Они повернулись.
Поезд затормозил.
На табло мелькнула надпись "Murino", и в вагон запрыгнула группа спецназа: в касках, бронежилетах и с автоматическим оружием в руках. Казалось, они возникли здесь еще до того, как поезд остановился и открылись двери, настолько быстро они действовали. Всех стоящих повалили на пол, заломили руки за спину, скороговоркой прочитали их права и обязанности и поволокли из вагона. Ко мне подошел один из спецназовцев, презрительно оглядел, выпячивая челюсть, и двинул подбородком: на выход.
Двери не закрывались. Пассажиры никак не реагировали. И я пошел, понимая, что если не пойду сам, меня вышвырнут наподобие остальных.
– Зачем вы вмешались в драку?
Казалось, это был единственный вопрос, который действительно волновал следователя. Он повторял его раз за разом, чередуя с совершенно невинными, на его взгляд, об имени, месте работы, социальном положении, зарплате, месте жительства, привычках и профессиональных успехах. На мой взгляд, как раз эти вопросы и были самыми сложными: приходилось напрягать память, чтобы выдавать в быстром темпе обычные сведения. На вопрос же про драку я отвечал однозначно:
– Чтобы ее прекратить.
Следователь не понимал. Это явственно читалось у него на лице. Ну, кто может унять десяток вооруженных разбушевавшихся парней, которые заведомо сильнее его? Ни один разумный человек даже пробовать не станет: для этого есть специальная служба, которая и явилась по вызову автоматической службы оповещения. Какой смысл вмешиваться? Какой смысл подвергать свою жизнь нешуточной угрозе? Зачем? Если только… Если только этот субъект, сидящий перед следователем, не имеет какой-либо власти в определенных кругах.
И следователь довел эту мысль до меня. Да, определенная логика в его рассуждениях присутствовала. Только я не мог с ней согласиться.
– Неужели простые граждане, увидев, что кому-то нужна помощь, не станут помогать? Так и будут равнодушно смотреть, как кто-то погибает на его глазах? – спросил я.
– Разумеется, нет. Есть телефон. Первый увидевший позвонит. В скорую помощь, в полицию, в службу спасения, в общем, куда надо.
– В вагоне никто не звонил.
– Там-то зачем? Все знают, что в вагонах монорельса установлены камеры наблюдения. Едва началась драка, пошел сигнал дежурному, который тут же перенаправил его по нужному адресу. Так как поезд на перегоне остановить невозможно, да и доступа в этот момент к нему нет, было принято решение брать банду на остановке. С чем "служба А" прекрасно и справилась.
– Сколько человек погибло? – напрямую спросил я.
– Двое. Кроме того, двое – в реанимации, трое – в санчасти. Я считаю, прекрасная операция. Ни один из простых граждан, находящихся в вагоне, не пострадал.
– А панков вы за людей не считаете?
Следователь недоуменно поднял брови:
– Они сами поставили себя вне общества. Следовательно, государственная помощь на них не распространяется. А вот с вами, господин Шумов, всё значительно сложнее. Вы явно не тот, за кого себя выдаете.
– Почему же? Я – журналист. Привык бывать в ситуациях, когда жизни может угрожать опасность. В развивающихся странах такое повсеместно. Только что из творческой командировки, еще не перестроился.
– Это всё слова… – следователь слегка отодвинулся от стола и сделал задумчивый взгляд. – Но в одном вы правы. На сегодняшний час мы вам ничего не можем предъявить. Остаются мои подозрения. Но их, как говорится, к делу не подошьешь. Так что вы свободны, можете идти. Куда хотите.
– Я хотел домой.
– Отлично! Но не забывайте – теперь вы в поле нашего зрения.
– Учту, – сухо сказал я.
Судя по цифрам на часах в кабинете, меня продержали на допросе больше трех часов. Было уже девять вечера. Конечно, темно не было, но Гошины предупреждения опять начали будить во мне беспокойство. К тому же я совершенно не представлял, где нахожусь: вид за окном ни о чем не говорил, а спрашивать следователя было себе дороже.
Так что я вышел на улицу, беспечно потянулся и огляделся. Никакого разнообразия: всё те же стеклянные высотки. Все разные, но при этом удивительно похожие, словно гвозди, аккуратно поставленные шляпками на доску. Некоторые покрашенные в один цвет, некоторые – в другой. На некоторых повязан бантик, на других – поясок. Но при этом они остались всё теми же железными гвоздями. Стоящими в ряд один к одному. Я начал понимать Шумова и его неприязнь к местной архитектуре.
Первым делом я попытался рассмотреть название улицы на табличке. Оно мне ни о чем не говорило. Не упоминал о нем и Шумов, что совсем не было странным. Ну, не может же человек помнить названия всех улиц в городе! От монорельса спецназовцы везли меня в машине с темными стеклами, сквозь которые ничего не было видно. Так что я не представлял – как вернуться обратно, чтобы доехать до Озерков. Оставался единственный вариант – идти наудачу в нужном направлении: спрашивать дорогу у прохожих Костя настоятельно не рекомендовал.
Оглядевшись в поисках ориентира, я увидел вполне приличный торговый центр "Северный полюс", работающий двадцать четыре часа в сутки. Появилась мысль что-нибудь там купить и заказать доставку по домашнему адресу. Самому спрятаться внутри коробки и вылезти только когда будем уже на месте. Конечно, план был идиотским, но ничего иного в первый момент в голову не пришло. Уже пройдя половину дороги до "полюса", я сообразил, что продавцам можно сказать, будто я не себе покупаю, а другу или девушке. А потом долго выяснять, где они живут, смотреть по карте и выбирать наиболее короткий маршрут.
Первая секция, встретившая меня у входа, распродавала нижнее женское белье. Они явно не занимались доставкой на дом, и пришлось пройти мимо. Второй, третьей и четвертой оказались одежные секции, выставившие зимние шубы и шапки. Пятая торговала ретро-джинсами, по крайней мере, так значилось у них на рекламном плакате. Кастрюли и другая чудо-посуда тоже не вдохновили на покупку. Продовольственный универсам заставил вспомнить, что я не ел и не пил довольно давно и хорошо бы наскоро подкрепиться. Недолго думая, взял пиццу и треугольный пакетик с соком, расплатился в кассе, даже не посмотрев на стоимость, и уселся на скамейку в зале, чтобы поесть.
Уборщица, через десять минут прошедшая мимо меня, подозрительно посмотрела, но ничего не сказала: обертку от пиццы и пакетик с трубочкой от сока я уже выкинул в урну. На сытый желудок мысли выстроились в нужном направлении. К тому же, прямо передо мной находился салон связи! Я определенно тупил. Зачем все эти сложности с доставкой товаров, если проще купить элементарный навигатор!
Продавец в салоне меланхолично скользнул по мне взглядом и уткнулся обратно в монитор, не признавая во мне возможного покупателя. Меня это ничуть не смутило, давая больше возможностей самому выбрать товар. Смутили меня цены – безумным количеством нулей. Я даже представить не мог – в чем они: в долларах, рублях, йенах или даже в лирах.
– Это у вас что? – спросил я, показывая пальцем на навигатор непривычного дизайна.
– "Руссо-Балт-18", – продавец на секунду оторвался от компьютера.
– И как пашет?
– Прилично. Хотя я предпочитаю двадцатую модель.
– Она что, уже в продаже?
Продавец, смекнув, что под конец рабочего дня он может втюхать что-то подороже, чем карты оплаты интернета, выбрался из-за прилавка и подошел с явным намерением рассказать мне о новой модели всё известное и неизвестное. Слушать мне это не хотелось, но пришлось: иначе как бы я сумел сделать вид, что меня уговорили приобрести дорогую фигню с множеством прибамбасов.
– Пойдет! – я махнул рукой. – Проверь-ка, голубчик, хватит ли мне денег!
Продавец двумя руками принял у меня банковскую карту, вложил в терминал и с восторгом произнес:
– Да-а-а!!
– Тогда плачу! Да, и покажи-ка мне, как с ним работать.
Парень вжикнул картой, попросил приложить указательный палец к дактило-детектору, подписал вылезший чек и почтительно вручил мне его опять же двумя руками. Достал коробочку с навигатором, подключил его и принялся тыкать в разные кнопки, демонстрируя различные функции. Я многозначительно кивал и поддакивал.
– А вот, скажем, надо мне проехать на другой конец города! – слегка заплетающимся языком сказал я. – Найдет твой "Руссо-Балт" короткую дорогу?
– Конечно! Куда желаете?
– Учебный переулок. Например.
– Здесь набираете название улицы, здесь – номер дома, и вот он – кратчайший маршрут! Это ж совсем недалеко, пять километров, – продавец посмотрел на меня таким взглядом, будто я его обманул. – Кстати, в таком состоянии не советую вам садиться за руль. Лучше вызовите общественную развозку.
– Само собой! – я потрепал парня по плечу, повернулся и вышел из салона связи, несколько раз дернув дверь не в ту сторону.
Слова про общественную развозку несколько меня удивили: ни о чем подобном Шумов не упоминал. Поэтому я решил воспользоваться старым проверенным способом: пешком. Мне уже стало понятно, что полиция обеспечивает безопасность граждан, и можно не бояться ходить ночью по городу. Достаточно придерживаться освещенных улиц, где расставлены камеры видеонаблюдения. На экране навигатора светился как раз такой маршрут: сначала по проспекту Науки, потом – по Тихорецкому, а затем – по Северному. Всё – широкие трассы с большим движением, которые не могут оставаться без надзора. Так что о развозке подумаем в другой раз, когда освоимся, а сейчас – по-старинке.
Поглядывая на экран, я затопал по проспекту. Не сильно торопясь и не особо глядя по сторонам. Навигатор исправно вел меня, отмечая местоположение синим огоньком, притормаживая перед редкими работающими светофорами и вновь прибавляя ход на свободных участках. Стемнело, и начали зажигаться фонари.
В конце проспекта я притормозил. От места веяло тоской. Слева стояла стена деревьев – лесопарк "Сосновка" – но два ярких фонаря на углу проспекта не могли пробить темноту между стволами. Не было видно ни людей, ни машин. Желтым светом тревожно мигал светофор.
С дальнего угла перекрестка выбежали несколько парней неформальной наружности. Повертели головами и резво устремились в мою сторону. В нарушение всех правил дорожного движения, они перебежали перекресток по диагонали. Трое тут же скрылось в лесопарке, а четвертый на секунду остановился около меня, сунул мне в руки какой-то пакет и последовал за товарищами. Я некоторое время разглядывал пакет, не понимая, что с ним делать, пока с дальнего угла не выскочила ватага парней угрожающего вида. Они размахивали дубинками, свистели и явно торопились догнать тех, кто пробежал тут раньше.
Дрожащими руками я на секунду приоткрыл пакет. Там лежали деньги. Объемные пачки, перетянутые резинкой. Я закрыл пакет и, не раздумывая, рванул вслед за первой группой. И почти сразу потерял ориентацию. Ну, как разобраться – куда бежать, когда то и дело на пути выскакивают твердые стволы, пахнущие смолой, колючие кустарники, а мокрая трава в пояс хлещет по ногам. Надо смотреть под ноги, чтобы не навернуться в дренажную канаву, и прикрывать лицо от царапин. Слышно только себя – хруст ломаемых веток, шелест травы и натужное дыхание.
Где первая группа? Где преследователи? Никого. Остался лес, темно-синие небо и неясные звуки ночи. Я приостановился, чтобы передохнуть. Сердце било в уши частыми ударами, каждый вдох отзывался болью в боку. Я стоял, опершись рукой о дерево, а второй придерживая пресловутый пакет.
Сзади на плечо мне легла рука, и я чуть не рухнул: показалось, будто сейчас со мной случится нечто ужасное.
– Принес? Давай пакет.
Я безропотно его отдал, но нашел силы спросить:
– Вы кто?
– Тебе зачем? – усмехнулись из темноты.
– Рисковал же!
– Только дурак будет ждать, когда на него нападут. А ты сразу побежал, молодец.
– И зачем я вам понадобился?
Человек, забравший пакет, хмыкнул:
– Будто не понимаешь. На нас – метки. Ты – чистый. Нас отследить – пара пустяков. Тебя – невозможно. Перехватили бы до глухой зоны нашего парня с пакетом – нам кранты. А без пакета – так, мелочь. Надавали бы по шее и отпустили.
Он говорил слишком чисто и правильно для неформала, каким хотел казаться. Да и зачем ему говорить со случайным прохожим, которого использовал? Значит, всё не так. В чем-то подвох.
– Зачем вам наличка? – спросил я.
Человек приблизился ко мне дуновением сквозняка и взял за локоть.
– Ты же куда-то шел? Пойдем, провожу.
Локоть жутко заболел, и я попытался осторожно высвободить его из захвата железных пальцев. Не получилось. Меня слегка подтолкнули и повели в неизвестном направлении. Шли довольно прилично. Вывели на поляну и усадили на поваленное дерево, не отпуская руки.
Света было недостаточно, и я не мог разглядеть внешность незнакомца. Он помолчал, а потом сказал:
– Зови меня Кнут. Хочешь спросить?
– Да, – устало ответил я.
– О чем?
– Обо всем. Что тут у вас происходит? На самом деле.
– Ты не оригинален. Все задают одинаковые вопросы.
– Кто – все? Те, кого вы подлавливаете? С помощью банд?
– Любые действия можно использовать для различных целей. Так сказать, одним выстрелом – двух зайцев прикончить.
– Ничего не понимаю, – признался я. – Люди ведут себя несообразно образам. Ждешь от них одного, а видишь иное. Как будто, все нацепили маски, влезли на котурны и ходят по древнегреческой сцене, пафосно декламируя бесконечные монологи.
– Как ты?
– Как я…
– Чтобы человек обратился за защитой, он должен бояться. Кого – неважно, есть выбор. Но защищать должен кто-то один. А именно, государство и его органы правопорядка. Они всегда надежны. Они придут на помощь. Главное, соблюдай правила, и всё будет хорошо.
– Странно, что об этом говорит человек из банды.
Кнут махнул свободной рукой.
– Все эти группировки – просто ширма. Если ты глупец, то надеваешь нужный прикид, вступаешь в банду и живешь по понятиям. Ты не знаешь, кто отдает тебе приказы, и не знаешь цели. Зачастую, не подозреваешь о результатах. Тебя используют. Если ты умный – используешь ты. Ты уже в курсе – какой результат нужно получить. Но всё равно не понимаешь глобальной цели. Потому что она известна очень малому числу людей, обличенных властью.
– И кто эти люди? – не удержался я от дурацкого вопроса.
– Ты всё равно не знаешь их, – Кнут усмехнулся
– И скажи еще – что ты станешь делать, когда расскажешь всё?
– Не бойся. Ничего с тобой не случится. Не думай, что я выдаю секретные сведения. Этой информацией Сеть просто забита – достаточно набрать в поисковике нужно слово. Но там всё – домыслы. А вот факты. Есть две власти. Та, что на виду, которая издает законы, управляет государством, карает виновных и невиновных. И та, что действительно правит. Вторая власть всегда добивается большего.
– О, да, тайная власть! Слыхали, и неоднократно. В разные времени ее звали по-разному.
– Значит, ты в курсе. С вами, которые из Сити, иногда приятно пообщаться. Вы далеко не все – упертые сволочи, думающие только о себе. Но со сволочами проще, ты не находишь? Их легко просчитать и вынудить делать то, что нужно. А с вами, думающими о разном, всё далеко не однозначно. Да, что-то я действительно с тобой разболтался. Пора мне.
Он шагнул в сторону, отпуская мою занемевшуюю руку, и утонул в темноте.
Наверно, я слишком сильно устал. Все что-то пытались донести до меня, а я не понимал. Чего? Например, того, что в этом мире не бывает случайностей? Что всё тут заранее спланировано? Что людьми управляют на всех уровнях, а они об этом и не подозревают? За кого меня принимали? К чему склоняли? Может быть, делали намеки, прозрачные для всех, кроме меня? Не разобраться. Надо дойти до дома, выспаться, зайти в Сеть и найти ответы на все вопросы. С утра, как встану. А теперь – выбираться из этого леса.
Мне послышались голоса. Говорили громко, примерно в той стороне, к которой я сидел лицом. Я встал и побрел туда.
– …Сколько раз тебе говорилось: сиди на месте! А ты?!
В ответ раздался сдавленный хрип.
– Что-что? Не слышу?!
Хрип стал громче и членораздельнее. Но всё равно я не мог разобрать слова.
– А-а, понятно. Мы брезгуем. Не хотим разговаривать, – вкрадчиво продолжил первый голос. – Мы забыли, как нас учили быть послушными. Вспомним?!
Раздался тяжелый удар, как по боксерской груше.
– Прояснилось? Давай, давай, вспоминай. Тебе запрещено покидать место постоянного пребывания. Третий раз ты делаешь это, будто правила не для тебя. Ты в курсе, что бывает с теми, кто нарушает? В курсе… Скажи, зачем ты это делаешь? Хочешь встретиться с дружками? Что-нибудь им передать? Сообщить информацию?..
– Ты не поймешь, – со свистом прохрипел второй голос.
– Да уж куда нам! Кстати, – голос стал донельзя приторным, – ты, наверно, знаешь, что нам разрешено допрашивать нарушителей прямо на месте? Знаешь… В курсе, что в случае сопротивления, мы вправе применить адекватные меры? В курсе… А ты видишь, дохляк, что рубашку мне испачкал?! Кровь, она, плохо отстирывается. Так что не обижайся. Всё по заслугам…
Я услышал стон, грубую ругань и увидел проблеск света. Конечно, мне не следовало лезть в разборку, что бы там ни происходило. Но в той стороне мелькнула стена дома, а я уже слишком давно находился в дороге. Мне требовалось найти пристанище. И я пошел на звуки. Выставив руки, чтобы не натыкаться на ветки кустарников, я осторожно продвигался вперед, в сторону голосов.
Впереди задергался луч фонарика. Потом кто-то сунул фонарик в развилку ветвей, свет успокоился и я, наконец, увидел всю сцену. Крупный полицейский в мотоциклетном шлеме левой рукой держал за воротник парня в голубом, а правой сосредоточенно бил его, стараясь попасть по лицу. Парень закрывался обеими руками, прижимая локти к бокам и стараясь подтянуть колени как можно выше. Полицейский отдирал от тела мешающие руки парня и бил. Смачно, с придыханием, с удовольствием. Когда он попадал в лицо, раздавалось неприятное хлюпанье, словно в грязь роняли тяжелую гирю, а потом с чавканьем вынимали, чтобы тут же ее снова отпустить.
Движения человека в голубом становились всё более хаотичными. Он уже не контролировал движения, вяло отмахивался, вертел головой, и четыре тонкие косицы, казалось, жили своей жизнью… Гоша?..
– Гоша?!! А ну, оставь его, гад! – я непроизвольно шагнул из-за кустов.
Полицейский выпрямился, отпуская парня, отчего тот сразу повалился на землю, выхватил из кобуры огромный револьвер, направил его на меня и выстрелил.
У полицейского были темные очки, накачанные бицепсы и едкая перекошенная ухмылка…
6
"…В территориальном округе "Озерки-12" в одиннадцать часов вечера было совершено нападение на полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Для предотвращения нежелательных последствий полицейский применил табельное оружие на поражение. Личности нападавших не установлены. Ведется служебное расследование. Мирные граждане нашего города могут спать спокойно: ничто не потревожит сон достойных членов общества. И о погоде…"