- Александр Христофорович, в течение последних двух месяцев мы ведем наблюдение за этим человеком. Надо сказать, у меня было много сомнений, когда вы перепоручили нашему корпусу эту задачу. Очень недостаточно фактов было с вашей стороны и сведений о его возможной враждебной деятельности. Тем не менее, моими подчиненными была проделана большая работа и вот что они смогли обнаружить. Надворный советник Сидоров намного чаще посещает английское посольство, чем это необходимо по службе. Но больше тревоги вызвала его тайная жизнь. Оказывается он, переодевшись, два раза посетил некий чухонский притон на Васильевском острове. И там в это же время был замечен один из секретарей английского посла.
В первый раз наблюдатели просто проследили за их встречей. После того, как мне доложили об этом, была дана команда, под видом бандитов ограбить этого секретаря.
Этот англичанин оказался не робкого десятка, и попытался сопротивляться, поэтому пришлось действовать по-другому варианту и его слегка придушили. У него были изьяты несколько документов в зашифрованном виде, и несколько секретных документов, к которым имел доступ Сидоров.
К сожалению наши криптографы пока не справляются с расшифровкой этого текста. Они утверждают, что англичане сменили шифр.
- Леонтий Васильевич, а как отреагировал Сидоров на ограбление своего связного? - с любопытством спросил Бенкендорф
Дубельт усмехнулся.
- Наблюдатель докладывает, что теперь даже на работе пьет успокаивающие настои, спал с лица и бегает в нужник в два раза чаще, чем раньше.
- Эко приперло подлеца, - задумчиво сказал Бенкендорф, а что его начальники коллежский советник Яворский, надворный советник Силантьев, они никак в деле не участвуют?
- Нет, Александр Сергеевич, мы тщательно проверили, никоим образом к преступлениям Сидорова они непричастны, - был категорический ответ Дубельта.
- Знаете, Леонтий Васильевич, я конечно рад, что мы нашли только одного недостойного человека в нашем ведомстве, но его непосредственные руководители виновны в том, что создали в департаменте такие условия, что кто-то может скопировать секретные документы, и никто, вы слышите! Никто, этому не препятствует. Поэтому я слушаю ваши предложения по разрешению этой неприятной для нас ситуации. Прошу вас говорите.
- Александр Христофорович, мой аналитический отдел разработал два варианта наших действий. Как я понимаю, вы будете докладывать Его Императорскому Величеству все эти неприглядные факты. Потому, я предлагаю первый основной самый сложный вариант - это дезинформация наших стратегических противников. Мы не трогаем самого Сидорова, пусть он сидит на своем месте. Но придется привлечь к работе Яворского и Силантьева, без них нам просто не обойтись. Кроме того, придется под это дело создать отдел, который будет создавать документацию, копирующую все действительно имеющие место соглашения, договора, но внесенные в них изменения будут совершенно менять их суть, и эти документы с помощью нашего продажного подлеца будем передавать англичанам. Я понимаю, что сейчас, после ограбления, они на некоторое время затаятся, но если все будет спокойно, эта деятельность возобновится.
- Ну, а второй вариант, это просто арест чиновника. Высылка сотрудников посольства, и больше никаких преференций для нас. Пришлют других резидентов, найдут других предателей и продолжат свою деятельность.
- Ну, что же мне понятны ваши предложения, Леонтий Васильевич, признаться, я и сам думал о том же. Завтра буду докладывать государю императору, и всенепременно упомяну ваши заслуги в этом деле. Что же касается мыслей о секретном отделе, разрабатывающем фальшивую документацию, это очень интересная тема, и я даже знаю человека, который бы отлично справился с этой работой. Жаль, только, что он не сможет быть в Петербурге в ближайшее время, - с сожалением в голосе произнес Бенкендорф.
Следующим днем Александр Христофорович отправился с докладом к его Императорскому Величеству.
Николай Павлович этой весной большей частью времени был в хорошем расположении духа, поэтому встретил начальника третьего отделения своей канцелярии улыбкой.
- Ну, любезный Александр Христофорович, надеюсь, вы ничем не испортите мне сегодня настроение.
В ответ на эти слова Бенкендорф глубокомысленно кашлянул.
- Что, - сразу стал серьезным император, - вы опять хотите сообщить какую-нибудь гадость?
- Увы, всемилостивейший государь, вы сами поставили меня, на сей пост, где самая лучшая новость - это отсутствие всяческих новостей, а такое бывает крайне редко и не сегодня.
- Ну, что же я вас внимательно слушаю генерал, - благосклонно произнес император.
- Всемилостивейший государь, вы, конечно, помните наш разговор двухмесячной давности о некоем надворном советнике Сидорове, мы завели о нем разговор в связи с известным покушением на семью князя Шеховского.
- Да, да, припоминаю, конечно, и что вам удалось выяснить, надеюсь, вы полностью обелили имя это чиновника? - все еще улыбаясь, сказал Николай Павлович.
- Нет, всемилостивейший государь. Служащим жандармского корпуса под личным контролем Леонтия Васильевича Дубельта удалось добыть явные доказательства государственной измены этого негодяя.
Лицо императора, налилось кровью, и он почти прошипел:
- Немедленно арестовать и в темницу, и всех кто с ним связан туда же.
- Постойте, постойте Ваше Императорское Величество, - забеспокоился Бенкендорф, - хочу доложить вам следующее. Мы с Леонтием Васильевичем обдумали ситуацию и хотим предложить на ваше рассмотрение два варианта действий. Один из них действительно предполагал то, что вы сейчас изволили приказать. А вот по второму у нас есть такие мысли. Мы предлагаем, пока не трогать Сидорова а, пользуясь такой возможностью, передавать через него англичанам, которые его купили с потрохами, фальшивые документы.
- Погодите, Александр Христофорович, - в недоумении остановил генерала император, - англичане не дураки, да и Сидоров наверно, не зря занимает свой пост, неужели они не поймут, что мы их обманываем.
- А вот это всемилостивейший государь, самое главное в этом деле, мы предлагает при нашем ведомстве создать специальный, секретный отдел, в который будут поступать все нужные бумаги, и там будут переписываться так, что их смысл коренным образом будет меняться. И вот эти документы и будут появляться у Сидорова. Конечно, придется осведомить его непосредственных начальников, о таких документах. Естественно, что большая часть документов пойдет настоящая, а искажаться будут только очень важные документы, или те какие вы сами сочтете необходимым отправить островитянам.
- Хм, а в этом, пожалуй, есть смысл, - заинтересовался император, - конечно, рано или поздно это все откроется, но задумка неплохая, неплохая, и кто же, по-вашему, справится с такой работой генерал?
- Всемилостивейший государь, я считаю, что лучшим кандидатом на данный момент является молодой князь Шеховской.
Николай Павлович изволили усмехнуться.
- Александр Христофорович, если бы я не знал вас так долго, то подумал, что вы шутите надо мной.
- Какие шутки, государь, - ответил Бенкендорф, - я понимаю вас, что такой пост совершенно не по заслугам и чинам молодому человеку. Но в данном случае мы создаем совершенно секретный отдел. В нем будет работать два три человека, не более, и о истинном значении которого будет знать всего три человека в Империи. А так Шеховской будет проходить, как мой порученец, к которому, конечно, будет привлечено внимание, никто не догадается, чем он занимается на самом деле.
- Александр Христофорович, - прервал император Бенкендорфа, - я это тоже хотел спросить, но меня больше волнует другое, он справится с этой ответственейшей работой?
- Всемилостивейший государь, - веско сказал Александр Христофорович, - если кто и справится с таким делом, так это точно Шеховской.
- Однако, - поразмыслив, - произнес Николай Павлович, - весьма смелое заявление, вы Александр Христофорович, редко так бескомпромиссно что-то утверждаете. Но вопрос серьезный и я бы хотел услышать более четкую аргументацию.
- Всемилостивейший государь, осмелюсь высказать свои доводы, - ответил Бенкендорф, я встречался лично с Николаем Андреевичем несколько раз, и вот, что хочу сказать, Ваше Императорское Высочество - это самый необычный человек, которого я видел. Вы понимаете, осенью прошлого года, он еще был никем. Но за прошедшую зиму, волшебным образом изменился, Сейчас он кладезь знаний, причем он не просто их запоминает, а может творчески использовать. Я последнее время много общался с его отцом, и его рассказы просто меня потрясли. Да, вспоминаю, как он за час решил проблему шифра, который мои подчиненные разгадывали почти год. А в деятельности предполагаемого отдела быстрота исполнения будет очень важна. Мы же не можем, допустим, подписав какое-либо тайное соглашение, например, с Турцией, задержать надолго ход этих бумаг в нашем делопроизводстве. У того же Сидорова сразу возникнет вопрос, зачем это делается. А ведь надо будет очень быстро определиться, как изменить документ, чтобы он сохранил полную достоверность и в тоже время изменил свой смысл диаметрально. Именно поэтому, я считаю, что этот отдел стоит поручить именно Шеховскому, а вот в сотрудниках у него должны быть очень опытные дипломаты, которые смогут вовремя подсказать или направить его мощные мыслительные способности в нужном направлении.
- Так, может назначить начальником этого отдела опытного нашего дипломата в чине тайного советника, а в помощь ему придать именно Шеховского, - прервал Бенкендорфа император, - они ведь будут себя очень непросто чувствовать, будучи в подчинении у мальчишки, это чревато всяческими осложнениями.
- Ваше Императорское Величество, - вновь начал говорить Александр Христофорович, вы ведь хорошо понимаете, что, создавая такой отдел, мы не ставим нашей конкретной целью одного предателя. Надо смотреть шире. Завтра, Сидорова не будет, будет другая цель. Сейчас мы даже не можем предположить, что можно будет сделать таким инструментом, и хорошо в таком случае иметь его главой молодого незашоренного человека со светлой головой.
- Ну, что, - Николай Павлович встал и Бенкендорф также немедленно вскочил с места, - будем считать, что вы меня убедили. Готовьте приказ о срочном отзыве Шеховского в ваше распоряжение и приступайте к созданию отдела, надеюсь у вас, как всегда все будет готово в кратчайшие сроки. И, пожалуйста, представьте свои соображения об очередном чине князя. В любом случае корнет у меня не должен занимать такую должность.
В эскадроне царило беспокойство. Пропал князь Шеховской. В сакле, где он квартировал с денщиком, сегодня утром его не оказалось. Еще вчера, после того, как несостоявшиеся дуэлянты пришли обратно в аул, все офицеры дружно напились, и даже князь выпил турий рог кислого вина, который ему поднес в знак примирения и извинения поручик Целищев. Ротмистр Невструев, тем не менее, сделал страшный вид и приказал с завтрашнего дня на несколько суток посадить обоих офицеров на гауптическую вахту. Эскадронный медик, быстро вправил поручику вывихнутый палец, и тот во время пьянки показывал его всем желающим. А вот утром, когда караул пришел, чтобы забрать Шеховского на гаупвахту, дома его не обнаружил. Ничего не мог объяснить и его денщик, тупо смотревший на пустое место, где обычно спал его командир.
Офицеры терялись в догадках, а Целищев, который сидел в охраняемой сакле, имел бледный вид, переживая, как бы товарищи не подумали, что в этом исчезновении есть его вина. Поиски в окрестностях поселка также были безуспешны. Вниз по ущелью далеко было не пройти, разлившаяся бурная река, полностью перекрыла тропу. Вверх также можно было пройти немногим дальше, но там просто тропа терялась в непроходимых колючих зарослях, и со слов местных жителей, туда никто никогда не ходил. Горячие головы призвали устроить обыск в ауле, но Невструев не хотел проблем с местным населением, которое вроде бы неплохо относилось к гусарам, тем более, что не было никаких доказательств, что князь был захвачен ими. Постепенно большая часть офицеров пришла к выводу, что, возможно, Шеховской вышел вечером прогуляться и упал в бурный поток, из которого не смог выбраться. Прошло два дня, Все уже смирились с этим исчезновением, но все же во время бесед пытались понять. что же могло случиться, с всегда подтянутым сильным и ловким человеком.
Вечером, за аулом у костра сидели несколько человек в охранении, они выставлялись туда чисто формально, потому, что все знали, что пока верховья ущелья непроходимы и оттуда собственно некому появиться. Уже начинало темнеть, когда сверху послышался цокот копыт, покатились камешки по тропе. Встревоженные гусары повскакивали, держа наготове оружие, но с тропы послышался знакомый голос,
- Свои, князь Шеховской!
И на открытое место начал выезжать караван из десятка лошадей, на которых были вьючные тюки, впереди на огромном вороном жеребце ехал Николай Андреевич, вид у него был лихой, в белой бурке и папахе, с огромной саблей он выглядел настоящим разбойником.
- Ваше Благородие! - удивленно воскликнул унтер-офицер, - откуда вы взялись, мы же там все излазили, по кустам мундиры изорвали!
- Оттуда, оттуда Кондратьев, - сверкая белыми зубами, резко контрастирующими с грязным до черноты лицом, улыбнулся Шеховской. И показал рукой в сторону, откуда только что появился.
Он ловко соскочил с коня и передал повод одному из караульных.
- Послушай Иван Трофимыч, - вновь обратился он к унтер-офицеру, - надо бы известить ротмистра, чтобы тихо подняли эскадрон в ружье.
- А что ваше Благородие случилось? - не понял Кондратьев.
- А то и случилось, что повоевал я немного, видишь с дуваном еду. Вот только все абреки то родом с этого аула будет. Мальчишки, как обычно здесь еще не шлялись?
- Никак нет, никого еще не было ваше Благородие.
- Ну, тогда, возможно, ночь еще спокойная будет, но все равно в поселок с этим грузом не заехать, там любой узнает, откуда у нас эта добыча.
- Все равно не понимаю, - сказал озадаченный унтер, - откуда вы приехали, там же дороги нет.
- Завтра, завтра все увидишь сам, сегодня уже все, туда без света идти все ноги переломаете, - успокаивающе сообщил Шеховской, - давай сам поезжай к ротмистру объясни ему ситуацию.
- Чего ваше Благородие объяснить? - не понял Кондратьев.
- Ну, скажи, что я передал, чтобы эскадрон подняли по тревоге и главное тихо, потому, что возможно внезапное нападение, когда я этим караваном буду проезжать в ауле.
Кондратьев сел на коня и исчез в сумраке вечера. Вскоре в ауле залаяли собаки, они в отличие от жителей, сразу услышали тревожные сборы гусар.
А еще через час уже почти в полной темноте к ним подскакал на коне сам Невструев, сопровождаемый несколькими гусарами.
- Николай Андреевич! - крикнул он, откуда вы взялись и куда пропали, и что вообще все это значит?
- Сергей Николаевич, это значит, что через два дня нас должны были так называемые замиренные горцы всех зарезать, ну, может, не всех, офицеров оставить для выкупа, а нижних чинов в Турцию продать, или просто в аулы, которые еще не заняты нашими войсками.
В это время в ауле послышались крики, зажглись огни, с возвышенности было хорошо видно, как несколько десятков факелов двинулись в сторону, где собрался по тревоге эскадрон.
Оттуда послышался ружейный залп, потом крики раненых стоны, затем второй залп, топот убегающих, и все стихло. Факела погасли, только продолжали лаять собаки и стали слышны женские крики и плач.
Ротмистр с тревогой вглядывался в темноту, но ничего больше не происходило. Неожиданно Шеховской выхватил пистолет и выстрелил в сторону аула. Раздался протяжный стон и звук рухнувшего тела.
Окружающие в удивлении смотрели на князя.
- Как неосторожно, с вашей стороны стрелять на слух, - с упреком сказал ротмистр, может быть это наш человек.
- Не думаю, - сказал Шеховской, гусарские сапоги издают совсем другой звук, чем горские ичиги. Я пока никого больше не слышу, видимо черкесы, которые еще остались в живых предпочли разойтись по домам.
- И все же князь, - расскажите толком, что происходит. Это вы все взбаламутили здесь? - требовательно сказал Невструев.
- Хорошо Сергей Николаевич, давайте присядем, за этим камешком, на всякий случай, - и я вам расскажу все по порядку.
Подвыпившие офицеры еще шумели в сакле, когда Николка вышел из прокуренного помещения и жадно вдохнул свежий горный воздух. Он медленно шел вдоль высокого каменного забора, наслаждаясь тихим вечером. От бурлившей внизу реки доносился еще слышный рев потока, но по сравнению с вчерашним днем он звучал уже намного тише.
- Еще несколько дней и все наше заточение закончится. Интересно, нам прикажут оставаться здесь, или отправят куда-то в другое место. - думал Шеховской. И тут за забором зазвучали гортанные голоса. Говорили очень тихо, но для него все было очень хорошо слышно.
Хотя Целищев, слышавший его беседу с аксакалом, и решил, что Шеховской говорит по черкески, сами черкесы так не считали. Князь искусно притворялся перед ними и те искренне считали, что он, собственно, ничему не научился. И действительно, кому может, придти в голову, что за две недели можно выучить чужой язык?
Зато сейчас он ясно слышал и понимал, что говорят за стеной. Судя по голосам, разговаривали двое, один из них был старый Джумал глава аула, а вот второго Николка узнать не мог. Молодой голос говорил:
- Простите Джумал, я не располагаю мудростью ваших снов, но если бы вы согласились я сказал бы одно слово. Считаю, что пришло время рассчитаться с проклятыми гяурами. Мои воины, горят благородной яростью и с именем Аллаха на устах, мы зарежем их всех. Только после этого мой отряд сможет спокойно уйти из этой ловушки, куда мы попали по воле небес. Нам повезло, что за полгода отряд не обнаружили.
Но время наступило, и гяуров, загнавших мой отряд сюда, настигнет заслуженная кара.
Молодой голос замолчал, некоторое время царило молчание. Затем раздался надтреснутый голос Джумала:
- Камбот, послушай, ты же знаешь, что если вы убьете всех русских, то нашему аулу придет конец. Нам придется покинуть эти места и уходить дальше в горы, потому, что русские придут и отомстят нам, а ты с твоими абреками будешь уже далеко.
- Это война дядя, - вновь раздался голос Камбота, - но, я могу помочь вам обмануть гяуров. Вы для вида спасете несколько человек, а мы через день сможем уйти, вода спадает на глазах. Русские подумают, что мы пришли с низовьев реки и не тронут вас. Тем более что спасенные вами люди подтвердят ваши слова.
- Ты хитер, как Иблис, - послышался опять голос Джумала, - твой отец гордился бы тобой. Давай теперь обговорим подробней, когда и как мы это сделаем.
Шеховской стоял недвижимо, в голове лихорадочно прокручивались десятки, сотни вариантов действий. Но к окончательному решению он пришел задолго до того, как черкесы закончили обсуждать план нападения на гусарский эскадрон.