините, ничего не слышал, - развел руками Герман. - Я слишком много времени провожу в море, поэтому не обременяю себя знанием криминальной хроники.
- Ну вот видите, наши точки зрения совпали, - улыбнулся Холмс.
К столику вновь подошла подавальщица.
- Ваш виски, сэр, - произнесла она, ставя толстостенный стакан перед сыщиком, затем повернулась к Герману, повторила ту же фразу, поставила стакан с темно-янтарной жидкостью на столик, забрала пустые тарелку и кружку и важно удалилась.
- Что это с ней? - не понял моряк.
- Она вошла в роль, обслуживает джентльменов, - пояснил Холмс. - Это одно из лучших заведений в Ист-Энде, но все же джентльмены сюда заглядывают не слишком часто. Так что теперь, чтобы поддержать марку, надо будет накинуть ей на чай не меньше пары шиллингов.
- Понятно, - кивнул лейтенант. - А вот насчет совпадения взглядов - Вы не правы. Уголовная хроника меня действительно не интересует, но зато есть многое другое, не имеющее отношение к морскому делу, что мне интересно. Например, древняя история.
- Что может быть там интересного? - легонько пожал плечами сыщик.
- Ну как же, старинные предания. У нас в России их множество, да и Британия ими не обижена. Неужели Вы хотя бы в детстве ими не увлекались? Великий Мерлин, король Артур, фея Моргана…
Собственно, весь разговор Герман ждал возможности поднять эту тему. Кем бы ни был потомок дэргов, но об эпохе заката державы Пэндра он должен был знать… Если только он знал о том, что он дэрг.
- Это, пожалуйста, к Конан Дойлю, он еще и исторические повести пишет. Мне - не до этого. Тем более, с точки зрения расследования преступлений, то время было совершенно диким. Полагаю, что даже Лестрейд, абсолютно неспособный к серьезным аналитическим выкладкам, при дворе этого самого Артура смотрелся бы величайшим сыщиком.
Герман пригубил виски. Шерлок Холмс, несомненно, был потомком логрского рода, но, столь же несомненно, дэргская кровь в нем спала. Не так спокойно, как в тех нескольких людях, которых лейтенант фон Лорингер ранее повстречал в Лондоне. Там от могущества дэргов были лишь слабые следы, заметные, наверное, только логру, постоянно настороженному на поиск себе подобных. Здесь же сон крови был беспокоен, волнителен и всё же это был сон. Если дэргская кровь разбавлена человеческой, то пробудить её от сна самому человеку без определенных ритуалов не под силу. Несомненно, Холмс не знал ритуалов и не подозревал о своём глубоко скрытом могуществе. Но в нём сыщик и не нуждался: у него было другое призвание, освещающее всю его жизнь. Не обретя себя в дэргской истории, он состоялся в истории человеческой. Ведь вполне может статься, что сыщики будущего, двадцатого столетия, будут прилежно изучать дедуктивный метод, впервые сформулированный Шерлоком Холмсом.
Они еще немного о чем-то поговорили, затем покинули паб и расстались. Герман продолжил поиски Белова. Холмс, разумеется, не сказал, что ему понадобилось среди ночи в Ист-Енде, но лейтенант полагал, что ответ очевиден. Не надо было виртуозно владеть дедуктивным методом, чтобы понять, что в это время и в этом месте сыщик мог заниматься только одним делом: поиском Джека-Потрошителя.
Сергея удалось разыскать в каком-то борделе через пару часов. Увы, скрыть инцидент не удалось, и спустя два дня, пятого ноября, лейтенанты Белов и фон Лорингер покинули Лондон. Герман так и не успел воспользоваться любезным предложением Шерлока Холмса и посетить его квартиру на Бейкер-стрит в доме 221-б. Еще через четыре дня, девятого ноября, убийством Мэри Келли в деле Джека Потрошителя была поставлена последняя кровавая точка, точнее, многоточие: имя убийцы так и не было названо. Впоследствии, когда рассказы и романы Конан Дойля и Джона Уотсона разошлись по всему миру, Герман покупал каждое новое издание, в надежде узнать разгадку тайны, к которой ему удалось мельком прикоснуться той ночью в туманном лондонском ноябре. Но, видимо, тайна оказалась слишком серьезной - ничего о расследовании Холмсом дела Джека-Потрошителя так и не было опубликовано. С тех пор Лорингер несколько раз бывал в Лондоне, но заглянуть к Холмсу не решился: имя сыщика уже вовсю гремело в Европе и Америке, вероятно, его ужасно раздражали непрошеные посетители, не хотелось попасть в их число. В последний раз возможность снова поговорить с Холмсом он упустил в девятьсот первом, когда посетил театр "Лицеум" на Стренде, где американец Уильям Жилетт представлял пьесу "Шерлок Холмс". Сам знаменитый сыщик скромно наблюдал за игрой актеров из партера. Время наложило свою печать на его облик, но Герман сразу его узнал. Увы, в антракте в курительной комнате вокруг Холмса сразу образовалась плотная и шумная толпа почитателей, толкаться в ней капитану первого ранга барону Герману фон Лорингеру не захотелось. Он досмотрел спектакль до конца, от души похлопал актерам, особенно юному исполнителю роли уличного мальчишки Билли Чарльзу Чаплину и вернулся в гостиницу. Вскоре капитан получил назначение на Дальний Восток, с которого в родную Лифляндию уже не вернулся - он погиб через четыре года при обороне Порт-Артура
ДОРОГА.
Проснувшись, Балис на удивление четко вспомнил почти все, что произошло с ним накануне. Разве что переход ко сну остался в памяти в каких-то обрывках: усталость, с которой он боролся почти весь день, нахлынула вдруг столь внезапно и сильно, что справится с ней было выше человеческих сил.
Приподняв голову, Гаяускас огляделся вокруг. Красноватое светило поднялось уже довольно высоко, однако, утомленные ночным разговором, все, похоже, еще спали. По сторонам слегка дымящегося костра, завернувшись в одеяла, залегли Мирон и его "лоцман" (Балису врезалось в память это морское прозвище юного спутника Нижниченко). Сережка посапывал под фургончиком, укутавшись в неизвестно откуда взятый плед в крупные белые, синие и красные клетки. Таинственный Наромарт и его спутники, надо полагать, смотрели сны внутри повозки.
Немного в стороне отчетливо наблюдалась поросшая кустами лощина, в ней, скорее всего, протекал ручей. Пожалуй, именно оттуда следовало начать новый день.
Надев сапоги, он направился к лощине, заодно заводя наручные часы, которые показывали половину девятого. Стрелка компаса по-прежнему никак не могла определиться с направлением на север, но сейчас это его уже почти не беспокоило, хватало и других тем для размышления.
Дойдя до края лощины, Балис убедился в правоте своего предположения: по дну и впрямь протекал небольшой ручеек. Однако, внимание привлекало совсем не это: оказывается, капитан был отнюдь не первым из спутников, проснувшимся этим утром.
Внизу разминался Наромарт. Плащ, в который незнакомец кутался накануне, висел на кустах, сейчас "маг" был одет в какое-то подобие футболки, обтягивающие рейтузы и высокие кожаные сапоги, все темных тонов, под цвет черной коже самого мага. В левой руке он держал длинный меч, который по ходу тренировки то двигался медленно и плавно, то вдруг начинал мелькать столь быстро, что уследить за клинком было невозможно, тот словно превращался в сверкающее облако. Все это дополнялось перемещениями самого бойца, то лениво-замедленными, то резко ускоренными и словно превращалось в странный танец, непонятный и по-своему очаровательный, одного взгляда на который хватало, чтобы понять - тренируется тот, кто действительно умеет работать мечом.
Это было тем более удивительно, что когда Наромарт остался без плаща, сразу бросалось в глаза его страшное увечье. Правая рука "мага" беспомощно болталась вдоль туловища, вся покрытая старыми шрамами. Такие же шрамы уничтожили и половину лица Наромарта, точнее всю правую половину головы. Даже с расстояния нескольких метров на него было трудно смотреть без содрогания, и Балис с ужасом подумал, как могла бы сложиться их встреча, если бы вчера вечером у костра Наромарту бы взбрело в голову откинуть капюшон плаща.
На фоне такого зрелища чёрный цвет кожи "мага" воспринимался без удивления. А то раньше Балис чернокожих не видел. Шрамы - другое дело. Тут было чему поразиться и над чем подумать.
Между тем, негр то ли закончил упражнения, то ли решил сделать перерыв. Повернувшись в сторону Балиса, он призывно махнул левой рукой.
- Спускайтесь!
Гаяускас, несколько удивленный тем, что его так быстро заметили (все-таки, во время тренировки не очень обращаешь внимание на то, что творится вокруг), сбежал вниз по склону.
- Доброго утра.
- И Вам.
- Что ж это Вы так рано встали?
Вблизи шрамы Наромарта гляделись еще страшнее. Не было ни правого глаза, ни правого уха. Рот, справа выглядел просто как щель среди шрамов, слева смотрелся почти обычно, только настораживал цвет губ - какой-то темно-фиолетовый. Шея справа так же была покрыта рубцами, уходящими вниз, под бархатную черную жилетку. К тому же теперь было видно, что негр прихрамывает на правую ногу, хотя, когда он выполнял упражнения, это было совершенно незаметно.
- Привычка… А Вы?
- Я же эльф, нам не нужен долгий сон. Три часа по вашим меркам мне вполне достаточно, чтобы быть бодрым в течение двух суток. Конечно, если за это время не придется заниматься, например, разгрузкой торгового судна. Это, знаете ли, здорово выматывает.
- Догадываюсь, - кивнул Балис. - Только, знаете ли, эльф, маг… В это как-то тяжело верится.
- А что делать? - пожал плечами Наромарт. - Я ведь действительно эльф. И я не виноват, что мой народ или никогда не жил в вашем мире или, что более вероятно, давно его покинул.
- Почему второе вам кажется более вероятным?
- Ваш мир очень похож на Женин, а с ним мы много разговаривали на эту тему. У вас много сказок про эльфов, гномов, драконов. Согласитесь, из ничего эти истории вряд ли бы возникли.
Капитан недоверчиво хмыкнул.
- Знаете, вспоминается мне одна наша сказочка про эльфов. Дюймовочка называется. Так вот, что-то на описанного в ней эльфийского принца ростом три сантиметра и с крылышками за спиной Вы не очень то похожи.
- Простите, а три сантиметра - это сколько?
Усмехнувшись, Балис развел на правой руке большой и указательный пальцы, демонстрируя примерно рост андерсеновского героя.
- Так это спрайты были, - объяснил чернокожий эльф. - Вообще-то эльфами их обычно не называют, но они наши дальние родственники.
- Странновато с вашим ростом таких родственников иметь.
- Ну, уж какие уродились… Родственников себе не выбирают… Кстати, если я не эльф, то кто я по-вашему?
- Человек, разумеется…
- С таким-то ухом?
Наромарт повернул голову, демонстрируя Балису сохранившееся ухо, которое и впрямь мало походило на человеческое: большое, с вытянутым вверх и заостренным кончиком, без мочки.
- Убедительно? Или нужно еще доказательство? Чтобы Вы окончательно поверили?
- Если окончательно, то нужно.
- Хорошо, подержите, - эльф протянул человеку свой меч.
Балис принял оружие, невольно залюбовавшись его оформлением: клинок покрыт сложным узором, гарду образовывало переплетение многочисленных посеребрённых дужек, в которые то тут, то там были вкраплены мелкие разноцветные драгоценные камушки, рукоятка обтянута кожей с золотым тиснением, а в серебряный набалдашник на ее навершье был вделан темно-красный камушек размером с крупный фундук.
- Э, что Вы делаете?
Увлекшись разглядыванием оружия, Балис на мгновение упустил из виду действия его хозяина. А Наромарт тем временем достал из прикрепленных к поясу ножен кинжал и легонько уколол себя в плечо.
- Ничего страшного. Зато теперь у Вас не должно быть никаких сомнений.
Балис смотрел на выступившую капельку крови. Маленькую капельку темно-синей крови. Сомнений действительно не оставалось. Уши - это только уши, мало ли какими они вырасти могут, бывает, люди и хвостатыми рождаются; а вот цвет крови - это сильный аргумент. Можно сказать - сногсшибательный. Так что, придется поверить в существование двухметрового чернокожего эльфа. Правда, какой он там маг, еще неизвестно, зато, несомненно, отличный воин. Хотя, опять же, велик ли толк от меча при наличии огнестрельного оружия? Вслух, однако, Балис сказал только:
- Да, с Вами связаны сплошные тайны…
- Не думаю, что у меня больше тайн, чем у Вас, - быстро возразил Наромарт. - Просто, большинство моих тайн лежат на поверхности, а Ваши - скрываются в глубине.
Убрав кинжал обратно в ножны, эльф взял из рук Гаяускаса меч и направился к кусту, на который повесил свой плащ. Рядом с кустом на земле лежали ножны, обшитые кожей и украшенные тиснением и бисером.
- Не знаю, о каких моих тайнах Вы говорите, - произнес Балис, - но поверить в Ваши слова мне, прямо скажем, непросто.
- Со временем будет легче, - Наромарт присел у куста, зажал ножны ступнями и коленями и убрал клинок, а затем надел на себя перевязь. - Честно сказать, меня больше беспокоит другое.
- Что именно?
- Вас не смущают мои шрамы?
- Ах, это… Я - офицер, а среди офицеров не принято обращать внимания на увечья. Все мы рядом с этим ходим.
- А что Вы думаете об остальных?
- Лучше спросить их самих. Знаете, мне кажется, что эти шрамы, прежде всего, смущают Вас.
Наромарт кивнул. Балису показалось, что его собеседник несколько смешался, хотя делать выводы по выражению живой половины лица эльфа было весьма рискованным занятием.
- Не могу привыкнуть. Мне кажется, что с этими шрамами я стал каким-то чудовищем.
- Поставьте себя на мое место. Думаете, мне легче было бы поверить в добрые намерения эльфа-волшебника, не будь на нем этих шрамов? Притом, что для меня и эльфы, и волшебники - сказочные существа, не существующие в действительности.
Эльф хотел что-то ответить, но не успел: по склону лощины спускался к ручью Саша с закопченными котелками в руках. При взгляде на Наромарта на мгновение на его лице отразилось крайнее изумление. А в следующую минуту он как ни в чем ни бывало пожелал спутникам доброго утра и присел у ручья, чтобы набрать воды.
ГЛАВА 12. ВМЕСТЕ.
Как и предполагал Мирон, детям найти общий язык было куда труднее, чем взрослым. Женя и Анна-Селена вылезли из фургона хмурые и молчаливые, только что пожелали всем доброго утра, почти не притронулись к завтраку и снова забрались обратно в повозку. Серёжка, хоть и уплетал пшенную кашу за обе щеки, по словарному запасу спутников эльфа не опередил. И только Саша время от времени вступал в разговор, впрочем, по сравнению с тем, сколько он говорил, когда они с Мироном были одни, это вполне тянуло на приступ молчаливости.
После завтрака Наромарт, и поутру не снявший плаща и не откинувший капюшона, уселся на передок повозки править конем. Остальные залезли в фургон. Балис и Мирон присели сзади, свесив ноги наружу, Сашка пристроился рядом, со стороны Мирона, а Сережка забрался глубже, устроившись примерно на равном расстоянии как от их компании, так и от Жени и Анны.
Нижниченко несколько удивило, что в повозке было почти пусто, если не считать нескольких плотно набитых, но не очень вместительных мешков и четырех мехов с водой примерно по пол ведра каждый. Если эльф и ребята путешествовали налегке, то какой был смысл приобретать повозку? Конечно, Мирон не знал ни благосостояния своих спутников, ни цен в тех краях, откуда они выехали, но все же некоторые общие принципы соотношения цен должны были действовать везде и всегда. Впрочем, бродячий целитель-маг был явно склонен к эксцентричным поступкам, возможно именно этим пустота повозки и объяснялась. К тому же, если его богиня всегда кормит своего священника столь обильно, как и вчера вечером, то необходимость таскать с собой продукты питания отпадает сама собой, а это в любом походе львиная доля груза.
Когда повозка тронулась, Мирон еще раз взвесил, имеет ли смысл попробовать как-то взломать детское взаимоотчуждение, вызвать ребят на разговор, и решил, что пока не стоит, никакой необходимости в спешке не наблюдается. Пока что он решил дослушать историю Балиса, накануне усталость помешала другу рассказать ее целиком. Впрочем, Гаяускасу оставалось рассказать о себе не так уж и много…
РАДУЖНЫЙ. 13 МАРТА 1992 ГОДА НАШЕЙ ЭРЫ.
- Направо на этом уровне живут гнолли и куа-тоа.
- Кто?
- Куа-тоа. Такие лягушки-переростки. Будь внимателен, они стреляют какой-то гадостью.
- Что значит - стреляют?
- Ну, атакуют на расстоянии. Попадают в кого-то одного, но от этого не легче.
- И что же делать?
- Отступай и поворачивай за угол. Потом быстренько забиваешь эту тварь, пока она не выстрелила во второй раз.
- Ясненько.
- Тренируй реакцию, Андрей, - улыбнулся Балис. - По скорости уклониться от этих выстрелов вполне реально… Так, что еще… Карту я набросал. Аккуратнее вот в этом месте, там яма, падаешь на нижний уровень, там какой-то совершенно другой этаж и сразу атакует паук. Что дальше я еще не изучал, если хочешь - можешь попробовать. И еще - вот очень интересное место, называется музей.
- В каком смысле - музей? - главный компьютерщик закрытого акционерного общества "Аган-нефть" Андрей Коняшкин непонимающе посмотрел на приятеля.
- Фиг его знает. На стене рядом написано: "музей". Дергаешь за рычаг, дверь открывается - и входишь. Там полно этих гноллей и куа-тоа, но в драку они не лезут, пока ты сам не начнешь их бить.
- Реально их там вынести?
- Если встать в дверях, так, чтобы атаковали тебя с одной стороны - проблем нет. Разумеется, идти туда надо после сна, когда магичка целенькая.
- Ясненько, - довольно кивнул Коняшкин, - еще что-нибудь?
- Больше ничего. Твоя очередь идти в разведку.
- Не вопрос. Я в выходные на работу выйду: серваку хочу второй диск поставить, побольше. Поразительно, как быстро диски всякой хренью забивают. Иногда думаю, что поставь хоть гигабайт - все равно загрузят под завязку… В общем, поработаю, а потом пару часиков играну. А то, может, сейчас посидим часок? Вдвоем-то проходить легче…
- Нет, сегодня я пас: хочу отдохнуть. Зайду только к шефу - и к себе.
- Тогда счастливых выходных.