* * *
Полуденное солнце в разгар дня оказывалось всё выше и выше. Подрастали и травы - если в момент прибытия они дотягивались только до колена, то теперь нередко доходили до пояса. Количество зёрнышек, легко вытрясаемых из колосков, заметно возросло, а скорлупки, покрывающие их, теперь отделялись охотней. Не заметить происходящие изменения было невозможно, и Петя решил провести систематические наблюдения за дневным светилом. Он построил астрономическую пирамиду.
Теперь, имея размоченную глину, сложил ассиметричную пирамиду, северное ребро которой было почти вертикальным, а остальная часть конструкции просто служила опорой для этого элемента - она плавно поднималась в сторону главной кромки, клиновидно сужаясь, по мере увеличения высоты. Живи он в более благоприятных местах - просто захлестал бы в землю кол и измерял длину его тени. Но судьба занесла Петю в крайне неудобное место…
Первые же наблюдения показали, что полуденная тень с каждым днём становится короче - то есть завершается астрономическая весна, что примерно соответствует началу календарного лета. Скорость, с которой светило поднимается над горизонтом, с каждым днём становится меньше - то есть дело приближается к летнему солнцестоянию - моменту, когда удобно определить географическую широту места. Если помнить, на какой угол наклонена Земная ось… Петя помнит - двадцать три градуса. Отнять эти градусы от угла, на которое солнце не доходит до зенита в полдень самого короткого дня… или прибавить? Задумался, напрягая пространственное воображение - совсем мозги закисли в этой дикости.
Насыпав и разровняв новую глиняную площадку, мальчик начертил окружность, принялся делить её на градусы и соображать, какими действиями перенести угол, под которым падает тень вершины пирамиды на плоскость - пора, пора уже пробуждаться разуму, загнанному в самые дальние закоулки сознания ужасом от пережитого.
Ведь сначала он умер. Умер, осознав неизбежность гибели буквально за мгновение до того, как это произошло - ну, не дурак, понял, что случилось бы с телом после соударения с бетонным столбом на скорости около сотни километров в час. Собственно, смерть настигла его уже после того, как мысленно он распрощался с этим миром и был готов уйти в небытие… как-то быстро это получилось. Мигом сообразил.
Но так легко отделаться ему не удалось - он вовсе не умер, а очнулся в месте, где нет ни воды, ни пищи, ни укрытия, ни топлива. Тут даже отсутствуют крупные хищники - им попросту нечем питаться. Вот, скажем, тот же знаменитый Робинзон Крузо, оказавшийся в одиночестве, зато с кучей барахла. Кажется, даже шейные платки у него имелись, не говоря о ружье и порохе… а его, Петю, обобрали до последней нитки, не снабдив ни попугаем для общения, ни кошкой, которую можно было бы хотя бы погладить. За что, спрашивается, такое наказание подростку, у которого даже пушок на щеках ещё не пробивается?!
Вздохнул, и вернулся к геометрическим построениям. Он ведь неплохо учился, знает прорву всякого разного, но до сей поры действовал не слишком осмысленно, скорее, рефлексовал. То есть, подчинялся исключительно инстинктам, не думая и не пытаясь планировать.
* * *
Колодцем Петя перестал интересоваться с тех пор, как заработала вододобывающая пирамида. Пусть не помногу она выдаёт живительной влаги, зато регулярно. Удалось, например, налепить горшков с крышками, потому что было чем размочить глину перед замешиванием. То, что невозможно обжечь керамику - не беда. После выдержки на солнце она замечательно твердеет - хранить в этой посуде зерно вполне удобно. И мыши не добираются. Хотя, не помешала бы и ёмкость для воды, но вот как её сделать таковой, не подвергая нагреву. Нагреву, без использования топлива.
Вспомнился старик Архимед, спаливший вражеский флот при помощи зеркал, и герой какого-то старого фильма, вскипятивший котелок воды в фокусе чашеобразного отражателя, собранного из небольших зеркал. Голова заработала, соображая, как найти в этих краях хоть что-то, имеющее приличную отражательную способность, но ничего, кроме полированных камней не придумывалось.
Где взять полированные камни. Так обычные отполировать. Только нужно выбрать подходящие - их тут много разных. Вот и следует повнимательнее поглядывать под ноги, да обращать внимание на блеск.
* * *
Утренние росы, столь радовавшие Петю, случались обильными, а бывали и скудными. Однако, однажды не выпало никакой. Заглянув под плоский камушек, прикрывающий ямку у подножия пирамиды, подросток нашел там не более двух глотков воды. Совсем мало. Кажется, этот день нужно провести в прохладе, чтоб не потеть. Пересидеть жару, никуда не выходя, а уж потом ждать следующего утра в надежде на лучшее. И самым верным убежищем от дневного пекла является, несомненно, колодец. Туда и забрался.
Первое, что почуял - запах воды. Уж его-то он узнает мгновенно. А потом, спустившись до нижней границы каменистого грунта, увидел, что углубление в глине наполнено до краёв. То есть тут скопилось не меньше кубометра… или меньше, но соизмеримое количество.
Некоторое время ушло на попытку сообразить, откуда рухнуло на него это сокровище. Ведь, когда он перестал углубляться, снизу ничего не сочилось. Плотные стенки даже просыхали за время перерывов в работе - не дошел он до водоносного слоя. Даже не уверен, есть ли тут таковой.
Сверху? Сколько он помнит себя в этих краях - ни одного дождя ни разу не случилось. Ни луж, ни ручейков - ничего подобного на поверхности земли не образовывалось. Единственный источник в этих краях - его пирамида. Ну, конечно. Как же сразу не сообразил?! Ведь то, что собиралось от её работы, должно было сливаться в приготовленное углубление. Но нарастив объём кучи камней раз в десять, он заметил прибавку добычи воды от силы втрое. Получается, где-то камень нижнего слоя под воздействием огромного веса сооружения, проткнул глиняную подложку, и в образовавшуюся брешь уходила львиная доля влаги. Она сочилась вниз, пока не собралась там, откуда уже деваться совсем некуда - в углублении, не пропускающем ни вниз, ни вбок.
Первый за время жизни здесь приятный сюрприз.
Глава 4. Верёвки
Желание сделать силок и поймать зверушку, чтобы снять с неё шкурку, у Пети постепенно прошло. Сумочки из соломки его вполне устраивали При необходимости, для переноски чего-то совсем сыпучего, вроде песка, можно было использовать и обожжённый на солнце горшок. Только надобности в этом не возникало… хотя очень хотелось намолоть муки и попытаться испечь из неё лепёшки. Смущало отсутствие топлива. Впрочем, возможно, это дело поправимое - а вдруг он встретит выходы на поверхность каменного угля. Или дождётся, когда травы вокруг наберут полный рост, созреют и высохнут - тогда черенки многих из них станут толстыми и волне послужат дровами.
Думая подобные мысли, Петя ходил по окрестностям и изучал растительность - травы тут росли довольно разные - следовало научиться в них разбираться. Вот, скажем, одна - строением напоминает деревце. Жесткий стволик, ветки с листьями во все стороны и метёлка наверху. Когда созреет и сбросит семена, вот тут-то он её под корешок, и в топку. А ещё можно набрать стеблей, связать их на манер бревна и пустить на перекрытие домика - то что тут не случалось дождей, не означает, что их в этой местности вообще не бывает.
Этих травяных стволиков набрал хорошую охапку, оторвав ветки прямо на месте, чтобы не тащить лишнего. Обнажённые хлыстики крайне неохотно перебивались камнем - такие они были прочные, да волокнистые, что с каждым пришлось повозиться. Даже кромку камня, которым резал, дважды обкалывал заново - обламывалась она от резких неосторожных движений. Пока тащил добычу домой, размышлял о свойствах этих волокон - жесткие они, но прочность на разрыв демонстрируют прекрасную, и неохотно поддаются резке.
Словом, не стал городить из них фашин, а размочалил и положил мокнуть - может быть из них получатся хорошие верёвки.
Надо сказать, одной из самых трудоёмких операций было отделение собственно волокон от шкурок, мякоти и прочего мусора, которого в растениях более, чем достаточно. Если вить верёвки прямо с ним, то они выходят шершавыми и значительно менее прочными, чем хотелось бы. Поэтому - дело это ответственное и для ничем не вооружённых рук - ужасно неудобное. Не раз вспоминалась расчёска, гребешок, массажная щётка… из чего бы их сделать. Встречались бы здесь деревья или кусты - наострил бы палочек и уж придумал бы, как их связать.
Делу помог случай. Любуясь красотой заката, а они тут просто великолепны, Петя увидел падение крупной птицы в траву буквально в полусотне метров почти прямо впереди. Орёл, паривший в вышине, поймал крупного грызуна - одного из тех, кого удобней всего было считать сусликами. А потом прямо на том месте, где настиг добычу, принялся ужинать. Мешать ему не было никакого резона, так что, напившись воды, лёг спать.
Наутро забыл об этом и, если бы не старая знакомая собака, или волк, или лиса…, которая сунулась к этому месту, наверное и не вспомнил бы. Но эту тварь он всегда прогонял камнями, и на этот раз поступил также, чтобы не наглела. А то оставленная ею царапина на бедре очень долго заживала, мешая двигаться. В общем, мальчик атаковал животную, громко крича и швыряя в неё камни - делать это он умел хорошо - часто попадал. Для порядку даже погнался следом за удирающей шавкой… а тут и увидел разбросанные косточки суслика. Особенно понравились рёбрышки - муравьи их отлично очистили. Ну где бы он ещё взял зубьев для гребешка.
Хорошенько привязал их между парными костями побольше, наверное от задних лап, и получил вполне себе частую расческу с короткими, но гладкими зубьями. Вот ею и вычесал размоченные и измятые камнями стебли принесённой травы, получив волокна замечательной прочности. Другая кость, тоже из числа длинных, отлично выполнила роль веретена, когда он сточил с неё лишнее о камень. Посиживал себе, поглядывал по сторонам, и прял нити. Толстые, миллиметра полтора в диаметре, они не рвались голыми руками. А уж свитый из них шнур - это было вообще нечто несокрушимое. Впрочем, скрученная из шнуров верёвка удобно бралась рукой и являла собой истинный образец совершенства. Только, всё равно получилась она не слишком гладкой - заметно шершавела.
Не все нити и шнуры Петя извёл на верёвку. Он сплёл пращу: если не из чего сделать копьё и лук со стрелами, это не значит, что следует оставаться безоружным. Подумал, повспоминал, и связал бола - это просто верёвка, к концам которой прикреплены грузики. Её полагается раскрутить над головой, ухватившись за середину, и пульнуть в добычу. Если хорошо угадаешь, шнур обкрутится вокруг объекта… лучше всего - его ног… А, если промахнёшься - ох и поищешь потом в траве своё имущество.
Траву - источник добротного волокна - решил назвать пенькой. Надо же потихоньку давать имена тому, что встречается вокруг, тем более, что правильных научных названий он не знает.
* * *
В следующий заход нёс он домой уже не охапку стеблей такой замечательной пеньки, а большую вязанку - надо было позаботиться об изготовлении большого полотнища, чтобы укрыть своё убежище от солнца в жару или от дождя, если он, наконец, случится… долгожданный. Конечно, воды в колодце ещё достаточно, но растительность явно начинает испытывать недостаток влаги - всё поспешно созревает и увядает, зёрна охотно выпадают из колосьев - только успевай трясти. За день, бывает, удаётся собрать полный горшок - килограмма два-три.
И вот, сгибаясь под тяжестью ноши, Петя начинает спуск к своему жилищу. И видит, что та самая дикая собака, что осмелилась напасть на него в первый день, шныряет между пирамидой и убежищем, а потом ныряет в колодец. Нет, его эта тварь не заметила - он движется неслышно и навстречу ветру, а зрение у неё, похоже, далеко не орлиное. Тем не менее, в колодце ему эта скотина абсолютно не нужна. Заторпился. Затрусил настолько быстро, насколько смог.
А тут… и хотел бы пёс вылезти, да не может. Соскальзывают лапы с крутых стенок - длины тела недостаточно, чтобы воспользоваться опорами, подходящими для человеческих конечностей. И смотрит жалобно… сорвался и сполз вниз, обиженно поскуливая. Вот незадача! Нельзя оставлять собаку в раскопе. Даже просто за водой мимо неё не слазить - наверняка вцепится.
Распустил вязанку, высвободив верёвку - она у него единственная. Её и опустил вниз серединой, удерживая концы. Точно, вцепилась. А теперь - тянем-потянем. Потихоньку, без рывков. Держится, собака, не отпускает. Так и выволок тварюгу. Та, едва лапы нашли опору, рванула в сторону, но споткнулась о так и зажатую в зубах верёвку. Забавно "клюнула" носом, перекатилась через голову и, освободившись, убежала. Мокрая, хоть выжимай. Бестолочь четвероногая!
* * *
Эта история имела продолжение через несколько дней. Собака появилась в поле зрения в самое полуденное пекло. Она то приближалась, то, отогнанная камнями, отбегала подальше, но упорно не уходила. А потом пропала из виду. Петя, занимавшийся в это время прядением в тени стенки, некоторое время не примечал её и успокоился. А потом до его ушей донёсся вой. Из колодца. Как эта заразу смогла прошмыгнуть туда незамеченной - уму непостижимо. Ясное дело - очень хотела пить.
Упражнение с верёвкой на этот раз тоже прошло без сбоя, но отпустить повадившуюся навещать колодец псину без урока - это как-то не педагогично. В общем, успел он ухватить её за шкирку, как только подтянул достаточно близко. Окончательно бросив верёвку, ухватился обеими руками и выдернул наверх рывком. Точно - около двух пудов. Вот эти пуды он и принялся трепать, то приподнимая мокрую псину до отрыва от земли передних лап, то суя её мордой в грунт и приговаривая:
- Не делай так больше никогда.
Для убедительности решил прибавить, перетянув, как следует верёвкой поперёк туловища. Но, едва отпустил одну руку, объект педагогических усилий вырвался и убежал, трусливо поджав хвост.
* * *
На этом общение с соседом не закончилось. Спустя несколько дней, когда земля вокруг кажется плавилась от зноя, пёс снова принялся шнырять вокруг Петиного "дома". Бросать в него камни совершенно не хотелось - жарко. Поэтому забрался в прохладу колодца - тут значительно лучше.
Чуть погодя, пёс появился сверху, жалобно скуля и не решаясь спуститься. Эти стоны были исполнены такого отчаяния и жажды, что сердце подростка не выдержало - он напоил эту надоедливую скотину.
Как? Да также, как всегда брал воду - втянул в себя ртом, сколько помещалось за щёки, выбрался наверх и выплюнул в ту самую ямку, где раньше, в период выпадения рос, скапливалась влага из пирамиды.
- Пей, Тузик, - сказал, и отправился за следующей порцией.
Когда во второй раз выбрался наверх, увидел отскакивающую от "поилки" собаку. Она насухо вылизала поверхность плоских камушков, которыми Петя выложил глиняное основание, чтобы образовывалось поменьше мути и грязи.
С той поры так и повелось - "сосед" раз в три-четыре дня приходил на водопой. Если хозяина в это время не было дома - терпеливо ждал его в тени на хозяйской подстилке - с тех пор, как в обиходе завелись шнуры - на циновке.
Глава 5. О пользе мяса
Попытки разжечь огонь Петя предпринимал неоднократно. Разумеется, метод сверления баклашки деревянной палочкой был ему изначально недоступен - даже самые прочные стебли трав ничего подобного выдержать просто не могли. Зато стучать друг о дружку камнями, высекая искры, он имел полное право в любое время и сколько заблагорассудится. Вскоре у него даже появилась любимая пара некрупных осколков, дающих просто фейерверк - настолько "убедительный" пучок ярких искр они выбрасывали при скользящем ударе друг о друга.
Но зажечь ими траву никак не удавалось. Уж и просушивал, и мелко нащипывал, и стебельки подбирал разные, и листочки. Иногда даже добивался слабого тления, с надеждой обоняя запах дымка, но до получения пламени дело никак не доходило. Заметно лучше это дело пошло, когда всерьёз позанимался верёвками. Волокна пеньки уже вполне убедительно тлели и плотный их пучок восхитительно вонял палёным. На торце плотного жгутика удавалось раздуть убедительное светящееся пятнышко и даже подпалить от него тщательно подготовленную кучку мелких травинок.
Трудоёмко, но, в принципе, возможно. Спалив один раз в добытом огне разный скопившийся в "доме" мусор, полюбовался на кучку пепла, да и бросил это дело. Вот, если бы найти уголь… поэтому, поглядывал на камни потемнее цветом, не ленясь расколоть, чтобы полюбоваться на излом.
Одна небольшая россыпь его заинтересовала - тёмный блестящий скол наводил на мысль об антраците. Специально набрал этих камней столько, сколько мог унести, а были они тяжеленные, будто железные. К разжиганию их готовился с великим тщанием. Очажок сложил из камней, наломал и нащипал тонкими ленточками сухой травы, навязал плотных, похожих на поленья жгутов, не пожалев для их связывания настоящих прядёных ниток. Высек огонь, раздул фитиль, запалил растопку и подкинул соломенных "дров". Когда горение сделалось ровным, подложил в пламя несколько кусочков "угля".
Не горел он, хоть тресни. Воняло чем-то неблагозвучно, но больше ничего интересного не происходило. Процесс прекратился сам собою, как только прогорела солома. На камнях появился желтоватый налёт - не иначе, прошла какая-то химическая реакция под действием высокой температуры. Но пользы от этого не было никакой.
Петя посмотрел на принесённую кучу камней - уж очень замечательно блестят они на сколах. Стоп, а не получится ли из них собрать рефлектор? Интересно, кто здесь может помешать ему попробовать?