– Вы знаете и можете гораздо больше, чем просто талантливый инженер. И чем талантливый медик тоже, я беседовал с вашим недавним гостем, господином Чеховым. По слухам, вы обладаете еще и влиянием на императора, а то, что Витте вас опасается, я видел сам. Я не прошу раскрыть ваши тайны, просто скажите – все настолько плохо, что вы действительно ничего не можете сделать?
– Боюсь, что все еще хуже, – признался я, – но я пытаюсь сделать хоть что-то, может и получится.
– Значит, я готовлю чертежи заказных деталей, не дожидаясь конца испытаний? – подытожил Тринклер.
– Да, в крайнем случае, если выяснятся фатальные вещи, просто закажем по новой. Сразу на четыре восьмицилиндровых двигателя. А авиационный четырехтактник со всеми этими гигантами вы не забросили?
– Нет, но я прикинул, что там одноцилиндровый макет мало что даст, и прорисовываю сразу звезду-шестерку. Если не наделаю ошибок, то примерно через полгода что-то будет. Кстати, я собираюсь пригласить сюда несколько способных студентов из Питера, что им обещать в денежном плане?
– Целиком на ваше усмотрение. И, если человек для нас действительно ценный, обещать можете не только деньги. Я, как вы правильно подметили, кое-что могу и в медицине, да и связи кой-какие начали появляться.
– Знаете, – усмехнулся Тринклер, – один мой однокурсник – очень перспективный конструктор, но приехать к нам он сейчас не может. И вообще толком работать не может, у него несчастная любовь. Вот в этой ситуации я просто не знаю, что предпринять.
– Как что? Написать мне на бумажке, как его зовут, ну и про предмет воздыхания что-нибудь тоже, – хмыкнул я, – а там будем посмотреть, что тут можно сделать. И, возвращаясь к авиационому движку, почему вы решили сделать четное количество цилиндров?
– Даже не знаю, – немного растерялся Густав, – как-то это казалось очевиденым, хотя… ну да, у нас же рабочий ход будет через один, и при четном получится две группы, а при нечетном равномерный переход по кругу… Действительно, надо прикинуть, как будет выглядеть семицилиндровый мотор.
От Тринклера я направился сразу в шестой отдел СБ и выложил перед его начальником только что полученную от Густава бумажку.
– Вот здесь два имени и общие сведения. Надо срочно копнуть поглубже, во-первых, что вот это за человек. И что он за пассию себе нашел, и почему у них все не слава богу, с возможными подробностями. Работать аккуратно, это, скорее всего, наш будущий очень ценный инженер. Вопросы?
– Сроки?
– Если за неделю управитесь, будет хорошо. В крайнем случае две недели.
То ли задача была простой, то ли шестой отдел понемногу набирался опыта, но через четыре дня я получил телеграмму с подробным отчетом. История была банальная. Из какого-то провинициального не то Зарайска, не то Саранска в Питер приехала молодая особа с целью этот самый Питер покорить. В качестве первого знакомства способный студент из небедной семьи ее устраивал, но в качестве мужа – не очень. Стерве из Засранска хотелось большего. В какой-то мере ее притязания были оправданы, агент сообщил, что она не только красива, но и умна, да к тому же, судя по всему, имеет сильный характер соответствующей направленности. Далее агент предположил, что в нашем шестом отделе такие люди будут очень к месту.
Я немного подумал. Присылать ей приглашение от Гошиного имени, пожалуй, не надо. Обойдется. Я тоже не хер собачий, и если молодая карьеристка не слышала про инженера Найденова, то агент явно преувеличил ее умственные способности. Так, а для чего она мне понадобилась? Пожалуй, надо написать как есть – для приватной обоюдоинтересной беседы. Расходы на дорогу и проживание оплачиваются. Через полчаса соответствующие распоряжения ушли в Питер. Через три дня у меня в кабинете сидела эффектная гостья.
Итак, она звалась Татьяна… ну и далее по тексту, причем скорее не пушкинскому, а народному. То есть с моей точки зрения это была, как потом будет говориться, комсомолка, спортсменка и просто красавица. Сидела она передо мной спокойно и с достоинством, несмотря на то, что я, с целью получения дополнительной информации, встал и обошел гостью кругом.
– Давайте сразу перейдем к делу, – предложил я. – Вы, наверное, уже имеете предположения, в силу каких причин я пожелал с вами познакомиться?
Дальше был просто класс. Легким кивком головы и незаметным движением бровями дама дала понять, что вполне понимает причины, находит их весьма достойными и готова к соответствующим действиям, вплоть до прямо сейчас.
– Однако иногда первые предположения оказываются ошибочными, – вздохнул я. Вот давайте представим себе на минутку, что вам удалось охмурить старого козла, то есть меня. Не буду спорить, технически это не очень сложно (гостья с интересом внимала). В принципе можно предположить, что дело дойдет даже до женитьбы, хотя я плохо себе представляю, как вам удастся получить такой результат (дама легкой полуулыбкой дала понять, что она, наоборот, это себе представляет очень хорошо). Предполагать, что вам удастся загнать меня под каблук, мы не будем, это ненаучная фантастика. И что? Вы же от этого не станете самостоятельной фигурой! Вторая роль, причем в данном конкретном случае без права голоса. Ладно, пусть вы найдете себе другого, который будет смотреть вам в рот. Максимум – генеральша, ну, для компенсации, она своим генералом вертит как хочет… И это все? Да знаю я, что вы хотите сказать. Мол, поживите лет десять в этом, как его, Мухосранске, а потом рассуждайте. Так?
В этот момент как всегда без стука в мой кабинет сунулся Гоша, но, обозрев картину, замер в изумлении. Очень к месту, подумал я и сделал рукой предостерегающий жест:
– Высочество, можно чуть попозже? Ошарашенный Гоша испарился.
Вот тут Татьяне все-таки изменило самообладание, и теперь она глянула на меня с откровенным испугом.
– Э… это б-был сам…?
-Да, его высочество, наследник престола, – отмахнулся я. – Лезет, понимаешь, без доклада, а мало ли чем я тут могу заниматься…. (кстати, а сам-то я иногда к нему как ломлюсь? – вдруг подумал я, – надо будет обратить внимание на свои манеры). Однако давайте вернемся к нашим делам. Я хочу сделать вам предложение. Вижу, вы уже и в мыслях не держите, что руки и сердца, это правильно. Хотите стать фигурой? Настоящей, не при ком-то. Чтоб при вашем приходе куда угодно народ шептался по углам – смотрите, да смотрите же, это сама Татьяна… – я сделал паузу, – Кубышкина! Упомянутую Татьяну аж слегка перекосило.
– Вот-вот. Фамилия, мягко говоря, для такой роли не подходит совершенно, к этому мы еще вернемся. А пока представьте себе, что мне, скажем, нужны какие-то секретные сведения. Ладно, если они на бумаге, её можно скопировать или просто выкрасть, соответствующие люди у меня есть. А если это пока просто чьи-то мысли? Татьяна подалась вперед, она начала понимать, к чему идет дело.
– Мелко плаваете, – заметил я, – если думаете, что каждую агентессу для таких поручений я буду вербовать сам. Продолжим, однако. Кроме добычи сведений, в жизни случаются и другие надобности. Иногда, поверьте, встречаются такие фигуры, которых по многим причинам ну совершенно необходимо ликвидировать…
– Что?
– Убить, – пояснил я. – Так вот, для этого можно просто кого-то нанять. Скорее всего потом кто-то что-то узнает, и может получиться неудобно. У меня, разумеется, и для этого есть люди, целая группа в отделе, они могут сделать все очень чисто, но ведь подозревать-то все равно будут! А вот если означенная фигура вдруг скончается сама собой, да не просто так, а в самый интересный момент, прямо на даме… есть хитрые реактивы, для способствования такому исходу… то здесь будет не просто акт устранения, но еще и удар по репутации! Такое дело, не копая глубоко, просто постараются побыстрее забыть.
Я достал из стола "Аполлон", взял себе и предложил гостье. Она машинально закурила, даже не обратив внимания на совершенно непривычный вид сигареты.
– Да, продолжим про всякие женские дела, – выпустил дым я. – В том отделе, про который я вам намекнул, женщины уже есть. Как раз примерно для таких задач. Но руководят ими мужчины, и, возможно, в силу этого возможности агентесс используются не самым лучшим образом, я бы сказал, не творчески. Я хочу создать еще одну такую службу, свою личную. И рассматриваю вас как одну из кандидатур на пост ее руководителя. Если хотите отказаться, делайте это прямо сейчас, вам дадут денег за беспокойство и билет до Питера. Если же вы согласитесь, но потом начнете как-то проявлять нелояльность, я просто вынужден буду отдать кому надо соответствующий приказ… ну, вы понимаете.
Я внимательно наблюдал за Татьяной. Так, испуг вроде прошел, она задумалась… ага, решение принято. Красавица мило улыбнулась.
– Разумеется, я согласна, – сообщила она. – И даже не буду специально расспрашивать о поощрениях за хорошую работу…
– И зря. Деньги, влияние, возможно, даже титул со временем – это само собой. А вот сохранение молодости и здоровья – надолго – оно что, вас совсем не интересует?
– Значит, правду говорят, что вы и это можете?! – привстала дама. – Господин Найденов, что я должна сделать, чтобы перестать быть "одной из кандидатур"?
Интересный момент, подумал я. Если она сейчас начнет якобы невзначай расстегивать пуговицы или еще не знаю что, то я в ней ошибся. Но нет, Татьяна снова села и внимательно смотрела на меня, словно боясь пропустить хоть полслова.
– В общих чертах вы мне подходите, – сказал я, – но, наверное, в Росии можно найти еще десяток не хуже. Однако перед этим десятком у вас есть серьезное преимущество, и вы можете им воспользоваться. Начну издалека. Знаете, такие красавицы, как вы, да еще и умные – это редкость. Но хороший инженер редкость никак не меньшая. Его приходится долго искать, потом создавать ему все условия для работы, можно сказать, лелеять… Одного такого я нашел. Рассчитать процессы, происходящие в вихревой камере дизеля – это я вам скажу, та еще задачка, а он с ней справился играючи. Но, как часто бывает, он мало приспособлен к суровым реалиям жизни, его постоянно нужно поддерживать и направлять. А тут еще с ним приключилась беда – он встретил фантастическую девушку, влюбился в нее с первого взгляда, вот теперь страдает вместо работы… Это я про вашего Сережу.
– Но он же рохля… – растерялась Татьяна.
– Не спорю. К самостоятельной инженерной работе он непригоден, но как помощник нашего главного инженера Густава Тринклера будет незаменим, это мне сам Тринклер и сказал. А значит, надо сделать так, чтобы этот Сережа вдруг стал безмерно счастлив и на радостях начал сворачивать горы. Любая из кандидатур на ту самую должность в первую очередь получила бы именно это задание. Вам с ним проще справиться, вот ваше преимущество.
– То есть вы приказываете мне выйти за него замуж?
– Вовсе нет. Я вам поставил задачу. Добавлю, что эффект мне нужен долговременный, а не на месяц-другой. Как вы этого достигнете – не мое дело. Но, кстати, фамилия "Князева" будет звучать куда лучше той… вашей.
– Я с вами согласна, – мило улыбнулась собеседница, – но хотела бы задать вам два вопроса. Можно?
– Валяйте.
– Вы ведь будете постоянно в курсе семейных дел помощника вашего главного инженера, правда? И…
– Понятно. Если вы вдруг случайно позволите себе невинные шалости на стороне, но они никак не отразятся на душевном состоянии и работоспособности опекаемого, то на здоровье, мое-то какое дело. А вот если отразятся, придется принять меры. На первый вопрос я ответил?
– Да, но я надеюсь, в будущем вы не откажете мне в более подробных объяснениях, – стрельнула глазками дама. И, сразу посерьезнев, задала второй вопрос:
– С первым заданием я справлюсь, можете не сомневаться. Но ведь будут же и другие, а у меня совсем нет опыта…
– А у кого он есть? Наберетесь. Литературой для ознакомления со спецификой вашей новой деятельности я вас обеспечу, советом по мере возможности помогу. Если вы именно по неопытности провалите какое-нибудь дело, то это скорее я буду виноват, что вам его поручил. Ну, а если… я про это уже говорил. Тут, правда, не помешает добавить вот что. В уже существующем отделе ведь тоже могут оказаться не выдержавшие соблазнов сотрудники, и сейчас получается, что контролировать и при случае принимать меры вплоть до ликвидации они должны сами себя, а это идиотизм. Так что вам придется освоить вот это направление, причем побыстрее.
– А они будут контролировать меня, и в случае чего принимать меры, так?
– Разумеется.
– Тогда я прямо сейчас схожу на телеграф, сообщить моему ненаглядному Сереже, что мне предлагают отличную работу в Георгиевске, но вынести столь долгую разлуку с ним я не в силах!
– Рад, что я вас не ошибся, – я встал и проводил даму до дверей. Как только она скрылась за поворотом коридора, с другого его конца образовались Гоша с Машей. По трудноописуемому выражению их лиц было понятно, что они пришли меня спасать. Я чуть не заржал в голос.
– Ребята, заходите. И приведите морды в человекообразное состояние, а то мне так прямо разговаривать с вами неудобно. Гоша, тут имело место не то, что ты подумал, входя, и уж тем более не то, про что ты решил, вылетая из моего кабинета. Это называется "вербовка". Правда, получилось несколько коряво, ну ничего, зато опыт приобрел.
– Так она тебе не… – облегченно вздохнула Маша. – Ух, а я уж подумала, что ты вместо своей горничной решил вот такую стерву завести. Да, кстати, ну неприлично в твоем положении не иметь соответствующей любовницы из высшего света! Мне фрейлины Алисы про тебя все уши прожужжали.
– А что она будет делать? – спросил Гоша.
– Думаю, для начала не спеша, вдумчиво, займется окружением твоего дяди-адмирала. Нефиг всяких Балетт раскармливать, пусть это будут наши девушки. Маша приподнялась на цыпочки и шепнула:
– Если эта вздумает виться вокруг Гоши…
– Разумеется, – кивнул я, – сразу придушат в темном углу. Она не дура, понимает, но я обязательно еще заострю на этом ее внимание.
Глава 23
– А вообще-то мы вот зачем к тебе шли, – сказал Гоша, кладя на мой стол папку. – Как ты, наверное, в курсе, сейчас имеет место мировой экономический кризис, первая фаза. Начался он в Штатах, и мы там хорошо погрели руки, так что можешь смело удваивать расходы даже на сомнительные проекты. Я тут подвел итоги, и в пределах трех миллионов на этот год тебе вообще карт-бланш, то есть лично тебе, финансирование общей программы идет отдельно. Ты, кажется, хотел аэродинамическую трубу, той, что поставили Жуковскому, уже мало?
– Мне прямо сейчас начинать довольно потирать потные лапки или дальше будет еще интереснее?
– Судя по совсем недавним событиям, – подпустил шпильку Гоша, – предсказать направление развития твоих интересов затруднительно. Так что сам решай, что и когда…
– Подтирать, – ехидно вставила племянница.
– Так вот, – продолжил Гоша, – кризис добрался и до России. Конкретно нам он не угрожает, наоборот, появляются дополнительные возможности. Вот тут материалы по четырем огромным компаниям, которые мы можем прибрать к рукам, три из них скоро обанкротятся, а четвертая будет испытывать серьезные трудности. Но мы можем поглотить максимум две из них. Наш с Машей выбор уже сделан, но хотелось бы услышать, что ты думаешь про это с инженерной точки зрения.
– Начнем с конца, что там за четвертая компания… – присмотрелся я, – нет, вот это, пожалуйста, без меня. С инженерной точки зрения спать мордой в салате надо после литра именно смирновки, а вовсе не георгиевки или найденовки. В общем, руки прочь от русской национальной святыни, а с остальными… Экономические задачи я решать не умею, так что получайте мнение дилетанта.
– Давай, – откинулся на спинку стула Гоша.
– Тут у вас много написано, можно вкратце, вот Поляков – это что?
– Банки, акции торговых предприятий и железных дорог, недвижимость, – перечислила Маша.
– То есть торговец воздухом, прямой конкурент вам с Гошей и, значит, подлежит придавлению, – подвел предварительный итог я. – Его банки вам нужны?
– Очень, мы пока вполне успешно сотрудничаем с Московским промышленным, это Второв, но свой банк, а то и несколько, скоро будут необходимы.
– Значит, вот тут ставим крестик и идем потихоньку дальше.
– Семейное дело Половцовых, горнодобывающая промышленность на Урале, – продолжила Маша.
– Что-то вроде знакомое, дайте припомнить… Уж не Александр ли Александрович?
– Да, а ты что, тоже им интересовался?
– Я его в Питере на рождество видел, – поморщился я. – Хорошо, что трезвый был, а то дал бы в морду, на редкость неприятный экземпляр. Его, по-моему, Витте скушать хочет, может, не будем мешать? И потом, наше производство – это в основном хайтек, цена сырья на себестоимость почти не влияет. А последним пунктом что?
– Банкротство Алчевского.
– Ну-ка, что тут у вас про него… Вроде поинтереснее, опа, а что это он, седьмого мая под поезд бросится, лавры Ани Карениной покоя не дают? Неэстетично-то как… Пожалуй, я этим займусь. Если клиенту так уж приспичит под что-нибудь бросаться, лучше пусть под мотоцикл, выделю под такое дело специальный. Синяки мы ему залечим, нехай наши медики тренируются, и можно по новой, авось раза с третьего-пятого и передумает.
– Ну, – сказал Гоша, – мы, собственно, и решили поглотить финансовую империю Полякова, а на остальных банкротствах просто немного заработать.
– А не мелко ли мы, друзья, плаваем? – засомневался я. – Взять только то, что и само на последнем издыхании – а помочь достичь этого состояния кому следует, кризис ведь? Вон в Николаеве якобы бельгийский судостроительный завод имеется. Он разоряться сам собой вроде не собирается, но мы-то на что? Тут и Витте не жалко подключить, да и Николаю на мозги покапать можно… А то летом "Мономах" на реконструкцию придет, и что его, отдавать в чужие руки?
– Может образоваться международный скандал, – заметил Гоша.
– Вот и надо загодя прикинуть, с кем мы будем скандалить и как. Давайте вы соберете сведения по финансам этой конторы, а я – по персоналиям, потом вместе прикинем обший план действий и его внешнеполитические последствия.
– Это тебе не нефтеприиск в Грозном у местного заводчика купить за полцены, – усомнился Гоша, – тут мои титулы не сработают, пожалуй…
– Пусть сработают наши знания, – заметила Маша. – Зря, что ли, мы с тобой несколько мегов про рейдерство скачали? Самое время применить.
– Вот-вот, а мы тут пока по-старинке…
Я взял трубку и, услышав голос секретаря "слушаю, Георгий Андреевич", сказал:
– Пригласите ко мне начальника шестого отдела.
На сей раз перед ним была поставлена серьезная задача, куда сложнее, чем разобраться в сердечных делах Сергея Князева. Во-первых, нужно было подробное досье на все руководство завода "Наваль" в Николаеве. Привычки, наклонности, грехи… если у кого-то таковых нет, то продумать, чего нехватает для их появления. Но это были еще цветочки. Ягодки же заключались в том, что, во-вторых, такую же работу нужно было проделать и в отношении бельгийского банкира Роберта Сюрмонда – именно он являлся главным акционером "Наваля".