Балис бросил короткий взгляд на Сашку, тот продолжал вести себя правильно: давно бросил ложку и переводил полный ужаса взгляд с незнакомца на морпеха и обратно, но при этом не делал никаких резких движений. Не переигрывал и не лез вперед раньше приказа, правильно поняв произошедший на дороге к городу разговор. Ну что ж, раз в тылу спокойно, разберемся с тем, что творится на фронте.
- Ты бы поменьше ножом махал, парень. Обрезаться можно, - не повышая голоса, произнес капитан, поднимаясь из-за стола с кортиком в руке. Как он и предполагал, сероглазый даже не пошевелился. Всё говорило за то, что на уме у него не убийство, а испытание: действительно ли Балис тот, за кого пытается себя выдать.
Как не странно, это обстоятельство существенно усложняло задачу Гаяускаса. Глупого Бербо ни в коем случае нельзя было убивать, его даже серьезно ранить было нежелательно. Лучше всего было нанести рану, которая вывела бы противника из боя, но при этом не несла бы серьезной опасности для здоровья. Но это означало, что сражаться предстояло вести в круговой манере, а не в линейной. Имея в руках чуть ли не идеальное оружие именно для линейного боя.
А что делать? Ладно, не впервой!
Балис шагнул навстречу бандиту. Тот почти не уступал ему в росте и длине рук, но о бое на ножах, похоже, имел представление довольно смутное, почерпанное лишь из драк в кабаках и притонах. Недооценивать такой опыт ни в коем случае не следовало: для постоянных участников такие поножовщины - постоянная школа выживания, отлично способствующая усваиванию самых эффективных приемов. Раз Бербо до сих пор жив - значит, в этой школе он был не из худших учеников. Но и переоценивать его мастерство тоже не стоило: не велик городок, не так уж и часто этому парню приходилось драться всерьёз. И на человека, способного к регулярным тренировкам ради повышения мастерства Бербо никак не походил. Стойка амбала напоминала кадр из фильма "Джентльмены удачи" с незабвенным Евгением Леоновым в роли "Доцента". Слегка согнув ноги в коленях, он широко расставил руки, словно пытался охватить ими то ли бочку, то ли трубу.
Короткий ложный выпад - морпех не шелохнулся. Амбал осклабился.
- Ну, чё, ща я тебя подрежу.
Дальше всё произошло на удивление быстро: крик боли, звяк упавшего на деревянный пол ножа. Бербо отпрянул, зажимая левой рукой рану на правом плече, рукав рубахи обильно окрасился кровью.
Только внимательный и тренированный Сашкин взгляд ухватил, что произошло. Вот бандит наносит удар в грудь. Вот Балис отклоняет и разворачивает корпус, пропуская руку справа от себя. Левой рукой капитан раскрытой ладонью бьёт Бербо чуть выше локтя, разворачивая врага незащищенным боком. И уже поворот в другую сторону и зажатый обратным хватом кортик рассекает плечо. Неглубоко, до мышцы, что называется - "только шкурку попортил".
Балис демонстративно стер ладонью кровь с граненого клинка и повернулся к сероглазому.
- Достаточно, почтеннейший? Или продолжим? Только, почтеннейший, это не Олимпийские игры, а я - не добрый изонист. Взрослые люди достают ножи не для игрушек. Зарежу, и переживать не буду.
Незнакомец кивнул с невозмутимым видом, словно сам входил в оргкомитет очередной Олимпиады. Амбал, сморщившись, держался за плечо. Второй стоял рядом, сжимая в руке кинжал и ожидая команды. Сашка сидел на лавке всё так же смирно, но Гаяускас был уверен, что его кинжал давно уже перекочевал из сапога в рукав.
- Я думаю, что этого вполне достаточно. Ты серьезный человек, почтенный, у тебя, наверное, очень серьезные дела. Я постараюсь объяснить это моему господину, и, думаю, он отнесется к моим словам с пониманием.
Балис кивнул. Всё хорошо, что хорошо кончается. А в данном случае, похоже, всё кончилось благополучно. Сероглазый никак не похож на человека, способного из чувства обиды наделать глупостей, ну а, выражаясь перестроечным языком "быков" своих он в руках, похоже, держит крепко.
- А здорово Вы их, Балис Валдисович, - Сашка и не пытался прятать из голоса восхищение. - Специально учились, да?
- Конечно. А теперь спрячь свой кинжал так же незаметно, как достал: незачем пугать почтенного Школту.
Действительно, хозяин харчевни уже спешил к столику, лицо и даже лысина у него были красными от волнения и мокрыми от пота. Из дверей кухни выглядывали Петька и Лит. Их лица, наоборот, сияли от восторга: видимо, такое зрелище они видели не часто и теперь предвкушали, как на долгое время завладеют вниманием всей окрестной детворы, пересказывая по несколько раз все нюансы разыгравшегося на их глазах поединка.
- Я надеюсь, почтенный, тебя не ожидают неприятности из-за этого досадного недоразумения? - раньше, чем трактирщик успел что-то сказать, произнес Балис.
Школта сразу как-то съёжился, словно воздушный шарик, из которого выпустили газ, и излишне суетливо заговорил:
- По правде говоря, почтенные… Это, право, совершенно того… Вы бы… Как бы… В общем, всё нормально… Нет-нет, не извольте беспокоиться…
- Точно? Видишь ли, у этих людей какие-то особые дела с Йеми. Я не сомневаюсь, что он их уладит надлежащим образом, вот только когда у него найдется на это время - сказать не могу.
- Да-да Йеми всё уладит. Только вы-то вроде собирались ехать…
- Не волнуйся, почтенный. Сейчас доедим твою замечательную похлебку - и поедем.
Трактирщик вздохнул с тяжестью электровоза.
- Дык, это… Я вам еды приготовил, как просили.
- И очень правильно сделал, - подбодрил его Балис. - Сколько с нас, почтенный?
К названной сумме морпех добавил пару ауреусов "за беспокойство", чем окончательно привел хозяина харчевни в доброе расположение духа. Увязанный в мешки скарб Сашка и Лит навьючили на лошадей, после чего путешественники покинули "Гроздь винограда". По дороге к городским воротам Балис время от времени незаметным цепким взглядом обшаривал вокруг: не мелькнут ли где промороженные серые глаза или широкие морды амбалов, но ничего подозрительного не заметил.
Небольшая заминка ожидала их у ворот. Начальник караула, не тот, что был с утра, стражники уже сменились, заинтересовался явным превосходством количества четвероного транспорта над числом всадников и принялся допытываться, какую торговлю ведут почтенные господа и сполна ли они уплатили полагающиеся пошлины. К счастью, Сашка вспомнил этого старика, досматривавшего их с Йеми на въезде в Плесков, и, взяв инициативу в свои руки, напомнил осьминию Артолу, что он, Плишек, племянник старого Кишиша, в этих краях с его, Кишиша, компаньоном Йеми из Прига. А вот сейчас они получили большой заказ от благородного сета Олуса, который и послал в город за лошадями, да ещё и воина своего к нему, Плишеку, приставил, чтобы охранять своё добро и его, Плишека, от лихих людей. Хотя, что ему, Плишеку, в этих краях сделается.
Объяснение Сашки стражника удовлетворило, без дальнейших разговоров их выпустили из города. Почти сразу же Балис послал Сашку вперёд, следить, не появятся ли навстречу возвращающиеся в Плесков легионеры. Сам же, взгромоздившись на чалого лошака, показавшегося ему самым смирным в этом сборище непарнокопытных, двигался сзади, управляя небольшим табуном. Не прошло и часа, как он пришел к выводу, что его новые подопечные доставляют больше хлопот и нервотрёпки, чем взвод стройбатовцев. Утренний разговор с Сашкой о деревенских и городских умениях приобретал крайне неприятную конкретность… Если бы знать, как всё повернется, пожил бы хоть одно лето в деревне. По крайней мере, с лошадью дедушка Арвидас обращался умело, научить внучатого племянника он бы не отказался - было бы у племянника желание. Так ведь не было желания-то… Вот и приходилось рассчитывать только на выучку животных да собственное упорство.
На счастье, Балис воспринял эту новость именно так, легионеры уже почти дошли до города. Остроглазый и осторожный, Сашка заметил их заблаговременно, тут же вернулся назад, и они загнали маленький табун вглубь лежащей у дороги кизиловой рощицы. Надежно укрытые густой листвой, густо усыпанной золотисто желтыми гроздьями цветов, они наблюдали, как угрюмые солдаты прошествовали в сторону Плескова. Гаяускас пересчитал людей - ни один не отстал от отряда. Двоих несли на носилках, еще двое шли самостоятельно, но товарищи поддерживали их с обеих сторон, а другие несли их скарб. Командир отряда шел впереди, с каменным выражением лица. Наверное, мыслями он был где-то далеко от этой дороги.
Пропустив легионеров, путники продолжили свой путь. Только теперь они уже не разделялись. Балис пересел на Сашкиного коня, позади мальчишки, полагая, что так у них получится двигаться быстрее.
- Ну, наконец-то, - обрадовано выдохнул Мирон, когда Балис и Сашка слезли с лошади. - Мы уж все извелись. Как у вас дела?
- Ужасно, - скривился Балис. - Такое ощущение, будто мне ноги гнули на балетном станке.
И впрямь, он теперь инстинктивно передвигался в раскорячку.
- У нас в таких случаях говорят о пытошных станках, - заметил Йеми.
- Ну, у кого чего болит, тот о том и говорит. Хотя, для человека, который раньше не садился на лошадь, такое путешествие и впрямь можно использовать вместо пытки.
- Да ладно, скоро привыкните, - утешил морпеха Сашка.
- Скорее бы…
- Так, давайте-ка останавливаться на ночлег, - решил Мирон. - Ралиос наш, конечно, ещё немного посветит, можно было бы пройти ещё чуть-чуть, но, думаю, нам полезней сейчас обсудить наши планы.
- Это точно, - кивнул Гаяускас. - Поговорить есть о чем.
- Даже так? В таком случае, останавливаемся прямо здесь.
- Пока пойдем дальше, - вмешался Наромарт. - Я что-то не вижу, где нам здесь брать воду.
Мирон коротким кивком дал понять, что погорячился. Стыдно, конечно, делать такие детские ошибки: самый начинающий турист знает, что лагерь надо разбивать вблизи воды. Но, как говорится, на всякого мудреца довольно простоты.
- За той рощицей будет озеро, - сообщил Йеми. - Там и остановимся.
Кагманец не ошибся. За рощицей действительно оказалось небольшое озеро, на берегу которого они и устроили ночлег. Ясная и теплая погода позволяла провести ночь под открытым небом, а не искать поселение местных жителей ради крова над головой. Наромарт, как обычно, особо вроде и не командовал, но работы нашлось всем, включая и благородного сета, которому доверили поддержание костра. Аристократ не высказал ни малейшего недовольства, видимо, крепко усвоив истину, что у нищих слуг нет.
Наромарту и Женьке пришлось собирать дрова, Балис с помощью Йеми осваивал технологию постановки походного шатра, больше напоминавшего невзрачную палатку, чем роскошное жилище степных владык, первым приходящее в голову при произнесении этого слова. Приготовление ужина выпало на долю Мирона, а Сашка отогнал чуть в сторонку и стреножил лошадей.
Всем, кто не ездил в город, за исключением Женьки, очень хотелось скорее узнать, что за новости привезли Балис и Сашка, но, будучи опытными путешественниками, они понимали, что прежде чем приступать к разговорам, надо обустроить стоянку. Наконец, шатер был поставлен, запас хвороста набран, лошади мирно паслись неподалеку, а в медном котелке попыхивал экспериментальный вариант каши из просяного зерна. Путешественники расселись вокруг костра, бросая любопытные взгляды на Балиса - мол, пора бы и поделиться, чего интересного из города привёз.
Благородный сет, быстро сообразив, что его спутникам желательно поговорить без посторонних ушей, просто отправился купаться. То, что ему рассказали далеко не всю правду, Олус понял уже давно, но узнать больше не стремился: не пристало благородному сету менять своих союзников по четыре раза на дню. К тому же, ничто не указывало на то, что новые знакомые злоумышляют против Императора Кайла, а незаконность их намерений и действий в отношении местных порядков и властей можно было смотреть сквозь пальцы: сами эти власти и порядки были далековаты от совершенства.
- Значит так, - начал морпех. - Съездили мы в целом удачно. Из властей на нас никто внимания не обратил, ювелир деньги дал без вопросов, всё, что нужно закупили, кошелек с гексантами привезли, да ещё ауреусов немного осталось.
- Сколько? - уточнил дотошный кагманец.
Возникла небольшая пауза: в морритском языке не было слова "десяток", Балису пришлось срочно пересчитывать в уме на двенадцатиричную систему.
- Чуть больше четырёх дюжин.
- Этого нам до Альдабры более чем хватит, - уверенно заявил Йеми. - Отлично, значит, гексанты трогать не придется.
- Если что, у меня найдется ещё кое-что для тамошних ювелиров, - вмешался Наромарт.
- Если что, то в городе мы найдем, как раздобыть деньги. В пути - труднее.
- Представления можно давать, - улыбнулся Балис. - Я вон даже гитару - не гитару, но что-то подобное прикупил.
- Это называется "ценика", - поправил Йеми. - Для бродячих актеров вполне подходит, если, конечно, уметь играть.
- Попробую. Но сначала мне бы хотелось, чтобы ты объяснил одно пришествие, которое с нами произошло в Плескове.
- Что случилось? - сразу напрягся Йеми.
- Да вот когда мы обедали у твоего приятеля Школты, пришли какие-то люди, стали нас спрашивать о Йеми из Прига, просили отвести к нему.
- Что за люди?
- Вот и я думаю: что за люди? И почему они стали спрашивать именно нас?
Кагманец задумчиво взъерошил волосы на затылке.
- Единственное, что мне приходит в голову: они видели меня вместе с Сашей в городе. И узнали Сашу, когда он пришел вместе с тобой. Что ты им ответил?
- Что Йеми нет в Плескове.
- А они?
- Хотели, чтобы мы отправились к их господину, рассказали бы ему обо всём.
- А вы?
- Извини, Йеми, но нам было некогда.
Кагманцу потребовалось некоторое время, чтобы понять смысл ответа.
- Харчевня-то хоть цела осталась? - поинтересовался более опытный в таких делах Нижниченко.
- Мирон, я был капитаном морской пехоты, а не РВСН. Там даже все табуретки целы остались, Саша может подтвердить.
- Подтверждаю, - с готовностью откликнулся казачонок. И, неожиданно для Мирона, улыбнулся лукавой улыбкой крупно нашкодившего мальчишки. - Только я не знаю, что такое ЭрВэЭсЭн.
- Ракетные войска стратегического назначения, - пояснил Мирон, переходя на русский. - Одна ракета - и нету города.
- Ого, - улыбку с Сашкиного лица как будто стерло, теперь оно было недоверчиво-испуганным.
- Как хоть они выглядели? - поинтересовался пришедший в себя Йеми.
- Старший - ростом с тебя. Возраст… Немногим больше трёх дюжин вёсен, точнее сказать трудно. Лысеет. Волосы светлые, сильно поседевшие. Глаза серые. Уши немного оттопыренные.
- Скуластый такой?
- Да, скуластый. Губы бледные…
- Лечек… Ох, доведёт когда-нибудь Шепеша жадность до большой беды…
- Шепеш? Странно. Этот, как ты говоришь, Лечек просил передать тебе, что тобою интересуется благородный лагат Маркус Простина Паулус.
- Точно, это он. Такой же благородный лагат, как я - Воин Храма Фи.
- А кто тебя знает? Кинжалы кидаешь очень прилично, - невозмутимо прокомментировал Балис. Йеми немного натянуто рассмеялся.
- Я вам как-нибудь потом расскажу, как этот мерзавец стал благородным лагатом.
- Если он такой мерзавец, то зачем ты имеешь с ним дела? - недоуменно поинтересовался Наромарт. Йеми замялся, но ему на помощь неожиданно пришел Мирон.
- У Йеми такая профессия, что мерзавцев для него не существует. Бывают только источники сведений.
Кагманец кивнул, заметив про себя, что точную и ёмкую формулировку Мирона необходимо запомнить. Пауки Господаря и вправду не отличались брезгливостью и готовы были получать сведения от любого подонка.
- В общем, Шепеш к властям не обратится, и тебя искать не будут, можешь быть спокоен, - подвел итог Йеми, заметив, что благородный сет покончил с вечерним омовением.
- Меня они искать не будут, я спокоен. А вот тебя…
- Ну, я-то с ним разберусь.
- Если надо - поможем.
- Благодарю, я учту такую возможность. Мирон, скоро будет готова каша?
Нижниченко обследовал содержимое котелка.
- Ещё полчасика.
- Тогда, я тоже и искупаюсь.
- И я, - поднялся Балис. Отправился плавать в озере и Сашка, Наромарт с Женькой остались у костра.
Начало темнеть. Редкие облака казались темными на фоне неба на западе и, наоборот, светлыми на востоке. Одна за другой зажигались крупные звёзды, фонарем повисла крупная желтоватая луна.
В лунном сиянии
Лох серебрится
Накрывая к ужину, Мирон тихонько напевал на родном языке на мотив известной песни.
- Какой еще лох? - удивился Женька.
- Конкретный, - усмехнулся Нижниченко, и показал мальчишке на растущие у самой воды деревца, листья которых и вправду, казалось, слегка поблескивали. - Знаешь, как называется это растение?
- Конечно, - усмехнулся подросток. - Это ива.
- Нет, не ива, хотя и похоже. Это серебристый лох. Видишь, какие у него серебристые листья?
Мальчишка недоуменно посмотрел сначала на собеседника, потом на деревья. Ничего не указывало на то, что Нижниченко шутит, в то время как дерево по всем признакам было именно ивой. Конечно, Женька был городским жителем, а ботаника не входила в число его увлечений, но наиболее известные породы деревьев он знал твердо. Дуб, клен, березу, елку, сосну, рябину всегда можно отличить от других деревьев. И иву, которую еще иногда называют ракитой, тоже. И сейчас мальчик был уверен, что по берегу озера простираются заросли самого обычного ивняка, а не какого-то там серебристого лоха. Да и вообще, ему никогда не приходилось слышать о дереве с таким дурацким названием. В общем, шутит дядя Мирон, видно, настроение у него такое.
- Придумаете тоже, лох. Нет таких деревьев. Обычные ивы.
- У ивы листья с внутренней стороны другого цвета. И ещё у ивы очень гибкие ветви, а у лоха они ломкие, как у тополя или яблони.
По лицу мальчишки было видно, что эти аргументы его ничуть не убедили.
- Давай спросим у местных жителей.
Женька только плечами пожал: мол, спрашиваете, если есть такая охота.
- Почтенный Олус, не скажете ли нам, как называются эти деревья, что растут вдоль берега.
Благородный сет, размышлявший о чём-то у костра, поднял голову.
- По правде сказать, почтенный Мирон, мне это неведомо. Могу лишь сказать, что деревца эти не принадлежат к числу благородных, кои приличествует высаживать в садах при виллах. Вот если бы это были кипарисы или олеандры…
- Понятно, - кивнул Нижниченко. - Ладно, подождем благородного Порция Простину Паулуса.
- Думаю, что смогу вам помочь, - вступил в разговор Наромарт. - Это дерево называется серебристый лох.
На морритском это название звучало как "эргенто горлукс", но русский перевод сомнения не вызывал.
- А не ива? - с легкой улыбкой переспросил Мирон.
- Нет, конечно, не ива. Достаточно сравнить их плоды, чтобы увидеть разницу.
- Ну что, убедился, или ещё благородного Маркуса спросим? Вон, наши купальщики возвращаются. И вовремя, как раз каша поспела.
- Ладно, лох, так лох, мне-то что, - согласился подросток. - Только у нас лохами называли некоторых…
- Я знаю, - улыбнулся Нижниченко. - Лохом можно много кого назвать. Есть ещё такие рыбы - лохи.