Ровно в восемнадцать сорок пять мой министерский "Паккард" останавливается перед Домом Советской армии. Журналисты наши и ненашенские - а как же без иностранцев? - толпятся перед входом, но на красную ковровую дорожку не заступают. Знают уже, что мои ребята из девятого управления* могут "демократизаторами" по почкам пройтись, невзирая на лица. Только что отъехала машина Берии, а сам он с женой еще на дорожке. Из передней дверцы моего транспортного средства выскакивает ординарец и открывает мою дверь. Я в белом парадном мундире со Звездой Героя, двумя орденами Ленина и Красной звездой на груди выхожу из "Паккарда", поправляю фуражку с высокой тульей и, непринужденно повернувшись ко всем присутствующим верхней частью своих нижних конечностей, протягиваю руку внутрь машины. И вот появляется она - моя Светлана. Почти мгновенно наступает тишина. Слышны только редкие охи и ахи. Говорить с отвиснувшей челюстью несколько сложновато. Светка гордо стоит в изящных туфельках на длиннющих шпильках и белоснежном длинном платье без рукавов с боковым разрезом снизу почти до трусиков. Высокая причудливая прическа, голые плечи и полуголая спина. Еле заметный макияж подчеркивает кажущиеся огромными карие глаза моей любимой. И никаких украшений. Только белые же почти прозрачные перчатки до локтей. Тишина продолжалась пару минут, затем защелкали блицами опомнившиеся репортеры. Светлана берет меня под руку, и мы гордо идем по ковровой дорожке. Подходим к чете Берии и раскланиваемся. И все это под ярким светом софитов, которые я распорядился установить на здании еще днем. Что там выход английской королевы, которая здесь еще принцесса? Вот где настоящая принцесса! Со мной под руку. Мы - лучше! Мы - Свободные! Пусть потом смотрят на красочную обложку "Огонька" и завидуют! Лаврентий Павлович уже давно пришел в себя, прокачал ситуацию и даже успел незаметно подмигнуть мне. Мы идем смотреть первомайский концерт.
* 9-е управление СГБ - охрана руководителей партии и правительства.
****
Интересно, это что политическая мода такая в двадцатом веке, переходить границу именно в воскресенье? Англичане ввели свои войска в Иран пятого мая, чем дали нам законный повод для войны.
Свежую сводку мне привезли прямо на дом в полдевятого утра. На аэрофотоснимках, переданных из Баку по фототелеграфу, были отчетливо видны колонны английской пехоты, марширующие от пирсов под косыми лучами восходящего над Ираном солнца. В принципе, из разведданных мы знали о подготовке британского вторжения и ждали его со дня на день. А в девять утра нас посетил Сам. Он прошел прямо ко мне в кабинет, грозно потрясая свежим номером "Огонька", еще пахнувшего типографской краской. Вероятно, второго числа ему доложили о нашем триумфальном посещении Дома Советской армии, но не решились красочно описать. А сегодня утром он, просматривая свежую корреспонденцию, нарвался на большое, во всю обложку, изображение дочери в откровенном вечернем платье.
- Егор, это что за стриптиз вы мне устроили в центре Москвы?
Журнал лег мне на стол сверху многочисленных документов.
- Доброе утро, Иосиф Виссарионович, - я вгляделся в обложку.
Нда, и куда цензура смотрит? Ретушеры несколько перестарались, выделяя еле заметные соски, топорщившиеся через тонкий лиф платья. Явная недоработка ведомства Берии. Или, быть может, наоборот? Четкое выполнение задания Лаврентия Павловича? Надо будет на досуге озаботиться этим вопросом. А сейчас, хочешь - не хочешь, придется оправдываться:
- На фотографии это выглядит совершенно не так, как на самом деле.
- Да как ты вообще посмел привезти мою дочь на концерт в таком платье?
Я еще раз посмотрел на обложку. Из разреза на боку был виден ажурный край нейлонового - или из чего их там делают? - чулочка на изящной ножке. Сногсшибательно выглядела моя девушка, это надо признать.
Дрыхнувшая до того Светка, разбуженная гневным голосом отца, влетела в кабинет в одной длинной ночнушке и с ходу повисла у папы на шее. Гнев Виссарионыча мгновенно утих и он, несколько раз переведя взгляд с сонного радостного Светланкиного лица на красочную обложку журнала, успокоился. Как мне показалось, у него даже появилась некоторая гордость за свою дочь.
За завтраком мы обсуждали разведсводку и вчерне планировали наши ответные действия. Ударный авиакорпус и две полноценные дивизии мотострелков уже были скрытно сосредоточены в Советском Азербайджане. Вместе с несколькими дивизионами реактивной артиллерии БМ-21 "Град" и ствольной 2С1 "Гвоздика" и 2С3 "Акация" они были готовы в любой момент отразить вражеское нападение.
Во время разговора я несколько раз поймал довольный взгляд Сталина на мою Светку, уписывающую за обе щеки яичницу на беконе.
- Ты думаешь, они решатся через горы и ущелья напасть на нас? - неожиданно спросил меня Вождь.
Я глотнул кофе, подмигнул Светланке и только потом ответил:
- Очень сомневаюсь. Они не самоубийцы. На горных перевалах мы их перещелкаем как мух. Да и сколько они всего войск введут? Пять-шесть дивизий - это максимум. Реально - не больше трех.
Сталин покивал головой больше своим мыслям, чем мне, рассеянно глядя на дочь. А потом неожиданно улыбнулся, наблюдая, как Светка вороватым движением накалывает на вилку понравившийся ей кусочек бекона в моей тарелке.
****
У нас с шахом старый, еще двадцать первого года, но действующий договор. В нем в пятым и шестым пунктами четко оговорено, что право вводить войска имеем только мы в случае угрозы своим южным рубежам. В понедельник наш посол вручил в Форин-офисе министру иностранных дел его величества ноту протеста с требованием немедленно вывести войска. Выдержав положенные трое суток эти гребаные англичане ответили что, мол, войска введены в связи с беспорядками на нефтепромыслах и будут немедленно выведены как только, так сразу. Знаем мы эти ваши беспорядки. Сами же их и организовывали. Откуда, как вы думаете, у местной голытьбы вдруг деньги появились? А строго ответить наглам мы не можем, иначе сорвутся все планы грядущей войны. Теперь придется делать вид, что мы смирно ждем вывода войск. Ага, как же! Раскатали губу.
Советская армия начала выдвижение к исходным рубежам. Эшелоны с людьми и техникой грузились в глубоком тылу и двигались на запад. Разгрузка проходила только ночью на оцепленных внутренними войсками полустанках или вообще прямо в чистом поле и воинские части тут же уходили в подготовленные замаскированные лагеря. Утром, при свете дня уже ничего нельзя было обнаружить. Даже следы танковых гусениц заметались специальными машинами. Случайный человек и даже не очень, не мог определить, что здесь этой ночью проходила тяжелая техника. Каждый день над районами выгрузки и сосредоточения летали наши разведчики и производили аэрофотосъемку. Тщательное анализирование снимков иногда позволяло определить, где еще требовалось усилить меры по маскировке подразделений Советской армии.
Одновременно продолжалась мощная кампания по дезинформации противника. Еще в январе по нашему отсчету времени в том мире специалисты "Шмеля" сумели выйти на штаб-квартиру Абвера и разведки СД. Нами были немедленно взяты под контроль редкие вражеские разведчики, умудрявшиеся до того как-то ускользать от нашей контрразведывательной сети. Теперь адмирал Канарис чуть ли не каждый день с удовольствием потирал руки. Информация об отвратительном положении дел в Советской армии поступала к нему регулярно. Тщательно скоординированная "деза" лилась в уши и глаза его шпионов каждый день. В наших газетах стали периодически появляться фотографии летчиков в траурных рамках. Бьются, видите ли, Сталинские соколы на своих древних этажерках. Новый советский массовый бомбардировщик Ан-2, гордо показанный на параде первого мая в окружении юрких "ишачков" с легкостью поднимал аж полторы тонны бомб. Скорость, конечно, немного маловата. Но, зато у нас их очень много! Над Красной площадью пролетело почти триста штук "Антошек" стройными колоннами. Вы когда-нибудь видели одновременно три сотни самолетов в воздухе? Очень впечатляющее зрелище! Ничуть не хуже обстояло дело с дезинформацией на флоте. В Черном море затонул старый крейсер"Коминтерн" после пожара орудийного погреба - во всяком случае, именно так было написано в Севастопольской газете на следующий день - прямо на глазах пары румынских суденышек и немецкого разведывательного судна. Прозвучало три взрыва ниже ватерлинии. Экипаж, правда, мужественно боролся до конца за спасение корабля. Но, после того как крен достиг тридцати градусов, все-таки вынужден был покинуть тонущий крейсер, не потеряв ни одного матроса. Моим аквалангистам ведь надо было потренироваться на натуре и проверить действие магнитных мин?
****
- Ну, хоть в этот раз ты мне скажешь хоть что-нибудь хорошее? - У высокого было плохое настроение.
- Ни хрена, - настроение неброского было ничуть не лучше, - охраняют этот институт не хуже резиденции президента. Ближе сотни метров к забору не подойти. Сразу засекут. Нужна как минимум небольшая армия.
- Совсем никак? - спросил высокий и глотнул коньяку из своего бокала.
Неброский скептически посмотрел на собеседника и тоже сделал глоток, но не выпил сразу, а сначала посмаковал.
- Есть одна зацепка, - после небольшой паузы ответил он, - Логинов тогда проболтался, что иногда, после каких-либо успехов в том мире, они всей компанией ездят в один уютный ресторанчик. Некая "Таверна у веселого Шушпанчика".
- Дурацкое название, - тут же высказался высокий.
- А тебе не все равно? - парировал человек в сером свитере и джинсах, - Так вот, я сам не поленился и съездил туда. Надо признать довольно уютное местечко и готовят не хреново. Я уже распорядился выкупить его.
- Зачем? - удивился высокий.
- Вот так и знал, что спросишь! - хмыкнул неброский, - Охрана "шмелевцев" наверняка проверяет эту таверну перед приездом начальства. Снаружи, если будем работать в лоб, даже если у нас прилично боевиков будет, пока положим спецназовцев, они подмогу успеют вызвать. И получишь ты дырку от бублика. А так, - он еще выпил немного коньяка, опять посмаковал, - внутри хватит всего несколько человек, и стволы с глушителями нормально запрячем. Пока боевики будут выбивать охрану, мы возьмем этих "шмелевцев" тепленькими. С пылу, с жару расслабленными. Я сам там буду каждый вечер сидеть. Стану, так сказать, постоянным клиентом собственного ресторана.
- Сам? - опять удивился высокий, задумался, а потом, понимая, что теряет контроль над ситуацией, спросил - Слушай, а ты меня потом не кинешь?
Неброский посмотрел презрительно на собеседника и констатировал:
- Дурак. И что я потом один буду делать со всей этой информацией? Это ведь у тебя налаженные каналы продажи новейших инноваций на запад. Да и сдать ты меня можешь в любой момент. Зелененьких у тебя раз этак в пятьдесят больше. А без них я разворачиваться слишком долго буду, несмотря на все мои связи с ГРУ. Грушники, кстати, меня-то терпят только потому, что сами в этот "Шмель" залезть не могут. Знают, что президент наложил вето на любые телодвижения в сторону проекта. Но им, все же, интересно. А ты... Мне просто делиться с тобой выгоднее, чем с другими. И постарайся все же не забывать, что это я тебя когда-то завербовал в осведомители КГБ, а потом вытащил все бумажки из архива, когда Союз накрылся.
****
Снаряды перемалывали стены казарм пограничников и МПД* наших войск, расположенных близ границы, как картонные. Бревна летали, как спички. Артобстрел начался ровно в четыре часа воскресного утра шестнадцатого июня. Продолжался он ровно двадцать минут. Тысячи тонн снарядов рвали в клочья нашу родную советскую землю. Надо честно признать, что стреляли немцы довольно метко. Смешали цели с землей качественно. Вот только... пустые это были казармы и зимние лагеря. Потерь с нашей стороны практически не было. Ровно в десять вечера субботы началась эвакуация мирного населения внутренними войсками на двадцать - двадцать пять километров от линии фронта. Плакали женщины, ревели разбуженные солдатами дети, хмурили лица мужики, но лихорадочно грузили все самое ценное на телеги и уходили на восток.
Советская армия была одновременно поднята по тревоге в девять вечера накануне войны на всем протяжении западной границы. Во всех подразделениях были зачитаны сразу Постановление Советского правительства и приказ. В Постановлении было сказано о создании Государственного Комитета Обороны во главе с товарищем Сталиным и о передаче всей власти в стране ГКО. Приказ Верховного Главнокомандующего извещал личный состав о наступающей завтра войне и призывал воинов быть твердыми и мужественными в обороне Родины.
Немцы во многих местах заметили подозрительные действия на нашей территории, но остановить уже раскрученный маховик войны было невозможно. В два часа ночи пограничники начали покидать казармы и устраиваться в блиндажах и окопах, без особой спешки отрытых и замаскированных заранее в короткие летние ночи.
Около половины четвертого взлетели ночные разведчики Ту-2. В те же четыре ноль-ноль они уже начали фиксацию точных мест расположения вражеских батарей. Натренированные штурманы только и успевали, что щелкать кнопками дистанционных спусков затворов фотоаппаратуры. На аэрофотоснимках потом отлично были видны длинные засветки огненных языков пламени из стволов орудий.
В четыре двадцать пять вперед двинулись немецкая пехота и танки. Вот только далеко пройти не смогли. Так как большая часть границы проходила по водным рубежам, то первые же танки, въехавшие на пограничные мосты, уходили на дно вместе с взорванными пролетами. Пехота, попробовавшая форсировать реки и речушки на заранее собранных лодках, нарвалась на огонь крупнокалиберных пулеметов, тяжелые пули которых рвали тела немецких солдат в клочья. Появились первые жертвы этой Великой Войны. Там же, где немцам все-таки удавалось высадиться, ни о каком серьезном продвижении на восток они даже и не задумывались. Берег оказался густо усыпан минами на всех направлениях, где фашисты планировали прорыв нашей обороны. Попытки использования противником полевой артиллерии и минометов тут же пресекались появившимися неизвестно откуда чудовищными бронированными монстрами. Самоходные артиллерийские установки 2С3 "Акация", неделями уже дожидавшиеся своего звездного часа в неглубоких капонирах в паре километров от границы, выезжали из своих замаскированных убежищ и прямой наводкой укладывали свои 152 миллиметровые снаряды точно по целям. Тяжелый многомесячный ночной труд саперов по подготовке укрытий для техники не пропал даром. А как сложно было скоординировать в каждом конкретном случае действия по маскировке шума двигателей этих тяжелых самоходок, когда они ночами буквально на ощупь заползали в свои капониры. То пьяный якобы тракторист решит доярку покатать ночью на тракторе с оторванным глушителем (Утром наблюдатели сопредельной стороны с большим удовольствием через цейсовскую оптику фиксировали, как эти варвары вытаскивают лошадьми свалившийся в овраг трактор). То опять ночная рыбалка на этой их алюминиевой "Казанке" с подвесным двухтактным мотором, который всю рыбу в реке распугивает.
На сухопутных участках границы положение у немецких войск оказалось ничуть не лучше. Точно так же граница оказалась густо усеяна минами. Точно так же неизвестно откуда появлялись тяжелые самоходки и прямой наводкой расстреливали фашистов. Сами при этом получая только царапины на краске. Основная немецкая противотанковая артиллерия - 37-мм РаК-35/36 не могла повредить нашим самоходным орудиям никак. После первого же выстрела - в том случае если их не засекли раньше - эти игрушечные пушечки немедленно уничтожались. Немецкие танки не успевали подойти на дальность прямого выстрела, так как самоходки начинали их уничтожать с дистанции четыре километра или после первого появления из-за складок местности и естественных укрытий.
В это же самое время реактивная и ствольная артиллерия открыла огонь по подтвержденным авиаразведкой местам расположения вражеских батарей. Имея оружие значительно более высокой точности и дальности поражения, наши артиллеристы практически лишили Вермахт большей части всех приготовленных к войне стволов большого калибра. Расход снарядов и ракет был огромным, но армейских снабженцев это не очень волновало - многочисленные склады были заполнены всем необходимым. После уничтожения вражеской артиллерии огонь был перенесен на расположение штабов противника. В результате Вермахт оказался частично обезглавленным.
****
Первая ночь войны. Нервничал ли я тогда или нет? Конечно, нервничал! Еще как! Светку удалось уложить только в одиннадцать. Уже не один раз, за последнее время, успев подслушать разговоры о том, что завтра начнется война, она тоже была на взводе. А тут еще звонок Василия по телефону неделю назад. Лучших курсантов училища ускоренно произвели в лейтенанты и разогнали по авиаполкам. Совершенно не понимаю, как Васька попал в лучшие? Наверное, фамилия сработала.
Уложил свою любимую и поехал на Лубянку. Давно уже переименовали в площадь Дзержинского, а я привычно называю по-старому. Надо еще раз проверить готовность моих служб. Вот, казалось бы, все готово, проверено и перепроверено не один раз. Так нет же, какие-то мелочи наверняка не успели сделать. Вопреки опасениям серьезных просчетов пока не обнаружилось. В полвторого я не выдержал и, узнав у дежурного по девятому управлению, что Сталин все еще работает в своем кабинете, поехал в Кремль. Все доклады ведь пойдут в первую очередь туда. В кабинете вождя было накурено. Запах чувствовался, несмотря на открытые окна.
– А, Егор, – Верховный кивнул головой и указал мне на пустой стул возле себя за длинным столом.
Кабинет был полон. Можно подумать, что вчерашнее совещание так и не закончилось. За письменным столом Самого сидел начальник секретариата Поскребышев и отвечал на частые звонки телефонов. Доклады сыпались один за другим. Судя по всему, Сталин в эту ночь изменил своим правилам, и телефоны были переключены с приемной на кабинет. Спокойным и невозмутимым выглядел один Берия. Он не торопясь пил крепкий чай и, чуть ли не снисходительно, поглядывал на остальных через стекла своего пенсне. Нет, Лаврентий Палыч тоже волнуется, понял я, заметив, как он вслушивается в разговор Поскребышева по телефону.
– Ну, что там? – не выдержал Ворошилов, когда Александр Николаевич положил трубку.
– Все в порядке, Климент Ефремович, – улыбнулся Поскребышев, – Очередного перебежчика взяли.
– Так и воевать скоро не с кем будет, – нервно хохотнул Министр обороны, – скоро уже второй десяток беглецов от Гитлера наберется.
В двадцать минут четвертого доложился Покрышкин. Локаторы во многих местах засекли приближение большого количества немецких самолетов к нашей границе. Точно по плану работают фашисты.
****