Три штурмовых роты стремительно атаковали вражескую твердыню, не дав возможность бухарцам сосредоточить свои силы в одном месте. Первыми успеха добились солдаты поручика Глуховцова, которые раньше других поднялись по приставным лестницам на вражеские стены и, переколов штыками их защитников, установили на крепостных зубцах свой ротный знак.
Вслед за поручиком Глуховцевым успеха добились и другие русские отряды под командованием поручиков Фогта и Осинцева, сумевшие без особых потерь взойти на стены Ура-Тюбе. Уничтожив оборонявших стены воинов, штурмующие проникли внутрь крепости, где столкнулись с колонной бухарских воинов, испуганно метавшихся вдоль крепостных стен. Их пригнал для защиты стен города малик, но приказ был отдан с огромной задержкой.
Превосходя нападавших общим числом, бухарцы сильно проигрывали русским солдатам в слаженности и сплоченности. Оружейный огонь и последовавшая за тем штыковая схватка, обратили воинов эмира в паническое бегство, оставив подполковнику Романовскому в качестве трофея пушки, вьюченных животных и знамена.
Когда малик явился в Бухару с дурными вестями о падении Ура-Тюбе, эмир не долго раздумывал, что ему делать с неудачником. Одно универсальное движение правой брови на заплывшем от жира лице правителя и злосчастный малик уже никогда никому не смог рассказать всю правду о тайном указе своего коварного владыки.
Избавившись от ненужного и опасного свидетеля, эмир решил не торопить события и не предпринимать никаких действий в отношении русского отряда, которому явно ворожит сам шайтан. Владыка Бухары был истинным сыном востока и тонко чувствовал запах опасности для своей власти.
Когда главные силы генерала Перовского подошли к воротам Коканда, то их взору предстала большая крепость, достойная носить звание ханской столицы. Конечно, за многие десятилетия боевая крепость Коканд заметно утратила свое прежнее значение, по желаниям своих правителей постепенно обрастая красивыми и ажурными дворцами и покоями, однако свой главный остов, высокие стены и крепкие ворота, она еще сохранила.
Каменные стены, окружавшие ханскую столицу, шли непрерывными тремя рядами, и при этом каждая следующая стена была выше предыдущей. Взять такое укрепление простым штурмом было практически невозможно и потому, правитель Коканда хан Наср-Эддин отверг предложение Перовского о сдаче города.
Имея в своем распоряжении одиннадцать тысяч человек отборной пехоты, огромный запас провианта, хан решил отсидеться за крепкими стенами Коканда в надежде на скорые перемены. Иронически поглядывая из высокой башни своего дворца на русский стан, Наср-Эддин твердо верил, что не сегодня так завтра в тыл проклятым пришельцам ударит бухарский эмир, соблазненный богатыми дарами и щедрыми посулами. Кроме этого, хан очень надеялся на своего двоюродного брата, которого он отправил в Маргилан за сбором нового войска. Одним словом, чем дольше враг простоит под стенами Коканда, тем меньше у него будет шансов унести отсюда ноги. По воле всевышнего нечестивые гяуры пришли сюда, по его же воле они найдут свой конец, и огромная гора из отрубленных вражеских голов вырастет у стен ханской столицы в назидание иным пришельцам.
Генерал Перовский так же хорошо понимал, как опасно для его воинов стояние под Кокандом. Вот потому он и решился вновь применить метод массированной бомбардировки, уже опробованной на стенах Ходжента.
Здесь и пригодился весь тот трофейный порох, который с таким упорством русские артиллеристы везли с собой всё это время. Теперь все должно было быть пущено в дело для достижения главной цели этого похода взятия Коканда.
Перовский лично проводил рекогносцировку возле стен ханской столицы и выбирал места для установления батарей. Все приготовления к штурму велись с максимально возможной быстротой и 16 сентября кокандцы были разбужены гулкой канонадой русских осадных батарей.
Выставив впереди себя пехотное прикрытие на случай внезапной вылазки неприятеля, артиллеристы подполковника Лерхе стали методично обстреливать вражеские укрепления, намереваясь их полностью разрушить и открыть доступ внутрь крепости своим штурмовым колоннам.
Противостояние русских бомб и кокандских стен, закончилось в пользу первых уже через полтора часа непрерывной бомбардировки. Расположившись чуть в стороне от артиллерийских позиций, генерал Перовский отчетливо видел в подзорную трубу многочисленные разрушения наружных стен Коканда. Сбитые каменные зубцы, огромные трещины и многочисленные обрушения фрагментов стенной кладки, наглядно свидетельствовали в правильности шага предпринятого Василием Алексеевичем.
Кокандцы так же смекнули, чем грозит им вражеский обстрел и в течение дня, дважды совершали вылазки, пытаясь заставить замолчать русские батареи, однако всякий раз неудачно. Русские пехотинцы были готовы к отражению нападения и всякий раз, когда ханские воины с громкими криками бросались в атаку, их встречал густой ружейный огонь и залпы картечи из картечниц, заблаговременно приготовленных к бою.
Действия пехотинцев и канониров были столь слаженны и четки, что мало кто из атакующих успевал добежать до русских позиций, а тех, кого миновали пули и картечь пехотинцы дружно принимали в штыки и, приподняв высоко вверх отчаянно извивающегося от боли человека, бросали на землю и добивали. Все это делалось для устрашения стоявших на стенах кокандцев и уже во время второй вылазки, противника желающих испробовать русской стали, было куда меньше, чем в первый раз.
К первому вечеру бомбардировки, стены ханской столицы были похожи на швейцарский сыр, столь много было на них всевозможных повреждений и разрушений. Обрадованные столь удачными результатами стрельбы некоторые командиры предлагали Перовскому уже следующим утром атаковать врага, но генерал ответил отказом.
- Еще не все разрушено из того, что следовало разрушить. Да и наш противник уже научился воевать против нас, - произнес Перовский и предложил недоумевающим офицерам рано утром прийти на позиции осадных батарей. Когда это было исполнено, и начался обстрел вражеских укреплений, со стен Коканда ударили мощные оружейные залпы. Они длились около часа, а затем стали стихать, чтобы затем превратиться в вялую перестрелку и благополучно затихнуть к десяти часам утра.
- Враг хорошо изучил нашу привычку атаковать рано утром и ждет нас - любезно пояснил генерал находившимся в недоумении офицерам - атаковать Коканд утром, это для нас подобно смертоубийству, господа. Я нисколько не сомневаюсь, что мои славные орлы возьмут мне на штык этот город, однако я очень дорожу ими, ибо каждый из них сейчас для меня на вес золота. Помните, мало одержать победу над Кокандом, надо еще удержать её, а это подчас бывает куда труднее.
Получив столь наглядный пример, офицеры больше не смели тревожить Василия Алексеевича своими предложениями и смиренно разошлись по своим местам.
В это день русские пушкари все слаженнее и слаженнее проводили обстрел своих целей, что уже к обеду в двух местах произошел обвал больших участков наружной стены, при этом погибло много воинов стоявших в это время в карауле. Кокандцы в ответ провели большими силами вылазку, но застать русских врасплох они не смогли, и были отбиты с существенными потерями.
Ободренные успехом, артиллеристы подполковника Лерхе с удвоенной энергией принялись обстреливать вторые стены и к концу второго дня они так же имели многочисленные разрушения. Перовский остался очень доволен достигнутым результатом.
- Господа, завтра атакуем, - объявил он на военном совете. - Но начнем штурм не утром как обычно, а в обед, когда враг нас не будет ждать.
- Но может стоит дождаться полного разрушения стен и тогда идти на штурм? - спросил полковник Григорьев.
- Нет, Иван Никифорович. Точно так же рассуждают и кокандцы, и они будут готовы к отражению нашей атаки. Я надеюсь, что завтра к обеду наши молодцы канониры довершат свою работу и вот тогда мы внезапно и ударим.
- А если артиллеристы не успеют сделать проломы, что тогда?
- Владимир Карлович, - обратился Перовский к Лерхе, - передайте своим орлам, что я очень надеюсь на них.
На следующий день, все произошло так, как и планировал Перовский. Начало обстрела крепости кокандцы встретили густым оружейным огнем, который постепенно сошел на нет. Убедившись, что и в это утро русские не собираются атаковать, кокандцы отвели своих солдат со стен, оставив только часовых.
Артиллеристы не подвели своего генерала и уже к полудню, они пробили несколько проломов в глинобитных стенах, попутно согнав с них большинство часовых. Видя, как много погибло воинов при вчерашнем обрушении, кокандцы беспечно оставили свои посты, спасая свои жизни.
Штурм начался ровно в два часа, когда пушки стихли и по звонкому свистку фельдфебелей, две солдатские колонны бросились в атаку. Действия русских были столь стремительными и неожиданными, что кокандцы заметили врагов только когда, они уже приблизились к развалинам наружных стен. Быстро преодолев их, русские отряды сразу приступили к штурму второй линии крепостных стен, преодолевая их либо с помощью лестниц, либо проникая внутрь через широкие проломы и пробоины.
Напуганные внезапным нападением противника, кокандские воины метались в промежутке между двумя внутренними стенами под несущиеся с разных сторон громкие крики "Ура!". За считанные минуты штурмовые роты проникли на широкую площадь, где завязалась отчаянная схватка. Как не храбры и отважны были кокандцы в деле защиты своей столицы, но они не выдержали мощного штыкового удара и обратились в поспешное бегство.
На плечах бегущего противника, русские солдаты ворвались внутрь города, и уже ничто не смогло удержать их победного шествия. Хан Наср-Эддин первым оставил свой дворец, едва только ему донесли, что русские проникли через третьи стены. Успев захватить только свои личные драгоценности, кокандский владыка трусливо бежал из города, даже не помышляя защите столицы.
Вслед за ханом дружно бежали все его многочисленные подданные, без зазрения совести оставив Коканд на разграбление врага. Подобное поведение защитников столицы перед пришельцами после прежнего ожесточенного сопротивления гарнизонов Чимкента, Ташкента и Ходжента, вызвало большое удивление среди русских солдат, которые ожидали затяжных уличных боев. С момента начала штурма города прошло всего два часа, а Коканд полностью пал к ногам победителей. Потери кокандцев составляли свыше шести тысяч человек убитыми и ранеными, тогда как у русских погибло семьдесят один человек, среди которых был полковник Григорьев, который шел в передних рядах вместе со своими солдатами.
Бежавший из Коканда хан Наср-Эддин очень надеялся на свежие войска, находившиеся в Маргилане, однако здесь его ждал жестокий удар. В лучших традициях Востока Дауд-бек, которому хан поручил командование войском, рассудил, что беглый хан совершенно лишний в сложившейся ситуации и без всякого сожаления приказал укоротить его на голову.
Именно с этим подарком он явился к генералу Перовскому. Покорно склонив голову перед победителем, Дауд-бек выказал свою готовность признать протекторат русского царя над землями кокандского ханства, при сохранении власти за нынешней династией.
Перовский холодно отклонил преподнесенный подарок, велев похоронить его вместе с другими останками Наср-Эддин, и выдвинул Дауд-беку свои условия. Коканд полностью уступает русским свои земли на левом берегу Сырдарьи вместе с городами Туркестан, Чимкент и Ташкент. За ханом остаются все города и земли Ферганской долины, но в городах Ходжент и Коканд будут стоять русские гарнизоны до особого распоряжения императора.
Причины присутствия в этих городах Перовский объяснил Дауд-беку под большим секретом. Оказывается, русский император замыслил поход в Индию, и эти два города будут самой удобной базой для вторжения за Гиндукуш. Перовский настоятельно потребовал от Дауд-бека помощи в предоставлении знающих горные дороги проводников, что хан с радостью обещал исполнить.
На востоке ничто не тайна, и потому разговор нового кокандского хана и русского генерала не стал исключением из общего правила. Вскоре о тайных замыслах русских знали в Фергане почти все. Молва немедленно полетела на юг, в Дели, вместе с известием об очередном успехе генерала Перовского. Там эти новости привели британцев в ужас, поскольку вести аналогичного содержания пришли в столицу владений британской Ост-Индийской компании из Персии, а вернее сказать из Герата, который был постоянным яблоком раздора между персами и афганцами.
Правившие в Индии британцы придерживаясь своей вечной политической формулы "разделяй и властвуй", в этом споре неизменно поддерживали властителя Кабула. Англичане не желали усиления позиций Тегерана в этом вопросе и одновременно стремились задобрить афганцев, земли которых находились под протекторатом. Поэтому Лондон неоднократно под угрозой применения войск Ост-Индийской кампании заставлял персидских шахов смирять свои амбиции в отношении Герата. Получив по носу," персидский лев" грозно щелкал зубами, но каждый раз послушно отводил свою армию от города, который Тегеран считал своим по праву.
Так было не один раз, но теперь видно судьба решила сторицей вознаградить персов за прежние неудачи. Воюющий с британцами русский царь Николай решил оказать военную помощь своему южному соседу и направил в Тегеран не только транспорты с оружием, но даже своих военных, чего он никогда не делал ранее.
Генерал-майор Евдокимов рьяно занялся обучением двух полков шахской гвардии, из которых за три месяца подготовки получились неплохие воинские соединения. Именно они легли в основу того войска, которое летом правитель Тегерана двинул на Герат.
В это время начальником гарнизона Герата был знаменитый воин Ахмат-шах, неоднократно доказывавший врагам кабульского султана своё ратное мастерство. Его имя знали туркмены на севере и пуштуны на юге, с чьими разбойничьими набегами он успешно боролся в этих местах многие годы, за что и заслужил уважение от своих врагов. Ахмат-шах был так же хорошо известен собственному народу, и многие афганцы говорили с оглядкой, что именно такого воина они с радостью видели бы на султанском престоле. Об этом хорошо знал и нынешний правитель Кабула, который и послал своего главного конкурента на самый опасный участок земель, подальше от столицы.
За те полтора года, что просидел Ахмат-шах в Герате, он сумел расположить к себе местное население, и потому у него было множество ушей как на своей земле, так и на сопредельной территории. О намерении персов напасть на Герат он узнал заблаговременно, и когда персидское войско под предводительством Казим-бека перешло границу, Ахмат-шах встретил его во все- оружии. В крепости был заранее собран большой запас провианта, оружия и даже пороха для тех ружей и пушек, что имелись на вооружении гарнизона Герата.
Хорошо помня, что самая лучшая оборона- это нападение, с помощью туркменской конницы Ахмат-шах совершил дерзкие нападения на авангард персидского войска. Персы только приблизились к окрестностям города, как ворота Герата внезапно распахнулись, и из них вылетело три сотни всадников, которые мгновенно устремились на вражеских пехотинцев, устало передвигавших натруженные от длительного перехода ноги.
Лихие кони кочевников быстро сокращали расстояние между туркменами и персидскими солдатами, которые всегда плохо держали конный удар и по всем раскладам должны были стать легкой добычей нападавших. Однако вопреки всем ожиданиям, персы не побежали, а стали быстро выстраиваться в ряды и, выставив вперед ружья, стали ждать врага.
Расстояние между противниками стремительно сокращалось, но персидские ряды молчали. Первый ружейный залп раздался, когда до громко гикающей конной массы оставалось семьдесят метров. Не успел ветер отнести в сторону дымные клубы пороха, как раздались все новые и новые ружейные залпы, наносящие заметный урон продолжающим скакать всадникам.
Последний залп был произведен практически в упор с расстояния в десять метров. Многие из туркменов попадали наземь вместе со своими конями, но ничто не могло удержать их стремительный бег. Мгновения, и вот уже всадники в зеленых халатах яростно рубились с пехотинцами, построенными в каре.
Бой был жесток и яростен. Напористые туркмены своими острыми саблями смогли нанести сильный урон передним рядам персидской пехоты. Проворные клинки верховых зачастую одерживали вверх в поединке со стальным штыком своего противника, еще не до конца успевшего освоить все премудрости рукопашной схватки. Молодецкий выпад и пехотинец, как правило, падал с разрубленной головой или плечом. Однако моментально на смену павшему бойцу приходило два, а то и три штыка и славный сын песков должен был показать всю свою ловкость и сноровку, что бы не получить удар штыком и попутно защитить свою лошадь.
Минута шла за минутой, но персы упрямо держали спасительное для себя равнения и совершенно не собирались бежать, трусливо подставляя свои спины под хлесткие рубящие удары кавалеристов, как это было раньше. Не добившись быстрого успеха от атаки с фронта, не снижая накала атак, кавалеристы постепенно стали охватывать фланги неуступчивого каре, но пехотные ряды героически держались, опасливо прогибаясь в некоторых местах.
Оправдывая свою грозную славу непобедимых всадников, туркмены продолжали отчаянно рубиться, твердо веря в свою скорую победу. Неся ощутимые потери в людях, они упорно наседали и наседали на вражеские ряды, демонстрируя чудеса верховой схватки.
В этом сражении кочевники были достойны победы, но фортуна сегодня смотрела в другую сторону. Выиграв драгоценные минуты боя, задние ряды каре успели перезарядить ружья и по команде офицеров дали по врагу сначала один залп, затем другой. Их последствия оказались столь губительными для туркменов, что они моментально отхлынули, прочь, оставляя персам тела своих павших воинов.
Конечно, дети песков не были бы самими собой, если бы не притащили вслед за собой на арканах нескольких пленных, но больше атаковать врагов они не посмели. Получив передышку, персы успели перезарядить свои ружья и, сомкнув ряды, терпеливо ждали новой атаки, которой к их огромной радости не последовало. Прогарцевав еще некоторое время в опасной близи от неприятельского строя, обменявшись несколькими пистолетными выстрелами, туркмены благоразумно отошли, не желая снова испытать судьбу.
Подобная стойкость персидской пехоты объяснялась наличием в её рядах русских инструкторов, которые в самый трудный и опасный момент сражения полностью взяли на себя командование. Именно под их руководством, персидские сарбазы не побежали перед конницей а, сомкнув ряды, как их учили, дали отпор врагу.
Прибывший вместе с главными силами персов генерал Евдокимов, поздравил капитанов Серебрякова и Шехворостова с благополучным дебютом. Начало было действительно неплохим. При девятнадцати убитых и пятидесяти шести раненых со стороны персов, тела сорока двух кочевников лежали на земле перед каре.
Прибыв на место, генерал Евдокимов сразу приступил к рекогносцировке крепости, которая была довольно крепким орешком. Построенная по всем правилам фортификационного искусства прошлого века, она располагалась на земляном холме, окруженная массивными глинобитными стенами и широкими рвами. Все подступы к стенам Герата хорошо простреливались и потому любая атака была очень губительна для нападавших.