Остановившись в небольшом леске, я достал из планшета карту, позаимствованную у Зееловича:
- Ну смотри, тут у нас две дороги. По обеим из них вполне могут сунуться немцы, так что есть предложение вот тут срезать путь и через вот этот лесок выйти к деревне Сапегино и до аэродрома останется километров двадцать.
Ненашев, глянув на карту, кивнул головой, соглашаясь с моими доводами, и просто ответил.
- Ну, ты тут командир, тебе и решать.
- Тогда двинули побыстрее.
Под ногами шелестит пожухлая листва и дождь неприятно барабанит по плащ-палатке, но нам все равно приходится идти через лес, изредка сверяя свое движение с показаниями компаса. Уже по привычке, мы шли цепочкой с интервалом в пять метров, и я первый услышал рев двигателей и крики людей. Из-за шума дождя разобрать что-то было трудно. Подозвав жестом Ненашева, присел, пытаясь разглядеть за пеленой дождя среди деревьев какое-то движение.
- Ну что, Паша, слышишь?
- Ага, вроде как мотоциклы ревут…
- Чего им тут реветь, вроде по карте дороги нет.
- Ага. Глянем издалека? Все равно в ту сторону идем.
- Придется.
Не сговариваясь, мы стали готовиться. Я накрутить на ствол ПП-2000 штатный глушитель, а Ненашев вытащил немецкий "Вальтер" к которому еще на базе приделали вполне неплохой и эффективный самодельный глушитель.
- Ну что, пошли?
Включив радиостанции и воткнув в уши гарнитуры, мы, разойдясь в стороны, стали продвигаться в сторону шума. Минут через пять такого движения, сквозь деревья удалось рассмотреть интересную картину. На грунтовой дороге, которая как на зло не была обозначена на карте, застряли четыре немецких мотоцикла и ругающиеся солдаты Вермахта их пытались тащить чуть ли не на руках. В стороне, откуда они пришли, замер гусеничный бронетранспортер, а за ним два прекрасно знакомых мне грузовых, тентованных "Опель-Блица".
Немного понаблюдав, я уже собирался дать команду на отход, когда на связь вышел Ненашев.
- Феникс, на связь.
- Слушаю, Дрозд. Пора сваливать…
- Может не будем спешить? Тут в сторонке боевое охранение, случайно его рассмотрел. Ребята вроде как не сильно службу несут…
- Сколько?
- Трое. Причем все в плащах и касках, понимаешь про что я?
- Думаешь их тихо вальнуть и в ряженых сыграть?
- Ну не пропускать же так просто этих уродов к переправе? Там же одни раненные…
Я молчал, переваривая ситуацию. Ненашева понять можно - потерял большую часть группы во время столкновения с эсесовскими боевиками, вот и рвется в бой пострелять ненавистных фашистов, про которых с детства столько писано и которых привыкли ненавидеть еще малых лет. Но мы не на прогулке.
- Дрозд, на связь.
- На связи Феникс, - с готовностью отозвался напарник.
- Дрозд, отставить, тихо уходим.
Теперь тот молчал. В наушниках раздался щелчок и спокойный голос Ненашева, искаженный радиоканалом ответил.
- Вас понял, Феникс, отхожу.
Дождавшись, когда Ненашев даст сигнал, что он отошел, я тихо отполз назад и постарался максимально незаметно скрыться в лесу.
Отойдя метров на двести от злополучной дороги, мы ненадолго остановились, укрывшись от дождя под густой еловой кроной.
Ненашев, привалившись рядом к стволу, как бы в никуда сказал.
- Прав ты Сергей, а то полезли бы, может и нарвались. У нас же другая задача.
- Хорошо, Паша, что понимаешь.
Глава 5
Дождь не умолкал и все также неприятно стучал по плащ-палатке и, учитывая резкое понижение температуры, холод пробирал буквально до костей. Где-то в вышине поднялся ветер и, раскачивая вершины деревьев, наполнял лес дополнительным шумом и треском ломающихся веток. Немного отсидевшись под деревом мы снова двинулись вперед и услышав где-то за спиной сначала взрывы, а затем дикую перестрелку, которая была перекрыта сильнейшим взрывом, только переглянулись и опустив головы двинулись дальше. Где-то там люди воюют, уничтожают противника, напавшего на НАШУ Родину, а мы уходим дальше, причем учитывая и подготовку и знания будущего, могли бы сейчас много чего наворотить.
С молчаливого согласия, мы не стали ничего говорить и только целенаправленно двигались на восток к заветной линии фронта и к аэродрому, откуда нас заберет самолет до самой Москвы.
Пройдя больше километра, мы лоб в лоб столкнулись с четырьмя немцами, которые деловито и вполне мирно шатались по лесу, собирая хворост для костра. Картина маслом - типа не ждали. Один из них, широкоплечий здоровяк, с закинутым за спину карабином и охапкой дров в руках, удивленно уставился на нас, закутанных в плащ-палатки, и гортанно закричал, что-то типа "Алярм"!, или что-то похожее, но продолжить свой крик с простреленным горлом не смог. Висящий под рукой ПП-2000 с глушителем сам по себе прыгнул в руку и дернулся, с тихим кашляньем выпуская короткую очередь в грудь немца. На звук хлопков обернулись остальные трое немцев, выбрасывая хворост и весьма резво стали разбегаться, при этом скидывая карабины. Хлопс-с. Хлопс-с. Рядом захлопал Вальтер с глушителем. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Отпрыгнув за дерево, умудрился поймать силуэт немца в коллиматорном прицеле и сразу дал короткую очередь и еще один кричащий тип в характерной каске замер на мокрой русской земле. БАМ! На фоне тихих хлопков оружия с глушителями звук выстрела немецкого карабина даже под дождем звучит как гром среди ясного неба. Естественно никуда он попасть не смог - Ненашев обошел с фланга и выкатившись из-за дерева, двумя выстрелами прострелил грудь и живот последнего немца, который уже успел вскинуть карабин и попытался отловить в прицеле верткого противника.
Вроде как все, но со стороны послышались крики и в пелене дождя появились несколько силуэтов в шинелях с характерной формой касок.
- Отходим!
Мы с Ненашевым бросились обратно, стараясь побыстрее скрыться с "места преступления". БАМ! БАМ! БАМ! Нам вдогонку сходу открыли огонь и, судя по плотности огня и мелькающим среди деревьев силуэтам, на шум пожаловало не меньше десятка немцев. БУМ! Среди силуэтов вспыхнул взрыв гранаты, и немцы заученно попадали на землю. Хотя это и была оборонительная Ф-1, только два тела так и остались лежать на земле. Со стороны немцев знакомо затарахтел MP-40, ему тут же ответил его ненашевский собрат, тут же чуть в стороне хлопнула немецкая граната, окатив меня чуть ли не ведром воды, снесенной взрывной волны с дерева. Пока нас давили огнем, не давая высунуться, человек пять вполне грамотно стали обходить по флангам, стараясь зажать в клещи.
- Дрозд, зажимают. Идут с твоего фланга!
- Вижу…
Тут же затарахтел MG-34, и наше положение сразу ухудшилось. Пулемет весьма скорострельный и в нашей ситуации оказавшийся очень неприятным сюрпризом - видимо мы нарвались на боевое подразделение, которое встало на отдых.
Выхватив из разгрузки гранату, выдернув колечко, тоже зашвырнул ее подальше в сторону стреляющих немцев и сразу вдогонку вторую, чуть левее. БУМ! БУМ! Кто-то закричал, дико и как-то истерично. Что не любите, когда в вас стреляют? В ответ дерево, за которым я спрятался буквально загудело от длинной пулеметной очереди, такое впечатление что немецкий пулеметчик хотел его перерезать и добраться до любимого меня, а это не входило в мои планы.
- Дрозд!
- На связи.
- Готовься к вспышкам.
- Понял, давно пора, а я дымку еще подкину.
- Нахрен, дождь, ветер.
- А что делать? Экономить?
- Действуй, на счет три!
- Готов?
- Щас, магазин поменяю!
Я тоже загнал новый магазин в автомат, передернул затвор и вытащил из разгрузки две светошумовые гранаты, тем более немцы приблизились непозволительно близко.
- Раз… Два… Три…
БАМ! БАМ! А вот теперь ходу. Пока немцы охреневали от ярких вспышек боеприпасов из будущего, я откатился и, сделав несколько шагов, перепрыгнул к другому дереву, поскользнулся, перекатился и спрятался. Выглянув на несколько мгновений, двумя короткими очередями успел достать двух немцев, попавших в поле моего зрения. В стороне затарахтел автомат Ненашева, потом снова хлопнула граната. Капитан во все горло закричал.
- Вперед!
Не задумываясь я бросился вперед, столкнувшись с еще парочкой немцев, которые усиленно терли глаза, стараясь восстановить зрение. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Автомат привычно дергался в руках. Клац. Патроны… Впереди нарисовались еще несколько силуэтов. Все, а вот теперь последний и решительный. Падаю на землю, перекатываюсь в сторону и выхватываю из набедренной кобуры "Глок-17" и из положении лежа открываю беглый огонь двойными выстрелами. БАМ-БАМ! БАМ-БАМ! БАМ-БАМ! Все как-то стало серым и в мозгу отпечатывались только силуэты, выглядевшие как плоские мишени. Я даже не заметил, как невдалеке рванула граната и мелкий осколок ударил в грудь, застряв в клапане разгрузки, повредив магазин к СВУ, как что-то острое как скальпель, вскользь резануло по бедру. Но наплыв адреналина был такой, что ничего не чувствовал, только вперед, только поражать мишени и двигаться, двигаться, не давая возможности в себя прицелиться.
Мы прорвались вперед, перестреляв человек шесть, и рванув чуть в сторону, пронеслись в метрах ста от остановившейся колонны немцев, и чисто случайно разминувшись с идущим в лес подкреплением. Нас попытались обстрелять, но потеряв противника за пеленой дождя, немцы лупили наугад, вымещая свою злость и страх.
Пробежав так метров пятьсот, несколько раз меняя направление движения, мы наконец-то смогли остановиться и перевести дух. Я чувствовал, как быстро теряю силы, нога не слушается и присев на сломанное дерево заметил у себя окровавленную левую штанину. Ненашева тоже качало, и присмотревшись к нему, заметил, что левая рука у него просто висит, а сам он с трудом держится из последних сил и сильно хромает.
- Паша ты как?
Он привалился к дереву, тяжело дыша.
- Терпимо.
- Понятно.
Пока была возможность мы стали оказывать друг другу первую помощь. В ход пошли шприц-тюбики с противошоковыми и со стимулирующими препаратами. Потом вход пошли бинты и некоторые интересные вещи из будущего, придуманные для облегчения спасения жизни раненного в полевых условиях.
Нам понадобилось около получаса, чтоб прийти в себя и сменить место. Мы так шли еще около часа, когда снова попадали на землю, пытаясь собрать силы для следующего рывка. Дождь уже прекратился, но ветер все равно скрадывал все звуки в лесу. Пролежав под сосной минут десять, Ненашев слабо рассмеялся.
- Знаешь, Сергей, тебя не смешит такое положение вещей?
Я тупо смотрел перед собой, чувствуя как прекращает действовать обезболивающий препарат и начинают дико ныть раненные нога и рука. Настроение было вообще никакое и в голове шумело от всяких лекарств, поэтому, скорее по привычке, нежели от желания поддержать разговор, ответил.
- Что именно?
- Мы двое людей из будущего загинаемся в этом забытом богом месте, в далеком прошлом, оторванные от своего мира…
- И что тут такого? У меня такое было не раз. Честно сказать уже подустал от этих приключений. Как выход, так обязательно в какую-нибудь историю попадаю.
- Значит, не скучаешь.
Я повернул к нему голову.
- Ты к чему это, Паша?
- В первый раз так страшно. Пропасть без вести. Я теперь понимаю наших предков.
- Что-то мне не нравится твое настроение.
- Сергей, ну ты же профессионал. У нас серьезные ранения, большая кровопотеря. Находимся на вражеской территории, причем в зоне боевых действий, где вероятность налететь на противника, весьма велика. А второй такой бой мы не вытянем.
- И что? Ложиться и поджимать лапки? Ты тогда хотя бы скажи, где там ваши переселенцы засели в Антарктиде, и можешь оставаться, а я пойду дальше, спасать ТВОЮ семью.
Он засмеялся. Точнее смех быстро перешел в кашель.
- Ох, уморил Сергей. Неужели ты думаешь, я сольюсь перед каким-то земноводным? А кто воевать то будет? Знаю я вас, морпехов. Чуть что, заляжете и верещите "Дайте поддержку, помогите!". Ради одного обкуренного абрека с дедовски карамультуком чуть ли не целым дивизионом по квадратам лупите.
Я не обиделся, понимая, что это он скорее себя поддерживает. Но спорить и устраивать дискуссию, особого желания не было.
- Бывает. Ладно, Паша, идти можешь?
Он с кряхтеньем начал подниматься, держать здоровой рукой за дерево. Когда уже стоял на ногах, увидел лежащий на земле автомат, и попытался нагнуться, но это видимо ему давалось с большими трудностями. Я тоже уже поднялся, и так как чувствовал себя чуть получше сам нагнулся, закинул на плечо его MP-40 и чуть приобняв его, помог сделать несколько шагов вперед.
К моему удивлению, либо у нас открылось второе дыхание, либо организмы после прохода через временные порталы получали какое-то дополнительное свойство, мы шли и шли, спотыкаясь, изредка матерясь, но неизменно приближались к искомой цели.
Во время очередного привала, Ненашев принюхался и как-то странно сказал.
- Сергей, не чувствуешь, что паленым пахнет?
Я принюхался. Хм, а ведь он прав. Ветер утих, и запах гари явственно ощущался в воздухе. Достав планшет и прикинув наше местоположение на карте, ответил Ненашеву.
- Согласен. Тут как раз и деревня рядом. И на запах мирно живущего селения никак не похоже.
- Немцы?
- А кто же еще…
Прислушавшись к лесу, я услышал какой-то необычный звук и поднял руку. Ненашев сразу насторожился и потянул руку к лежащему рядом автомату. Мы притаились и стали слушать лес и с немалым интересом наблюдая, как в среди деревьев в наступающих сумерках в нашу сторону движется что-то белое и издает звуки похожие на детский плачь.
В коллиматорном прицеле моего автомата белое пятно все росло и, присмотревшись, я опустил оружие и привстал от удивления. В наступающих сумерках я смог рассмотреть, как мимо нас, метрах в сорока, шаркая ногами плелась маленькая девочка лет двух-трех, которая всхлипывала и, увидев нас с Ненашевым, остановилась и, хлопая своими глазенками, испуганно смотрела на людей с оружием. Ребенок был одет в какую-то грязно-белую рубашонку, покрытую пятнами сажи. В саже было и лицо, и белесые волосы, и руки ребенка и даже какая-то самодельная кукла, которую она преданно прижимала к груди. К моему несказанному удивлению, не смотря на время года, она была одета только в одну длинную рубашку, почти до щиколоток, и какие-то не по размеру большие толи калоши, то ли обрезанные валенки из войлока. От холода ее трясло и не смотря на грязь и потеки слез на грязном личике, ее бледность и почти синие губы, говори о сильном переохлаждении ребенка.
Пока она не убежала и не закричала, как мог ласково заговорил, подходя к ней маленькими шажками.
- Привет. Мы свои, не бойся, мы не обидим. Мы хорошие, мы свои. Мы хорошие, не обидим…
В голосе старался передать максимальное количество нежности, заботы, почти мурлыкал, подходя к девочке.
- Тебя как зовут?
Она хлопала своими глазенками, смотря на двух закутанных в плащ-палатки страшных взрослых, и судя по ее реакции, что такое оружие, она прекрасно знает. Тут не нужно быть сыщиком, чтоб сложить все факты и понять, что, судя по запаху, деревню сожгли немцы и ребенок возможно единственный выживший. Девочка, как маленький заблудший котенок потянулась к теплу и тихо-тихо, замерзшими губами прошептала.
- Тая…
Я с трудом ее смог услышать. Сгребя в кучу побольше хвои, скинул с себя плащ-палатку и постелил ее на импровизированную подушку. Из скатки на спине достал и развернул спальник, и, не смотря на слабое сопротивление девочки, умудрился почти в прямом смысле засунуть ее в него, и, застегнув пуговицы. В таком закутанном виде, когда на улицу выглядывает только чумазое личико, Тая напоминала большую куклу. Ненашев, без команды, сделал тоже самое и с кряхтеньем и стоном достав из своего РД коробочку с сухим спиртом, маялся, пытаясь его поджечь. Через пять минут мучений и стонов, посадив укутанную девочку себе на колени, я ее уже поил горячим чаем с добавкой хорошей дозы витаминов. Еще через двадцать минут, отогревшийся ребенок, уже спал, закутавшись в мой спальный мешок, а мы с Ненашевым сидели рядом, посматривая на эту идиллию, и тихо переговаривались.
- Блин, Паша. Сколько воюю, сколько такого видел в нашем времени, но все равно не могу привыкнуть. Дети…
Ненашев, чуть помолчав, спросил.
- У тебя у самого есть?
- Сын. На базе с матерью, ждут эвакуации в это время.
- Понятно… Что будем дальше делать?
- Ребенка не брошу.
- Ты за кого меня держишь? Только к утру у нее поднимется температура, и тащить ее с собой мы не можем, сами не в том состоянии.
- Предложение?
- Сереж, ты более ни менее подвижный, иди вперед. Хотя бы на разведку, а так, если повезет, найди помощь.
- А ты, с девочкой?
- Организую лежку. Сухой спирт еще есть. Пару дней продержимся, а за это время и ты вернешься.
И я, и он хотели верить, в то, что говорили, хотя бы потому, что у нас не было выбора.
- Хорошо.
Час мы потратили на подготовку лежки, отойдя чуть в строну, найдя более интересное место, где я с помощью разборной лопатки расчистил капитану сектора обстрела и поставил несколько растяжек. Набив оставшимися патронами пустые магазины к автомату, и надев прибор ночного, не прощаясь, пошел в сторону сожженной деревни, сверяя направление с показаниями компаса. Зачем пошел именно туда, пока не знаю, наверно для того, чтобы полностью убедиться в своем предположении, что там немцы.
Снова вокруг меня ночной лес, как несколько месяцев назад, когда только попал в это время, снова в руках ПП-2000 с глушителем и на голове прибор ночного видения и впереди темнота и неизвестность. Тогда все воспринималось с надеждой и с какой-то восторженностью, теперь, кривясь от боли и хромая, я продвигался вперед, стараясь осторожно ступать по пожухлой мокрой хвое, покрывающей все пространство между деревьями и с настороженностью прислушиваться к любым звукам. Все явственнее чувствовался запах гари, и от этого всего на душе становилось еще гаже - такое я видел и чувствовал в Белоруссии, когда молодчики из "Райха" жгли деревню. Поэтому когда дошкандыбал до границы леса и увидел остатки деревни, где еще дымили развалины домов, совершенно не удивился и, примостившись за деревом, стал тщательно оглядывать окрестности.
Где-то вдалеке, чуть больше километра возле отдельно стоящего большого деревянного строения, мелькали огоньки - очень похоже на использование ручных фонариков. Достав бинокль, с интересом стал рассматривать штук десять машин, пару бронетранспортеров с характерными очертаниями и этого было вполне достаточно, чтоб понять, что тут на отдых остановилась какая-то немецкая часть. Чуть в стороне, ближе к кромке леса обнаружилась позиция зенитной батареи малокалиберных автоматов и, судя по положению орудий, они готовы были не только отражать нападение с воздуха, но и прекрасно работать по наземным целям. Налюбовавшись на далекие фигурки часовых, я вздохнул и связался с Ненашевым, который вроде как должен быть на связи.
- Дрозд, на связь.