- С Бориспольского котла. Внештатная ситуация, пришлось, как обычно с приключениями, выходить к линии фронта пешком.
- А как же…
Но я его перебил.
- Михаил Тимофеевич, надо поговорить наедине…
Он кивнул, прекрасно понимая, какие вопросы и задачи могут быть в моей компетенции и, повернув голову к начальнику своей охраны, коротко бросил.
- Семен, обеспечь помещение, мне с боевым товарищем поговорить нужно наедине.
Хм, как у них это все быстро делается: я думал, помогут пройти куда-то к зданию вокзала, ну на крайний случай в санитарном вагоне уединимся где-нибудь в процедурной. Но подчиненный генерала пошел по самому простому и эффективному пути, дал команду полковнику очистить теплушку - пусть бойцы проветрятся, а генерал поговорит со своим боевым товарищем.
Поднявшись в теплушку и присев на небольшие самодельные скамеечки возле буржуйки, в которой весело потрескивал огонь.
- Ну, Сергей Иванович, рассказывайте, как вы? Я только мельком слышал про вашу деятельность в Севастополе и что-то такое про необычное положение в Бориспольском котле…
Но акцентировать внимание на вроде как секретных обстоятельствах моей деятельности в этом времени он не стал и сразу перешел к делу.
- Но вы то тут как очутились?
Я вкратце пересказал наши приключения при выходе к линии фронта, про переправу, про засаду на болоте, он внимательно слушал, ничего не упуская, и когда я дошел до остановки санитарного поезда на этой станции, он кивнул головой.
- Понятно. У вас нет возможности связаться с Москвой?
- Да, причем вопрос очень срочный.
- Я не сомневаюсь, до сих пор вспоминаю определенные события, о неразглашении которых давал подписку. Хорошо, станция далеко от линии фронта и пока Москва не даст указания, я на время задержу ваш поезд.
- Не стоит. Там много раненных, требующих немедленного лечения в стационарных госпиталях. Проще снять меня и моего человека с поезда и изъять любые документы подтверждающие наше пребывание.
- Тоже дело. Давай я своего особиста пошлю, пусть все организует…
Генерал энергично поднялся и, выглянув наружу, скомандовал:
- Мартынова сюда, срочно.
- Есть.
Повернувшись ко мне, он спросил.
- Кстати, а как тебя теперь величать? Ну чтоб представить моему начальнику особого отдела?
- Майор Кречетов.
Пока прибежал особист, мы с Романовым предались воспоминаниям о Могилеве, о погибших товарищах, об общих знакомых. Сметливый адъютант, летеха который пытался меня облаять, умудрился организовать горячий чай и пару бутербродов…
- Разрешите, товарищ генерал?
Возле дверей нарисовался высокий и плотный командир в общевойсковой форме с майорскими знаками различия. Он быстро и с профессиональным интересом оглядел картину сидящих вместе генерала Романова и неизвестного больного в потрепанной шинели и пьющих чай с бутербродами.
- Залезай, Илья и закрой дверь.
После лязга закрывающейся двери, мы остались в полумраке, и генерал спокойно сказал.
- Илья познакомься, твой коллега - Главного управления государственной безопасности майор Кречетов. Он выполняет особое задание своего руководства и остался без связи.
Но перед нами был не простой опер, мобилизованный из глубинки для усиления органов военной контрразведки в войсках, а весьма опытный и битый жизнью волкодав, скорее всего приставленный к генералу центром, учитывая его знания о моем настоящем происхождении и даже некоторое участие в бое в развалинах мертвого замерзшего города будущего.
- Товарищ генерал, а вы уверены…
- Уверен. Именно из-за этого человека тебя и приставили ко мне.
- Товарищ генерал…
- Не стоит. Мы все делаем свою работу. Так что берись за дело и изымай своего коллегу и его напарника из санитарного эшелона со всеми документами. А я дам телеграмму в Москву.
Нас быстро сняли с поезда и разместили в одном из домов недалеко от станции, разумно предположив что далеко отъезжать не стоит, но и на самой станции, которая, в принципе, может подвергнуться бомбежке в любой момент, тоже останавливаться не резон. Ненашев устроил целый скандал с требованием захватить с собой в Москву Таю и обеспечить ей приличные условия проживания. Я не спорил, так как сам в некоторой степени чувствовал ответственность за ребенка и единственное, что меня беспокоило, как Тая перенесет полет.
Прошло не более двух часов, когда получив из Москвы ответ, Романов развил бурную деятельность. По переданной им информации впереди еще вчера вечером был разбомблен мост, поэтому движение воинских эшелонов в этом направлении было приостановлено на несколько часов и генерал своей властью выгнал из теплушек всех способных держать лопаты и к вечеру в пяти километрах от станции на поле был оборудован, точнее вытоптан импровизированный аэродром, куда уже в сумерках, ориентируясь по зажженным кострам сел бомбардировщик ИЛ-4. Нас с Ненашевым, закутанным в теплые тулупы, засунули вместо бортстрелка, и снова взревев двигателями, крылатая машина, подскакивая на неровностях импровизированного взлетного поля, сумела оторваться от земли и ушла в темнеющее небо, набирая высоту.
Прошло несколько часов лета, за которые, не смотря на качку и вибрации, и я, и Ненашев даже умудрились немного поспать, когда колеса бомбардировщика коснулись взлетно-посадочной полосы на аэродроме под Москвой, где нас уже ждали. Все это время Тая, завернутая в спальный мешок, доверчиво прижималась к Ненашеву и хлопала своими глазенками. Но и ее через некоторое время сморило, и проснулся бедный ребенок, только когда нас перемещали в одну из подъехавших машин.
Быстро переместив наши многострадальные тела в санитарную машину, сотрудники НКВД, теперь отвечающие за нашу безопасность, лихо выехали с аэродрома и устремились куда-то в пригороды, где, как я понял, располагалась одно из подмосковных баз нового хозяйственно-экономического управления ГУГБ НКВД СССР.
Пройдя несколько постов охраны, мы въехали в усадьбу, где нас незамедлительно перевели в медблок и сразу устроили полный медицинский осмотр. Ненашев, который уже успел чуть окрепнуть, сразу получил строгий постельный режим, а я, переодевшись в новенькую форму с майорскими знаками различия, сразу отправился на Лубянку в сопровождении весьма основательной охраны. Там тоже не было никаких проволочек - снова мрачные коридоры, застеленные ковровыми дорожками, ряды закрытых дверей, ускользающие взгляды охранников, и заветная приемная Народного комиссара внутренних дел Лаврентия Павловича Берии.
Хозяин кабинета встал из-за стола и сделал несколько шагов вперед, чтоб выказать гостю уважение и это не осталось незамеченным.
- Доброе утро, Сергей Иванович, заставили вы нас поволноваться. Скажите, вы специально попадаете во всякие приключения?
- Здравия желаю, Лаврентий Павлович. Да вы знаете, что-то в последний раз не очень весело было.
- Да, мне уже сообщили о ваших похождениях. Но об этом поговорим попозже, а сейчас скажите, что же все-таки произошло под Борисполем?
- У нас появились конкуренты.
- В каком смысле?
- В нашем мире, или может быть в параллельном, это предстоит еще выяснить, появилась новая сила, обладающая технологией перемещения во времени.
Берия пристально глянул мне в глаза, не щучу ли я.
- Вы знаете кто это?
Я согласно кивнул головой.
- Ваши потомки, точнее не лично ваши, а один из секретных научных центров Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации. Это та структура, в которую потом переродилась ваша организация.
Нарком немного успокоился - с коллегами он сможет договориться, но я решил его немного попугать, что оставить за собой ключевые позиции.
- Только вы не думайте, что с ними будет так просто договориться, считайте, что все руководство это ставленники капиталистического правительства России нашего времени, с соответствующими запросами, взглядами и менталитетом.
Но это был еще тот волчара. Он спокойно глянул на меня, приглашающее кивнул рукой на стул и вернулся в свое кресло.
- Рассказывайте.
Тут я расстарался. Именно этот монолог я как раз тщательно и продумывал во время нашего полета, поэтому как мог спокойно, предельно точно и корректно обрисовал ситуацию. Звук боя, внезапный взрыв, по всем характеристикам похожий на применение ядерного оружия, рейд танковой группы через линию фронта, отбитая у эсесовцев группа спецназа ФСБ, перебои в работе порталов. Рассказ Ненашева про внутреннюю структуру власти в системе бункеров России, про попытку захвата их установки, про аварийное схлопывание портала, про базу в Антарктиде, про планы руководства ФСБ по экспансии в этот мир вызвал особый интерес, и мне пришлось долго уточнять и обсуждать малейшие нюансы. Этого хватило, чтоб загрузить Берию и он, постучав пальцами по столу, пристально глянув на меня еще раз, как-то неуверенно проговорил.
- Даже если десятая часть из того, что вы тут наговорили, правда, то это сильно осложняет ситуацию.
Ну ладно, надо бы его немного подбодрить.
- Не на столько, как вам кажется.
- Почему?
- Схлопывание портала произвело взрыв не только на этой стороне. Судя по моему опыту, там, в научном секторе бункера федералов произошел взрыв не менее слабый. Это похоже на подрыв тактического ядерного заряда и вряд ли там что-то осталось. Даже по самым оптимистическим прогнозам им, чтоб восстановить установку, понадобится не менее шести месяцев, а если учесть что проект секретный и круг ученых, допущенных до научной информации строго ограничен, то они остались вообще без специалистов. У нас прошла ядерная война и людей, тем более обученных и подготовленных, практически не осталось, и в данной ситуации они будут испытывать основательный кадровый голод. Сейчас у них нет таких людских ресурсов.
Берия, положил локти на стол, пристально смотрел на меня, поблескивая в свете лампы очками.
- Насколько можно верить этому рассказу?
Вопрос был задан нейтральным тоном, но я всей шкурой почувствовал напряжение, повисшее в кабинете.
- Уровень достоверности весьма высок. Во всяком случае, по аналогии, это полностью соответствует тому, что сейчас в политическом плане происходит на территории бывшей Украины. Никаких логических несостыковок я не нашел. Тем более открывать информацию о секретной базе в Антарктиде с которой намечается экспансия в ваш мир, мягко говоря, не совсем разумно. Или Ненашев действительно имеет личную причину, или это часть Большой игры, и взрыв под Борисполем - попытка привлечь внимание и перенести акценты воздействия.
В кабинете установилась тишина. Берия озабоченно смотрел на меня, потом опустил глаза, пробежавшись взглядом, по предметам лежащим на столе. На мгновение мне показалось, что нарком хочет запустить мне в голову чем-то тяжелым. Я решил его еще больше загрузить.
- Тем более есть еще интересный момент - как немцы могли обнаружить портал федералов и сразу его атаковать достаточно большими силами? Причем там были не простые части Вермахта, а элита СС, а значит, вся операция проводилась под руководством Гиммлера или кого-то из его замов и была подготовлена и запланирована…
Берия, глянув на часы, махнул рукой, прекращая мои разглагольствования.
- Вот что, Сергей Иванович, сейчас вам выделят помещение, и вы спокойно все изложите на бумаге.
Но я решил немного повредничать.
- Товарищ народный комиссар, мне нужно срочно лететь в Севастополь, пройти через портал и попытаться восстановить работу транспортной системы. От этого зависят тысячи жизней наших солдат и в Севастополе и в Бориспольким котле.
Берия сильно не любил, когда ему дерзят, но в моих словах был смысл, и восстановление системы порталов было жизненно важно. Он невесело усмехнулся и с сильным кавказским акцентом, что говорит о раздражении, сказал.
- Вы пишите, пишите, Сергей Иванович, а мы постараемся организовать ваш перелет в Севастополь.
И под нос злобно пробурчал.
- Надеюсь, на этот раз будет без приключений, а то надоело вас разыскивать по немецким тылам, теряя людей.
Не смотря на мой особый статус, мне пришлось исписать кучу бумаги и чуть позже, изучив мой рапорт, злобный Берия натравил на меня двух лучших следаков, которые корректно, но при этом весьма жестко стали потрошить мою память на предмет недавних событий. Их интересовало все - кто, где, когда, при каких обстоятельствах. Причем одни и те же вопросы задавались под разными углами и иногда повторялись. Я прекрасно все это знал, еще по работе в службе безопасности банка, поэтому не смотря на усталость, раны и накапливающееся раздражение, внешне держал себя в руках, прекрасно понимая, что Берии нужно получить максимально достоверную картину, чтоб идти на доклад к Сталину, который лично курировал все вопросы связанные с пришельцами из будущего.
Я потерял счет времени и уже начал путаться в ответах, но, тем не менее, из последних сил держал марку, и как какое-то избавление свыше, открылась дверь, и в помещение вошел Берия. Мы подскочили по стойке смирно и так замерли, смотря на грозного наркома. Мрачно глянув на меня и на следователей, он спросил старшего:
- Ну, что у вас тут?
- Все нормально, товарищ народный комиссар. Но для стопроцентной гарантии достоверности информации, необходимо провести определенные следственные действия на местности.
- У нас нет времени.
Повернувшись ко мне, Берия, кивнув головой, сказал.
- Собирайтесь, Сергей Иванович, самолет готов и сейчас вы вылетаете в Новороссийск.
- А товарищ Сталин…
Он мрачно глядел на меня снизу вверх. Было видно что он раздражен, но старается держать себя в руках. Поэтому сухо сказал.
- Это указание товарища Сталина, хотя я бы подержал вас еще пару дней.
- А снаряжение?
- Получите на аэродроме.
Меня снова проводили по длинным коридорам Лубянки и посадили в машину, которая прямо с места набрала скорость и по пустынным улицам города и рванула к аэродрому. Мимо проносились монументальные многоэтажные здания, возведенные совсем недавно в рамках огромной программы перестройки столицы, а мне на душе было тоскливо и неприятно. Как-то все скомкано и нелогично получилось. Слишком много было вопросов, которые необходимо было обсудить с руководством СССР, а тут почти прямым текстом посылают подальше. Нехорошо, однако. Что-то мне это все не нравится. Парадоксальная мысль крепко засела в голове и не давала покоя всю дорогу: "У нас появились конкуренты и Сталину с ними интереснее работать, уж слишком вовремя эти ФСБ-шники нарисовались".
Терзаемый этими мыслями, я незаметно для себя задремал в машине, укутавшись в шинель, которую мне всучили еще в Усадьбе. Сквозь сон чувствовал как машину покачивает на ухабах, но измученный ранениями и хронической усталостью организм отказывался просыпаться без особой надобности. Но все равно сон был прерван холодом, повеявшим из открытой двери и настойчивой рукой, которая осторожно и при этом весьма настойчиво трясла меня за плечо.
- Товарищ майор, товарищ майор, проснитесь.
Открыв глаза, в свете фар соседней машины увидел возле себя одного из людей Берии, который сопровождал меня с Усадьбы на Лубянку.
- Что случилось, уже приехали?
- Нет, товарищ майор. Приказано вас отвезти в Кремль.
Я тут же проснулся. Ого, это значит, что товарищ Сталин все-таки решился со мной поговорить лично.
Снова мелькание улиц Москвы поздней осени 41-о года. Я как мог, старался впитывать эту обстановку, чтоб почувствовать этот город и с трудом подавил желание попытаться остановить машину и пройтись просто по улице, наслаждаясь самой обстановкой ЖИВОГО города. Следов уныния как не бывало, и я собрался, стараясь прокрутить в голове возможные варианты разговора с товарищем Сталиным.
Как несколько месяцев назад, я снова несколько минут ждал в приемной и когда бессменный Поскребышев дал отмашку, поправив на себе форму, прихрамывая, смело шагнул в заветную дверь как в клетку к тигру.
Глава 11
Хозяин кабинета сидел за столом и тщательно вычитывал мой рапорт.
- Здравия желаю, товарищ Сталин.
Он оторвался от увлекательного чтива, поднял голову и стал сверлить меня изучающим взглядом.
- Добрый вечер, Сергей Иванович.
Я остался стоять по стойке смирно, ожидая развития ситуации.
- Ну что вы встали, проходите, присаживайтесь. Я слышал вас ранило во время боя. Товарищ Берия подтвердил, что вы, попав в засаду на болоте, вели себя очень достойно, только Сергей Иванович, мы с вами уже обсуждали ваше участие в подобных ситуациях. В свете последних событий, мы можем сказать, что ваше поведение, как руководителя такой серьезной организации и как ученого, сумевшего построить установку путешествия во времени, недопустимо.
Это было серьезное заявление. Почти приговор и с таким диагнозом я могу вообще никуда не улететь, разве куда-нибудь подальше в Сибирь строить аналогичную установку для Сталина и компании, чтоб они сами могли скакать по временам и проводить свою политику в других мирах. Но я схитрил и просто стал молчать. В такой ситуации оправдываться будет не самой лучшей тактикой, поэтому лучше промолчать.
- Что вы молчите, Сергей Иванович, сказать нечего?
Вроде сказано немного обидным тоном, но я готов был поклясться, что он меня испытывает и смотрит за моей реакцией. А ведь я ему нужен и он решил, прежде чем делать ставку, окончательно убедиться в нашей лояльности.
- Товарищ Сталин. Единственная проблема в том, что я вынужден совмещать обязанности командира и научного руководителя проекта, при этом соблюдая определенные правила. Утечка технологии может привести к непредвиденным результатам. Поэтому круг людей, допущенных к этой технологии минимален. А если учесть, что по моим подсчетам, нам, в нашем мире, осталось не более двух-трех месяцев спокойной жизни, то действовать нужно максимально быстро. Потом начнутся активные боевые действия, вплоть до точечного применения ядерного оружия, чтоб установка путешествия во времени не попала в чужие руки. Поэтому мы кровно заинтересованы в дружбе с Советским Союзом, при этом мы хотим быть максимально полезными…
Сталин молча слушал меня, сверля своим взглядом. А потом, видимо задал вопрос, который и его и Берию беспокоил больше всего. У меня сразу создалось такое впечатление, что именно из-за этого меня сняли с самолета.
- Сергей Иванович, кажите, как специалист в перемещениях во времени, почему немцы смогли обнаружить портал ваших современников?
Вот к этому вопросу, который мне самому не давал покоя, я был готов, поэтому уверенно ответил.