- Кто прислал? - наседал Чайка, которому так и не удалось выспаться, зато удалось хорошенько набраться. Впрочем, чтобы не показать подчиненному свое истинное лицо, он не вставал со скамьи.
- Капитан квинкеремы, которую утопили римляне в последнем бою. Часть спасшегося экипажа и морские пехотинцы были расформированы по другим кораблям. Суматоха была сильная, я не успел всех проверить. Да и зачем?
- Ладно, - отстал от него Федор, понимая, что на войне может быть все, и капитан не виноват, - до отплытия усилить мою охрану. Пришли мне десяток самых проверенных людей, за которых отвечаешь головой.
- Выполню немедленно, - слегка поклонился капитан квинкеремы.
- Где остальные охранники, которые были со мной вчера? - спросил Чайка и, прищурившись, посмотрел на солнце.
- Они на месте, несут службу, - оправдывался капитан, - что прикажете сделать с ними?
- Заприте их, пока я с ними не побеседую. С корабля не отпускать и следить в оба. Не уверен, что они были заодно. Но, не дай бог, сбегут, - приказал Федор, - и еще.
Он помолчал, облизнув губы.
- Тут был третий, который доставил мне больше всего беспокойства. Ночью я сбросил его со скалы вниз. Немедленно отправьте туда поисковую команду на лодке, я хочу убедиться, что все они мертвы.
Капитан, получив задание, ушел, оставив у входа в дом четверых солдат, двое из которых сразу принялись убирать трупы греков.
- Жаль, конечно, поговорить не удалось по душам, - заметил Федор, обернувшись к сидевшему напротив скифскому адмиралу, уже разомлевшему от жары, - интересно, кто их подослал ко мне и откуда взялись эти греки.
- Наверное, из местных, - предположил Леха, - предоставь это мне. Я вытрясу из поселенцев душу, но найду тех, кто помог твоим налетчикам.
- Благодарю, - кивнул Федор, - если подкинешь информацию. Хотелось бы понять, кому я не угодил. Уверен, скифы тут не причем. Этих ребят я привез с собой и скорее всего их командир находится в Италии, а может, и еще дальше.
Посмотрев на смурного друга, который пил очередной кувшин, не обращая внимания на жару, Чайка перехватил его руку и сказал.
- Слушай, Леха, расслабься. Съезди ты к ней и приголубь, она на какое-то время остынет. Бабе ведь что надо… ну, сам понимаешь. А там, глядишь, и образуется как-нибудь.
- Ладно, сержант, разберемся, - отмахнулся Леха, - если пока нас больше никто не хочет убить, то я пойду в дом спать. Надо в себя прийти, а то еще, не дай бог, Иллур захочет видеть.
- Отличная идея, - поддержал Федор, вставая на нетвердые ноги, - я тоже вздремну пару часиков.
И друзья, слегка покачиваясь, направились в комнату, где царила прохлада. Там оба рухнули на кушетки в разных углах и почти одновременно захрапели. Первая ночка после прибытия выдалась на славу.
Когда Федор проснулся, то увидел, что друга на месте нет. А, облачившись в доспехи и выйдя во двор, застал там капитана квинкеремы, который прибыл с десятком морпехов, тащивших на парусине тело третьего солдата. Неудавшийся убийца был весь переломан, а лицо, ободранное о камни, превратилось в кровавую кашу.
- Ясно, - кивнул Федор, окинув взглядом останки, - выбросьте его собакам. Ты не видел скифского адмирала?
- Ваш друг попался нам по дороге сюда, - ответил капитан, - проскакал мимо. Сейчас он, наверное, уже у самых ворот Тиры.
- Тогда пойдем на корабль, - кивнул Федор, - я хочу поговорить с теми тремя. И приберите здесь все.
Разговор с остальными охранниками не вызвал особых подозрений, кроме одного, - лишний раз убедил Федора в том, что вся троица планировала это нападение заранее. Вчера вечером он разрешил троим бойцам вернуться на корабль, оставив вопрос, кому именно возвращаться на усмотрение самих солдат. И между ними даже вышел спор, который кончился тем, что трое убийц даже предложили своим сослуживцам деньги, сообщив, что им очень хочется заночевать на твердой земле. Мол, они в морпехах недавно и устали все время находиться на палубе. На том и порешили. Ну а все, что произошло дальше, Чайке рассказывать было не нужно.
Этих троих он велел выпустить из-под ареста. Вряд ли они были заодно. Впрочем, его беспокоило другое. Если он умудрился собственноручно выбрать из общей массы себе в охранники троих подосланных убийц, то неизвестно, сколько их еще могло оставаться среди экипажа. Капитан говорил, что принял на борт двадцать два человека с другого корабля. Не факт, что все они были подосланы, но расслабляться было рановато.
Впрочем, вдаваться в панику по поводу случившегося Федор тоже не собирался. Назвался груздем, как говорится, будь готов, что тебе перережут глотку. А он сейчас, хотел того Чайка или нет, от имени Ганнибала вершил мировую политику. Иначе и не сказать. А на этом пути могла найтись масса желающих не допустить возникновения нового союза. От Рима до самого Карфагена.
"Так что, смотри, брат Тертуллий, в оба, - мысленно усмехнулся Федор, спускаясь с корабля по трапу в окружении десяти новых охранников, отобранных лично капитаном. И подумал - хорошо бы это посольство побыстрее закончилось. Потом убивать меня будет уже не так обязательно".
Боги услышали его молитвы. У ворот своего временного жилища, где теперь постоянно дежурили морпехи с флагманского корабля, сменяясь каждые два часа, Федор заметил гарцевавшего на коне скифа, панцирь которого, похожий на рыбью чешую, переливался на солнце. Всадник прискакал другой дорогой, но оказался у дома одновременно с карфагенским посланником.
- Иллур желает тебя видеть, - сообщил скиф и, поигрывая плеткой, добавил, - немедленно.
- Передай царю, что я еду следом за тобой, - ответил Чайка.
Испустив вопль, скиф ускакал, а Федор переоделся в парадные, синие с золотыми нашивками, доспехи и в окружении многочисленной охраны, незамедлительно явился в юрту Иллура. Пройдя сквозь строй вооруженных копьями пехотинцев, он откинул полог и вошел внутрь. На сей раз царь скифов был один. Он стоял в дальнем конце юрты, рассматривая какой-то свиток, на котором Чайка заметил карту, - реки и горы, нарисованные вполне фактурно. Федор невольно вспомнил человека, попавшегося ему навстречу. Низкорослого скифского военачальника. Похоже, Иллур получил очередное донесение с отдаленного театра военных действий.
- Я слышал о том, что случилось, - заявил Иллур, сворачивая свиток, - прости, что мой человек не смог уберечь тебя от этого нападения.
- Он не виноват, - поспешно заявил Федор, не желая, чтобы на голову несчастного морпеха пало наказание, - на меня напали мои собственные люди. Кто-то хочет расстроить наш союз.
- Ему это не удастся, - заявил Иллур, обернувшись и посмотрев в упор на карфагенского военачальника, - я принимаю союз с Ганнибалом. Так и передай своему хозяину. Не пройдет и нескольких месяцев, как мы разобьем гетов, а затем вторгнемся в Эпир.
- Это мудрое решение, - ответил Чайка, поклонившись царю скифов. - Когда вы подойдете к Македонии, Филипп пришлет к тебе своих послов. Покажи им вот это.
Федор снял с шеи цепочку, на которой висела золотая птица с обломанным крылом.
- Македонцы в день встречи привезут с собой недостающую часть медальона. Так ты поймешь, что им можно доверять. А когда ваши армии окажутся на побережье, пришли к нам своего посланника, чтобы мы узнали об этом.
- Когда мы выйдем к дальнему морю, все узнают об этом, - рассмеялся Иллур, принимая птицу из рук Федора, - но если Ганнибал так хочет, я пришлю к нему посланника с доброй вестью.
- Лучше, если это будет твой кровный брат, - добавил Федор, - Впрочем, как пожелаешь. Думаю, к тому времени мы будем уже в Таренте. Я отплываю немедленно, чтобы скорее обрадовать своего хозяина.
- Ты можешь отплыть, когда пожелаешь, - кивнул Иллур, давая понять, что встреча окончена, - главное уже сказано.
Весь остаток дня солдаты под руководством Федора занимались пополнением запасов, опустошая греческие склады, которые оборонявшейся стороне так и не удалось уничтожить во время штурма. Когда стемнело, все было готово, но Федор задержал выход в море до утра. Не было особой необходимости плыть ночью, да и Леха куда-то запропал. Уехав тогда, он пока никак больше не давал о себе знать. Но на следующее утро Федор, нервно разгуливавший по палубе, с радостью заметил знакомую фигурку всадника, который несся во весь опор, стуча копытами по мостовой.
- Извини, сержант, задержался, - выдохнул Леха, взбежав по трапу на палубу квинкеремы.
- А я уж думал, не увидимся перед отплытием, - ответил Федор, обнимая друга, - что-то у тебя усталый вид. Неужели, решил свою проблему?
- Ну решил не решил, - отмахнулся явно повеселевший Леха, вытирая пот со лба и вспоминая о событиях недавней ночи, - а на время отодвинул. Что дальше будет, поглядим.
- Ясно, - кивнул Федор, - только не забудь в Крым съездить, ребенка навестить.
- Само собой, - ответил Ларин, - Это святое. Ладно, плыви, сержант. Не люблю долго прощаться. Да и скоро свидимся, Иллур ведь согласился.
- Еще повоюем, - подтвердил Федор, - и ты не скучай, адмирал.
Глава третья
В земли гетов
Из Крыма Леха вернулся довольный и веселый. Выпросил у кровного брата "краткосрочный отпуск", чтобы посмотреть на недавно родившегося сына. Иллур, не долго думая, отпустил. Несмотря на то что предложение тайного посланника Ганнибала он принял, с наступлением не спешил. Дальше на юг перед ним лежали земли многочисленных противников, и первыми предстояло разгромить гетов, конечно, уступавших скифам в военной организации, но все же достаточно сильных и хорошо вооруженных. Конница у них была неплохая. Иллур не сомневался в победе, но как мудрый и дальновидный военачальник, который только начинал свое победное шествие по миру, тщательно готовил удар, прежде чем его нанести.
- Езжай, - сделал царь скифов широкий жест, - на сына посмотри. Потом долго его не увидишь.
Леха даже вздрогнул от такого напутствия. Спешившись, они стояли на берегу моря. Позади, на некотором расстоянии, расположилась сотня охранников Иллура. Кровные братья вместе часто объезжали окрестности под вечер или на рассвете, - царь скифов любил конные прогулки, и никто не мог упрекнуть его в том, что он "потерял форму".
- Эта война может затянуться, - пояснил Лехе Иллур, поглядывая на бесконечный горизонт над морем. - Когда мы нападем, геты сдадутся не сразу. Они понимают: я пришел не уговаривать, я пришел покорять. Битва будет жестокой. Но мы победим. А потом нас ждет еще много сражений.
И развернувшись в сторону коней, к которым они направились неспешным шагом, Иллур добавил.
- Тем более что я жду гонцов от Арчоя. Он должен был уже привести к покорности бастарнов и захватить их земли по берегам Тираса до самых гор. Орития тоже должна скоро объявиться. Сама. Так что, Ал-лэк-сей, к твоему возвращению я буду знать уже все, что нужно. А может быть, ты даже успеешь побывать на военном совете.
Услышав тогда про Арчоя и бастарнов, Леха немного напрягся. Эти слова означали для него воспоминания, связанные с голубоглазой хозяйкой Еректа. Недавно Исилея, получив свое, уже отбыла обратно к амазонкам. Надо сказать, Леха был несказанно рад этому. Его же Иллур не спешил отправлять в земли бастарнов. Особенно после удачного штурма Тиры, где флот так отличился под руководством бравого адмирала. Какую роль Иллур отвел ему в предстоящем наступлении, Леха еще не знал, но пока и не особенно хотел знать.
Гораздо больше морпеха интересовало, как ему жить дальше и все объяснить Заране. Хотя он и понимал умом, что можно ничего не объяснять, - все же Зарана для него наложница, - каких он мог себе позволить еще сотню. Но после рождения сына, он в глубине души называл ее только женой и, несмотря на довольно свободные порядки, не мог выкинуть из головы установку из прошлой жизни, что жена должна быть всего одна.
Не умея долго изворачиваться, Леха, прибыв в свое крымское стойбище вместе с сотней всадников, первым делом посмотрел на сына, - мальчик был здоровый и крикливый, весь в отца, - а потом признался Заране, что был с другой. Рассказал почти все.
Узнав, кто она, Зарана неожиданно успокоила морпеха, сообщив, что место свое знает и будет его любить всегда, что бы он не решил с ней сделать - оставить или продать. Лишь бы не разлучал с сыном. А если захочет перебраться в Ерект, то она готова и там быть его наложницей, если, конечно, Леха возьмет ее с собой.
Такая мудрость и покорность судьбе потрясла скифского адмирала, а перспектива жить втроем, озвученная Зараной, или вообще среди десятка других наложниц выглядела для него совершенно ошеломляющей. Он сам о таком даже не подумал.
Чтобы справится со свои чувствами, тем же вечером Леха приказал слугам немедленно устроить себе ужин в дальней юрте и напился со своим сотником и бойцами, закатив грандиозный пир по случаю рождения сына. Даже выдал каждому по несколько золотых монет, отобранных у бастарнов.
На том пиру бравый адмирал выпил подряд несколько кувшинов отличного вина, совершенно захмелев. Надо было как-то снимать стресс. Слишком давно он носил в себе это, а тут, на тебе, такой поворот.
"Впрочем, - размышлял вечером сильно выпивший Леха сидя почти в обнимку с Уркуном у тлевшего в юрте очага, - если Зарана и согласится на такой вариант, то уж Исилея точно соперниц не потерпит. Еще зарубит мою наложницу, оставив сына без матери. Нет уж, пусть они порознь поживут, жизнь покажет. Да и никто меня пока в Ерект не зовет. Нечего мне там делать. Что я, сармат что ли, бабам подчиняться?"
- Да ты что, Ал-лэк-сей, какой же ты сармат. Ты скиф! - услышал он удивленный возглас Уркуна.
Оказалось, что совершенно пьяный адмирал последние слова произнес вслух, немного встревожив своего сотника неожиданным заявлением. "А ведь я даже не скиф, - еще больше распалился Леха, еле сдерживаясь, чтобы не озвучить и эту мысль, - я русский, брат. Русский".
От нахлынувших мыслей ему вдруг сделалось невыносимо грустно. Он залпом выпил еще один кувшин и, выпроводив всех из юрты, заснул мертвым сном, забывшись, наконец под утро.
А проснувшись, поспешил отбыть обратно в "действующую армию". Поцеловал тихую Зарану и спящего сына, сел на коня и ускакал, бросив на последок:
- Не бойся. Я тебя не брошу.
В нем все еще бурлило, хотя главный страх прошел. Теперь он чувствовал себя намного свободнее, но все же хотел быстрее забыться в пылу схватки с врагами. Отвлечься от семейных проблем на настоящее мужское дело. А лучше войны ничего было не придумать.
Миновав Ольвию, он прибыл обратно в Тиру, которая теперь считалась главной базой скифов для предстоящего наступления на юг. Здесь теперь находились оба греческих инженера Гилисподис и Калпакидис и стоял почти весь ударный флот. Едва миновав охранение лагеря, Леха сразу явился на прием к царю, ожидая застать того в окружении амазонок и гонцов Арчоя. Тем более что у самого лагеря ему попалось несколько отрядов воительниц и кое-кто из скифов, знакомых по сражениями в землях бастарнов.
Но кровный брат застал царя в совершенном одиночестве. Совет уже закончился. Иллур, однако, пребывал в великолепном расположении духа. Он мерил шагами юрту, радостно потирая ладони и поглаживая бороду. В общем, вел себя так, словно отпали последние сомнения, и он мог приступить к давно задуманному делу. А главным делом Иллура была война.
- Я смотрю, совет прошел удачно, - заметил Леха, оказавшись в юрте и пару секунд понаблюдав за перемещениями кровного брата.
- Да, я доволен, - кивнул Иллур и наконец сел к низкому столику, на котором по обыкновению виднелись фрукты и вино, - угощайся, Ал-лэк-сей, выпей вина с дороги.
- Не откажусь, - кивнул Леха, усаживаясь рядом на ковер. Взял чашу с красным вином. Отпил глоток, посмаковав терпкий вкус. Вино было отменное.
- Ну как съездил, - вдруг спросил Иллур, словно ничего более важно сейчас не существовало, - видел сына?
- Видел, - подтвердил Леха, - весь в меня.
- Молодец, - похвалил Иллур, - на одного скифа стало больше. Сын - это награда богов. Это будущий воин, который продолжит наше дело.
- Но ведь он рабыней рожден, - осторожно напомнил Леха, - разве он будет считаться свободным? И моим законным наследником?
- Будет, - подтвердил Иллур, - сын моего кровного брата, кем бы он ни был рожден, будет свободным. Если ты, конечно, сам не пожелаешь иначе.
- Не пожелаю, - быстро ответил Леха.
- Значит, так тому и быть, - подвел черту Иллур.
Отпив вина, он помолчал. Со стороны казалось, что этот бородатый скиф смакует вино, но Леха ясно видел, что не от вина получает наслаждение сейчас царь, а от того, что готовится сказать своему кровному брату.
- Мы начинаем новый поход, - проговорил наконец Иллур, подняв на сидевшего напротив морпеха грозно сверкнувшие глаза, - через два дня армия уйдет из-под Тиры и вторгнется в земли гетов. Я узнал все, что хотел.
- Отлично, - согласился Леха, хлопнув себя по коленям, - начнется настоящее дело. А то я уже заскучал. Что прикажешь?
- Мы переправимся через Пирет и основой удар нанесем в сердце гетам, - продолжал излагать свою мысль царь, - большое войско в степи поведу я сам. Орития и Арчой обойдут горы и ударят в тыл гетам.
- А как же побережье? - не выдержал Леха, - оно, что, за гетами пока останется? Мне-то чем тогда заняться?
- Не беспокойся и для тебя найдется дело, - осадил его кровный брат. - Вдоль побережья ударит Аргим с двадцатью тысячами воинов. Он будет наступать до самых земель Палоксая и приведет его к покорности.
Иллур плотоядно ухмыльнулся.
- Если глупый Палоксай не хотел сам встать на нашу сторону, а предпочел мне греков, то царство его будет сожжено. На этой земле будет только одна Великая Скифия.
- Хорошая мысль, - кивнул Леха и, вспомнив о предателе Иседоне, быстро пришел в ярость, - позволь мне, когда мы захватим его царство, лично казнить старейшину Иседона? У меня с ним счеты, ты же знаешь.
- Посмотрим, - поговорил царь скифов, слегка нахмурившись и поставив на столик пустую золоченую чашу, - предателей мы, конечно, казним, чтобы дать урок другим. Но если нам удастся захватить Палоксая, то я сам с удовольствием посмотрю на его смерть. А Иседон… ладно, дарю тебе его жизнь.
- Вот спасибо, - обрадовался Леха, уже предвкушая, как рассчитается с обидчиком, продавшим его грекам.
Иллур встал и прошелся по юрте, в которой становилось душновато. Солнце снаружи палило нещадно.
- Командовать на суше будет Аргим, а ты с частью флота пройдешь вдоль побережья и будешь его поддерживать с моря, - царь скифов, как оказалось, еще не до конца выразил свою волю, - а когда вы окажетесь у знакомого тебе берега, захватишь порты Палоксая. Отправляться можешь немедленно. Гонцов Аргим будет слать мне постоянно, так что сообщай мне через них все, что происходит.